ОСЕЛ, ГРУЖЕНЫЙ ЗОЛОТОМ

Прошло более года после драматических событий, развернувшихся 14 октября 1999 на Выборгском целлюлезно-бумажном комбинате. Тогда, напомним, впервые за последнее десятилетие, государство «демократов», в лице своих силовых структур, открыло огонь по рабочим. Несколько человек получило огнестрельные ранения, несколько десятков человек были избиты. Впрочем, государство тогда «героически» боролось с рабочими не за свои, государственные интересы, а за интересы вполне конкретного частного собственника – владельца фирмы «Алцем (ЮК) Лимитед»Александра Сабадаша. 

Лейтмотивом практически всех публикаций, прошедших тогда в большой прессе и посвященных этому событию, была поддержка Сабадаша. Еще бы! Он законный собственник! В душе современного россиянина само это слово, «собственник», вызывает просто священный трепет. Оно - индульгенция не только за все прошлые, но и за все будущие грехи сразу. Это магическое слово, как бы априори, предполагает эффективное, радетельное, разумное хозяйствование и прочие, прочие добродетели. 

В связи с этим, небезынтересно посмотреть на результаты хозяйствования очередного «законного» собственника на Выборгском ЦБК. Тем более что несколько дней назад исполнился ровно год с того момента, как «Алцем» воцарился на комбинате. 

Произошло это в январе 2000-го. Причем, на этот раз, без единого выстрела. Новые хозяева просто купили откровенно голодавших работников, (напомним, что после штурма ЦБК в октябре 99-го, спецподразделение «Тайфун»было вынуждено покинуть его территорию). Не получавшим к тому времени уже несколько месяцев зарплату людям (работа комбината была фактически блокирована местными властями – был перекрыт подвоз сырья, топлива, закрыты банковские счета комбината) новые хозяева заявили: пишите заявление о переходе в «Алцем»и получайте деньги. Скрепя сердце, народ, которому в поселке Советском, где расположен комбинат, просто некуда больше идти, потянулся в «Алцем». Как говорили римляне: где не пройдет вооруженное войско -  пройдет осел, груженый золотом. 

Впрочем, у кого поднимется рука бросить камень в людей, измученных долгой (как минимум, трехлетней) борьбой за свой комбинат, свою работу. Людей, раздавленных к тому же и морально. Многомесячной травлей в прессе, предательством тех, кому они верили. Председатель профсоюзного комитета комбината Виталий Киряков, лидер их борьбы с Сабадашем, первым перешел на сторону бывшего врага, получив за это должность зам. директора по социальным вопросам. 

(По имеющейся у нас информации, Киряков НИКОГДА не был «предателем». Это «засланный казачок». До того, как он стал депутатом, он руководил одним из рынков Выборга и попал в сети покровителей «Алцема» - Сабадаша и Рубиновича старшего,  известного  в уголовном мире по кличке Рубинчик, владельца сети бензоколонок «Вэнко», делающего упор, как и Сабадаш, на свои особые отношения с Президентом Путиным.

Потом – став депутатом, - Киряков курировал вопросы собственности. И, наконец, этот «варяг», «народный» депутат пришел на ВЦБК после того, как был «нейтрализован» Осип Кикибуш. 

О том, как хорошо вошел Киряков в свою «роль» борца за справедливость, говорит хотя бы тот факт, что на выборах в Госдуму 1999 года он был включен в Федеральный список избирательного объединения «Коммунисты – Трудовая Россия – за СССР».  Киряков также был помощником депутата Госдумы предыдущего созыва В.Купцова  (КП РФ).  Примечательно, что удостоверение помощника В.Купцова Кирякову весной 1999 года вручил в торжественной обстановке, при завершении очередной сессии муниципального собрания не кто иной, как Сергей Рубинович, бывший тогда председателем этого собрания, но смещенный затем депутатами с этой должности – Ред. Лефт.ру). 

Но как бы то ни было, если судить по внешним признакам, на комбинате и в поселке наступил мир. Людям начали выплачивать зарплату, выплатили часть прежних долгов. Ленинградское областное телевидение (ЛОТ) бодро показывает оптимистичную картинку - радостно крутящийся рулон бумаги – дескать, жизнь входит в свое русло, работа наладилась, социальный мир установлен. Не так давно и президент Путин вручил ленинградскому губернатору Сердюкову государственную награду. Говорят, в значительной степени, за успехи в деле стабилизации обстановки вокруг комбината. 

Но что же происходит на Выборгском ЦБК на самом деле? 

