Смутное время в Узбекистане

В истории каждого народа есть страницы, которые читать невыносимо тяжко. Последние полтора десятка лет в истории Узбекистана, как и в истории всех республик бывшего СССР являются именно такими страницами. Эти годы вполне сравнимы со смутным временем и, надеюсь, благополучно минуют, как смутное время. Предлагаемая читателю статья посвящена политической истории Узбекистана времен смутного времени, а также выводам из этой истории. Статья не претендует на полноту и на истину в последней инстанции. Она лишь ложит начало марксистским исследованиям в этой области.

Не буду останавливаться на том хорошем, что дала Узбекистану советская власть. Заинтересованный читатель много найдет на эту тему в советской литературе. Не буду также описывать то плохое, что было в советском Узбекистане, так как не хочу присоединяться к хору нынешних узбекских (и прочих) историков, обмазавших советскую власть грязью с ног до головы. Остановлюсь только на трех моментах, необходимых для понимания дальнейшего.

Во-первых, Узбекистан всегда был дотационным регионом. Сначала это было следствием плановой установки на опережающее развитие отсталых регионов Союза. Затем дотации превратились в необходимое условие нормального функционирования хозяйства республики. Потребность в постоянных материальных и финансовых инъекциях из союзной казны привязывала Узбекистан к России.

Во-вторых, так получилось, что именно Узбекистан стал основным полигоном, где апробировалась андроповская чистка бюрократического аппарата. На большей части Советского Союза борьба Андропова с «антиподами социалистического образа жизни» свелась к борьбе с несунами, прогульщиками, самогонщиками и прочими. Но думаю, что если бы Андропов жил дольше, то эта борьба привела бы капитальному перетряхиванию всей управленческой иерархии. Методы этого перетряхивания обкатывались в Узбекистане. Почему в Узбекистане а не, допустим, в Азербайджане? Дело здесь вовсе не в том, что Узбекистан был коррумпирован сильнее. Дело в подковерной борьбе внутри правящей советской верхушки, в Политбюро. Но как бы то ни было, советские люди ужасались именно «узбекским делам», а не «грузинским» или «украинским».

Дела раскрутились в 83 г. так круто, что несмотря на противодействие аппарата крутились и после смерти Андропова аж до 88 г. Следствие велось обычными для бюрократического государства средствами. Признание считалось «царицей доказательств» и добывалось как только возможно. Кое-кто воспользовался этой кампанией для сведения счетов с недругами. Репрессии были очень масштабны, сравнимы со сталинскими. Так что нынешние историки говорят даже о «геноциде узбекского народа 83-88 гг.», что, конечно, бред. Помимо посаженных было много слетевших со своих должностей. В общем за эти годы сменилось около 90% состава узбекской бюрократии, о чем, впрочем, жалеть не приходится.

Следствием этой чистки оказалось ослабление местной бюрократии по сравнению с московским центром. Гайки были затянуты, расшатанная в годы застоя система укреплена, а Ташкент - накрепко прикручен к Москве. Поэтому и перестройка осуществлялась здесь хвостистским порядком. Местные руководители послушно повторяли горбачевские речи, саботировали либеральные послабления и подбирали власть, которую терял центр. Как бы сейчас узбекские историки не рыли землю в поисках «борьбы» узбекского руководства за независимость, факт остается фактом. Ташкент до последнего момента цеплялся за Москву и получил независимость из рук демократов против своего желания, вынужденно.

В-третьих, неравенство между материальным положением села и города, провинции и центра, русификаторская политика властей породили недовольство простых людей - рабочих, дехкан. Шел рост национализма, авторитета религии. Все беды Узбекистана ассоциировались с центром и с русским народом. В этом отношении показателен анекдот, имеющий хождение в республике: «Дехканин трудится в поле. К нему прибегает сын и кричит:
- Ата! русские в космос полетели!
Тот прекращает работу, опирается на кетмень и спрашивает:
- Все?
- Нет, один!
- Э-э…
И дехканин продолжил свою работу». В условиях падения жизненного уровня в конце 80-х годов скрытое недовольство населения стало обретать открытые формы.

