...На дворе - 1989 год, коммунизм рушится повсюду - только не в сердце и не в душе Кристиaны Кернер (Катрин Сасс), жительницы Берлина средних лет, хранящей портрет Че Гевары в своей спальне и страстно верной партийному лидеру Эрику Хонеккеру.

Её сын Алекс (Даниэль Броль , сыгравший молодого шизофреника в сильной картине "Белый Звук") и дочь Ариaна (Мария Зимон) - типичные молодые берлинцы. Идеология им не нужна, они жаждут материальных благ и личной свободы Запада. Несмотря на свои разногласия с матерью, они очень любят ее и готовы на все, чтобы сделать её счастливой.

Однажды вечером, когда Кристиaна идет на партийную вечеринку, она наталкивается на столкновение полиции с антикоммунистическими демонстрантами, среди которых - и её сын; и видит, как его бросают в кузов грузовика в наручниках. Она падает на улице без сознания: инфаркт. Её привозят в больницу в состоянии комы.

Когда Алекс приходит в больницу, врач говорит ему, что нет никакой гарантии того, что она когда-либо выйдет из комы. Если она даже и очнется, самое главное - предотвратить любые потрясения её нервной системы, ибо ещё один инфаркт для неё будет смертельным. В течение последующих 8 месяцев, пока Кристиaна неподвижно лежит на больничной койке, все меняется вокруг неё. Рушится Берлинская стена, объединяются две Германии, и Восточная Германия наводняется западными компаниями.

В конце концов сознание возвращается к Кристиaне, хотя она и очень слаба. По сюжету, сочетающему в себе драматическое напряжение фильма с его центральной, более глубокой политической и социальной темой, Алекс решает создать искусственную атмосферу коммунистического прошлого в её спальне дома. После того, как спальня аккуратно обставлена старой мебелью и фотографиями сталинских времен, которые они выбросили, они возвращают мать из больницы, обеспечив молчание персонала "скорой" о море политических перемен.

Алекс, подружившийся с коллегой, подающим надежды видео-художником в западной компании спутниковых телевизионных "тарелок" (его бывший работодатель, как и почти все ге-де-эровские компании, обанкротился), поручает ему составить архивные программы новостей из коммунистического прошлого, которые они проигрывают для Кристиaны на спрятанном подальше от глаз видеомагнитофоне. Ирония - в том, что новости немногим отличаются от настоящего, ибо они состоят главным образом из репортажей о недовольстве на Западе безработицей, наркоманией и другими социальными проблемами.

Эта шутка - часть целой серии комических ситуаций, ибо Алексу приходится проявлять все больше и больше изобретательности для поддержания иллюзии, что коммунисты все ещё у власти. Он отчаянно разыскивает потребительские товары из прошлого, которые, оказывается, по сердцу не только его матери, но и другим пожилым восточным берлинцам, захлестнутым западными товарами, чуждыми их культуре. Хотя слово "глобализация" ни разу не произносится в фильме, рядовой зритель сразу вспоминает о французском фермере Жозе Бове, разрушающем "МакДональдсы" за их оскорбление национальной кухни и ценностей.

По мере того, как Алекс погружается в "храбрый новый мир капитализма", он начинает задаваться вопросами по поводу перемен. Например, когда он приносит восточногерманские деньги своей матери в банк для обмена их на западногерманскую дойчмарку, ему говорят, что срок обмена истек два дня назад, и что его деньги превратились в бесполезные бумажки. Когда он начинает протестовать, oхранник банка выбрасывает его на улицу. Он называет их идиотами.

В финальной сцене фильма, когда его мать находится на смертном одре, Алекс устраивает для нее свое последнее представление, в котором как бы суммируется отношение самого Вольфганга Беккера, режиссера фильма и соавтора его сценария Бернда Лихтенберга. После того, как она обнаружила следы Запада во время прогулки без присмотра по кварталу (рекламные знаки "Кока Колы", БМВ и тому подобное...), Алекс и Ариана убеждают её, что иммигранты из Западной Германии за последнее время наводнили Восток в поисках убежища от безработицы и преступности. Фильма завершается записанной на пленку речью "нового главы государства" ГДР, бывшего космонавта (на деле - таксиста, нанятого для этого Алексом), который рассказывает о глубоких изменениях в Германии, объединенной под флагом социализма.

Однако речь эта состоит не из сталинистского жаргона. Вместо этого перед нами - чистосердечная страстная мечта об обществе равенства, основанном на нуждах человека, а не на частной прибыли. Совершенно очевидно, что речь эта написана Алексом - и это знак его окончательного примирения с матерью, как на семейной, так и на философской почве.

