В. Гамов

сопредседатель Исполкома ОРП “Защита”, член РКРП

Рабочая партия и профсоюзы

Видеть все так, как оно есть. Для того, чтобы изменить то, что есть. Проложить дорогу тому, что рождается и что должно быть.

А. Фадеев “Разгром”

Вместо введения

Несмотря на то, что указанная в заголовке настоящей статьи проблема в рабочем и в коммунистическом движениях поставлена и решается уже сотню лет, она до сих пор вызывает массу непонятных и часто не имеющих отношения к ее сути, “теоретических” и практических выводов и “рекомендаций”. На наш взгляд, это указывает на то, что внутри проблемы скрыт не академический, а классовый феномен. В настоящей работе сделана новая попытка описать то, что автор в течение долгого времени, в разных аудиториях, пытался – не всегда с успехом - донести до слушателей или до принимающих решения коллегий. В этой статье я, как и в других своих сочинениях, обязуюсь ничего не утверждать из того, что нами (не только мной) не наблюдалось с достаточной несомненностью или сообщать читателям то, что не проверено в ходе достаточно драматичной борьбы организаций “Защиты” (не только той, которой автор руководит непосредственно).

Некоторые товарищи удивляются моей настойчивости как в пропаганде организаций “Защиты”, так и в призывах распространять эти организации по всей территории трудовой России. Я же удивляюсь тому, как товарищи не видят того, что крупнейших поражений в борьбе рабочих организаций можно было бы избежать, если бы их руководители сознательно встали на ту линию в организации рабочего движения, которую мы все (руководители и участники) проводим в рабочих профсоюзах. До сих пор, ощущаю ту горечь, которую я испытывал, наблюдая организацию стачки Чебоксарского завода тяжелого машиностроения непосредственно на месте и, будучи уверен, что она идет к неминуемому разгрому. Бессилие и досада, которая возникала у меня в разговоре с председателем стачкома ЧЗТМ (т. Шашкием, тогда членом ЦК РКРП), тоже запомнилась надолго.. Я убеждал его, что нельзя победить в стачке, если вы идете, рука в руку с официальными профсоюзами и что надо, напротив, пока рабочие еще верят стачкому, создавать свои, независимые и от администрации и от отраслевых структур профсоюзы, которые и станут верным оружием в дальнейшей борьбе. В ответ я слышал нотации, вроде: “Ты находишься в “красной республике”, а не у себя в Арзамасе. У нас здесь реском профсоюзов с нами заодно. И т.д. и т.п.” У меня есть свидетельство признания т. Шашкием моих тогдашних аргументов, но сделано было это признание … после разгрома стачки (осуществленного при содействии, между прочим, рескомовского управления профсоюзами - как это мной и предсказывалось) и после осознания рабочими ЧЗТМ и факта разгрома и своей фактической капитуляции. С тех пор подобные события и по тому же сценарию (так и хочется сказать – “написанному хозяевами”) происходили на многих предприятиях и неизменно заканчивались поражением рабочих. Да что там: по мнению некоторых товарищей, к которым я отношу и себя, - вся “рельсовая война” 1998 года, будучи ничем иным, как революционной ситуацией (в ее классическом определении), не разрешилась рабочей революцией только потому, что у рабочих не оказалось партии, дающей, адекватные ситуации, лозунги и направления борьбы. В результате, феноменальная, по всем меркам, весенне-летняя кампания рабочего класса была превращена в обычную свалку правящего класса. Свалку, в ходе которой рабочим “позволили” стать пешками в игре той буржуазной клики, которая поставила на отставку Ельцина и на понижение стоимости рабочей силы. Истина – говорил Гегель – это целое. Заканчивая предисловие, попытаюсь, в соответствии с данным положением Гегеля, высказать не только конечные результаты наших выводов по теме, но и показать, каким образом мы к этим выводам пришли.