В итоге, к моменту обретения независимости имеем следующий расклад:
- прокремлевски настроенная, хорошо централизованная бюрократия;
- либерально и националистически настроенная творческая узбекская интеллигенция, ведущая за собой значительную часть городских обывателей;
- огромная масса дехканства и примыкающих к нему горожан, по большей части пассивная, но в значительной части - зараженная исламистскими настроениями;
- русскоязычное население, обеспокоенное за свою судьбу и настроенное великодержавно.

Получилось так, что наиболее левой силой общества оказалась его наиболее консервативная часть. Это была власть. Узбекское государство снискало к себе ненависть всех демократов, считавших его врагом перестройки. Коммунисты же видели в нем оплот советской власти. На одно из ташкентских предприятий пришло как то письмо от старой коммунистки из Львова. Она рассказывала об установлении советской власти в Западной Украине, ругала демократов и хвалила Каримова. В ответе молодежь предприятия обещала ей: «Мы еще высоко пронесем уроненное старшим поколением знамя». Как увидим дальше, знамя оказалось чересчур тяжелым и нас сейчас хватает только на маленькие флажки.

В 91 первом году О. Шенин прилетел в Ташкент. О чем он договаривался с Каримовым неизвестно, но во время «августовского путча» Каримов оказался с визитом в Индии. Узбекские газеты напечатали обращение ГКЧП к советскому народу, и только 20-го августа, когда стало видным его поражение, Каримов прервал свою иностранную поездку, вернулся в Ташкент и выступил против ГКЧП. Была объявлена независимость Узбекистана. Но по сути объявление независимости Узбекистаном можно расценивать как победу ГКЧП в отдельно взятой среднеазиатской республике. В сентябре 91 года этим пыталась воспользоваться так называемая клановая оппозиция. Около 200 депутатов Верховного Совета подписали заявление, обвиняющее Каримова в пособничестве ГКЧП и требующее его отставки. Впрочем, это привело лишь к разгрому ташкентского клана, инициировавшего это выступление.

После развала СССР стало немодным говорить о своей преданности социализму. Каримов и не говорил. В государственной идеологии произошел поворот от псевдомарксизма к псевдодемократизму. Переворот этот ничего не стоил властям, так как к коммунизму они уже несколько десятилетий имели отношение лишь словесное. «Интернационализм» сменился умеренным национализмом, приверженность «ленинизму» - приверженностью «народным традициям» и «общечеловеческим ценностям».

Коммунистическая партия Узбекистана была преобразована Народно-Демократическую партию Узбекистана (НДПУ). Преобразование сопровождалось перерегистрацией, которую большинство рядовых партийцев проигнорировало и, тем самым, вышло из партии. Тем не менее, все партийные функционеры остались на своих местах, все партийное имущество осталось в их распоряжении и политическое положение НДПУ как правящей партии осталось без изменений. У партийных бюрократов не было причин для недовольства, марксизм был для них пустым словом, а потому возрождать компартию они торопились. Лишь очень немногие из них, главным образом профсоюзные деятели, предприняли в 92 году попытку ее возрождения на легальной основе. Во главе этих людей стоял писатель, бывший министр иностранных дел УзССР Сарвар Алимджанович Азимов. Старик 1923 г. рождения, - он был подвергнут морально-психологическому давлению, получил инфаркт и умер. Вся затея с легальной компартией на этом закончилась.

Тем не менее коммунистическое движение в Узбекистане не прекратилось. Коммунисты Узбекистана участвовали в 93 г. в создании СКП-КПСС, а в 94 году нелегальная Коммунистическая партия трудящихся Узбекистана стала полноправным членом СКП. Впрочем, вся активность этой партии свелась к участию в съездах СКП. Участвовала она также в съезде народов Центральной Азии в Бишкеке в 2000 году. Сейчас партия примыкает к шенинскому СКП. О какой-либо деятельности этой партии в самом Узбекистане неизвестно. Кроме того в республике ведется кружковая работа. Пример такой работы может дать возникший в Ташкенте в 96-97 годах кружок, который условно будем называть «Движением коммунаров». Его активность также была направлена на Россию, где должно было «все решиться». Кружок занимался теоретическими изысканиями,  спасал из библиотек списываемую марксистскую литературу, собрал и отправил одного из своих членов в Россию для пропаганды коммунистической революции. 

