Александр Тарасов,
СЛОВО В ЗАЩИТУ КИРИЕНКО, ЯСИНА, ГАЙДАРА, ЧУБАЙСА И
ПРОЧИХ
Отклик на статью Андрея Илларионова «Экономика стала
рыночной, политика осталась социалистической» («Знамя»,
1999, №11), каковой отклик журнал «Знамя» опубликовать побоялся
Тот,
кто внимательно следит за выступлениями А. Илларионова,
не может не заметить, с каким глубоким личным чувством и
с какой неприкрытой обидой выступает этот либеральный экономист
против других либеральных экономистов, оказавшихся у власти.
А. Илларионов из года в год яростно критикует входящих в
правительства последних лет экономистов-рыночников – и каждый
раз (особенно в выступлениях на TV) очень удачно поворачивает
свою критику таким образом, чтобы читателю (зрителю, слушателю)
стало ясно: все беды нашей страны от того, что в правительстве
нет самого Илларионова.
Действительно,
чем он хуже других прозападных экономистов-рыночников? Ничем.
Почему же Гайдар или Кириенко возглавляли правительство,
а он, Илларионов – нет? Очень обидно.
Вот
и трибуну, предоставленную ему «Знаменем» при обсуждении
вопроса «Есть ли будущее у социализма в России?», он, в
отличие от других выступавших, использовал не для ответа
на этот вопрос, а для сведения личных счетов с более удачливыми экономистами-либералами.
Это, вообще-то говоря, выглядит некрасиво.
Метод,
к которому прибег Илларионов на этот раз, прост и незатейлив
– наклеивание ярлыков. Всех своих более удачливых коллег, которых в отличие от него
взяли в правительство, он обзывает «социалистами». И Гайдар
– «социалист», и Чубайс, и Ясин, и Кириенко.
Причем
все это – совершенно бездоказательно. Вот, скажем, Ясин.
Он, по Илларионову, «социалист», поскольку «в 1992 году
бранил Гайдара за либерализацию цен, Чубайса – за приватизацию,
в 1993 году выступал против снижения уровня инфляции ниже
5–6 % в месяц, в 1994–1995 годах пытался провести социалистическую
реформу предприятий, будучи министром экономики занимался
«научным» распределением государственных инвестиций, в 1996–1997
годах защищал высокие государственные расходы («снижать
дальше некуда»), в 1998 году отстаивал высокие налоги («бойтесь
Бооса!»)». Тут что ни фраза – то подтасовка. Ясин критиковал
Гайдара не за либерализацию цен вообще, а за то, что эта
либерализация не была подкреплена (или уравновешена) никакими
другими экономическими мерами. Между прочим, и сам Илларионов
выступал в том же духе. Чубайса Ясин критиковал не за приватизацию
вообще, а именно за внедренный Чубайсом вариант приватизации
– через пресловутые ваучеры. Кстати, предсказанные Ясиным
последствия «ваучеризации» – катастрофическое снижение стоимости
основных фондов, превращение владельцев ваучеров в фиктивных
собственников
и сосредоточение ресурсов и власти в руках узкого криминально-бюрократического
круга (тогда еще не было в ходу слова «олигархи») – полностью
подтвердились. И т.д., и т.д. – можно разбирать каждый «пункт
обвинения», я не делаю этого из соображений экономии места,
поскольку выступление в рубрике «Форум» не предполагает
больших объемов.
Аналогично
обстоит дело и с Кириенко. Называть Кириенко «социалистом»
из-за дефолта – абсурд. «Экономической сутью дефолта по
государственному долгу и введения контроля на движение капитала
стала конфискация частной собственности. Конфискация в особо
крупных размерах средств частных инвесторов, вложенных в
государственные ценные бумаги и российские компании. Как
известно, конфискации – это неотъемлемая часть и коммунистической
ментальности, и коммунистической программы действий», –
пишет А. Илларионов. Здесь за красивыми, округлыми и «либеральными»
фразами скрывается элементарная неграмотность (или демагогия).