Первое ознакомление с проблемой

Оно началось с августа 1991 года, когда лозунг создания независимых (от государства), в виде инициативных Советов, рабочих организаций был принят на вооружение организацией РКРП в городе Арзамас-16. В феврале 92 года наша организация такой (городской) Совет создала. Первыми делами Совета оказались призывы к забастовке во ВНИИЭФ (по невыплатам заработанной платы), обращения (удачные) в суд по тем же невыплатам, участие в съездах Советов и др. Одновременно – и это вполне естественно – актив Совета и автор - пытались “подтянуть” комитеты отраслевого профсоюза к протестной кампании, руководимой Советом. Отрезвляющим в этой деятельности моментом оказалось голосование в профкоме одного из подразделений ВНИИЭФ, собравшегося, по просьбе Совета, и должного решить вопрос с оплатой билетов пяти рабочих – делегатов российского съезда рабочих. Голосование и прения ясно показали нам тогда, что мы, по-видимому, где-то заблудились и вошли не в ту комнату, Проголосовавших за выделение средств было, если не ошибаюсь, один, или двое – из девяти. Остальные оказались либо “в болоте”, либо правыми, для которых любой запрос со стороны коммуниста представлялся откровенным оскорблением их моральных и демократических устоев. Профсоюзное начальство? Не скрываемое удовлетворение исходом нашего “хождения в народ”. Тут же, снисходительно, нам было предложено войти в комитет на основе той политической демократии, которая установилась в бывшей “школе коммунизма” к осени 1992 года. Мы отвергли это предложение. Ни дискутировать, ни участвовать в голосованиях, в этом комитете - после всего увиденного и услышанного - у нас не оказалось ни сил, ни желания. Попытка же “завоевать” руководство профсоюзом “снизу” (с цехов), которую мы предприняли тогда, показала, что, несмотря на то, что низовые ячейки профсоюза (в цехах) завоевываются достаточно просто, ситуация на заводской профконференции (не говоря уж о конференции ВНИИЭФ) меняется на обратную. Анализ показывал, что, даже имея большинство мандатов (а мы только боролись за это), победа на конференциях подразделений оказывалась невозможной. Причина - лучшая организованность профсоюзной и хозяйственной номенклатуры. К тому же, эта номенклатура точно, в отличие от доверчивой и совсем несмышленой в процедурных вопросах рабочей, делегатской массы, знала свою цель: не допустить к руководству профсоюзом рабочие “калашные рыла”. Так, с одной стороны, мы познакомились с официальными профсоюзами (догадываюсь, как удивлялись рабочие моей наивности, если не сказать – дурости, проявленных при этих знакомствах). В это же время, события октября 1993 года с очевидностью зафиксировали, что руководимые РКРП Советы рабочих со своими “президентами” и исполкомами оказались не способны ни предотвратить распада СССР, ни остановить приватизацию общенародной собственности ни, даже, - защитить те жалкие остатки советской государственности, которые продолжали, якобы, существовать в лице … печально известного Верховного Совета РСФСР. Все говорило о том, что надо искать другой путь. По всем этим обстоятельствам, после октябрьского разгрома, организация РКРП города приняла решение о переходе к строительству независимых от государства и от профноменклатуры профсоюзов рабочих. Этому способствовало, в частности, знакомство с первым председателем “Защиты” Леоновым Ю.Ю. и с ближайшей (к городу) организацией Объединения (на Навашинском судостроительном заводе). Исполнять принятое решение пришлось автору этих строк. Который, к слову, никогда – с 1952 года (с этого года отсчитывался его профсоюзный стаж) – не занимал никакой профсоюзной, выборной должности. И вообще не интересовался профсоюзными делами.

Исполняя решение, мы, с февраля 1994 года, приступили к методичной пропаганде создания рабочих профсоюзов как на заседаниях Совета рабочих так и в органе Совета - листовке “Слово и дело”. 12 и 14 июля 1994 года учреждаются первичные организации “Защиты” во ВНИИЭФ, строительстве и городская организация (для будущих муниципальных профсоюзов). С мая 1996 года наш город, вместе с Москвой, становится одним из центров движения рабочих профсоюзов “Защита”. С этого же времени мы начинаем помогать строить рабочие профсоюзы на всей территории России. В качестве базы этой своей деятельности мы имели то обстоятельство, что все созданные в городе рабочие профсоюзы к лету 1995 года укрепились и, в значительной степени, преодолели сопротивление своему становлению со стороны руководства комитета отраслевого профсоюза, администраций предприятий и города, травлю со стороны СМИ города, неприязнь и контрпропаганду местной КПРФ (носившейся с идеей “красных и патриотичных” директоров и с идеей “единства трудящихся” в (желтых) профсоюзах).

