|
"ХОРОШО
В ЦАРЯ ВОГНАТЬ ОБОЙМУ..." ("Дуэль" № 5, 2004 г.) Товарищ Артём Вся жизнь товарища Артёма - это настоящий подвиг! На воле он показывал чудеса революционного аскетизма: жил буквально на хлебе и воде, сберегая средства на революцию и на помощь беспризорным детям. Во время следствия Артём выдержал жесточайшие пытки, ему переломали половину рёбер, отбили внутренние органы, загоняли иголки под ногти, но он не выдал врагам своих товарищей, не предал своё дело. Допрос Игоря Данилова (Артём) в одесском апелляционном суде 9 января 2004 г. На вопрос суда, что он может пояснить по существу предъявленного ему обвинения, Данилов И.В. сказал: «До ареста был знаком не со всеми обвиняемыми, а только с Алексеевым, Яковенко и Плево. Отношения с ними нормальные. Я хочу сразу пояснить суду, что в настоящее время на Украине творится преступление, имя которому - геноцид...» СУДЬЯ ТОПОЛЕВ: Вам это не вменяется. ДАНИЛОВ: Это вменяю я. Что касается деяний, вменяемых мне, то я совершил их лишь для того, чтобы предотвратить более тяжкое преступление против народа. О некоторых фактах я рассказывать не буду, отказываюсь, хотя, если бы я совершил и их тоже, т.е. совершил все то, что мне вменяется, то я бы только гордился этим. Но я не собираюсь облегчать работу следствия, пусть доказывают, и пусть при этом выявятся все их недостойные методы работы то, каким путем они получают от людей показания. Я совершил не все то, что мне инкриминируют. Да, я действительно распространял агитационные материалы... ВОПРОС: Какие именно? ДАНИЛОВ: Мне инкриминируют распространение газеты «Совет Рабочих депутатов» («СРД»); следствием зафиксирован один факт - в Днепропетровске. На самом деле я распространял больше и в других местах тоже, но рассказывать об этом не собираюсь. В Днепропетровске распространял это издание 7 ноября 2002 года. ВОПРОС: Какие именно номера этой газеты вы распространяли? ДАНИЛОВ: Какие именно номера - уже не помню. Распространял и листовки. Где еще это было, помимо Днепропетровска, отказываюсь говорить. Далее: я действительно пересекал границу Украины с Россией 24 июня, а вовсе не 23, как утверждает следствие. И пересекали мы ее пешком. Я не будут говорить, несли мы что-нибудь или нет. Быть может я нес пулемет, а может быть, шел пустой... Я признаю факт пересечения границы лишь для того, чтобы доказать, как следствием была совершена фальсификация... (В зал: «Товарищи, записывайте, пожалуйста!»). СУДЬЯ: Обвиняемый, вы слишком много на себя берете! Рассказывайте по существу дела! ДАНИЛОВ: По существу: в материалах уголовного дела указано, будто мы ехали в поезде, в купе, даже с указанием номера купе, и в дело вклеены железнодорожные билеты (копии билетов). Это фальсификация, не знаю зачем совершенная правоохранительными органами. Я могу доказать, что мы шли пешком, подробно описав местность, по которой мы проходили, и даже события, которые мы при этом наблюдали... И это не единственная фальсификация. В материалах нашего дела, в частности - по эпизоду ограбления в Москве, есть якобы мои признательные показания, которых я не давал... СУДЬЯ: Вам это не вменяется в вину. ДАНИЛОВ: Но там сфальсифицирована моя подпись, и на прошлом судебном заседании товарищ прокурор... СУДЬЯ прерывает обвиняемого с неудовольствием. ДАНИЛОВ: Я просто хотел обратить внимание суда на факты фальсификации... СУДЬЯ: Не надо обращать внимание. Давайте по существу обвинения, по обвинительному заключению. ДАНИЛОВ: 22 ноября 2002 года мы с Алексеевым и Семеновым находились в г. Николаеве. В Николаев мы приехали 21 ноября. У меня при себе было оружие. 