Дефолт – явление, присущее как раз
капиталистической, рыночной экономике. Ничего нового и уникального в кириенковском дефолте
не было. Провозглашать конфискации исключительно коммунистической
мерой – нелепо. По А. Илларионову получается, что если правительства,
скажем, США или Колумбии, конфискуют собственность или финансовые
средства наркомафии, то эти правительства сразу же становятся
«коммунистическими». Тогда самыми большими коммунистами
в США в XX веке были президенты Рейган и Буш! И остается
только недоумевать, почему коммунистические повстанцы в
Колумбии вот уже полвека ведут против своего «коммунистического»
правительства партизанскую войну.
Если
бы всякая конфискация была, как наивно думает А. Илларионов,
«признаком коммунизма», рыночная экономика не смогла бы
функционировать. Во-первых, потому, что тогда было бы невозможно
бороться с ложными банкротствами (ведь конфисковывать собственность
субъекта рынка, объявившего себя банкротом, нельзя – это
«коммунизм»!). Во-вторых, потому, что современный мировой
хозяйственный механизм основан на перетекании доходов от
стран «третьего мира» (так называемой капиталистической
периферии) к странам «первого» (так называемой капиталистической
метрополии) из-за того, что «первый мир» навязал «третьему» игру по правилам олигополии. Говоря иначе, крупные западные корпорации навязывают покупателям в странах «третьего
мира» цены на свои товары, в то время как игроки на мировом
рынке из стран «третьего мира» не могут себе позволить вести
себя аналогичными образом по отношению к покупателям из
стран «первого мира». Простой пример. На мировом рынке танков
сейчас представлено 6 продавцов. В то же время продавцов
кофе – 28 тысяч! Очевидно, что при такой безумной конкуренции
кофе продается по ценам отнюдь не «среднерыночным», но почти
«убыточным», поскольку определенное число продавцов неизбежно
будет прибегать к демпингу.
В то же время эти 6 продавцов танков, находясь в чрезвычайно
выгодном для них олигополистическом положении, искусственно
задирают цены на свою продукцию (по подсчетам индийских
экономистов – в среднем на 158 %, по подсчетам бразильских
– на 163 %; цифры, как видим, сопоставимые). Причем ситуация
усугубляется, стремясь к монополии:
еще в начале 90-х на мировом рынке вооружений присутствовало
12–14 продавцов танков.
Кроме
того, простое присвоение прибавочной стоимости собственником
средств производства, без чего не может существовать капиталистическая
экономика, – это конфискация:
узаконенная конфискация доходов наемного работника.
Наконец,
всякие налоги – это конфискация. Есть люди, которые утверждают,
что никаких налогов никому платить не надо. Но эти люди
называются, как ни странно, не «либералами», а анархистами.
Если
бы Кириенко был, как утверждает А. Илларионов, «социалистом»
и «коммунистом», он должен был бы вовсе не дефолт объявлять
или налоги повышать. А. Илларионов просто не имеет ни малейшего
представления о том, что такое социализм (не мнимый «социализм»,
который порожден его сознанием, а подлинный). Если бы Кириенко был «социалистом» и «коммунистом», он
бы: социализировал всю собственность (как государственную,
так и частную; как принадлежащую отечественным владельцам,
так и зарубежным); вооружил бы наемных работников и передал
им социализированную собственность в управление; отменил
бы денежное обращение; заменил бы государство федерацией
самоуправляющихся коммун, а сопротивление политических противников
(например, собственников, недовольных утратой собственности)
безжалостно бы подавил силами вооруженных наемных работников
(г-на Илларионова, например, если бы тот продолжал критиковать,
– расстрелял бы). Вот как должен был бы вести себя Кириенко,
если бы он был «социалистом» и «коммунистом».
У
А. Илларионова вообще существуют собственные, совершенно
не похожие на общепринятые и полностью оторванные от реальности,
представления об экономике и политике.