Ознакомление с теорией и практикой профсоюзного строительства

Разгром профсоюза “Защита” в Навашино, наши собственные проблемы диктовали необходимость срочного теоретического обучения по теме профсоюзного строительства и профсоюзной практики. Было перечитано много книг из тех, что касались истории профсоюзного движения в России и тех, что касались современного профдвижения на Западе. Сама практика нашего центра, а так же сыпавшиеся со всех сторон просьбы по консультированию новых организаций подстегивали теоретическое осмысление нашего и других организаций опыта. Кое-что из осознанного опыта и практические рекомендации изложены в статьях автора. Многие рекомендации разошлись в письмах. Первые наблюдение за поведением классового врага показало, что, в буржуазном классе, существует достаточно реалистическое осознание тех (грядущих) опасностей, которые несут в себе те или иные рабочие организации. Оказалось, что существовавший до “Защиты” Совет рабочих, хотя и причинял администрации предприятия некоторые неудобства (по искам Совета в августе 1992 зарплату пришлось выплатить ВСЕМ работникам ВНИИЭФ), тем не менее, воспринимался ею (и комитетом отраслевого профсоюза) более или менее лояльно. Мы осознали причину этого: “революционная” риторика и красные флаги – все это прекрасно сочетается с буржуазной демократией и ее свободой слова, поскольку, ничем, кроме риторики, и некоторых неудобств, этой демократии не грозит. Не те силы! (“Имя рек и семь рабочих” – так иронически выражались “товарищи” из КПРФ и сочувствовавшая им “красная администрация” ВНИИЭФ). Напротив, те же “имя рек и семь рабочих”, приступившие к образованию законом разрешенных, но необычных (без администрации), профсоюзов сразу оказались в центре “волчьей стаи”, стремящейся разорвать на клочья все рабочие организации, объединившиеся вокруг комитетов “Защиты”. Не акцентируя, мы хорошо запомнили наиболее злобных “волков” из этой стаи. Ими оказались (порядок важен): официальный профсоюз, администрации предприятий, чиновничья машина санкций и регистраций, “коммунистическая партия” РФ. В дальнейшем мы установим, теоретически, почему они и почему в таком порядке. Но, прежде всего, таким образом, было выяснено, что коммунизм – учение, прежде всего, экономическое и именно этим оно опасно для становящегося капиталистического общества в России. Его суть заключается не в декларациях “царства божия”, а в утверждении исторической необходимости революционного преобразования “формулы”: Д – Т – Д’ (или, равнозначно, Т - Д – Т’) в “формулу”, в которой Д перестает быть, а Т ассоциируется уже не с товаром, а с трудом. Именно к этому, мы, в “Защите”, и приступили. Далее, в качестве рабочей формулы, нам пришлось установить и ряд следствий. В частности, - поскольку эта же суть учения все метаморфозы капиталистического использования труда сводит к факту присвоения прибавочной стоимости капиталистом, постольку освобождение рабочего класса заключается в превращении прибавочной стоимости, произведенной трудом, в доход всего общества, распределяемый самим рабочим классом. А это означает, в частности, что все, кто вещает о “социализмах” и “коммунизмах”, но в своей практической деятельности не посягает на “священное” право капиталиста присваивать прибавочную стоимость, тот, вольно или невольно – что, по существу, не имеет значения – является фарисеем, врагом рабочих. Таким же врагом рабочих является и тот, кто выступает за передачу права присвоения прибавочной стоимости от капиталиста к государству, парламенту, президенту, партии или иному собранию лиц или организаций, непосредственно не задействованным в материальном производстве. Простой, но фундаментальный – столь же фундаментальный, как и сама категория прибавочной стоимости, - критерий отличения “наших” от “не наших”, друзей рабочего класса от его врагов. Коммунистов – от лжекоммунистов, социалистов, демократов, либералов и прочих “национал патриотов”. Так мы распрощались, окончательно, и с КПРФ и с КПСС и, в этом прощании, встретились с теми рабочими, которые стали растущей базой “Защиты” и ее руководителями.

