Кинематограф социального дарвинизма

Кто видел, тот помнит: мультик наглядно демонстрирует эволюцию жизни на планете, завершающуюся 21-ым веком, школьницей и презервативом. Однако, при более внимательном просмотре (такой просмотр неизбежен, ибо по-навязчивости этот “секс” в двухтысячном сезоне мог поспорить только с “дубленками” и “миром кожи”) обращаешь внимание на странное начало животной эволюции: крохотный организм начинает свое движение по дарвинистскому лабиринту отнюдь не благодаря своему “разуму”, но благодаря страху. В миллиметре от хвоста нашего палеозойского “предка” щелкает пастью некое чудовище, которое неизвестно откуда взялось и которое, судя по всему, само в эволюции никак не участвует, являясь абсолютно посторонним, внешним по отношению к развитию, пугающим нашего предка субъектом. 

Вопрос: откуда родом чудище? Кто скрывается под этим псевдонимом? Тот, кто, согласно “Мифологиям” Барта, в  двадцатом  веке незаметно присвоил себе функции “природы”, “стихии”, “слепой судьбы”, “вечного рока” и даже “мировой воли”. Его величество капитал – сама причина существования массового буржуазного сознания, столь часто в своей беспомощности апеллирующего ко всем вышеперечисленным химерам,  т.е. к иносказательным названиям капитала. 

Согласно восприятию буржуа, вы “эволюционируете” подчиняясь банальной схеме “стимул-реакция”, ускользая от щелкающей пасти капиталистического возмездия за нерасторопность и непрактичную задумчивость. Вы управляемы при помощи незаметно воспитанного чувства опасности. Без этого чувства у вас не возникнет необходимости в экономической конкуренции с себе подобными, а значит, хозяину не удастся выжать из вас  дополнительную прибыль. 

 Опасность СПИДа, возникающая в самом конце мультика, лишь пример для более общей манеры поведения. Осталось канализировать ваш ужас в нужном  правящей элите направлении (вирус, чеченцы, коммунистический реванш, коррупция, рост преступности, потеря работы), чтобы вы вечно двигались по заданной ими карте препятствий, подобно персонажу  компьютерной игры, набирающему все новые и новые очки для биг-босса. 
Капитал мог бы выглядеть мило, но кто бы тогда на него работал? Приходится показывать акульи зубы. 

Недавно в провокационных панк-анархистских изданиях Голландии можно было встретить совсем другую версию на похожую тему: вирус СПИДа якобы  был выведен специально в закрытых лабораториях по заказу компаний, торгующих презервативами и реакционно-клирикальных кругов, которые давно искали способ покрепче завернуть шурупы, или, выражаясь их собственным языком,  “положить предел культурной деградации, забвению традиций,  падению морали и влиянию всевозможных радикалов, политических извращенцев и экспериментаторов на молодежь”  -- цитирую идола французских неоконсерваторов  аббата Пьера. В этом сюжете СПИД понимается как совместная разработка и реакция капиталистов и попов на саму возможность культурной и сексуальной революции. Презервативов продается в тысячи раз больше. Страх вируса тормозит желание эротической, а значит и всякой другой позитивной коммуникации между людьми. Как следствие, увеличивается влияние попов всех конфессий. “Религиозное возрождение” обрушилось не только на бывший социалистический блок. В США, для примера, число людей, всерьез уверенных в существовании демонов и ангелов за период “эпидемии СПИДа” (1987-2000) выросло на 22%. А где утрированные до комиксных противостояний  демоны с ангелами, там и, как обычно, святость власти и неприкосновенность частной собственности на средства производства.

Эффектно упакованная и, безусловно, фантастическая версия о СПИДе как об оружии, направленном против освобождения человечества, созданном в недрах заговора церковников и кондом-олигархов, помогает многим читателям “некоммерческой” прессы посмотреть вокруг себя и в телевизор совершенно новыми глазами. 
                                                                               

Никита, да не та

Аутентичный французский фильм, как мы помним, представляет собой  драму несчастной девушки, попавшей под колесо спецслужб и, чтобы выжить, согласившейся стать одним из винтиков их,  непостижимого снаружи,  механизма.