Например,
выступая не так давно по ТВ и говоря о том самом кириенковском
дефолте, А. Илларионов заявил, что до дефолта «все мы»,
«вся страна» жили не по средствам, слишком богато. И привел
пример: в редакции одной центральной газеты сотрудники ему
жаловались: раньше мы получали по 1500–2000 долларов, а
теперь – по 300–400. Ясно же, продолжал А. Илларионов, что
эти 1500–2000 долларов были завышенной зарплатой, не соответствующей
доходам газеты и реальной квалификации и производительности
труда сотрудников. При этом А. Илларионову даже не приходит
в голову, что центральных газет у нас – пара десятков, и
сотрудников в каждой – несколько сотен (а то и десятков)
человек. А вот на крупных металлургических, машиностроительных,
военных заводах работало до того же дефолта по 10, 20, 40,
даже по 60 тысяч человек и получали они по 250–350 рублей
(!) – и те им не выплачивали по полгода, а то и больше.
Это пример, насколько А. Илларионов оторван от жизни, от
реальности. Он, видимо, искренне убежден, что все в России
поголовно работают в центральных газетах, на ТВ, в банках
и в оплачиваемых соросами престижных научных и консультационных
центрах и фондах, как он. А на самом деле там работает меньше
1 % населения.
То
же с представлениями А. Илларионова о либерализме. «Нельзя
быть либералом, – написал он, – и в то же время выдавать
дотации, распределять кредиты, выбивать налоги … поднимать
таможенные пошлины, регулировать «естественные» монополии,
субсидировать валютный курс, пробивать кредиты МВФ». Все,
что А. Илларионов перечислил, – это обычная практика правительства
в рыночном государстве. Все правительства этим и занимаются:
повышают или понижают пошлины (если А. Илларионов думает,
что таможенные пошлины
можно только понижать – это уже клиника: сделать
пошлины меньше нуля невозможно), собирают налоги (вот в
КНДР нет налогов – стало быть, по А. Илларионову, Ким Чен
Ир – либерал?), выделяют государственные дотации (даже в
самых богатых странах сельское хозяйство, культура, образование
– дотационные отрасли) и т.д.
Не
менее далек от реальности взгляд А. Илларионова на чужой
экономический опыт: «Везде – от Ирландии до Новой Зеландии,
от Эстонии до Маврикия, от Чили до Китая – обеспечение экономической
свободы сопровождается невиданными ранее достижениями в
развитии экономики, повышении благосостояния населения,
снижении смертности, увеличении продолжительности жизни,
в подъеме образования, науки, культуры».
Насчет
Маврикия ничего сказать не могу, но Китай сюда приплетен
напрасно, поскольку там как раз у власти ненавистные А.
Илларионову коммунисты. О последствиях неолиберальных экономических
реформ в Чили (проводившихся при Пиночете) мне уже неоднократно
приходилось писать (наиболее достижимая рядовому читателю
публикация: «Общая газета», 1998, № 34).
Повторю
вкратце. «Реформы по Пиночету» вызвали в Чили 11-летний
жесточайший экономический кризис (самый глубокий в Латинской
Америке в XX веке) – и только в 1984 году в стране начался
неустойчивый подъем, но до уровня, которого Чили достигла
в 1972 году (то есть при Альенде), страна при Пиночете так
и не поднялась. Реформы ликвидировали «средний класс» в
Чили (в 1970 году он составлял 64 % населения – наивысший
показатель в Латинской Америке) и загнали 30 % населения
за грань тотальной нищеты. Число собственников в
стране катастрофически сократилось (Пиночет вернул латифундистам
3,5 млн га земель, розданных при Альенде крестьянам; так
одним махом было уничтожено несколько десятков тысяч мелких
сельских собственников; только в 1975 году – во время первого
пика кризиса – разорилось свыше 1200 мелких и средних предприятий,
в 1982-м – во время второго пика – свыше 800 предприятий,
включая даже ряд крупных банков и т.п.). Из Чили по экономическим
причинам эмигрировало свыше 1 млн человек (10 % трудоспособного
населения). Безработица годами держалась на уровне 20 и
даже 30 % (в 1972 году было всего 3 %). Потребление на душу
населения в 1989 году не дотягивало даже до уровня 1969
года. Национальная валюта – эскудо – девальвировалась в
первые два года реформ в 28 раз и в 1975-м была заменена
новой – песо, которое к концу «эры Пиночета» обесценилось
более чем в 300 раз. И т.д., и т.п. Плюс к тому Пиночету
удалось – впервые в истории Чили – спровоцировать в стране
массовое партизанское движение. При этом доходы 1 % самых
богатых выросли в 83 раза за 10 лет. Добавлю, что 2/3 прибылей
вывозились в США, из оставшейся трети 85 % шли в карман
работодателю и только 15 % – на зарплату работникам. И т.д.,
и т.п.