Мы осознали, далее, степень и истоки враждебности общества к рабочим организациям типа “Защиты”. А также феномен победного шествия реформаторов через избирательные урны к центрам власти. Феномен Горбачева, Ельцина и, сегодня, Путина, как мы поняли, скрывался в том, что они опирались на заинтересованность гражданского (ранее советского) общества в том, чтобы механизм распределения доходов общества осуществлялся так, как он осуществляется. Только более эффективно. Именно потому, что гражданское (капиталистическое) общество живет на перераспределении всей огосударствленной (изъятой налогами или иными способами у капиталистов) части прибавочной стоимости, именно поэтому оно (капиталистическое общество) всеми фибрами души каждого своего гражданина и всего общества в целом восстает против сокращения абсолютного размера прибавочной стоимости, изымаемой капиталистами у рабочих. На ряде выборов (1992, 1994, 1996, 1999 – в первых двух и в последнем мы участвовали) мы установили, что сознательно, эту жажду перераспределения, по-капиталистически, испытывает от 40 до 50-ти процентов активного электората. Это дало нам еще один критерий, отличающий коммуниста от, так называемой, оппозиции. Первый – ставит вопрос по существу: “Верни награбленное!”, вторая – рассуждает как “справедливо” и “по закону” распределить награбленное между “своими” и “чужими”. Первый – не принадлежит гражданскому обществу, он в нем – изгой, второй – его полноправный гражданин, хотя бы и с “коммунистической начинкой”. Одним словом, мы поняли, что коммунист, в этом обществе, обязан быть изгоем. В классе изгоев! Но признать то, что есть, - недостаточно. Надо найти пути к тому, чтобы изменить то, что есть, “проложить дорогу тому, что рождается и что должно быть”. И мы пошли здесь по пути, открытом рабочими. Которые, для ограничения грабежа, следуя, в начале, одному инстинкту, создают органы классовой самозащиты – тред-юнионы, профсоюзы. Буржуазия, после известного периода ожесточенного (и кровавого) сопротивления становлению профсоюзов, ныне, в большинстве капиталистических стран, напротив, поощряет их создание и функционирование. Это полностью отвечает ее классовому интересу, поскольку в существовании профсоюзов предполагается как существование рынка рабочей силы – с продавцом (профсоюзами) и покупателем (капиталистом), так и существование механизма, отвращающего рабочих от насильственного изменения этого (экономического) базиса грабежа. Этот механизм устроен хитро: в нем есть все нужные “шестеренки” и приводы (примирительные процедуры, суды, блокирование профсоюзных счетов и пр.) для того, чтобы действительно отвратить (в крайнем случае, - заставить) рабочих от использования простых и понятных законов классовой борьбы.

Очевидно, однако, что классовая заинтересованность современной буржуазии в профсоюзах никоим образом не ставит под сомнение необходимость профессиональной формы организации рабочего класса. И использование этой формы для уменьшения эксплуатации и снижения “нормы” грабежа рабочих капиталистами. Другой вопрос – до какой степени профсоюзы принимают “правила игры” на рынке труда. Принимают ли они их такими, каковы они есть, либо, напротив, они идут, по необходимости – в пределах этих правил, но дальше этих правил - до революционной замены капиталистической прибавочной стоимости общенародным доходом, распределяемым рабочим правительством.

Различные установки профсоюзов на рынке труда являются, по сути, различием двух форм классовой борьбы: той, которая останавливается на половине пути, от той, которая, закрепляясь в профсоюзной форме - по видимости оставаясь в ней, по сути преодолевает эту форму и идет до конца, до установления диктатуры пролетариата. Эта диалектику работы профсоюзных организаторов, по существу, нам и предстояло освоить в следующие за 95-ым, 96-ым годами. Но прежде, мы должны были ответить на вопрос, с какими профсоюзами мы столкнулись при становлении “Защиты”.

“Школа коммунизма” как организация, уничтожившая профессиональные организации рабочего класса

Владимир Ильич Ленин, в известной дискуссии, назвал профсоюзы “школой коммунизма”. Он знал, что говорил: ведь именно профсоюзы были той электоральной базой Советов, которая позволила перевести эти протогосударственные структуры рабочего класса от буржуазного влияния (поддержки Временного правительства) в органы рабочей революции, и, далее, - в государственную власть рабочего класса. Ленин, далее, хорошо запомнил июльский (1917 г.) разгром Советов и свои выводы о возможности использования именно фабзавкомов, вместо вторичной структуры – Советов, для захвата власти. (Ошибка или слабость буржуазии, не разгромившей рабочие, профсоюзные организации на заводах, позволила, далее, полностью большевизировать Советы и фабзавкомы, как органы власти, уже не потребовались). Рассуждая, далее, о месте профсоюзов в системе власти Советов Владимир Ильич прекрасно понимал, что рабочая диктатура непременно устоит, если профсоюзы – эти самодеятельные органы рабочего класса – по-прежнему, будут оставаться массовой базой власти, кузницей кадров, органом критики и чистки “нашего г… аппарата”. Следующее, сталинское, руководство, исходя из этой теории Ленина о профсоюзах, полностью использовало эти массовые рабочие организации на заводах как в налаживании производства, так и в разгроме левой и правой оппозиций, мешающих социалистической модернизации СССР. Борьба с троцкистами и бухаринцами шла, таким образом, не только внутри правящей партии, она была поддержана заводами – именно поэтому она и закончилась разгромом оппозиционеров. Однако, логика классовой борьбы на этапе коллективизации и индустриализации привела к тому, что профсоюзы – верные рычаги государственного руководства – стали огосударствливаться (против чего, в противовес формуле Троцкого, и возражал Ленин). Формально, все оставалось по-прежнему: массовые, самодеятельные, не огосударствленные формы организации класса, “школа коммунизма”, фактически – срастание и взаимосвязь государственных и не государственных, не сменяемых номенклатур. Срастание, увядание и загнивание – на одном полюсе, пустозвонство, бюрократизм и лишенная всякого содержания деятельность на – другом, массовом полюсе. Вот она – история и феномен ВЦСПС (Почти зеркальная проекция феномена КПСС). Но в истории ВЦСПС есть нечто особенное, что является актуальным и в настоящее время. Это особенное заключается в том, что сталинское руководство, в 1947 (Ратификация СССР Конвенции МОТ “О профсоюзах”) заставило мир смириться с тем, что, в профсоюзном движении, существует Объединение, в котором рабочие, ИТР, служащие – линейный персонал предприятий – входят членами Объединения вместе, и на равных правах, с персоналом управления этими же предприятиями. Трудно сказать, чем в большей степени вызывалось это смирение: гигантским авторитетом СССР, выигравшем великую войну, либо ссылкой на статью Конституции СССР об общенародной собственности и, следовательно, о сособственничести всех на все и на равных основаниях.

