Доселе мы знали Фуко как структуралиста, историка клинической медицины, тюремных учреждений и понятия сексуальности. На обложке новой книги наголо бритый автор осторожно держит, как бинокль, двумя руками, мегафон, и что-то говорит в него. Справа прислушивается старенький Сартр и видно, что запросто соглашаться он не привык даже со старыми друзьями. Вокруг переглядывается редакция ранней, маоистской тогда,  «Либерасьен». Под обложкой политический сборник, половина которого: беседы, интервью, публичные диспуты. Пафос и уровень сравним порой с античными философскими диалогами. Фуко обсуждает с Делезом неочевидные связи между политической технологией, господствующим языком и массовым желанием. Полемизирует с Глюксманном и Леви, тогдашними маоистами—нелегалами, стоит ли создавать подпольные народные трибуналы? Принципиально спорит с Ноамом Хомским о развитии понятия «справедливость» и механизмах исключения «неправильных» личностей из разных типов обществ. Свои любимые цепочки: истина-запрет-удовольствие-раскаяние-вина Фуко сплетает с политической актуальностью: май 68-ого-троцкизм-китайская культурная революция-анархизм-феминизм. Для него сформулировать нетривиальный вопрос из тех, которые каждый должен постоянно задавать себе, важнее немедленного ответа. Что мы представляем собой, но не везде и вообще, а здесь и сейчас? Для начала стоит ответить: кем мы сегодня здесь не являемся или не хотим являться? Главная тема книги –  ответственность интеллектуала за своё место в «производстве общественной истины». Слова дикие для нынешнего российского уха, ибо российский глаз в последние годы привык к абсолютной беспринципности родных аналитиков, пиарщиков, имиджмейкеров. Это, если угодно, не доступный почти никому из образованных и востребованных российских людей вид удовольствия: быть принципиальным, заставлять всех считаться со своим пониманием истории.  Упорный агент просвещения должен быть ни внутри, ни снаружи, но на границах рассматриваемых явлений, чтобы достаточно видеть их все. Интеллектуал перестает быть универсальной совестью общества и становится носителем специальных знаний. Но отменяет ли это гуманистическую этику? Интеллектуал определяется через своё классовое положение, профессиональные особенности и социальную функцию. Но какой из факторов станет решающим? Фуко, споря со своим учителем Альтуссером, формулирует цель так: отделить истину от  всех форм экономической, культурной и общественной гегемонии. Ну, хотя бы в голове интеллектуала.      

Алексей Цветков
 

Ваше мнение