Ян Оранский
 

“Он как наседка, клюющая собственные яйца:
Такую бы в котел отправить!…”
(Окот П’Битек, “Песнь Лавино”)

…Ян - длинный, тощий, чем-то напоминающий Кощея Бессмертного из детской сказки “Новогодные приключения Маши и Вити”, только не такой симпатичный – сидит у окна и курит. Он потягивает кофе в голландском стиле – крепкий, с молоком, но почти черный, с сахаром, но почти несладкий. 

Когда живешь в Голландии, поневоле начинаешь думать, что голландцам жалко молока или сахара. Но им действительно нравится такой кофе, а мы с Яном – вовсе не в Голландии. Мы сидим в фойе гостиницы “Европа” – самой часто взрываемой в прошлом гостиницы в Белфасте. Которую сегодня уже никто не взрывает- зато весь Белфаст знает, что её менеджмент платит дань лоялистской “крыше”…

Ян польшен моим вниманием к нему – тем, что я узнала о нем и решила взять у него интервью для ирландского радио. Ведь хотя он сам и считает себя радиожурналистом, его подлинной профессиональной “гражданской” специальностью был звукотехник на радио.

Ян- голландец, и мы говорим по-голландски. К его большому удовольствию: приятно все-таки, когда вдали от дома незнакомый тебе человек вдруг заговаривает на твоем родном языке. Я узнала о его существовании случайно: натолкнулась в интернете на его сайт, посвященный Северной Ирландии и мирному процессу, на голландском языке.

… Из официальной версии биографии Яна Схюрмана:

“Ян Схюрман начал свою журналистскую карьеру на нидерландском радио. До этого он тоже работал там, но занимал техническую функцию.

Сначала он заминался проблематикой этнических меньшинств, но быстро стало ясно, что его интерес особенно привлекала заграница. Он все болeе и болeе стал заниматься отношениями между Востоком и Западом (тогда ещё не закончилась “холодная война” и не пала Берлинская стена), ООН, международной экономикой и его подлинной специализацией – Ближним Востоком. В рамках этой широкой темы он особенно следил за мирным процессом между Израилем и Палестиной.

После того, как он 14 лет проработал в качестве редактора иностранных новостей, он решил переехать из Хилверсума в Белфаст. Причина для такого – все-таки достаточно примечательного! – переезда – в том факте, что в Израиле работают уже 17 голландских корреспондентов, в то время, как в Северной Ирландии – ни одного.

… Схюрман начал вести репортажи из Белфаста в январе 1999 года. Он работает free lance и передает репортажи фламандскому VRT в Брюсселе, местной (микроскопического масштаба! –И. М.) радиостанции Радио Вест в голландском Рейсвейке и голландскому Радио Недерланд Верелдомруп (радио, транслирующему программы для голландцев за рубежом – И. М.), как на голландском, так и на английском языках.”

Ян начал рассказ о себе с воспоминаний о детстве в далекой голландской провинции. Потом перешёл к собственно работе на радио (Правда, несмотря на все его заверения в интересе к ближневосточному конфликту, я так и не смогла найти ни одну ссылку на его собственные материалы на эту тему. Что напомнило мне о контакте с ещё одним горячим энтузиастом происходящего на Ближнем Востоке – звонившим мне в своё время с угрозами работнике ирландской “Айриш Таймс” Харри Брауне, которому не понравился переведенный мной негативный в отношении Изра!
иля материал. Когда я, в свою очередь, решила познакомиться с тем, что же писал но данной теме сам угрожавший мне горе-журналист, оказалось, что он занимается вовсе не Ближним Востоком, а … обзорами программ ирландского радио!). 

В Голландии Ян был социалистом. Не настоящим социалистом, конечно, а сторником голландских “лейбористов”. В Северной Ирландии его симпатии повернулись на сторону местных фашистов. Не побоюсь использовать этот термин и называть вещи своими именами.

Приехал он сюда, в общем-то, из финансовых соображений: в Израиле все “места под солнцем” голландскими журналистами уже были раcхватаны, а “кушать хочется всегда”: надо же как-то зарабатывать на жизнь. Вот Ян и решил попробовать для себя менее горячую точку: Белфаст. “Ну и как, зарабатывается?”