Теперь, когда ссылка на статью об общенародной собственности, потеряла и юридический и фактический смысл, наше правовое общество стыдливо умалчивает о том, что все существование ФНПР, отраслевых и других официальных профсоюзов зиждется на песке, противоречит ратифицированной Союзом Конвенции, следовательно - противоправным и нарушающим международные обязательства России фактором. Заметим, что противоправность существования ФНПР полностью осознается в профсоюзном движении мира, но, к сожалению, до сих пор не привело к движению за привлечение РФ к международному суду за нарушение принятых от Союза обязательств. Движения нет, но мнение о том, что “В России – профсоюзов нет” является достаточно широко распространенным в мировом профдвижении. По существу, оно является правильным и оно, фактически полностью, объясняет выявившуюся неспособность российского рабочего класса защитить свои интересы как в перестройке, так и в годы “реформ”.

Но положение рабочего движения России с начала перестройки оказалось еще более трагичным, чем это может быть объяснено отсутствием организаций рабочего класса, могущих стать на его защиту. Главная трагедия рабочего движения заключается в том, что все осколки ВЦСПС, по классовой сути, бывшие филиалом буржуазного класса, по-прежнему, представляются (и большей частью рабочего класса – воспринимаются) защитниками “всех трудящихся”. И до тех пор, пока эта политическая фальшивка имеет хождение, на обретение силы рабочим сопротивлением рассчитывать не приходится.

Традиционные профсоюзы – ВЦСПС, отраслевые, ФНПР, НПГ и другие

Таким образом, генетической особенностью всех “вышедших” из ВЦСПС профсоюзов является их идеологическое (по Марксу - мифологическое) представление об общенародной собственности и о равенстве всех работников народного хозяйства в их отношении к этой собственности. Надо сказать, что мифологичность данных представлений о базисных отношениях “развитого социализма” рабочими ощущалась уже тогда, когда подобная мифология стала общепризнанной, официально-государственной. Что и выражалось в их попытках создать “настоящие” профсоюзы. У нас, в СССР, такая попытка делалась в самарской рабочей группе Разлацкого – Исаева (последующая ПДП), чуть раньше то же самое было сделано, и более успешно, в польской “Солидарности” Лехом Валенсой. Интересно отметить, что, и в Польше и в СССР, теоретической основой обеих инициатив был самостоятельно, рабочими осознанный марксизм-ленинизм и попытка “возврата к истокам”. Характерно далее, что и в том и в другом случаях (и в Польше и в СССР) обе группы обращались “за помощью и поддержкой” к правящим партиям. Результат известен: обе группы оказались объектами государственной репрессии. Что касается СССР, то попытка создания новых профсоюзов, к вящей славе ВЦСПС, в 80-ых годах провалилась. (В Польше же она, как известно, “выродилась в триумф”).

Как бы то ни было, несоответствие профсоюзных организаций СССР и Польши (как и других стран “социалистического содружества”) интересам наемных работников – прежде всего, рабочих - было выявлено еще до “перестройки” и, что важно, - выявлено простыми рабочими.