Эстония
Илларионовым тоже упомянута по недоразумению, поскольку
«обеспечение экономической свободы» в Эстонии
– это создание экономики исключительно паразитического
характера (82 % прибылей в Эстонии обеспечиваются за
счет легальной и нелегальной – то есть контрабандной – транспортировки
российских товаров, в первую очередь энергоносителей, металлов
и спирта, через Эстонию на Запад). Но даже и при этом в
Эстонии произошло снижение уровня благосостояния 75 % населения
(при повышении благосостояния у 8 %), снизилась продолжительность
жизни и произошла самая настоящая катастрофа в области образования,
науки и культуры (если, конечно, не считать «культурой»
повальное вовлечение в проституцию и порнобизнес эстонских
школьниц, чем эта страна прославилась на всю Европу). Ирландия
«сидит» на дотациях от Европейского Союза и других аналогичных
структур (напомню, что, по А. Илларионову, дотация – это
«социалистическое» явление, препятствующее
«экономической свободе»). Новая Зеландия – случай особый.
Каждый новозеландец потребляет в 2,4 раза больше, чем производит.
Это как раз следствие уже упомянутого перераспределения
доходов от стран периферии к странам метрополии (каковой
и является Новая Зеландия). С внутренней
экономической политикой страны это никак не связано.
Напрасно
А. Илларионов обижается на то, что его не берут в правительство.
Правильно делают, что не берут. Правительство живет в реальном
мире, решает реальные
проблемы. А А. Илларионов живет в мире
собственных фантазий о таком «либерализме», какого в
природе не существует, о таком «социализме», какого также
в природе не существует, – да и вообще о такой «экономике»,
какой в реальной жизни нет и быть не может. Вот возьмут
его в правительство – а он наворотит такого, что никаким
«социалистам» кириенкам и не снилось. И ведь главное: к
суду его не привлечешь. Экспертиза скажет: неподсуден.
26–29 февраля 2000
P.S.
Так заканчивалась эта статья, написанная для рубрики «Форум»
в журнале «Знамя» – причем написанная не по моей собственной
инициативе, а по договоренности с зав. отделом публицистики
Ю. Рахаевой. Рахаева, однако, переоценила уровень «свободы»
в «Знамени». Главный редактор С. Чупринин твердо заявил,
что никогда эта статья напечатана не будет – даже если сгладить
все «острые углы». А к настоящему времени уже и Рахаева
в «Знамени» не работает. Теперь этот журнал захиреет окончательно.
Илларионов
же, как известно, стал экономическим советником Путина.
Интересно, будет ли он на посту экономического советника
добиваться полной отмены всех налогов, таможенных пошлин,
субсидий и дотаций, полной ликвидации государственного участия
в экономике и всякого государственного вмешательства в экономику?
Пока что я заметил лишь, что Илларионов на каждом шагу восхваляет
Пиночета, пытается навязать стране новую пенсионную реформу
и настаивает (удивительная умеренность!) на едином для всех
подоходном налоге по минимальной ставке.
