Весьма показательно, что “свободные” буржуазные СМИ, описывая все ужасы современной российской действительности, никогда не задаются вопросом о причинах такого положения вещей. Молчат они и о том, что при “диктатуре коммунистов” бездомных практически не было. Как не было и десятко, если не сотен, тысяч, беспризорных детей, не было работорговли, не было массовой наркомании (за 22 года жизни в CCСР я знала только одного наркомана!). 

Видимо, ой как не хочется им признавать, что корни сегодняшней жизни таких, как Дмитрий, - не в “злодейском коммунизме”, а в том, что начал своей перестройкой любимец Запада, Нобелевский лауреат Михаил Горбачев, только что ставший почетным гражданинон ирландского Дублина. 

Ни Дмитрия, ни кого-то из русской общины в Дублине, например, ирландцы о нашем мнении на этот счёт не спросили. А бездомными их не удивишь : даже в разгар “Кельтского Тигра” в одном только Дублине насчитывалось более 500 бездомных детей, и число бездомных неуклонно растет. 

В отличие от ирландцев и других западных людей, которые считают такое нечеловеческое существование “издержками производства”, мы знаем и помным, что жизнь может - и должна! -- быть другой. 

Я впервые в своей жизни увидела бездомных людей не в советской ещё тогда Москве, а в богатых Нидерландах. “Почему-то их становится все больше и больше с каждым годом!”- удивлялась моя голландская подруга Саския. Я посоветовала ей читать Карла Маркса – чтобы понять, почему... 

Ирина Маленко. 
 

Бомж замерзает за 15 минут 

(Барт Рейс, “Фолкскрант”) 

Из входа в метро “Комсомольская” выходит струя теплого воздуха. Как и каждый вечер, у входа толпятся десятки бесформенных фигур. Изнутри на них покрикивaют, а здесь можно подхватить хоть немножко тепла из подземных ходов. Каждый сам за себя, они должны найти способ согреться и выжить - каждую следующую ночь заново. Или же до смерти напиться. 

“Больше всего я хочу спать в вагоне,”- мямлит Дмитрий Цветков. Его подстриженная борода – такого же цвета, как узор на полу. Персонал метро позволяет таким, как Дмитрий, спать в старых вагонах за 30 рублей. Деньги эти они кладут себе в карман. В грязной ладони Дмитрия – всего 5 рублей: это все, что он смог собрать сегодня. “Если я буду спать в вагоне, может, не будут так болеть пальцы на ногах”. 

Пальцы Дмитрия болят с прошлых выходных, когда температура ночью достигала –27 градусов C. На прошлой нeдeле в Москве замерзло 13 человек, за неделю до этого – 19. “Вон там на прошлой нeдeле скорая забрала женщину,”- показывает Дмитрий в темноту. Мертвую? “Замерзшую”. 

Число замерзших насмерть этой зимой поднялось до рекордной отметки в более чем. 300 человек. 

Городские власти к этому безразличны. “Это – сезонное явление”. 
90% жертв- бездомные и пьяные. “Бомжи”, как их называют москвичи. Согласно милиции, их 30.000; согласно благотворительным организациям – 100.000. Мер Юрий Лужков когда-то сравнил бомжей с “крысами”, которые распространяют в городе болезни и преступления. К праздникам милиция собирает их и выбрасывает за пределы города. 

15 минут на таком холоде уже могут оказаться смертельными, но чаще всего москвичи даже не затрудняют себя разбудить кого-то, кто лежит в снегу. Журналист “Комсомольской Правды”, который в начале зимы решил попробовать, пролежал полчаса на куске картона на площади Пушкина в самом центре города – и никто не обратил на него внимания. 

Московская скорая помощь почти ежедневно подбирает замороженные трупы. Иногда они уже покрыты слоем снегa, пока кто-нибудь позвонит в скорую. Леон Акопов, глава работающих в центре города врачей, относится к этому философски : “Это социальная проблема, но никого она не волнует, И поэтому все сваливается на наши головы.” 

Если кому-то ещё можно помочь, работники скорой закутывают его в одеяла и целлофан и привозят в больницу. Там ему ампутируют отмороженные конечности и как можно скорее вновь выбрасывают на улицу. “В самом лучшем случае – через 2 ночи, чаще всего – через одну, иногда – через 10 минут,”- говорит Акопов. “Может быть, это государственный секрет, но для бомжей eсть… м-м-м-м… специальные залы.” 

Как должен кто-нибудь такой, как Дмитрий, не замерзнуть? 

В ночлежке? В Москве не более 1600 мест в ночлежках, и они сохраняются для людей, которые могут доказать, что они прописаны в столице. Когда Дмитрий 3 года назад вышел из тюрьмы, оказалось, что его квартира продана, а жена уехала в незивестном направлении. Он остался без документов, « свободный как птица. » 

В метро ? Полиция буквально выбрасывает каждого на улицу до того, как двери закрываются на ночь. 

В подъезде ? После взрывов домов в 1999 году все подвалы и подъезды закрыты стальными дверями и мощными замками. 

Бомжи могут только разжечь костерок из мусора от киосков на вокзальной площади или прижаться к теплой трубе парового отопления. Чаще всего ничего не остается, кроме как бороться со сном до первого поезда. Ох, эти теплые купе ! Дмитрий знает с точностью до минуты, во сколько отбудет поезд : 4 часа 16 минут. 

Единственое место, куда они могут пойти, - маленький пункт первой помощи Врачей Без Границ. Там их моют, дают возможность пройти медосмотр, направляют, если надо, в госпиталь. Его сотрудники расскaзали газете “Новые Известия” о том, как когда один из бомжей снял валенки, оттуда выкатились его отмороженные пальцы. Больница отказалась ему помочь, и обморожение перешло в гангрену. Человек остался без ступней. “ У постоянных клиентов нашего пункта с каждой зимой остается все меньше и меньше пальцев”. 

По площади перед выходом из метро идет шатающийся человек. Он падает в снег и остается лежать. Самые жестoкие морозы прошли, но снег делает его мокрым насквозь, а ночь ещё и не начиналась. Двое мужчин пытаются его растрясти и уносят в нишу около метро. Там он сползает вниз по стенке, не понимая, насколько ему повезло…”

… Не перевести ли мне этот материал на английский - для таких гостеприимных по отношению к виновнику миллионов человеческих трагедий,-  и не только в нашей стране,-  властей города Дублина?

Ирина Маленко. 
 
 

 Обсудить статью на форуме