В 1991 году это, выявленное, несоответствие стало фактом. ВСЦСПС-ые профсоюзы пошли по пути полностью аналогичном пути “общенародного” директората. Пошли - разваливаясь по отраслям и по подотраслям, по предприятиям, принимая законы приватизации и рыночного регулирования размера заработанной платы. Разваливаясь и разваливая всю ранее “незыблемую” и “охраняемую” “общенародную собственность”. Пошли - мимикрируя и трансформируясь в профсоюзы-невидимки, в профсоюзы “молчания”, организации полностью лояльные к буржуазной власти. Активность “осколков” ВЦСПС проявлялась либо в образовании новых, “рыночных” профсоюзов типа НПГ (на деньги и при поддержке АФТ-КПП), либо в “местоблюстительстве”: ничего не делать, но и никого к месту не подпускать. В “свободных” же профсоюзах развивался другой “активизм”: там рыночная философия принималась “на ура”, там Президент Ельцин представлялся героем, смело разрушающем лицемерие, пропитавшее все существование “общенародного” ВЦСПС.

Следует отметить, что раскол профсоюзов по линии образующихся ФНПР, Соцпрофа, НПГ и других “свободных” профсоюзов полностью повторял раскол в среде российской буржуазии. С точностью до деталей, профсоюзы раскалывались на группировки “демократов” (новая торгово-финансовая буржуазия, ориентирующаяся на Запад) и “национал-патриотов” (номенклатурная буржуазия, ориентирующаяся на отечественный рынок и на “почвеннические” методы построения “великого” отечественного капитала), воюющие до сих пор. “Демократические” профсоюзы образовывались на конечных пунктах добывающих отраслей промышленности (в частности, в – ТЭКе) и в конкурентно способных машиностроительных отраслях, “национал-патриотические” - в основном, в - военно-промышленном комплексе.

В это же время тенденция к построению “настоящих” профсоюзов привела к созданию, в октябре 1991 года, рабочих профсоюзов “Защита”.

Так сложилась физиономия профсоюзного движения осени 91, весны 92 года, таковой же она остается и до сих пор. Два блока “буржуазных” профсоюзов, оба – “беспартийных” и политикой “не занимающихся” и один блок пролетарских, рабочих профсоюзов - пока немногочисленных, наталкивающихся, на предприятиях и в учреждениях, на резкое сопротивление как обоих блоков буржуазии, так и обоих блоков “официальных” профсоюзов.

Таким образом, вопрос о взаимодействии рабочей партии и рабочих профсоюзов (не только “Защиты”), распадается на определение отношения пролетарской партии к “официальным” профсоюзам и на методы работы этой партии в рабочих профсоюзах.

Рабочая партия и “официальные” профсоюзы

Сейчас, когда я пишу эти строки, положение в пролетарской, политической сфере – в отношении к официальным профсоюзам – выглядит следующим образом. Полностью определились рабочее крыло РКРП, Движение “За рабочую партию”, практически все мелкие политические группы, работающие в среде рабочего класса. Позиция этой части “совокупной” рабочей партии в отношении официальных профсоюзов определено, как резко отрицательное. Официальные профсоюзы здесь оцениваются, как “агентура буржуазии” в профсоюзном и в рабочем движениях, роль которой заключается в гашении недовольства и протестной активности трудящихся. В РКРП это определено в, смягченной 8-ым съездом РКРП, резолюции “О профсоюзах”, в аналогичной резолюции 6-ого съезда СРКСС (март 1998 г.), в одноименной резолюции 2-ого съезда РКСМ(б) (октябрь 1998 г.). ОФТ, практически с начала своего участия в движении рабочих профсоюзов “ЗАЩИТА” (конец 1995 г.) определил идентичную указанным выше резолюциям позицию и в ней не колебался. Что касается малых групп – типа самарской МРП и других – их позиция в целом совпадает с вышеуказанной. Если вернуться к РКРП, то здесь положение, несмотря на принятие резолюции “О профсоюзах”, не является полностью определенным. Часть партии продолжает считать – что не так важно – и действовать, что более важно, в соответствии с известным тезисом КПРФ: “Не надо рушить существующие профсоюзы”. Пытаются “использовать ФНПР” для разворачивания пролетарской борьбы. Пытаются “сдвигать влево”, критиковать и поощрять “сдвиги влево”. Заявляют: “Какие бы они (официальные профсоюзы) ни были “желтые”, именно ФНПР выводит миллионные массы на улицы” Хороший критерий истины в марксисткой партии: “Выводить миллионные массы на улицы”! Для обмана и “выпуска пара”! Можно успокоить этих товарищей – после 7 октября 1998 года миллионных толп больше не будет. Рабочие, как мы полагаем, в политике официальных профсоюзов разобрались раньше, нежели “авангардные” товарищи, желающие вести рабочих.

