Нестор Мигуэль Гороевский (Аргентина)
Классовая структура Сербии, война за умы и империалистическое проникновение

"Нью-Йорк Таймс" пишет:

"Арест г. Милошевича и возможность, что его будут судить за преступления перед человечеством . . . могут позволить вернуть Сербии ее место в сообществе наций, в то же время показывая сербам, что они из себя представляют."

Но это не только кампания клеветы. Переписывание истории является актом войны, войны за умы и души и, особенно, за ум и душу югославского народа, чтобы установить новое соотношение убийц и ангелов, которое позволило бы агентам империализма избежать сопротивления и, если возможно, даже получить поддержку хотя бы части местного населения (1).

Не только в Югославии, но, как правило, в любой полуколониальной стране, которая в тот или иной период своего развития достигла уровня призводительных сил, который не отвечает интересам центральных стран капиталистической системы, становится необходимым  уничтожить не только материальные основы производства в этой стране.  Равно необходимо сокрушить формы сознания соответствующие этой стадии развития производительных сил, потому что они стоят на пути глобальной системы империалистической власти и грабежа.   Таким образом целые формации отбрасываются в прошлое не только в своем материальном существовании (оно может быть восстановлено сравнительно быстро), но прежде всего в своем умственном бытии.

Это случилось с Югославией.  Натовские суды и намерение заставить сербов "узнать себя" (в том смысле, в каком этого хочет "Нью-Йорк Таймс", т.е. как народ военных преступников) служит именно этой цели.  И здесь есть прямая связь с вопросом классового деления в Сербии, о чем многие самозванные леваки-противники Милошевича трубили все это время, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь.

На мой взгляд, основной классовый водораздел в Сербии проходит не между местной буржуазией и массой населения.  Еще менее, между буржуазией и пролетариатом ( как в стране с очень сильным крестьянством).  Эта буржуазия или крайне слаба, или ее вообще нет.  И никогда не будет.  Ветер истории и особенно интервенция Нато исключили возможность того, что местная элита управленцев на предприятиях сможет стать такой буржуазией.(2)

В самом лучшем случае, эти люди станут местными служками победоносного имперского порядка, установленного в Югославии огнем и мечом, потому что независимое экономическое развитие, что является условием не только для социалистического, но и капиталистического развития в полном смысле этого слова -  это именно то, что натовские бандиты (конкретное выражение буржуазии центра на Балканах) полны решимости уничтожить в Югославии.

Кто в действительности существует там, особенно, в Белграде - так это огромная масса мелкой буржуазии и работников умственного труда, которые надеются получить выгоду от установления "нормальных" отношений с Западом и "возвращения" Сербии (а не Югославии; их больше не интересует Югославия) в империалистическую систему.  Они хорошо образованы, знают языки, искусны во многих профессиях, и они уже начали продавать свои услуги иностранным нанимателям.  А это устанавливает в югославском обществе объективную, де-факто, социальную дифференциацию и кладет начало созданию того, что может быть названо "компрадорским" слоем глубоко заинтересованным в подчинении Сербии иностранным интересам.

Эти слои составляют основную часть массовой поддержки таких организаций, как ОТПОР.

Организованный студенческим движением ОТПОР сбор судебных исков против президента Милошевича. Белград, 10 марта 2001. ОТПОР является одним из главных получателей финансовой "помощи" стран Нато; его активисты прошли курсы специальной подготовки специалистами по "демократической оппозиции" из США.

Они "устали от войны и санкций," что в переводе на сухой язык экономики означает, что они "жаждут установить выгодные отношения с Западом,"  даже ценой разрушения своей страны. То, что эти слои существуют и стали важной политической силой, является фактором, который социалисты в Югославии и Сербии должны будут принять во внимание и изучить, чтобывыработать стратегию в сложившейся ситуации.  Но прежде всего важно установить и признать тот факт, что эти слои существуют и что они всемерно поддерживаются Западом.   И дело здесь не только в их подкупе и приманивании (что, конечно, было исключительно важным фактором определившем ситуацию в Сербии), но также и в том, что эти слои оторвались как в материальном, так и в умственном смысле от того народа, который вырастил их и дал им возможность накопить знания, которые они теперь мечтают продать за пределами своей разоренной страны.