Борьба
с прогрессивным налогообложением уже велась – правительством
Рейгана. Результат известен: впервые после II Мировой войны
в США началось не уменьшение, а увеличение разрыва в доходах
между разными категориями населения (то есть богатые быстро
богатели, а бедные, пусть медленно, но беднели). И этот
процесс принял необратимый характер: у большинства населения
США и сейчас продолжается медленное, но стабильное падение
доходов, а богатое меньшинство стремительно богатеет. Американские
социологи пишут о конце
«среднего класса» и спорят о датах, когда именно «средний
класс» в США исчезнет: к 2010 году, 2020-му или 2030-му?
Но
США получают 2/3 своих доходов извне – из стран «третьего
мира». У России нет такого источника доходов. То, что для
США обернется поголовным вовлечением всех женщин в производство и снижением жизненных
стандартов, в России кончится голодом
и пугачевщиной.
Еще
интереснее с пенсионной реформой. Введение индивидуальных
накопительных счетов возможно только в том случае, если
население доверяет властям. Даже на Западе в 90-е годы произошло
два грандиозных мошенничества с накопительными пенсионными
фондами – в США и в ФРГ. Деньги пострадавшим полностью не
возместили ни там, ни там. Абсурдно рассчитывать, что в
России – после фактической конфискации государством вкладов
населения и после печального опыта «пирамид» – люди согласятся
отдавать 10% заработка неизвестно кому под обещание получить
эти деньги назад через 30–40–50 лет!
При
этом пенсионная реформа должна быть сопряжена с увеличением
на 5 лет пенсионного возраста! Но уже сейчас в России среднестатистический
мужчина не доживает до пенсии (средняя продолжительность
жизни у мужчин – 58 лет). Зачем, спрашивается, он будет
отдавать 10 % на этот самый индивидуальный пенсионный счет,
если он точно знает, что не сможет счетом воспользоваться?!
Зато
огромные средства, аккумулированные в накопительных пенсионных
фондах, позволят финансовому капиталу проводить еще более
грандиозные спекулятивные операции. То есть: узкий слой
финансовой олигархии (не обязательно, кстати, российской)
получит возможность оперировать в целях личного
обогащения чужими
деньгами – и деньгами немалыми.
При
этом А. Илларионов в своих выступлениях раз за разом настойчиво
утверждает, что именно-де с пенсионной реформы начался экономический
рост в Чили (см., например, «Ведомости», 28.04.2000). Илларионов
даже пригласил в Россию «отца чилийской пенсионной реформы»
Хосе Пиньеро.
Всё
это заставляет задуматься, насколько Илларионов самостоятелен в своих действиях. Или, говоря проще, по чьему заказу
он работает. Любой экономист (в том числе и Илларионов)
прекрасно знает, что пенсионная реформа не может вызвать
экономический рост. Экономический рост может быть вызван
финансовыми вливаниями, технологическим перевооружением,
диверсификацией производства, увеличением спроса, изменением
финансового и налогового законодательства, переводом экономики
на военные рельсы (мобилизацией), «затягиванием поясов»,
«закручиванием гаек» – но только не пенсионной реформой.
От того, что работающие будут отдавать, как в Чили, 10%
заработка в пенсионный фонд, хранящий эти деньги в швейцарском
банке, никакого возрождения экономики (если только это не
экономика Швейцарии) произойти не может. Это азы экономической
науки.
Илларионов
настойчиво утверждает обратное и вообще пытается внедрить
в России заведомо провальные экономические механизмы (например,
если ликвидировать все государственные предприятия, как
он хочет, и одновременно упразднить налоги и пошлины, –
государство не сможет себя содержать; тогда армия, чтобы
не умереть с голоду, должна будет грабить население на дорогах
и в городах и селах). Илларионов подталкивает Россию к такой
грани, за которой людям будет уже нечего терять и когда уже не будут казаться
страшными революция и гражданская война. Зачем? Илларионов
вроде бы не большевик.
Боюсь,
что я знаю ответ. Этот ответ: Албания. Если довести страну
до «албанского сценария», до всеобщего стихийного неуправляемого
бунта, то на территорию России можно будет – под предлогом
обеспечения мировой ядерной безопасности – ввести войска
НАТО. Ввести навсегда.
14–17 мая 2000