Другой мотивировкой необходимости работать “во всех профсоюзах” является простая ссылка на то, что так действовали большевики: работали же они в гапоновской организации! Я могу добавить больше: коммунисты работали и в фашистских корпорациях в Испании Франко и в Италии Муссолини. Более того, в Испании, они сумели даже создать рабочие комиссии (в рамках корпоративных “профсоюзов”). Но … те же большевики сразу же повернулись к созданию рабочих профсоюзов, когда создались минимальные легальные возможности этого. Несомненно, что так поступили бы и итальянские и испанские товарищи, в подобной же ситуации. (Рабочие комиссии в Испании, кстати, в такой ситуации и возникли). Так, спрашивается, зачем же работать в организациях классового врага, когда есть все легальные условия для создания рабочих, профессиональных организаций? Для того, чтобы поддерживать мифы, выгодные классовому врагу? Или – для того, чтобы, вместе с ним, настаивать на соблюдении нужных буржуазии законов и правил ведения классовой борьбы? Я понимаю, почему такое сотрудничество осуществляется в профсоюзах партиями буржуазии, но понять, почему на таком сотрудничестве настаивают члены рабочей партии, не могу.

Хотелось бы пожелать партиям, которые желают становиться партиями рабочего класса, или уже объявили себя таковыми, скорее определиться в профсоюзном движении в России. Пока же рабочие в российской “ЗАЩИТе” различают только КПРФ (Против “ЗАЩИТы!) и тех энтузиастов – без различия партийной принадлежности – которые помогают рабочим строить их профсоюзы и отражать атаки со всех сторон, направленные на разгром “ЗАЩИТы”. Надо понять, что необходимо идти во главе авангарда рабочих, а не в хвосте еще не полностью сознающего себя класса.

Рабочая партия и рабочие профсоюзы

Рабочие профсоюзы – новое явление в политическом спектре России. Больше того, правильно полагать (см. выше), что именно с их рождением связано возрождение профсоюзного движения России. Новое явление требует новых подходов. Каковы же эти новые подходы?

“Приводной ремень от партии к массам”. Против этого ленинского определения возражать было бы невозможно, если бы мы не наблюдали, на практике, отнюдь, не ленинскую трактовку этого определения. Не ленинская трактовка заключается в том, что зачастую рассуждают так: “Я член рабочей партии, прихожу в ячейку, например, “ЗАЩИТы”, а меня там никто слушать не хочет”. Это рассуждение полностью отражает позиции отдельных членов и даже комитетов рабочей партии. Делят “ЗАЩИТу” на “подчиняющихся партии” и на “не подчиняющихся партии”. Рассуждают: “Сколько “наших” ячеек “ЗАЩИТы”, а сколько “не наших”?” Ленинское определение “приводного ремня” предполагает совсем другое его содержание. Оно предполагает, что член рабочей партии умеет организовать рабочих в их классовой организации, умеет помочь рабочим использовать их классовую организацию для защиты их классового интереса, пользуется, наконец, авторитетом в рабочей среде, ведет ее, выражает ее интересы. Ильич предполагал именно это, и он видел такие кадры в рядах большевистской партии. Такими кадрами были известные нам Александр Шляпников, Иосиф Сталин, Серго Орджоникидзе, Сергей Киров и многие другие, входившие в любую рабочую среду “как нож в масло” и умеющие из этой массы выковывать стальные когорты пролетарского класса. К сожалению, мы часто, в своей среде, замечаем товарищей, предпочитающих козырять должностями и удостоверениями различных комитетов, а не умением подходить к рабочей массе, умением организовать ее. С другой стороны, известная группа идеологов занимается из года в год схоластическими рассуждениями, вместо того, чтобы изучать вопросы конкретной организации рабочей массы, отыскивать пути к эффективному использованию всех наличных условий такой организации. Спрашиваешь себя: “А почему рабочие должны слушать таких членов рабочей партии?” и ответа, естественно, не находишь.

“Профсоюзный электорат”. Хотя подобное явление чаще всего встречается в практике работы КПРФ, оно же – более редко – наблюдается и в рядах рабочей партии. Нехитрый расчет – чем больше ячеек “Защиты”, которые образуются при минимальной помощи товарища-депутата или товарища-желающего – быть - депутатом, тем более расширяется его, личная, электоральная база. Нетрудно понять, что подобное стремление – без повседневного погружения в рабочую среду, с ее жизненными интересами, по принципу, как говорила делегат 8-ого съезда РКРП из Анжеро-Судженска, “прилетели – улетели”, дискредитирует не только данного товарища, но и ту партию, которую он представляет. Подобное желание некоторых “защитников рабочего класса из депутатских кресел” должно быть решительно осуждаемо в рядах рабочей партии.