Именно эти осколки классов, не принадлежащие ни к буржуазии и ни к пролетариату, и стали сегодня историческим полем сражения.  Сегодня они колеблются в своей лояльности нации до такой степени, что уже сами начали переписывать ее историю (один из них недавно объяснил мне, что "Лига коммунистов появилась из ниоткуда, и о ней никто не знал, пока англичане не оказали ей помощь").  За всей историей привлечения Милошевича к суду стоит побуждение указывающее на эту трещину в доселе монолитном национальном самосознании сербов.  Цель этого процесса - сформировать в Белграде и повсюду в Югославии сильный политический механизм, который на ура встретит приход в страну иностранных кампаний, иностранных займов, короче, иностранного грабежа.

Поскольку вся история Сербии и Югославии вплоть до ареста Милошевича была историей сопротивления такому грабежу (3), эта история должна быть переписана, неважно как, чтобы общественное сознание, не всего сербского народа, а тех слоев, которые воспользовалсь предоставленными этим народом возможностями существовавшими до 1989 года, стало способствовать проникновению империализма.

Если им это удастся, последствия будут огромными.  Политика это результат не только "объективных сил," а скорее власти над умами людей.  Конечным результатом этой операции империалистов станет создание сербского эквивалента мелкобуржуазной массовой организации, которая играет такую важную роль в поддержке их власти над Латинской Америкой.  Шквалы "морального негодования," самоосуждения, и т.п и т.д. - лежат в основе умонастроения этих организаций.  Мелкий буржуа, неспособный предложить свою политическую программу (мы не можем представить себе общество составленное из врачей, адвокатов, инженеров и лавочников) таким образом остается отчужденным от массы населения и превращается в орудие тех самых сил, которые лишают его будущего.  Каковы же последствия этого?

Предположим, ради чистоты  аргумента, что силам реакции удалось достичь своих целей.  Предположим также, что мы можем рассмотреть Югославию вне общего геополитического контекста , который объясняет ярость империалистов по отношению к ней (в конце концов, проклятье югославов заключается в том, что они живут точно на перекрестье европейских дорог).  Словом, предположим наихудший сценарий.  Что же произойдет с этими слоями, которые сейчас поднимаются в цене, благодаря продолжающемуся сопротивлению своего народа Западу?  Произойдет очень простая вещь: они будут расколоты.  Большинство из них обнаружит, что тот сценарий, который они помогли осуществить, не дает им возможности вести достойное существование.  Высшее образование станет недоступным для них, медицинское обслуживание станет хуже и дороже, их уровень жизни резко упадет.  Это приведет к их радикализации и осознанию того, что их обманули.  Если не тех, кто сейчас борется против национальных сил в Югославии, то их детей приведет точно.  Это историческая неизбежность.

Это произойдет даже в том случае, если империализм "стабилизирует" свою власть над Югославией и затем уничтожит Россию как мировую силу или угрозу себе, что является его высшей целью.  Даже в этом случае новое поколение югославов, особенно, сербов, мелкая буржуазия снова встанут на борьбу.

Я это не высасываю из пальца.  Я просто пользуюсь тем знанием, которое приобрел за десятки лет политической борьбы в полуколониальной стране, чему меня научили выдающиеся мыслители национального революционного движения Аргентины.  Народы-бунтари должны были пройти через процесс тщательной мозговой чистки. А сербы, заверяю вас, один из самых бунтарских народов мира.

Иными они и быть не могли.  Как Маркс и Энгельс заметили уже после Крымской войны, Сербия стала узлом, вокруг которого могла собраться южно-славянская нация на Балканах.  Это сделало сербов жертвами того, что дураки-аналитики называют их "манией величия," но что на самом деле является умственным выражением их бытия, их интересов, единственным клеем, который может держать вместе все эти народы против ЛЮБОЙ внешней силы (Джим Блаут, в один из своих величайших припадков гениальности, однажды просто заявил, что "национальная борьба" является "классовой борьбой поверх границ").  Поэтому они не могут думать ИНАЧЕ, как в терминах того, что глупцы презрительно называют "Великой Сербией," если не хотят своего национального уничтожения.

Так они думали против Оттоманской и Австро-Венгерской империй, против империализма Германии и советского гегемонизма, против всех сил западного империализма объединившихся против них.

Может быть они сошли с ума?  Отнюдь. У ни есть отчетливое чувство своего предназначения.  Это "чувство своей судьбы" является субъективным выражением того объективного факта, что развитие производительных сил в Сербии и повсюду на южно-славянских Балканах достило такого уровня, что если оно не будет раздавлено сапогом имперских грабителей, это развитие должно привести к формированию целостной нации из многих славянских и неславянских национальностей.
 