Итогом этой работы стал выход в Москве в октябре 99 г. единственного номера газеты «ДвиКом». Со временем связь ташкентской части «Движения коммунаров» со своей российской частью ослабла и прекратилась. Состав кружка претерпел значительные изменения, в нем сместились центры тяжести, и в 2001 году кружок конституировался как Ташкентский коммунистический союз, который и представляет автор этой статьи. Летом 2002 года ТашКомСоюз приступил к пропагандистской и агитаторской работе среди ташкентских рабочих и в интернете. Имеет самиздатовский бюллетень «Рабочие страницы», выходящий нерегулярно (примерно раз неделю).

Более активна была буржуазно-либеральная оппозиция режиму. Первая из организаций этой оппозиции была создана в 1988 году. Она называлась «Бирлик» («Союз») и состояла из творческой интеллигенции. Его радикальное националистическое крыло возглавлялась Абдурахимом Пулатовым и ставила своей целью ускорение реформ путем массовых демонстраций протеста. Более умеренное крыло возглавлялось поэтом М. Салихом. Последнее образовало в 90-м году партию «Эрк» («Свобода»). Многие ее члены были депутатами ВС УзССР. Каримов задерживал ее официальную регистрацию до сентября 91 года. «Бирлик» был зарегистрирован еще в ноябре 91 года, но не как партия, а как общественное объединение.

В январе 92 года «Бирлик» возглавил массовые студенческие волнения в Ташкенте, после чего подвергся репрессиям. В июне того же года оппозиционеры планировали акции протеста, приуроченные к началу сессии Верховного Совета. Однако Пулатов был жестоко избит незадолго до начала сессии, а другим членам «Бирлика» и «Эрка» угрожали расправой. Тогда же Совет министров потребовал от всех общественных организаций и политических партий пройти перерегистрацию. Были перерегистрированы НДПУ и «Ватан тараккиети» - партия, организованная властями для создания видимости многопартийности. «Эрк» и «Бирлик» перерегистрацию не прошли. В январе 93 многие лидеры оппозиции были арестованы и привлечены к суду по статьям за оскорбление чести и достоинства президента и за связь с исламскими фундаменталистами. 

С марта по июнь 1994 года прошли массовые аресты, связанные с распространением подпольно изданной газеты «Эрк». Всего было арестовано около 50 членов партии, которым было предъявлено обвинение в подготовке государственного переворота. Многие оппозиционеры были вынуждены покинуть Узбекистан. В частности М. Салих, А. Пулатов, Б. Маликов (бывший посол Узбекистана в США, запросивший там убежище) и Мухаммад Садык Мухаммад Юсуф - бывший муфтий. Другие оппоненты Каримова были смещены со своих постов. В настоящее время буржуазные либералы продолжают пользоваться значительным авторитетом среди интеллигенции. Активно занимаются правозащитной деятельностью, пользуются поддержкой западных общественных и государственных организаций.

Еще более значительной является исламская клерикальная оппозиция. В 91 году была создана Исламская партия возрождения Узбекистана (ИПВУ) как филиал всесоюзной ИПВ. Эта партия находилась под запретом с момента возникновения. В 92 году было создано ее молодежное крыло «Адолат» (около 10 тыс. человек). Сила этой организации была такова, что в Ферганской долине фактически установилось двоевластие. Наряду с государственными органами открыто действовали вооруженные исламистские группы, шариатские суды, гораздо более авторитетные и влиятельные чем государственные. ИПВУ и «Адолат» развернули широкую кампанию за отставку правительства и создание исламского государства. В феврале 93 года подразделения «Адолат» были разгромлены узбекской милицией. На исламистов обрушились массовые репрессии. Пропал без вести лидер ИПВУ Утаев, установлен жесткий контроль над проповеднической деятельностью мечетей, выдворены иностранные миссионеры. Исламские оппозиционеры частью ушли в глубокое подполье, частью бежали в Таджикистан и Афганистан. Они участвовали в гражданских войнах в этих странах а в 98 году создали Исламское движение Узбекистана (ИДУ), которое развернуло вооруженную борьбу против Узбекистана.

