в производстве Ленинского
районного суда города Владивостока
Приморского края
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
Губкина Игоря Владимировича, обвиняемого в совершении убийства
Ваша честь! Сторона защиты уже приводила доводы в пользу того,
что для
меня не характерно совершение немотивированных преступлений.
Я повторю
эти доводы ещё раз. Моё основное занятие в настоящее время -
политическая журналистика, а вовсе не убийство людей.
Участвуя в политической жизни страны как член ныне действующего
Верховного Совета СССР, я приучен рассчитывать последствия своих
действий, точно понимать их смысл. Суд не установил никакого
смысла в
убийстве Егорова Б. И. и не выявил никаких желательных для меня
последствий от свершения данного преступления. Зачем мне тогда
убивать
Егорова? По своему положению в революционном движении у меня
нет
необходимости сидеть в подъездах домов с оружием в руках, поджидая
мелких коммерсантов. Меня не интересует содержимое их карманов,
меня
интересуют суммы гораздо большие.
Настоящий смысл моего уголовного преследования - это устранить
меня от
активной политической жизни, лишить свободы действий. Для чего
это надо
властям? Я не скрываю что моя цель - руководство готовящимся в
стране
вооружённым восстанием с целью свержения оккупационного режима,
установления Советской власти, изменение отношений собственности.
Во
все времена все правительства боролись со своими политическими
противниками.
Я открытый политический враг существующего конституционного строя
в
Российской Федерации. Я намерен этот строй свергнуть. В отношении
меня
избрали, если так можно выразиться, гуманный способ противодействия
-
заключили под стражу и пока оставили жизнь. Льву Рохлину в подобной
ситуации её не оставили. Потому - я не собираюсь выдавать себя
за
законопослушного гражданина. Напротив, в своих статьях и книгах,
я
призываю нарушать действующие законы существующего буржуазного
государства с той целью, чтобы подготовить и совершить в обществе
Революцию.
Меня неоднократно привлекали к уголовной ответственности и бывало
выдвигали против меня истинные мотивы преследования. Так, в 1998
году
меня обвинили в действиях направленных на свержение конституционного
строя в РФ (статья 278 УК РФ), в руководстве преступным сообществом
"Реввоенсоветом" (статья 210 УК РФ), терроризме (статья 205 УК
РФ).
Обвинение в убийстве человека не является более тяжким преступлением
в
этом ряду. Напротив мне вменяют относительно лёгкое обвинение
с более
мягкой санкцией статьи: от 6 до 15 лет лишения свободы. Статьи
278 УК
РФ, 205 УК РФ предусматривают наказание от 12 до 20 лет лишения
свободы.
Пока я доказывал из стен Владивостокского СИЗО, что не имею отношения
к
убийству Егорова Б. И., без меня завершили судебный процесс по "Делу
Реввоенсовета", и этот процесс шёл не как уголовный. В этом я
вижу
главный смысл моего содержания под стражей.
Обвинение в подделке документов (статья 327 УК РФ) имеет цель
оправдать
моё длительное содержание под стражей, если рассыплется обвинение в
убийстве, - об этом мне без стеснения объявил следователь по
моему
делу.
Хочу заверить представителя государственного обвинения и суд -
никакое
суровое наказание не может меня испугать. С избранного пути я
не сверну.
Я был и останусь революционером-коммунистом.
Положительный вывод, который можно сделать из моего очередного,
без
малого уже полуторагодовалого тюремного заключения - в оккупированной
стране нельзя рассчитывать на полицию, прокуратуру, суд. Нельзя
искать
правды, закона и справедливости там, где их заведомо быть не
может.
Надо рассчитывать на себя, на силу организованных масс, а не на милость
врагов. Коммунистам надо заниматься не юридическим крючкотворством,
а
всесторонней подготовкой Революции. Надо тратить силы и средства
не в
противодействии районным прокурорам, а в организации работы советов.
Я
не желаю просить у суда никакого снисхождения ко мне, так как
считаю
себя не виновным в совершении данного преступления.
12 ноября 2000 г.
Ваше
мнение
При использовании этого материала ссылка на Лефт.ру обязательна
|