Американский сериал в смысле послания отличается  от французского фильма не столь сильно, как принято об этом говорить в среде любителей европейского кино. Отличия героини скорее антропологические: белобрысая, калорийная,   спортивная и неуклюжая, в целом напоминающая биг-мак, Никита по-американски,  не столько призвана провоцировать волнения у подростков, сколько вызывать жалость и бессознательное чувство солидарности у взрослого и тихого большинства. 

То, что ни одно классовое государство, не может существовать без той или иной образцовой модели “сверхчеловека”, как напоминания простому “человеку”, о том, насколько “полезнее” он мог бы быть для своего господина,  и то, что эта модель должна быть предельно доступной и внятной массам,  сомневаться не приходится. Именно вариант “сверхчеловека”, укоренившийся в культуре коллектива, и легитимизирует право на власть в этом коллективе. 

 Никита это сверхчеловек made in USA, переделанный из сверхчеловека made in France т.е. менее слезливый и более спортивный. В свое время по тому же маршруту была перевезена одна всем известная статуя, которую нельзя пропустить, приближаясь к Нью-Йорку со стороны океана. 

Проделаем  простейшую терапевтическую операцию, которая не повредит любому телезрителю, претендующему на критическое сознание: идентифицируем себя с антигероями сериала, сделав поправки на  “негативную”  работу голливудских стилистов. 

В сериале есть два типа антигероев. Во-первых, это непосредственное и бесчувственное начальство Никиты и многие из тех уродов-политиков, которых, вопреки совести, ей приходится защищать. С этим негативным типом неизбежно будут ассоциировать себя по всему миру люди, лишенные этических представлений и желающие любой ценой перепрыгнуть несколько ступеней социальной лестницы ради увеличения на порядок личного счета в банке. Такие граждане безусловно опасны для буржуазной цивилизации, являются ее термитами, их функция – эрозия  может однажды  превысить допустимую норму и они погибнут первыми под биржевым обвалом.  Их “нежелательный” удел -- паразитировать на цивилизации, которая в своей основе является паразитарной.

 Критически настроенный зритель может обнаружить себя в других типах: в тех, кто непосредственно противостоит  Никите, в кого она стреляет. Если абстрагироваться от их “наркомафиозности”, то останутся партизаны-латиносы, партизаны-сербы, сепаратисты-хорваты (вообще, очень много южных славян, что можно расценить как комплимент региону), баскские и   каталонские бригадисты,  антинатовски настроенные террористы-одиночки по всему свету и т.д. 

Эффект сериала рассчитан на то, что тихое американское  большинство, да и не только американское, не смотря на очевидную несуразность, будет ассоциировать себя именно с Никитой. Ведь в ее положении находится любой законопослушный гражданин транснационального капитализма, пусть его и не заставляют непосредственно убивать себе подобных каждый день, он в тех же клещах, работает в том же “отделе”, из которого невозможно уволиться, конечно, если вы не оказались на счастье в редком,  “неконтролируемом”,  районе.

 Режиссеры предлагают выход: неизвестно куда едущий в ночи поезд с чудом выжившей героиней Петы Вилсон,  т.е. режиссеры настаивают-таки на необходимости у большинства моральной рефлексии, хотя и не могут ее рационально оправдать. Это все тот же “полуночный экспресс”, который снился неграм на сахарных плантациях. В этом тупик современного либерального сознания. Собственно, осознание этого тупика и отличает “либерала” от такого же, но не осознающего, “консерватора”.  Есть только революционный выход из либерального тупика:

Никита выйдет на неизвестной ей станции  и познакомится там  с Абу-Джамалом, Хью Ньютоном, Малькольмом Х,  Пэлтиером,  субкоманданте Маркосом, Нестором Серпа и Че Геварой.