В самом же Узбекистане стала обретать влияние партия «Хизб ут-Тахрир», действующая здесь с 92-93 годов. Заметной она стала в 95 году а сейчас является самой массовой и авторитетной в Узбекистане исламистской организацией. Ее деятельность не привлекала внимания узбекских властей до мая 1998 года. Но уже в июле 1998 года в руки правоохранительных органов попали листовки с призывами к установлению власти ислама. Массовые аресты «хизбутов» были проведены в Ташкенте со 2 января по 10 февраля 99 года. Число арестованных превысило 80 человек. Всего в 99 году по утверждению представителей «Хизб ут-Тахрир», было арестовано до 500 человек. В дальнейшем репрессии нарастали и к 2002 году по оценкам правозащитников в тюрьмах Узбекистана находилось около 7000 диссидентов - главным образом исламистов.

Высокая активность местных националистов и исламистов, их активная борьба против государства повлияла на русскоязычное население республики следующим образом. Если в иных бывших советских республиках русскоязычные были настроены оппозиционно к властям, рождали в своей среде массовые левые организации, то в Узбекистане все их симпатии лежали на стороне власти. Люди видели в ней защитника своих национальных прав, гаранта безопасности. На умеренный узбекский национализм государства они закрывали глаза, как на досадную издержку, уступку, необходимую Каримову, чтобы держаться у власти. Поэтому не пользовался успехом «ИнтерСоюз», возникший в начале 90-х по примеру иных республик. Не имея сколько-то значимой поддержки русскоязычных узбекистанцев, эта организация пошла на участие в общих акциях с «Бирликом». Это окончательно оторвало ее от своей социальной базы. Деятели ИнтерСоюза стали восприниматься русскими как отщепенцы и предатели. В дальнейшем деятельность этой организации свелась к коммерческой: кредитовали желающих перебраться в Россию, подыскивали им там жилье и работу (разумеется не за «так»). Постепенно этот Союз полностью исчез с политического горизонта.

С тех пор среди русскоязычных не возникало оппозиционных движений на национальной почве. Созданный ими Русский культурный центр полностью лоялен к властям, помогает им поддерживать имидж «национальной толерантности». Есть, конечно, наивные старики, пишущие Каримову верноподданнические письма с просьбами о придании русскому языку статуса государственного. Они отправляют эти письма непосредственно Каримову или, собрав сколько-то подписей, приносят в культурный центр. Насколько я знаю, эти письма скапливаются в кабинете председателя, доставляя ему неудобства. Выкинуть - неприлично, отправить Каримову - боязно.

Такова внутриполитическая ситуация в республике. Как в этой ситуации должны вести себя коммунисты? Наиболее распространено среди левых мнение: «Мы слабы! В этой отсталой стране ничего сделать нельзя!» Далее варианты: 1) «Главная опасность - это исламизм. Мы должны поддержать власть, борющуюся с ним»; 2) «Все решится в России. Нужно ехать в Россию и участвовать там в революции. Затем эта революция перекинется в Узбекистан». Сразу отметем последнее мнение, так как никакая революция не перекинется в Узбекистан, если в нем не будет массовой партии, способной поддержать эту революцию, а помощь узбекистанцев российской революции представляется мне чересчур ничтожной. В свое время россиянин Герцен также торопился во Францию, чтобы поучаствовать там в революции, но, насколько знаю, наибольших успехов он добился именно в деле русской революции а не французской.

Далее по порядку. «Мы слабы!» Да, это - факт. Но слабость не может служить оправданием пассивности. Наоборот, чтобы преодолеть слабость, необходимо активно трудиться. Иначе мы вечно будем слабыми и пассивными. «В этой отсталой стране ничего сделать нельзя!» Да, мы сравнительно отсталы. Но по своему экономическому, социальному, культурному развитию мы опережаем Россию 17-го года. Тем более мы опережаем Узбекистан 17-го года. Если оказалось возможным совершить революцию там, значит возможно здесь. Единственное наше отставание от того времени - это отставание в революционном сознании, опыте, организации. Но это отставание не может быть преодолено стихийным развитием производства. Оно может быть преодолено только активной революционной работой, победами и поражениями, потом и кровью революционеров. Ничего нельзя сделать философствуя на кухне, но можно многое сделать, если работать. Поговорка: «Глаза боятся, - руки делают», - это очень хороший совет, как правило приводящий к положительному результату.