Ян не улавливает иронии в моем голосе. Голландцы вообще славятся тем, что все воспринимают буквально – и мне самой приходилось бороться в себе с этой чертой после того, как я прожила в Нидерландах много лет. В Ирландии ничего воспринимать буквально нельзя. Во всяком случае, если ты хочешь её понять…

Он увлеченно начинает рассказывать мне о гонорарах. Когда что-нибудь случается – ну, какой-нибудь мощный взрыв, какой-нибудь очередной кризис в мирном процессе, очередной разгон демократически избранных местных органов власти колониaльными наместниками, - то Яну удается быстренько запродать свой репортаж и получить круглую сумму. В другие времена ему бывает туго, и приходится затянуть пояс на и без того тощей талии. Сегодня он – при деньгах, и чтобы продемонстрировать мне это, он заказывает нам обоим по ирландскому кофе – с виски…

После второй чашки ирландского кофе непривычного к виски голландца начинает тянуть на подвиги, и он стремится произвести впечатление на молодую российскую коллегу женского пола. Он рассказывает мне, каких местных знаменитостей ему довелось интервьюировать. Тримбл, Пейсли, Сэмми Вилсон, леди Силвия Хермон, Найджел Доддс… Я замeчаю, что юнионисты, причем крайние по своим взглядам, среди них – в преобладающем большинстве. Если Ян и берет интервью у республиканцев, то это, как правило, диссиденты, которые ему нужны для очернения основной массы шиннфейновцев.

“ Ну, а ты? Кого тебе удалось записать?” – спрашивает он. Я, конечно, преуменьшаю свои достижения и скромно говорю: “Ну, например, Мэри Нэлис” (из партии Шинн Фейн). “Крутая бабушка!”- с уважением в голосе (не к Мэри, а ко мне, что мне это удалось!) говорит Ян. И тут же сам начинает монолог о шиннфейновцах; о том, какие они, по его мнению, “сталинисты”. 
“Эх, Ян, не видел ты настоящих сталинистов!” - вздыхаю я…

Он все ещё ничего не понял и по-прежнему хочет произвести на меня впечатление. Рассказывает о том, где он живет: в центре Южного Белфаста, в районе, который опаснее Шанкилла и называется Виллидж – Деревня. Лоялистская деревня. Все здесь знают друг друга, и любой появившийся новичок проверяется досконально. Виллидж “прославился” тем, что недавно отсюда , учинив погром, прогнали единственную здесь африканскую семью, которая и понятия не имела, в какой гадюшник её поселили социальные службы. Когда я напоминаю Яну об этом, он только отмахи!
вается. И приглашает меня с собой завтра – интервьюировать Пейсли-сына: “Я вас познакомлю!”: Ян явно думает, что я должна ну просто умереть от счастья!

“Знаешь, Ян, у меня как-то несколько другие идеалы,”- отшучиваюсь я. “Когда я была молодой, я мечтала встретить в своей жизни Патриса Лумумбу…”

“Лумумбу?”- восклицает здорово уже набравшийся Ян. “Да это был фрукт тот ещё!” Хотя почему-то в чем. именно заключается это “тот ещё”, он не спешит мне объяснить.

Он торопится говорить о себе. А то вдруг я не успею оценить, какой передо мной талaнт, - ведь мне уже скоро пора домой. Когда он только что появился в Виллидж, для того, чтобы он там поселился, требовалось разрешение вышшего собрания местных лоялистов! И они ему это разрешили! Зато теперь у него ни с кем нет никаких проблем, отношения просто замечательные. “Ну, а как насчёт того африканца, Ян?”- говорю я, но он меня самовлюбленно не слышит. Подумаешь, какие мелочи! Ведь вокруг него – такие герои!

…Мать зверски убитого в соседней с моей деревней католического парнишки Моргана сказала, что она прощает его лоялистских убийц. Лоялисты не прощают никого и ничего,-  кроме собственного фашизма, оправдания которому находятся то в их “оскорбленных чувствах”, то в том, что их прадедушки погибли в первой мировой войне, то в том, что они – “высшая раса.”

На сайте Схюрмана , на первый взгляд, казалось бы, соблюден так высоко ценящийся в западной журналистике (на словах!) принцип “сбалансированности”: здесь представлены обе стороны конфликта, излагается его история, даны многочисленные иллюстрации… Это когда вы начинаете читать его материалы повнимательнее, то в глаза начинает бросаться, что Ян далеко не так нейтрален в освещении конфликта, как он хочет казаться, и как - в теории, конечно! – полагается западному журналисту.

Ещё более это бросается в глаза в ходе разговора с самим Схюрманом. Особенно если вы сначала не высказываете вслух своих собственных взглядов…

В своих “сбалансированных” произвeдениях Ян идет даже дальше, чем. британские СМИ или североирландская полиция, которые знают, что за клевету и недоказанные обвинения им придется отвечать по закому, а потому камуфлируют свою пропаганду под “мы верим, что” или в избытке пользуясь условным наклонением глаголов. 