 Их  отряду не хватало именно Никиты, чтобы растереть её бывшее место работы.Теперь  она сражается не за приказ. Она  платит бывшему начальству за каждый день рабства. И однажды её отряд выйдет в эфир на никем не анонсированном канале с обвинительной речью и оглашением приговора.  

Пета Вилсон на такое не согласится. Соскочив с полночного поезда, она вернулась в сериал.
 Альтернативная версия о борьбе Никиты, разбитая на короткие истории, связанные с текущими событиями,  выполненные  как либертарный комикс, может  стать постоянной темой для радикальных медиа или конкурирующей компьютерной игрой. 

 Её бывший отдел планирует устранение субкоманданте Маркоса и других лидеров Сапатистской Армии Освобождения в мексиканском Чиапосе, похищение Игнасио да Сильва – лидера Партии Труда и самого неудобного политика Бразилии, дискредитацию Фиделя Кастро на Кубе, а так же покушения на товарища Ньерере  в Танзании, “вышедшего из под контроля” нобелевского лауреата Менчу в Гвателмале,  руководителя дакарского форума за мировую альтернативу Амина,  и координатора “мировой электронной сети третьего мира” Кхора. На очереди так же,  плохо поддающиеся американской дрессировке,   Махатир, Мугабе и Чавес, -- президенты “недостаточно интегрированных” Малайзии, Зимбабве и Венесуэлы. Никита со своим новым отрядом пытается всему этому помешать. Наносятся с её стороны безупречные удары возмездия по Фонду Фридмана и Институту Като в США, “Либертаду” в Чили и другим, стоящим за спиной МВФ,  структурам, делящим мир на более и менее полноценные регионы по  отношению к “индексу экономической свободы”. 

Тематическое продолжение “Никиты”, недавно показанное российскому зрителю многосерийное торжество закона – “Рожденный вором”. Тот же отдел, тот же менеджер, но новые исполнители черной работы и более утрированные и гротескные антигерои:
Одетые в соответствии с китайской модой конца шестидесятых маоисты в нынешних США (намек на активизацию в последние два года  MIM – маоистского интернационала), читают нотации привязанной  к стулу кинозвезде: “Платье, которое сейчас  на тебе,  стоит столько, сколько тратит за год семья рабочих в третьем мире”. Из вольера убежали подопытные  граждане, которым биохимик вводил дозы, стирающие  любые представления об этике и долге, и теперь они стали проблемой для государственной безопасности. Клоуны  публично атакуют манекенщиц, рекламирующих натуральный мех, и  минируют дорогие бутики. В заброшенном цеху  действует никем не признанный народный трибунал, решения которого исполняются “альтернативной полицией”.    

Выросшая за последние пару лет выпуклость и однозначность антигероев в “антитеррористических” сериалах очень важна. Во-первых, это означает, что ситуация с поддержанием международной стабильности “Made in USA” со времен съемок Никиты серьезно ухудшилась, и антигерои должны стать на экране более плоскими, страшными и  яркими. Чем сильнее опасность, тем “понятнее” и “конкретнее” враги, предлагаемые пропагандой как  источники этой опасности. Полутона и проблемный психологизм, размытость между “плохим” и “хорошим”, “желательным” и “нежелательным” – роскошь более  спокойных эпох и элитарных произведений. Во-вторых, чем отвратительнее и бесчеловечнее станут антигерои, тем сложнее будет с ними идентифицироваться носителю оппозиционного сознания. Во всяком случае, так полагают  голливудские инженеры, изготавливающие сих страшил из собственных неосуществленных фантазий и маниакальных “расследований” падкой до “ужасов экстремизма” журналистики. Вряд ли все это отучит потенциальных партизан от  любимой и самой безобидной их игры, главное правило которой – всегда ставь на антигероя, чтобы он ни делал и чем бы он ни кончил. Несколько таких, переигрывающих режиссера, упражнений, несколько серий, в которых антигерой это вы, и в вашем сознании готова прививка от “воспитательной” телефункции.  

Обсудить статью на форуме