Впрочем, сказать: «Нужно работать», - это почти ничего не сказать. Как работать? Что делать? - Вот, о чем стоит подумать. И в первую очередь надо определиться: поддержать режим в борьбе с исламизмом или занять непримиримую антиправительственную позицию? Для Узбекистана - это два взаимоисключающих решения. Власть в нашей стране не согласится на единый антиклерикальный фронт с коммунистами. Если вы помогаете ей, то помогаете ей во всем или ни в чем. Если вы легально ведете антиклерикальную пропаганду, то обязаны хвалить мудрую политику президента. Если вы хотите защищать светскую власть с помощью оружия, то только в рядах «правоохранительных» органов, подчиняясь дисциплине и выполняя любые, самые грязные приказы. 

А главное, желая помочь режиму, вы должны забыть о бесправии и нищете своего народа, т.е. о социальной подоплеке религиозного экстремизма. Иначе вы режиму не нужны. Либо вы служите ему во всем, либо вы пассивно «помогаете» ему кухонной болтовней, либо вы идете против режима. В последнем случае вы содействуете падению режима, которым, в первую очередь, воспользуются исламисты (как в Иране 78-го года). Это неприятно. Так что делать? Быть «за» режим или «против»? Необходимость сохранения светской власти бесспорна и ответ кажется однозначным. Но, прежде чем ответить, давайте попытаемся заглянуть в будущее хотя бы на ход вперед.

Думаю не нужно доказывать, что наше государство прогнило до самого фундамента, и что развалиться ему мешает только колючая проволока, которой обнесены заборы исправительно-трудовых колоний. Косметический ремонт здесь помочь не может, - дом нужно ломать и строить новый. Но для наших правителей это невозможно. Они лишатся всего, если вздумают по настоящему выполнить демократические положения конституции. И здесь уместно сравнение с царской Россией, о которой Троцкий в 1906 году писал так: «Финансовое и военное могущество абсолютизма подавляло и ослепляло не только европейскую буржуазию, но и русский либерализм, отнимая у него всякую веру в возможность тягаться с абсолютизмом в деле открытого соразмерения сил. Военно-финансовое могущество абсолютизма исключало, казалось, какие бы то ни было возможности русской революции.

На самом деле оказалось как раз обратное.
Чем централизованнее государство и чем независимее от общества, тем скорее оно превращается в самодовлеющую организацию, стоящую над обществом. Чем выше военно-финансовые силы такой организации, тем длительнее и успешнее может быть ее борьба за существование. Централизованное государство с двухмиллиардным долгом и с миллионной армией под ружьем могло продержаться еще долго после того, как перестало удовлетворять элементарнейшие потребности общественного развития - не только потребность внутреннего управления, но даже потребность в военной безопасности, для охранения которой оно первоначально сложилось.

Чем дальше затягивалось такое положение, тем больше становилось противоречие между нуждами хозяйственно-культурного развития и политикой правительства, развившей свою могучую «миллиардную» инерцию. После того как эпоха великих заплат была оставлена позади, не только не устранив этого противоречия, но впервые вскрыв его, самостоятельный поворот правительства на путь парламентаризма становится объективно все труднее и психологически все недоступнее. Единственный выход из этого противоречия, который намечался для общества, состоял в том, чтобы в железном котле абсолютизма накопить достаточно революционных паров, которые могли бы разнести котел». В этих словах практически ничего ненужно менять, чтобы получить описание узбекского общества.

Однако мы живем не в России и не в начале 20-го века. И «наш» абсолютизм может скончаться не так красиво как царизм в 17-м году. Ведь «пары» копят, главным образом, исламисты а не коммунисты. Здесь мы получаем еще один нюанс, который должны брать в расчет. Исламизм НЕ ЯВЛЯЕТСЯ антагонистом эксплуататорам. Власть сама МОЖЕТ СТАТЬ ИСЛАМИСТСКОЙ и, тем самым, остаться властью. Это для нее нормальный исход. Отказалась же она от «коммунизма». С такой же легкостью откажется и от «демократии»! Провозгласит приоритет «исламских ценностей» и вперед к шариату! И власть будет цела и фанатики довольны.