Первый и, пока, пожалуй, единственный позитив – регулярно платят зарплату. 
На комбинате работает около 2400 человек, что близко к тому, что было и прежде. Однако за тот год, что власть переменилась, уволилось 800 человек. Администрация, правда, восстанавливает численность за счет приема новых работников, но идут люди, не имеющие должной квалификации и опыта работы, среди вновь принятых много женщин. Рабочие шутят на этот счет, что мы теперь, дескать, похожи на ткацкую фабрику – одни бабы остаются. Основная масса уволившихся - мужчины от 30 до 40 лет, самые квалифицированные и опытные кадры. В чем же дело?  Зарплату, хоть и не слишком большую (в среднем у рабочих от 2000 до 3000 рублей), но все же платят, и в положенный срок. Многие из тех, что уволились, проработали по 15-20 лет на своем предприятии, гордились им. Шутка ли – подобных во всем мире наберется не больше трех – в 1989 году в реконструкцию комбината было вложено 700 млн. долл., по технологии и оснащенности он опережал тогда соответствующие предприятия на Западе лет на 20. Безотходное, экологически чистое производство – в нескольких метрах от него можно было ловить форель, рыбу, которая водится только в очень чистой воде. 

Почему же уходят люди? Для того, чтобы понять это надо поговорить с теми, кто еще работает или уволился совсем недавно. Что я и сделал. На мои вопросы отвечали двое рабочих и двое специалистов-технологов. Все они, опасаясь преследований со стороны начальства комбината, попросили не называть их имен. 

Итак, первое. Резко снизились объемы производства. Так в 1996 году цех глубокой печати, который давал до 50 тон продукции в сутки (в основном, обои и этикетки). В 1998-99 годах, при «народном» директоре Ванторине, избранном коллективом предприятия, – 15-20 тонн. Сейчас всего 4,5 тонны. Как видим, падение объемов производства просто катастрофическое, даже в сравнении с недолгим периодом работы Ванторина, которому, между прочим, всячески мешали работать и претенденты на комбинат в лице того же «Алцема», и, связанные с ним, местные власти. 

Другой пример. Цех покрытий. Уникальное производство, единственное на просторах СНГ и стран Балтии. Выпускает специальные покрытия для упаковок пищевой и медицинской промышленности. При Ванторине (а де факто, тогда хозяином производства на самом деле был коллектив комбината) цех давал около 20 тонн продукции в сутки. Сегодня – 5, максимум, 6 тонн. Как говориться, комментарии излишни. 

Но если объемы производства так упали, может быть, выросло качество продукции? К сожалению, наоборот. Таким низким на ЦБК оно не было никогда. Если не в самый удачный период правления Ванторина потребители не предъявляли (как, впрочем, и до этого) никаких претензий к качеству продукции, то сейчас рекламации от них приходят буквально каждую неделю. Просят забрать обратно рулоны никуда негодных обоев, с которых облезает краска. 

В чем же причины этой производственной катастрофы? Во-первых, в непрофессионализме новых хозяев. Очевидно, что Сабадашу, известному до этого в качестве водочного короля, видимо, и надо было продолжать гнать этот напиток, а не замахиваться на технологически сложное производство. 

Впрочем, по известной практике, непрофессионализм хозяина вполне может компенсироваться профессионализмом нанятых им менеджеров и специалистов. Спрашивается, что же мешало Сабадашу нанять квалифицированных спецов, которые наладили бы ему производство?  Оказывается все просто только в схеме. Штука в том, что схема, которая убедительно выглядит на бумаге, не всегда столь же убедительна в жизни. На самом деле внешне, Сабадаш вроде бы все сделал правильно. Поставил преданных ему по-собачьи менеджеров, с высокой (от 400-500 до 1000 долл.) зарплатой, оставил на своих местах специалистов – инженеров, технологов, рабочих… А производство падает. Чтобы было ясно, почему, приведем несколько примеров. 

Недавно новая администрация настояла на том, чтобы для покраски обоев использовалась краска, производимая на одном из алцемовских предприятий. Специалисты ЦБК опробовали ее и дали заключение, что она никуда не годится. Однако начальство приказало использовать именно ее. Результат – растекающиеся рисунки и требование потребителя забрать никуда негодные рулоны обоев. 

Другой пример. Балансовая биржа. Так на профессиональном сленге бумажников называются склады древесины. Для производства бумаги и целлюлозы годится дерево выдержанное не менее полугода. Именно поэтому на бирже всегда должен быть значительный запас баланса (т.е. подготовленной для производства древесины). Так было всегда. При любой власти и хозяевах. У производства свои законы, отличные от политических, гражданских и уголовных. Сейчас биржа пуста. То есть на производство бумаги лес идет с колес. Да какой лес – гнилой, с гвоздями. Идет сосна, не годная для производства бумаги, а не ель, как положено по всем ГОСТам. Где ж тут качеству взяться! 

