(интервью Мартина Соммера, “Фолкскрант”, с французским министром иностранных дел Юбером Ведрином, 07/02/02) 

Французский министр Ведрин весьма удовлетворен своим коротким визитом в Нидерланды. Гораздо менее он доволен Соединенными Штатами. Он – первый европейский министр, который порвал с хором поддакивающих американской политике после 11 сентября… 

Юберу Ведрину 54 года. Уже почти 5 лет она является министром иностранных дел Франции. Из своих 15 европейских коллег он обладает самым длительным стажем на этом посту, после португальца Хайме Гама. В понедельник он посетил своего голландского коллегу Ван Аартcена. Во время обратного рейса в Париж он готовит следующую речь – к предстоящему ужину в Берлине со Шредером и Фишeрoм... 

Ведрин вызывает уважение к себе, - как на международной арене, так и в самой Франции. Он не “двуликий Янус”, как Ёшка Фишeр, - он более мастер вo взвешивании соотношений сил и хладнокровный защитник французских интересов. Даже весьма критичная французская пресса отзывается о нем позитивно... 

“... Мне приходится иметь дело со 189 странами. С международными И неправительственными организациями. С прессой, которая по-прежнему требует, чтобы Франция подала свой голос. Это нелегко. Я сравниваю свою должность с работой пилота самолета-истребителя. Либо тебя собьют в первом же полете, либо ты будешь все опытнее И опытнее, с наращиванием числа летных часов. “

До субботу Ведрин находился в Давосе, на саммите мировых лидеров. В понедельник он был с Ван Аартcеном, до ланча, который они провели вместе… В тот же вечер – ужин в Берлинe. Затем снова в Испанию на неформальную министерскую встречу. Между тем он ещё успевает встретиться со своими датским, норвежским и пакистанским коллегами. Он лаконичен о своей напряженной жини: “Главное – найти свой ритм.”

Он доволeн визитом в Нидерланды. “Наши отношения интенсифицировались с тех пор, как я стал министром. Мы больше обсуждаем, больше обмениваемся визитами и мнениями. В противоположность тому, что обычно думают, Франция и Нидерланды занимают общие позиции по многим вопросам.” Тот факт, что Нидерланды решили купить американские истребители JSF, а не французские Rafale, в этом ничего не меняет. Но он зорко следит за Гаагой. “Rafale в техническом отношении ничем не уступает американскому аппарату. Каждый раз, когда европейская страна закупает что-то в европейской стране, - это хорошо.” Точка. 

... Более взаимопонимания наблюдается между Гаагой и Парижем, когда речь заходит и Ближнем Востоке. “В последние годы у нас общая позиция. Жизнеспособное, мирное и демократическое палестинское государство. Это уже 20 лет является позицией Франции. Может быть , с небольшой разницей во взятом тоне И в языке. Детали мы должны будем уточнить, со странами, для котрых этот вопрос – несколько более чувствительный, как для Нидерландов И Германии. Нас ещё более сближает сегодняшная политика Шарона. Мы считаем, что такая чистой воды репрессивная, чисто военная политика не может сработать.” 

Эта общая европейская линия не приводит автоматически к большей роли Евросоюза в ближневосточной политике. Почему это не удается? 

« Палестинцы хотят более активного европeйского вмешательства, но они находятся в слабой позиции. Израильтяне не хотят этого, потому что мы – сторонники другой политики, чем они. Американцы этого тоже не хотят. Сегодняшняя американская политика сделала из Арафата козла отпущения. Все трудности якобы “исходят от него”. Все давление должно оказываться на него. Это не является европейской точкой зрения.”… 

Самое недавнее ужасное напоминание о том направлении, которое Соединенные Штаты взяли после 11 сентября, - недавняя речь Буша. В этой речи американский президент говорил о “дьявольской оси из Ирана, Ирака, Северной Кореи”. Ведрин не скрывает своей точки зрения. “Это – не наш язык. Типичная американская реторика, которая, очевидно, приходится весьма по вкусу американцам. За пределами Америки люди ошеломлены. Там никто не думает, что можно анализировать мир в таких примитивных терминах, что таким образом можно решить какие-то проблемы. Это вызывает у меня большую озабоченность.” 

В то же самое время Буш объявил, что Америка повышает свой военный бюджет на 15%. Беспокойство в Европе. Шеф НАТО Робертсон заявил, что Европа должна смотреть в оба, чтобы не превратится в “военного пигмея”. Перспектива будущего, в котором Америка воюет с воздуха, в то время, как европейцы на земле подбирают за них обломки и осколки, не радует Робepтсона. 

“Интересно,”- реагирует Ведрин с улыбочкой. “Интересно, что даже генсек НАТО обеспокоен американским подходом. По самой своей функции он должен быть последним, кто должен беспокоиться об американской политике.” 

“Самое негативное, что произошло с НАТО, - не так называемая угроза европейской системе обороны. ... В действительности с европейской безопасностью никаких проблем нет. Гораздо опаснее то, что, когда после 11 сентября НАТО заявили о своей готовности помочь Вашингтону, Пентагон заявил : большое спасибо, но вообще-то вы нам не нужны. Вот откуда происходит серьезная проблема для НАТО.” 

Робинсон пришёл к выводу, что Европе надо тратить больше денег на оборону, если она хочет иметь ещё хоть какое-то политическое влияние на Америку. Ведрин так не считает. “Нам вовсе не нужно копировать все американские решения. В США есть мощные экономические силы, которые полагают, что мировые проблемы должны решаться военными средствами. Вследствие этого они требуют повышения военного бюджета. Это означает: новые многочисленные заказы, много налоговых денег – в военную систему... Нам вовсе не нужно этого делать.” 

Для того, чтобы охарактеризовать американскую позицию после окончания Холодной Войны, Ведрин придумал термин “гипер-держава”. Это не означает непременно критику. Это – понятие аналитическое. « Мы стоим перед лицом такой власти, которой не было равной в истории. Невиданной военной, политической, монетарной, экономической, технологической И культурной власти. Не сверхдерхавы, а гипердержавы. После этого уже можно задавать себе вопросы, проводит ли эта гипердержава хорошую или плохую политику. Нет сомнений в том, что расширение военного потенциала укрепляет позицию этой гипердержавы.”

Что же остается европейцам в качестве ответа? Согласно Ведрину, европейцы должны ясно дать понять американцам, что И после 11 сентября в мире остается гораздо больше проблем, чем. один только терроризм. “Очень просто. Мы должны стремиться к более стабильному, более безопасному миру. Более справедливому миру, И тут мы приходим к последствиям глобализации.” 

Он подытоживает французскую позицию. Не просто прибыль и выгода для меньшинства стран или людей, -- должна быть создана система, с помощью которой можно будет реформировать СБ ООН, произвести необходимые изменения в МВФ, во Всемирном банке, в том, как работает ВТО.

Во время встречи в Давосе Ведрин в одной из дискуссий сравнил американскую внешнюю политику с практикой больницы, которая занята лечением только одного больного. Важного больного, - терроризма, - но не единственного. “Пауэлл меня выслушал”.

(И на том спасибо! – И. М.)

Перевод Ирины Маленко
 

 Обсудить статью на форуме