Оглянитесь товарищи. Реверансы в сторону ислама давно уже стали обыденными и даже обязательными в речах государственных деятелей. В ташкентских школах в экспериментальном (пока что) порядке вводится изучение предмета «Теология». Летом 2001 года в Ташкенте прошла конференция «Материнство и детство - приоритетные направления государственной политики». На конференции звучали предложения исламизировать воспитание детей. Например, кандидат исторических наук, доцент К. Нишонбаева ратовала за соблюдение законов шариата в семье и применение педагогических приемов суфизма. Кандидат философских наук, заведующий отделом литературу для детей (!) из Центра «Маънавият ва маърифат» («Духовность и просветительство» !!!) Р. Бакаев выступил за широкое использование методов исламского воспитания в школе. Причем другие участники конференции не высказали открытого неприятия этих рекомендаций!

Отсюда можно сделать вывод: стоит Каримову приказать, и Узбекистан в одночасье станет исламским государством. Не Каримов так его преемники не остановятся перед этой мерой, если их власть окажется перед угрозой революции. Исламизм грозит Узбекистану не со стороны безграмотного дехканства. Он грозит ему со стороны властных «коридоров» и кабинетов с высокими потолками. Рано или поздно режим сгниет окончательно и как за спасительную соломинку ухватится за зеленый фашизм. Будем ли мы помогать этому режиму, гнить вместе с ним и спасаться вместе с ним? Или постараемся создать к моменту его падения независимое мощное коммунистическое движение, способное сопротивляться фашизму?

Но, может быть, мы чересчур сгущаем краски? Может быть у нашего «толерантного» государства есть иная историческая перспектива? Есть. Это - перспектива превратиться в неоколониальную администрацию Соединенных Штатов в Узбекистане. Уже сейчас мы стелемся перед американцами. Когда же над государством зависнет дамоклов меч народного мщения, наши правительства могут отдаться своим «союзникам» с потрохами. Американцы наведут здесь «порядок». Подавят народные выступления, установят «демократию» карательного образца, растащат экономику и заставят нас частью пахать за гроши, частью помирать с голоду. 

Американские «советники» будут «снимать» наших сестер и дочерей на «Бродвее», а мы будем тратить этот женский «заработок» на водку и виски и топить в этом пойле свои не до конца омаскультуреные мозги. В какой-то мере это есть уже сейчас. Но нам будет в сто раз хуже, если эта «демократизация» будет доведена до логического конца. За последние 12 лет пора бы уже убедиться, что вся эта байка о хорошей жизни при капитализме придумана специально, чтобы дурачить совковых лохов, чтобы оседлать их и ездить на них верхом.

Так идти ли нам вместе с режимом? Идти с ним - означает пособничать его гниению, которое может завершиться либо фашизмом, либо неоколониальной диктатурой. А скорее всего - тем и другим. Любой коммунист должен ответить на этот вопрос однозначно: НЕТ! Мы обязаны бороться с этим режимом и бороться с исламизмом своими силами. Исламизм - это жупел, которым власть оправдывает свою грязную сущность. Эксплуататорская верхушка - это причина исламизма и его самый сильный отряд, угрожающий нашему народу. Борясь с режимом, мы обязаны бороться с исламизмом. Борясь с исламизмом, мы обязаны бороться с режимом.

Но что мы можем сделать, когда рабочий класс Узбекистана в массе своей деморализован и затуркан? В этом вопросе уже кроется ответ. Объединяться! Чтобы успешно бороться, нас должно быть много. Чтобы нас было много, мы должны вести пропаганду и агитацию. ТашКомСоюз ведет ее с помощью своих «Рабочих страниц». Товарищи, вы можете реально помочь делу революции, собирая информацию для «Рабочих страниц», распространяя их на рабочих местах! Ясное дело, что для этого нужно преодолеть страх, ведь не зря читатели шутят: «Прежде чем взять эти «Страницы» нужно надевать перчатки, чтобы не оставлять отпечатков». Ради бога, товарищи! Хоть в перчатках, хоть в пожарных комбинезонах с противогазами, но нужно действовать. История отводит нам очень небольшой срок для того, чтобы сорганизоваться. Иначе все мы окажемся в очень глубокой заднице, из которой выбираться будет еще труднее. Работа нам предстоит гигантская, но кому еще кроме нас работать?
ГЛАЗА БОЯТСЯ - РУКИ ДЕЛАЮТ!

Ваше мнение