Отрывки из “нейтральных” репортажей Яна Сxюрмана по голландскому радио:

“Это правда. Все указывает на то, Шинн Фейн действительно может быть привязана к этому шпионскому делу. Четыре человека арестованы уже болеe недели назад, и им предъявлены обвинения… Шинн Фейн может это не нравится, но это факт- что юнионистам до смерти надоел политический шантаж республиканцев.”

Конечно, Ян при этом “забывает” сообщить своим слушателям, когда обвиненных отпускают на свободу под залог, как и тот факт, что против них практически нет никаких улик, подтверждающих бы выдвинутые (в такой почему-то нужный по политическим мотивам юнионистам момент!) обвинения. Молчит он как рыба пpи  этом и о том, что шпионы британскогого правительства подложили совсем недавно – с санкции отвественного за это министра! – “жучка” в машину Джерри Адамса, в самый ответственный момент мирных переговоров. Как и о роли британских спецслуж!
б в убийствах республиканских активистов и правозащитников… Может, Верелдомруп за это так хорошо не заплатит?

В другом своем репортаже Ян голословно обвиняет лично мне знакомого человека – Джима Монагана и его друзей в “обучении колумбийских террористов в изготовлении автобомб в обмен на наркотики”. 
Ну уж ты хватил, Ян! Такой лжи, опять же, даже британская пресса не пишет! Джим и наркотики – это все равно, что Джордж Буш, прочитавший полное собрание сочинений Ленина. Из области ненаучной фантастики!

На днях в Северной Ирландии полицией была обнаружена и конфискована самая крупная за всю историю партия наркотиков. Принадлежала она, кстати, тем, кому Ян так рьяно симпатизирует: лоялистам. Но пишут здесь об этом исключительно мелкими буквами. А сам Ян, естественно, молчит об этом в тряпочку вообще. А зачем ссориться с соседями?

Ян хорошо извeстен и среди своих соотечественников-голландцев в Белфасте. Не общается он только с бывшей супругой Джерри Келли, голландкой Полин: “Есть в Западном Белфасте одна голландская женщина… уж слишком она республиканка!”

Хорошо, может быть . Полин (и я вместе с ней) – на самом деле такие уж нетерпимые люди с крайними взглядами. Но почему бы Яну не показать нам пример собственной нейтральностью, не пристыдить наш “экcтремизм” своим стремлением осветить североирландский конфликт в большей степени без личных чувств, чем. это удается нам, “эмоциональным женщинам”?

Как бы не так. Размечтались!

На День Королевы (голландской – 30 апреля) в прошлом году, национальный праздник в Нидерландах, именно Ян Схюрман был одним из главных инициаторов его празднования местной голландской общиной… в оранжистском холле…Более сектантское место трудно было бы подобрать! 

А как же “принцип нейтральности”? Как же “журналистский профессионализм”, Ян?
Все мы знаем, что “нейтральной” журналистики не бывает. Это – миф придуманный капиталистической пропагандой для того, чтобы запретить левым жураналистам иметь и отстаивать свою гражданскую позицию. Зато правым – таким, как Ян- всегда дается зеленый свет. Их “пристрастности” не замечают. 

И если, к примеру, я всегда свою позицию выражаю в открытую (нельзя быть нейтральным по отношению к подлости и нельзя симпатизировать расистам, если ты сам не расист!), то такие, как Ян, под маской “сбалансированности” стремятся отравить ядом пера своих неискушенных читателей. 

…На церемонию празднования Дня Королевы был приглашен тогдашний лорд-мэр Белфаста юнионист Джим Роджерс, оранжист и сектант. Я поверю в “сбалансированность” журналиста (?) Яна Схюрмана только тогда, когда на следуюий День Королевы будет приглашен нынешний мэр Белфаста – республиканец Алек Маски, а проведен он будет в Културланне Западного Белфаста! Для уравновешивания.

“Это такие люди!”- прочувственно говорит Ян о юнионистах-лоялистах. “Их просто не понимают! Люди недооценивают глубину их чувств! Глубину их духовно-эмоциональной связи с Британией!”

…А у меня перед глазами стоят плачущие маленькие девочки из школы Холи Кросс, по дороге в школу оплевываемые и забрасываемые камнями и бутылками с мочой вот этими его “чувствительными” друзьями… Которые сами наотрез отказываются признать, что чувства могут быть и у других, у кого-то ещё, кроме них.

А интересно, как бы отрегировали милые соседи Яна, если бы они узнали, что по происхождению – католик? Ох, сдается мне почему-то, что пошли бы тут клочки по закоулочкам!…
.

Ваше мнение