Примечания

(1)  И это не вопрос "чистой" идеологии и не дело второстепенной важности.  Это имеет отношение к самой сердцевине производственных отношений, потому что умственные структуры являются их составной частью.  Производительные силы не просто включают в себя духовные, которые делают возможным общественное производство и занимают в нем важное место.  Всякий материальный, объективно существующий базис производства генерирует такие умственные структуры, которые необходимы для его работы.  Но эти структуры ума обладают автономией, и поэтому было бы правильно также сказать, что применительно к конкретным социальным формациям борьба за умы уже сама по себе является и борьбой за развитие производительных сил, а именно, за возможность их развития до такой точки, когда они должны быть революционизированы.

Это особенно важно в таких местах, как Югославия, т.е. социальной формации, находящейся под атакой со стороны других формаций, которые нацелены на систематическое разрушение производительных сил, задержку и деформирование их развития в этой стране.

(2) Да, отчасти составленная из бывших "коммунистов."  Не бейте в этот барабан, дорогие троцкисты.  Я согласен с вами, но не будем отвлекаться.

(3) Не без известных отступлений от этого правила.  Миф о Сербии, как всегда находившейся в оппозиции империализму и гегемонии, есть ни что иное, как миф.  Не только сейчас, но и в прошлом в Сербии всегда существовали классы заинтересованные в поддержке колониализма.  Это важно иметь ввиду при анализе классовой войны в Сербии сейчас; она представляет собой лишь новую главу в старой национальной войне народов Югославии.   Пожалуй, наиболее известный пример это царствование Милана Обреновича, но и в спорах между титоистами и сталинистами после Второй мировой войны эти противоречия вплывали и придавали смысл этой борьбе.

Что касается Милана Обреновича [данные взяты у Baumont, Maurice. L'essor industriel et l'imperialsme colonial (1878-1904). Paris, P. U. F., 1965], то этот король-архинаемник был настолько влюблен в австрийское правление, что он не мог расстаться с ним даже после того, как полу-феодальная Европа "стабилизировала" Боснию (Берлинский договор).  Эта военная операция вовлекла более 150 000 солдат и позволила венгерскому политику Луису Коссуху предсказать, что над Балканами висит "птица - вестник смерти," а графу Шувалову заметить, что "это то место, где вспыхнет искра, которая взорвет весь пороховой погреб."

В то время как все понимали, что наступление австрийцев на Боснию было прямым ударом по Сербии, король Милан весело шантажировал своих подданых и соседей, чтобы они встали на сторону Австрии.  Его называли "третьесортным монархом" по всей Европе.  Во время его царствования Сербия была воплощением Руритании.  Невозможно вообразить, что этот король не пользовался поддержкой определенных слоев сербского общества, особенно, наиболее богатых и купцов занимавшися коммерцией на Дунае.

Что очень характерно для сербских наемников, он получил власть из рук иностранцев, и поэтому она была, конечно, ограничена.  Австрия разрешила ему называть себя "королем Сербии," но не "королем сербов", т.е. королем крошечного государства, а не нации становящейся на ноги.  Он открыто сделался агентом Вены и Будапешта и вел полу-комическую, полу-трагическую  семейную войну со своей  женой тяготевшей к России: "Он бы согласился даже на аннексию," - замечает мой источник.   При Милане, Белград (отделенный от Австро-Венгрии только Савой и Дунаем) "зависел от милости австрийской артиллерии.  Венгерская таможня главенствовала над крестьянской демократией и экспортом свинины, который служил главным источником ее доходов.  Этот экспорт мог быть немедленно остановлен под предлогом даже намека на эпизотию.  Милан использовал эту зависимость своей страны для депортации радикальных политиков, врагов Венгрии."

"Утонченный человек и приятный собеседник, Милан был презираем всеми как "третьесортный монарх," который грабил своих подданых или соседей, чтобы оплачивать свои путешествия и наслаждения; этого опереточного короля считали больше "левантийцем, чем сербом," "корольком," который думает только о том, как бы повеселиться."

И так далее.

Запад хочет, чтобы эта история была переписана.  Я почти готов предсказать, что если они сейчас возьмут верх, то в течение нескольких месяцев или лет мы увидим историков, которые будут доказывать, что на самом деле король Милан был наиболее просвещенным из всех сербских монархов, разумным человеком, который никогда не следовал сумасшедшим идеям своих подданых и, таким образом, хитрыми маневрами смог избежать войны, что было в лучших интересах Сербии.  И разве Коштуница и Джиндич не являются новыми миланами обреновичами наших дней?
 
 
 

Ваше мнение