13 января 2004 года газета "Нью- Йорк Таймс" писала о феномене "остальгии" - неологизм, который указывает на ностальгию по "осту" - восточному, коммунистическому прошлому, воплощением которой стал музей в городе Эйзенхаттештадте неподалеку от польской границы, и которая получила новый толчок после выхода на экраны "Прощай, Ленин!". Он напоминает спальню Кристиaны.

"Музей представляет собой всего лишь несколько комнат, по большей части расположенных на третьем этаже бывшего приюта, но содержит от 70.000 до 80.000 экспонатов из бывшей Восточной Германии. Около 10.000 посетителей в год приходят посмотреть на радиоприемники "Микки", банки с болгарскими сливами, учебники, пластмассовые стаканчики для воды, которые, кажется, никогда не подходят друг к другу по цвету. Зрелище этих знакомых предметов, очевидно, вызывает теплые чувства об исчезнувшем и неуловимом прошлом."

Речь идет не только о ностальгии в адрес этих незатейливых предметов - речь идет о разочаровании в новом капиталистическом мире, который, как они думали, будет своего сорта утопией.

"Остальгия - сложное чувство, состоящее из различных ингредиентов. Один из них, очевидно, - это разочарование, ощущаемое многими бывшими восточными немцами по поводу воссоединения Германии 13 лет назад.! Безработица в наши дни составляет обычно около 25% в таких регионах, где находится этот городок. Квартплата больше не субсидируется, пойти к врачу стоит денег. Людей могут уволить с работы. Кроме того, как заметил западногерманский исследователь городской истории Андреас Людвиг, создавший этот музей несколько лет назад, даже капиталистические продукты ломаются, некачественны или некрасивы."

Было бы слишком наивно ожидать, что "Нью- Йорк Таймс" признает, что на самом деле является движущей силой "остальгии". Это - память восточных немцев о том, как прежняя система гарантировала дешевую квартплату, работу, медицинское обслуживание и низкую преступность. С наступлением "глобализации", превращающей большую часть планеты в арену все более беспощадной конкуренции за исчезающие рабочие места, такое прошлое может сохранять привлекательность.

И действительно, поиск информации на темы "Восточная Германия" и "ностальгия" выдал нам 529 статей, многие из них - с такими заголовками, как "Благосостояние и свобода? Нет, спасибо, дайте нам лучше наш "Трабант" (не выпускаемый ныне автомобиль).

Подлинная история рождения и смерти Восточной Германии никогда не могла быть показана в фильме, подoбном этому, но есть реальности, так никогда и не всплывшие в традиционных историях периода холодной войны. В книге Каролины Эйзенберг "Провести линию: американское решение разделить Германию, 1944 -1949" мы читаем о том, что Рузвельт предполагал сделать Германию деиндустриaлизованной, демилитаризованной и - самое главное- денацифицированной после войны, - цель, разделяемая его партнером Иосифом Сталиным. Но после него на арене появился Гарри Трумэн, считавший коммунизм ещё одним препятствием на пути к американской гегемонии. В нарушение Потсдамских соглашений и ялтинского договора Трумэн выступил за реиндустриaлизацию Западной Германии по Плану Маршалла и за формальное создание западногерманского государства.

После этого Вашингтон неожиданно прекратил денацификацию, оставив 640.000 военных преступников ненаказанными, и прекpатив меры, направленные на раздробление картeлей, которые поставляли значительную часть экономической и социальной базы гитлеровского режима. Побивая все слухи о непредсказуемости и ненадежности Сталина, посол Уолтер Беделл Смит признался, что "мы в действительности не хотим и не приемлем никакого объединения Германии на любых условиях, с которыми согласились бы русские, даже если они пошли бы на удовлетворение большей части наших требований."

Чего же хотели Советы? Ничегр нового, кроме того, что уже было договорено в Ялте и в Потсдаме, а именно - 10 миллиардов долларов в репарациях, контроля четырех держав над долиной Рура и полной и безоговорочной денацификации и постоянной демилитаризации. В обмен они готовы были согласиться со свободными выборами по всей Германии, по модели старой Веймарской республики - вряд ли можно увидеть в этом какой-нибудь коммунистический заговор.

Когда Запад отверг все это, Советы начали закручивать гайки на Востоке. Все остальное - история.

(Фильм "Прощай, Ленин!" восточногерманского режисера Вольфгана Беккера завоевал приз Лучшего Европейского Фильма на Берлинском кинофестивале.)

Ваше мнение

При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру