А здесь должна была быть фотография Александра Гавриловича Шляпникова. Замечательного рабочего-большевика, ближайшего соратника Ленина, участника трех русских революций. Мы не смогли ее найти. Не помог и Яндекс. Ее нет даже в изданной во времена перестройки книге А.Г.Шляпникова "Канун 17-го года. Октябрь 17-го".  
Сталинская государственная машина, задушившая в ходе своего укрепления ростки рабочей власти и внутрипартийной демократии, работала четко. Уничтожив физически Шляпникова вместе со всей ленинской гвардией, она почти превратила его в "нелицо", выражаясь терминологией оруэлловского "министерства правды"... 
 

Если у кого-то из читателей есть фото А.Г.Шляпникова - редакция просит его прислать, чтобы мы могли сделать его доступным для всех.

Выпускающий редактор Татьяна Апарина
 
 

Нескольким поколениям советских людей Александр Гаврилович Шляпников был известен как “враг народа”, лидер так называемой московской контрреволюционной организации — группы “рабочей оппозиции”. 

31 января 1963 года военная коллегия Верховного суда СССР реабилитировала Александра Гавриловича Шляпникова в судебном порядке по всем ранее предъявленным ему обвинениям за отсутствием в его действиях состава преступления. Еще четверть века спустя, 21 декабря 1988 года, Комитет партийного контроля при ЦК КПСС восстановил Шляпникова в партии (посмертно).

Однако и сегодня жизнь и деятельность рабочего-революционера, его многочисленные труды практически неизвестны широкому кругу читателей. Кем же он был? Какую роль сыграл в революционном движении, в истории российской и международной социал-демократии? 

Родился А. Г. Шляпников 30 августа 1885 года в городе Муроме Владимирской губернии. Его отец, Гаврила Максимович, переменил немало профессий: выполнял обязанности то мельника, то чернорабочего, то плотника, в последние годы жизни “выбился” в приказчики. Мальчику не было и трех лет, когда он остался сиротой. 

С одиннадцати лет началась трудовая биография Шляпникова. Он был и чернорабочим, и грузчиком, просеивал в литейке песок, зарабатывая всего по 15—20 копеек за двенадцатичасовой рабочий день. 

Рабочим Семянниковского завода встретил пятнадцатилетний Шляпников вспыхнувшую 8 мая 1901 года забастовку. С мальчишеской смекалкой организовывал он своих сверстников на борьбу со штрейкбрехерами. Участие в забастовке не осталось не замеченным полицией. Увольнения, занесение в черные списки, мытарства в поисках нового места — такой путь был предрешен для любого рабочего, вступающего на революционную стезю.

Не жалея сил и времени, знакомился Шляпников с социал-демократической литературой, читал марксистские брошюры. Одновременно вел агитационную работу среди рабочих своего завода и окрестных текстильных фабрик. Первый арест последовал в 1903 году. Девять месяцев провел Шляпников в одиночке, однако из-за недостаточности улик был освобожден под надзор полиции. 

Второй арест пришелся на июль 1905 года, уже в разгар охватившей страну революции. На сей раз молодой социал-демократ был этапирован во Владимирскую центральную каторжную тюрьму. Потом предстояли новые аресты, призыв в армию на действительную службу, отказ от воинской присяги (по причине нежелания присягать на верность царю), суд, тюрьма, избиение черносотенцами, заключение в крепость, переход на нелегальное положение. И все это время Шляпников, он же—Беленин, Александр, Лев, ведет партийную работу в Лефортовском районе Москвы, в Петербурге. С 1907 года он—член Петербургского комитета РСДРП.

В начале следующего года Александр Гаврилович направляется Петербургским комитетом РСДРП за границу. В Женеве рабочий-революционер встречается с В. И. Лениным, по его совету переезжает в поисках работы в Париж. До 1914 года Шляпников жил в эмиграции —во Франции, Англии и Германии.

В конце 1909 года А. Г. Шляпников вступил во Французскую социалистическую партию, активно участвовал во французском рабочем движении — был членом Союза парижских механиков, избирался в его правление (департамент Сена). 

Связь РСДРП с социал-демократами Скандинавских стран также шла через Шляпникова.

В 1914 году по поручению ЦК РСДРП он в Стокгольме ведет работу по налаживанию политических связей между Заграничным бюро ЦК и русской частью ЦК.

В апреле 1914 года с паспортом французского гражданина Жакоба Ноэ Шляпников возвратился в Россию. Он работает в Петербургском комитете партии, сотрудничает в социал-демократических газетах и журналах. В 1915 году он был кооптирован в состав ЦК РСДРП.

Все это время Александр Гаврилович переписывался с В. И. Лениным, о чем свидетельствуют десятки сохранившихся писем. В них шла речь о забастовках в России и о подготовке к конгрессу II Интернационала в Вене, о пересылке нелегальной литературы и состоянии партийной работы, о распространении в России листовок и об их роли в тактике партии, о слабости меньшевиков-ликвидаторов и их печати и т. д. По существу, вопросы, поднимаемые в переписке, были определяющими в политической деятельности большевиков.

Вскоре после начала первой мировой войны Петербургский комитет РСДРП принимает решение об отправке своего представителя за границу—для координирования действий с Центральным Комитетом партии. Выбор пал на Шляпникова-Ноэ, срок паспорта которого истекал в сентябре. Это позволяло нелегально пересечь границу. Не позднее 24 сентября Шляпников выехал из Питера со специальным заданием Русского бюро ЦК. Почти сразу же при его участии устанавливается регулярная переписка Центрального Комитета с Россией.

В начале октября 1914 года Ленин получил от Шляпникова сообщение об одобрении Русским бюро ЦК РСДРП, большевистской фракцией IV Думы и партийными организациями в России “Тезисов о войне” и присоединении к ним.

Со второй половины 1914 и до лета 1916 года связь между Шляпниковым и Лениным была почти ежедневной. Активно переписывался Александр Гаврилович также с Н. К. Крупской и Г. Е. Зиновьевым. 

Именно Шляпников по поручению ЦК был организатором Русского бюро Центрального Комитета. Бюро этого состава проводило работу в тяжелейших условиях подполья, под постоянной угрозой ареста, и, действительно, к весне 1916 года из него почти никого не осталось на свободе.

А. Г. Шляпников не замыкался только на организаторской партийной работе. Он — автор ряда актуальных политических статей и рефератов. 29 мая — 11 июня 1915 года Александр Гаврилович подготовил доклад “Петербургские рабочие перед войной”, с которым выступал на рабочих собраниях. Большой интерес вызвала его статья “Рабочие и военно-промышленные комитеты”, опубликованная 13 апреля 1916 г. в газете “Социал-демократ”. Другая его статья—“Рабочая Россия за двадцать месяцев войны” — вышла в теоретическом сборнике “Социал-демократ” .

В 1915—1916 годах Шляпников устанавливает контакты с левыми социалистами Швеции, Дании, Норвегии, Англии и Америки, активно выступает против войны. 

В конце 1916 года Шляпников вновь нелегально возвращается в Петроград с поручением воссоздать Русское бюро ЦК РСДРП. Сложная задача была успешно решена. В руководящее ядро Бюро вошли А. Г. Шляпников (связь с заграницей и местными организациями партии), П. А. Залуцкий (работа в Петроградском комитете) и В. М. Молотов (курировал издательское дело). “Работа наших партийных организаций зимою 1916/17 г.,—вспоминал Александр Гаврилович,—приближала массы к революционной развязке в борьбе с царизмом” .

Заметно участие Шляпникова и в Февральской революции. Будучи членом Петербургского комитета РСДРП, он входил в инициативную группу по созданию Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 27 февраля его избрали в Исполнительный комитет Петросовета. “Исполнительный комитет,— писал он много лет спустя,—возложил на меня заботу по вооружению рабочих, и первые кадры рабочих-красногвардейцев были мною снабжены оружием. По поручению петербургского и выборгского комитетов нашей партии, а также совета рабочих и солд[атских] депутатов выборгского района выработал устав Красной гвардии, план ее организации и порядок снабжения вооружением” ². 

В февральские дни 1917 года А. Г. Шляпников был фактическим руководителем Русского бюро ЦК, которое выработало план действий, в том числе вооружения рабочих. Основной была объявлена задача “завоевания” армии. Для ее осуществления предлагалось использовать и личные связи рабочих с казармами, и братание с солдатами во время уличных встреч и т. д. Бюро ЦК стремилось расширять начавшееся движение, но одновременно старалось вести дело так, чтобы избежать столкновений с хорошо вооруженной царской армией. Это могло бы пагубно отразиться на выступлении пролетариата.

В ночь с 27 на 28 февраля на заседании Временного Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих депутатов Шляпников от имени Бюро ЦК поставил перед Исполкомом вопрос об организации власти в районах города и вооружении рабочих. Было решено назначить “комиссаров для установления народной власти в районах Петрограда” ². 1 марта он выступил перед большевистским активом столицы с докладом о текущих событиях и задачах партии. В итоге был создан временный работоспособный ПК.

С образованием Всероссийского союза рабочих-металлистов Шляпников становится председателем его ЦК. Накануне Октября входит в состав Петроградского военно-революционного комитета. На заседании ЦК РСДРП (б) 16 октября он поддержал позицию Ленина в вопросе о вооруженном восстании. По всей вероятности, немалая заслуга Шляпникова и в решении, которое приняло заседание Всероссийского союза металлистов 25 октября. Оно постановило ассигновать на поддержку деятельности Петроградского Совета 50000 рублей.

В первом Советском правительстве, созданном на II съезде Советов, Шляпников назначается наркомом труда.

В том же году он становится наркомом торговли и промышленности, организует работу Совета рабочего контроля, преобразованного позже в Высший совет народного хозяйства.

Будучи по профессии, по сути, по призванию и мировоззрению рабочим, Шляпников на протяжении всей своей жизни отстаивал интересы и права рабочего класса. Его волновал и такой больной для первых месяцев Советской власти вопрос, как должностные оклады, а в связи с этим и необходимость воздвигнуть преграды для верхних эшелонов власти при оплате их труда, ввести партмаксимум. По этому вопросу он обратился к Ленину. В итоге 2 (15) января 1918 года появляется ленинский проект постановления СНК “О норме оплаты высших должностных лиц”, в котором, в частности, отмечалось: “По поводу запроса т. Шляпникова о норме оплаты высших должностных лиц СНК постановляет: 1) подтвердить, что декрет о 500 руб. месячного жалованья членам Совета Народных Комиссаров означает приблизительную норму высших жалований, запрещения же платить специалистам больше не содержит...”

В связи с наступлением германских войск после срыва брестских переговоров Шляпников назначается председателем Центральной коллегии по эвакуации и разгрузке Петрограда. 

Летом того же года он — особоуполномоченный по заготовке хлеба на юге России для промышленных районов страны. Под его руководством за два месяца было заготовлено свыше миллиона пудов хлеба в сельских районах страны, но вывозу его в пролетарские центры помешала разгоревшаяся гражданская война. 

В дальнейшем Шляпников — член Реввоенсовета Южного фронта, председатель Военно-революционного совета Каспийско-Кавказского фронта, член Реввоенсовета XVI армии. 

В 20-е годы возглавлял ЦК Всероссийского союза рабочих-металлистов, был членом Президиума ВЦСПС и ВСНХ.

Пожалуй, самое сложное в политической биографии А. Г. Шляпникова — его участие в “рабочей оппозиции”, которая образовалась в ходе общепартийной дискуссии о профсоюзах в конце 1920—начале 1921 года. Шляпниковская позиция, охарактеризованная Лениным как “синдикалистский уклон” приобрела в то время немало сторонников. Дискуссия с участием А. Г. Шляпникова, А. М. Коллонтай, С. П. Медведева и других проходила на фоне резкого обострения ситуации в стране, вызванного политическим и экономическим кризисом начала 1921 года.

Группа “рабочей оппозиции” требовала немедленной и полной передачи управления народным хозяйством в руки профсоюзов, как это в перспективе намечалось и Программой РКП (б), принятой в марте 1919 года на VIII съезде партии. Верховное хозяйственное управление предлагалось закрепить за всероссийским съездом производителей.

В политической области “рабочая оппозиция” предполагала осуществить меры по освобождению партийных органов от функций непосредственного хозяйственного управления. Одновременно ею вносился ряд предложений, направленных против бюрократизации партийного и государственного управления. Лидеры “рабочей оппозиции” выступали также за ослабление материальных тягот, выпавших на долю рабочего класса. 

Делегаты Х съезда РКП(б) признали патформу “рабочей оппозиции” ошибочной, а пропаганду ее взглядов несовместимой с принадлежностью к Коммунистической партии. 

Осудив ошибки “рабочей оппозиции”, Х съезд в то же время поддержал некоторые предложения, выдвинутые ее представителями в ходе дискуссии. И прежде всего те из них, которые были направлены на усиление внимания к положению рабочих масс, очистку партии от непролетарских и ненадежных элементов, борьбу с бюрократизмом. Включение этих предложений в резолюции съезда Ленин считал признанием заслуг “рабочей оппозиции”. 

Характерно, что разные точки зрения, высказанные в ходе общепартийной дискуссии, не отразились на выборах в новый состав ЦК. На Х съезде РКП(б) Шляпников был избран членом Центрального Комитета партии. Он возглавил Комиссию ЦК по улучшению быта рабочих, входил в состав Центральной комиссии по чистке партии, а также Комитета помощи голодающим. К активной политической деятельности были привлечены и другие лидеры “рабочей оппозиции”. Подобный подход отличал все внутрипартийные дискуссии первых послеоктябрьских лет, в которых участвовал Ленин. 

После Х съезда партии “рабочая оппозиция” некоторое время продолжала в организованной форме отстаивать свои взгляды. 

XI съезд РКП(б) предупредил Шляпникова и других представителей оппозиции, что в случае проявления с их стороны в дальнейшем антипартийного поведения они будут исключены из партии. После съезда "рабочая оппозиция" как организованная группа окончательно распалась. Александр Гаврилович, признав свои взгляды в ходе полемики с Лениным ошибочными, отказался от них.

Однако к моменту смерти Ленина в партии обнаружились такие процессы, которые не могли оставить Шляпникова безучастным. Все более набирал силу партаппарат. Его действия вопиюще противоречили решениям Х съезда РКП (б) о развитии рабочей демократии и борьбе с бюрократизмом всеми имеющимися средствами. В этих условиях многие из “несвоевременных” мыслей, высказанных ранее лидерами “рабочей оппозиции”, приобретали новое, актуальное звучание. Все это было сфокусировано в статье Шляпникова “Наши разногласия”, опубликованной в “Правде” 18 января 1924 года. В ней подчеркивалось, что в партии упрочился приказной режим, а борьба ведется “не по идейной линии, а путем недопущения и вышибания с мест, систематических перебросок и даже исключения из партии”. 

“Но всему есть предел, — негодовал Шляпников. — Партийный режим, построенный на удушении внутрипартийной самодеятельности и критики, не только изжил себя давно, но поставил партию за последнее время на край опасности”.

“Наши разногласия” вышли в свет в сопровождении разгромной статьи Г. И. Сафарова “Еще одна атака на партию”. На следующий день в “Правде” появилась не менее резкая статья Е. М. Ярославского. Она называлась “Чего не следует забывать”. Оба автора писали о бездоказательности обвинений Шляпниковым партийного руководства, пытались “увязать” бывшую “рабочую оппозицию” и ее лидеров с “разоблаченными” ОГПУ нелегальными организациями “Рабочая группа” и “Рабочая правда”.

Несмотря на постоянные преследования, в 20 — 30-е годы Шляпников проявил себя как талантливый историк, издав обширные документальные воспоминания о революционной деятельности, партийном подполье в предреволюционной России. Первая его книга вышла в 1920 году, шестая, последняя,—в 1931-м. Это был поистине гражданский подвиг рабочего-большевика, создавшего основанное на огромном фактическом материале научное повествование о политической жизни России начала XX века.

Кроме “Кануна семнадцатого года” и “Семнадцатого года” Шляпников написал книги “Революция 1905 года” (М.; Л., 1925), “Февральские дни в Петербурге” (Харьков, 1925), “По заводам Франции и Германии” (Л., 1926), “Заметки о Франции” (Л., 1926). Работы Шляпникова почти сразу же стали использоваться в качестве учебных пособий для вузов и школ. Колоссальное количество документальных источников было введено в научный оборот именно благодаря его публикациям. Среди них текст проекта устава рабочей гвардии, листовки, сообщения с мест, фрагменты протоколов и т. д. 