Еще пример. Древесно-подготовительный цех. Здесь огромные брусья и бревна перерабатываются в щепу, которая дальше идет на производство бумаги и целлюлозы. Работу эту выполняет огромная машина, основой которой является трехметровый диск с насадными стальными ножами. Ножи эти периодически снимаются и точатся. Ширина такого ножа не может быть менее 77 мм. Если меньше, то велика опасность крупной аварии (диск вращается с большой скоростью и ножи может просто разорвать на части) с неминуемыми человеческими жертвами и остановкой всего производства. Сейчас ширина некоторых ножей – менее 40 мм. А тупятся они гораздо быстрее, чем прежде – древесинка-то, помните, с гвоздями идет… Отлавливать эти гвозди можно было на конвейерной ленте, по которой она поступает. Да не тут-то было! Уже год как не работает металоуловитель – у начальства никак не найдется денег на копеечный магнит. 

Но может быть, рабочие и специалисты комбината молчат как рыбы, вводят наивных менеджеров в заблуждение о причинах подобного положения. Если бы… Устали объяснять и про ножи, и про магнит, и про древесину, и про краску. Смешно, но именно рабочие и специалисты комбината, а не его новые владельцы не перестают задавать вопрос: зачем надо работать себе в убыток, когда не составляет большого труда наладить производство? Зачем надо было прикладывать столько усилий для захвата комбината, чтобы затем гробить его? 

Понятно, что для того, чтобы использовалась древесина нужных пород и нужного качества ее надо закупать заранее и в достаточно значительных объемах. Чтобы не выходило из строя оборудование его надо периодически менять на новое (амортизация, знаете ли). Понятно, что надо прислушиваться к мнению специалистов, которые по 20-30 лет проработали на данном предприятии и не хотят, чтобы оно загнулось в ближайшие год-два. Почему же все делается, практически с точностью до наоборот? 

Очевидны две вещи. Во-первых, новая команда управленцев не доверяет старым специалистам и рабочим. Подтверждением этому служит и свирепая управленческая система, введенная вроде бы для укрепления дисциплины, а на деле только приводящая к профанации. Например, до недавнего времени, рабочим во время трудового дня было разрешено покидать территорию своего цеха только с письменного(!) разрешения своего начальства. На деле же, это только усугубило производственную ситуацию, поскольку раньше было обычной практикой, когда рабочие выходили в другие цеха, для того, чтобы попросить у своих товарищей какую-нибудь недостающую деталь или инструмент и таким образом находили выход из мелких производственных неурядиц. Теперь же, благодаря формальному закручиванию гаек, этот процесс значительно усложнился. 

Зато внутри цеха производства бумаги стоят охранники (кстати, получающие зарплату в 2-3 раза больше, чем рабочие), которые теперь не только наблюдают за тем, чтобы кто-то не унес рулон обоев, но и присматривают, чтобы, например, рабочие во время длительных вынужденных простоев, не дай бог, не сидели, не читали газеты. Когда нет работы, надо изображать ее видимость! То есть, по сути, охрана ныне выполняет на ЦБК функции надсмотрщиков. Так что выражение «наемное рабство» здесь не выглядит, как образное. И это притом, что из 44 станков и специальных машин этого огромного, почти в гектар цеха работают только… 3 машины. Да и то, время от времени. 

В некогда дружном коллективе теперь атмосфера страха, подавленности, поощряется стукачество, подсиживание друг друга. Как будто в доме кто повесился, говорят работники об этой атмосфере. Все это создает весьма тоскливую обстановку. Недаром, цех глубокой печати работники сегодня между собой называют цехом глубокой печали, а остальные, добавляют они - цеха глубокого стресса. К сожалению, это не только удачная, хоть и грустная, шутка. Это действительно так. 

Короче, новые хозяева не только пытаются наладить производство никуда не годными управленческими средствами, но и не вкладывают в него практически, ничего. Например, все службы комбината еще в прошлом году составляли заявки на замену изношенного оборудования и текущий ремонт. Так вот, первоначальная сумма пересматривалась начальством уже 4 раза и в итоге уменьшилась в 20 (!) раз. И это при том износе оборудования, о котором было сказано выше. 

А зарплату на комбинате по-прежнему платят. Что, в общем, понятно. И сейчас на предприятии зреет недовольство такой, с позволения сказать, производственной политикой Сабадаша. А если он попытается еще и задержать зарплату… Придется тогда президенту Путину орден у Сердюкова отбирать... 

М-да… Выше мы вспоминали старую римскую поговорку об осле, нагруженном золотом. Он действительно может захватить город без единого выстрела. К сожалению (а, может, к счастью?), ослы не умеют управлять. Ни городами, ни комбинатами, ни государствами. Но очень любят… 

Ваше мнение