«Шесть часов утра, двадцать шестое сентября, шесть градусов тепла…Одни шестёрки» - Виктор шёл по обочине асфальтовой дороги, ведущей в центр города.

 «Да, шесть градусов всё же холодно…» - поёжился он, переходя дорогу как положено – по «зебре». Дорога до гаражей, где он работал охранником, занимала 30 минут. Чтобы успеть к началу своей смены он вставал в 5.15, а то и в 5. Ранние побудки не нравились ему: не хотелось вылезать из тёплой постели, чтобы идти по пустому городу, по холодным и сырым его улицам. Холод города и серость неба навевали тоскливые мысли, избавиться от которых он не мог, да и не хотел.

 «Опять на гребанную работу»! - вдруг со злостью подумал Виктор, - «с работы на работу, чего бы пожрать, да как бы поспать – и так всю жизнь»! Он обогнул дом-коробку, построенную в эпоху «развитого социализма», и стал подниматься в «горку» по новому бетонному тротуару.

 «Но ведь было же когда-то по-другому?! Было время – я работал на мебельном комбинате. Получал маленькую, но стабильную зарплату», - он потёр озябшие мозолистые руки,- «комбинат делал мебель для всяких важных совковых учреждений и даже для Кремля»! Виктор поднимался всё выше: «Потом Союз развалился. Заказов стало меньше, зарплата выдавалась реже. Потом стали работать несколько дней в месяц, а зарплату вообще перестали платить…». Он перепрыгнул огромную лужу, образовавшуюся из-за того, что бетон, несмотря на сравнительную молодость, уже успел осесть и покрыться трещинами.
 «…начались сокращения…я ушёл сам», - Виктор посмотрел вперёд – скоро была вершина «холма».

 «Кем я только потом не был: и почтальоном, и водителем, и на юрфаке учился (когда я был на третьем курсе его закрывали, отказавшись компенсировать нам затраты)», - он опять потёр руки, - «а в итоге: мне 32 года, образование--специальное, работаю нелегально, охранником, кормлю жену--безработную студентку и маленькую дочку… Живём с тёщей». Виктор достиг вершины холма и остановился оглядеться.

 Его взору открылось пёстрое хаотическое сплетение сонных домов-коробок и ржавых металлических конструкций линий высокого напряжения. Людей видно не было. Воскресенье -  все спят.

 «Всё это хуйня! И зачем лгать себе?!» - вдруг подумалось ему, - «и тогда, в советское время лучше не было! Просто мне тогда одной маленькой зарплаты на себя одного хватало, а сейчас, уже на семью, не хватает.» Он ещё раз посмотрел на город – торчала труба того самого мебельного комбината. Захотелось курить.

 «Уже вторую неделю не курю – денег нет», - вздохнул Виктор,– «но ведь не может быть всё время плохо. Должно же быть когда-то хорошо!»

 Нелегальный рабочий покосился на кирпичную стену соседней девятиэтажки и увидел надпись: «Булыжник – оружие пролетариата! УРА!».

 «Новая!»- автоматически подумал он, - «три дня назад не было!» Надпись была сделана очень неумело, какой-то чёрно-серой краской. 

 «Пора идти дальше», - вздохнув решил Виктор и побрёл через совершенно пустую, центральную улицу города.

 «Булыжник…Эх, такой лозунг сто лет назад был кстати, а сейчас у нас ни булыжников (потому как везде асфальт), ни пролетариата (а только рабочие, которых от нападок буржуев «защищает» профсоюз)»,- он тоскливо посмотрел на компактно расположившиеся между новостройками и бензоколонкой гаражи, где работал охранником его друг – Кирилл.
 «Вот Кирюха «повоевал» с начальством, когда нам на фабрике зарплату резать стали»,- Виктор засунул замёрзшие руки в дырявые карманы своей затасканной куртки, - «что толку – его же первым из нашего цеха выгнали, а потом ещё три бугая на улице…» Вдруг его левая рука нащупала что-то твёрдое под подкладкой.

 «Сигарета!» - как пуля вылетела мысль, - «надо же! Даже не поломалась!» Он закурил.

 «Ничего, мы ещё посмотрим, чья возьмёт,»- думал Виктор, попыхивая сигаретой уже спустя минуту, - «мы ещё поглядим кто кого съест…».

И он вспомнил, что против здания горуправы написано: «Ешь богатых!», а возле ПТУ какой то чудак написал: «Only one solution – Revolution!». И он улыбнулся, и город начал просыпаться, на улицах стали появляться прохожие, свинцовое небо на востоке вдруг разошлось, появилось солнце, оно улыбнулось серому городу, и стало теплее.

П. Данилов.
Сент.- окт. 2002
 

Ваше мнение