Письмо Сталина “О некоторых вопросах истории большевизма” создало новую ситуацию в советской исторической науке. Аксиомы Сталина становились непререкаемым историческим источником, основой методологии исследований. В этих условиях травля Шляпникова еще больше активизировалась. 8 января 1932 года в “Правде” появилась статья О. Н. Чаадаевой, П. Н. Поспелова и других с резкой критикой его воспоминаний. Мемуары Шляпникова, доказывали авторы, имеют одну цель — создать “историческую” базу для лживых, клеветнических утверждений контрреволюционного троцкизма.

Статья в “Правде” стала поводом для последующих трагических событий в судьбе Шляпникова. Рассмотрев его публикации. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение предложить ему “признать свои ошибки и отказаться от них в печати. В случае же отказа со стороны т. Шляпникова выполнить этот пункт в 5-дневный срок—исключить его из рядов ВКП(б)” 

Все еще надеясь отстоять свое детище, Александр Гаврилович обратился в Политбюро с разъяснением некоторых положений своего труда. Он писал: “Все свои воспоминания о революционной работе я не рассматриваю как научно систематизированные исторические труды и не могу отрицать возможность наличия в них таких формулировок, которые могут подать повод для неправильного толкования”. Шляпников просил дать ему возможность опубликовать подготовленный к печати том воспоминаний, охватывающий завершающий период его политической деятельности в 1917 г. (июль—октябрь), и разрешить дальнейшую историко-литературную деятельность. В этих просьбах ему было отказано. 

Не выдержав травли, он публично признал свои несуществующие “ошибки” и заверил ЦК, что примет все меры к их исправлению и защите генеральной линии партии.

Однако и вынужденное отступничество от своих взглядов не помогло. 17 июня 1933 года комиссия по чистке партийной ячейки Госплана РСФСР, где Шляпников тогда работал, исключила его из партии—за непризнание прошлых ошибок и как окончательно порвавшего с большевизмом. 

Фраза Н. И. Ежова на том же заседании: “Никакой роли в партии Шляпников не играл, новое поколение партии знает Шляпникова только по ошибкам” — на долгие десятилетия наложила табу на имя видного большевика.

Вскоре после исключения из партии А. Г. Шляпников был выслан в Северную Карелию, на Кольский полуостров, на реку Тулому. Через несколько дней ему разрешили вернуться в Москву к семье (жене и троим детям). Однако свободы ему было отпущено всего на год. 2 января 1935 года А. Г. Шляпников был арестован. Он обвинялся в принадлежности к подпольной контрреволюционной группе “рабочей оппозиции” в Москве, которая якобы периодически собиралась на его квартире, где разрабатывала свои контрреволюционные установки, распространяя их затем среди своих единомышленников в Москве и других регионах страны. После ареста Александр Гаврилович содержался сначала в Бутырской тюрьме, затем — в Верхнеуральском политизоляторе.

В марте—апреле 1935 года Особым совещанием при НКВД СССР Шляпников вместе с четырнадцатью другими “контрреволюционерами” был привлечен к уголовной ответственности. Его приговорили к лишению свободы сроком на пять лет с отбыванием наказания в лагере особого назначения. Постановлением того же совещания от 10 декабря 1935 года тюремное заключение было заменено ему ссылкой в Астрахань на оставшийся срок. Оторванный от семьи, выключенный из политической жизни, он не сдается, находит себя в новом качестве, занимается изобретательством. Устраивается работать экономистом в Нижне-Волжском пароходстве. Через два года приговор ему был пересмотрен и ужесточен.

В 1937 году Шляпников уже обвиняется в том, что, будучи руководителем контрреволюционной организации “рабочая оппозиция”, он осенью 1927 года дал директиву харьковскому центру этой организации о переходе к индивидуальному террору как методу борьбы против ВКП(б) и Советского правительства, а в 1935— 1936 годах давал директивы о подготовке террористического акта против Сталина и вел переговоры с Зиновьевым о совместной террористической деятельности. А. Г. Шляпников виновным себя не признал. Тем не менее военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к высшей мере наказания. 3 сентября он был расстрелян.

(Из предисловия к книге А.Г.Шляпникова "Канун семнадцатого года. Семнадцатый год". М., Издательство политической литературы, 1992)