“Практика возглавления”. Рассуждают: раз деятельность по организации ячеек “Защиты” признана важнейшим делом партии, будет вернее, если я, или назначенный комитетом партии товарищ, стану возглавлять тот или иной региональный комитет “Защиты”. Исполком ОРП “Защита” решительно противодействует регистрации тех профсоюзных ячеек, в которых под названием рабочих профсоюзов “Защита” создаются, по сути, новые ячейки ФНПР, возглавляемые депутатами, их помощниками, директорами АО и начальниками цехов. Ничего хорошего данная практика создания рабочих профсоюзов, кроме дискредитации самой идеи ОРП “Защита”, не приносит. С другой стороны, мы ничего не имеем против создания “гибридных” профсоюзов, но не называйте их именем рабочих профсоюзов “Защита”. “Защита” - профсоюз классовый, пролетарский. Устав профсоюза, не позволяет принимать в его ряды ни одного представителя администрации (людей буржуазного класса!), действует неукоснительно и без различия партийной принадлежности того или иного “лидера”.

Недопущение представителей администрации в “Защите” закреплено и в советском принципе делегирования полномочий: все товарищи, которые такие полномочия получают, получают их только “снизу” - в ячейках, от ячеек – в комитетах того или иного уровня. Никаких полномочий “сбоку” или “сверху” в “Защите” никто получить не может. “Защита”, таким образом, полностью порывает с практикой назначения партийных (часто негодных) кадров на профсоюзные посты того или иного уровня. Практики, которую ранее широко практиковала КПСС.

“Профсоюз-партия”. Этот подход к рабочим профсоюзам “Защита”, развивал первый председатель Исполкома ОРП т. Леонов Ю.Ю., который, как он говорил, исходил из опыта польской “Солидарности”. Но, на наш взгляд, именно “Солидарность” продемонстрировала, что профсоюз не может быть партией и что настоящей партией, передвигавшей “Солидарность”, являлась польская буржуазия и ее политические институты.

Рабочие профсоюзы – не партия. Но они и не только профсоюзы. Если брать сегодняшний момент, то, скорее всего, аналогом рабочей “Защиты” являются те рабочие Советы, которые двигали русскую революцию 1917 года. В “Защите” сосредоточена деятельность различных партий и организаций, между позициями которых существуют известные различия, но между которыми нет различия в главном – в отношении к роли рабочего класса в текущих и в будущих событиях в России. “Защита” тесно связана со стачкомами и рабочими комитетами, ее комитеты сами, как показывает опыт проводимых профсоюзом забастовок и акций, легко трансформируются и в стачкомы и в рабочие Советы и комитеты, берущие на себя не только профессиональное, но и политическое руководство рабочими массами. Вместе с тем, тот же опыт показывает, что эти превращения происходят только там и тогда, когда такое политическое руководство уже присутствует либо непосредственно внутри профсоюзных комитетов, либо рядом с ними. Принципиальным является то обстоятельство, что в любом случае, это наличное политическое руководство пользуется в комитетах ранее завоеванным и неоспоримым авторитетом. По-видимому, образцом, по которому могут строиться рабочие профсоюзы “Защита”, должны быть фабзавкомы 1917 года, в деятельности которых органически сочетались профсоюзные, советские и классово-партийные моменты. Что касается Советов 1917, то опять же их главной электоральной базой на заводах были ячейки, объединенные теми же фабзавкомами. Напомню, что именно эти переплетения в деятельности фабзавкомов и Советов, привели Ленина (после третьеиюльского разгрома Советов) к мысли использовать именно фабзавкомы в качестве основной структуры революционной диктатуры рабочего класса.

Как бы то ни было, итогом рассмотрения поставленной проблемы может служить призыв ко всем политическим партиям, на знаменах которых написано “Диктатура пролетариата”, активно участвовать в организации и в деятельности ячеек и комитетов “Защиты”. Главный лозунг сегодняшнего дня – объединение рабочего класса России в своих, отделенных от буржуазии и от ее политических институтов, классовых организациях. Объединенный рабочий класс может и должен стать главным фактором политической жизни сначала капиталистической, а затем и социалистической России. Единый рабочий класс непременно победит и непременно будет непобедимым!

7 марта 1999 г.

Статья написана по просьбе редакции газеты “Перспектива”