22 ноября, когда мы шли по улице в магазин, я услышал за спиной: «Граждане, стойте!» - и увидел двух мужчин в штатском. Один из них достал какие-то желто-коричневые «корочки», не похожие на милицейские, и объявил: «Милиция». Если бы они просто попросили предъявить документы, а то они сразу потребовали вынуть руки из карманов! Я понял, что сейчас будут обыскивать. Пистолет находился у меня в нагрудном кармане. Я вынул руки из карманов брюк и полез в нагрудный карман за документами, а мне опять повелительным голосом говорят: «Руки из карманов!» Тут я достал из нагрудного кармана «ПМ» и снял пистолет с предохранителя. Патрон был уже в стволе. Ближайший ко мне милиционер (как потом выяснилось, по фамилии Кригин) закричал что-то нечленораздельное и пытался убежать. Я подумал, что у этих двоих, наверное, есть оружие и что сейчас они отбегут и издали нас обстреляют, а длительная перестрелка в мои планы не входила. И я выстрелил в него. Как следует из материалов экспертизы, в этот момент он находился от меня в 18 метрах. В это время я услышал еще один выстрел и увидел второго убегавшего (Шевченко). Я в него выстрелил, не целясь (как потом оказалось, прострелил куртку). Он пытался бежать зигзагом, но неправильно - зигзаги надо было делать порезче. Я взял его на прицел и завалил... РЕПЛИКА ОДНОГО И СУДЕЙ: Что-что?.. ДАНИЛОВ: Завалил. Он упал. В него попал не Алексеев, а именно я. Оба милиционера, лежавших на земле, были живы - потому что мертвые не орут... ВОПРОС: От чего он кричал? ДАНИЛОВ: Думаю, что не от боли. А от страха. Находился он (Шевченко) в этот момент в 38 метрах от меня - это тоже по данным экспертизы. Тут я почувствовал, что оружия у них, скорее всего, все-таки нет, и мы не стали их добивать, а просто убежали. ВОПРОС: Кто «мы»? ДАНИЛОВ: Это неважно. По данному эпизоду, пожалуй, все. 12 декабря 2002 года я, Алексеев, Польская и Бердюгин прибыли в Николаев по адресу: улица Николаевская, дом 5, квартира 70. Связано это было с тем, что за нами в этот период уже началась слежка - как в Одессе, так и в Днепропетровске. Велась она довольно топорно - мы ее быстро заметили. На этой николаевской квартире мы хотели некоторое время отсидеться, но вместе с тем и прекращать агитационную работу было нельзя. С этой целью мы и взяли с собой Польскую и Бердюгина. Польская должна была ходить за продуктами в магазин, чтобы нам с Алексеевым поменьше появляться на улице, а Бердюгин - знакомиться с местными коммунистами и комсомольцами, вести агитацию. О наличии у нас оружия ни Польская, ни Бердюгин не знали. У нас были «ПМ» (у меня), «ТТ» и боеприпасы к ним. В квартире еще находился обрез охотничьего ружья с десятью патронами, самодельное взрывное устройство в виде чугунного казанка, две, три или четыре самодельные гранаты и трехлитровая банка с перекисью ацетона, заполненная на 2/3. Изготавливал я сам. Хочу обратить внимание суда на то, что эта банка нигде в уголовном деле не фигурирует и даже акта об уничтожении ее нет. Уж не прибрала ли ее к рукам СБУ для своих целей? В частности, для того чтобы устроить провокацию, подсунув кому-нибудь из революционно настроенной молодежи? Казанок находился в комнате под трюмо, а вовсе не в кухне на холодильнике, как говорила тут Польская. Я его никогда бы не поставил на видное место и не хотел, чтобы Бердюгин и Польская видели его и трогали. Примерно в 17 час. 30 мин., когда мы ужинали на кухне, раздался взрыв и погас свет. Мы услышали крики: «Милиция, руки за голову!» В темноте не было видно, милиция это или нет. А хотя бы и милиция - какая разница!.. Я передернул затвор «ПМ» и дослал в ствол патрон. Всего у меня было 8 патронов. Экспертиза утверждает, что я сделал 9 выстрелов (якобы девятый патрон уже был у меня в стволе), но бог с нею!.. СУДЬЯ: Не отвлекайтесь. Значит, вы утверждаете, что сделали только восемь выстрелов из пистолета «ПМ»? ДАНИЛОВ: Я передернул затвор и открыл огонь по силуэтам работников МВД, но в темноте видно их было плохо. При этом я еще крикнул: «Давай гранату!», хотя на самом деле гранаты находились в другой комнате и я не мог их достать. Решил нападавших взять на испуг. Сделал три выстрела, потом завернул за угол коридора, увидел два силуэта и услышал, как они переговариваются: «Гранату кидаем, осторожно!» Я открыл по ним огонь и услышал, как они убегают вниз по лестнице. Догадался, что убитых и раненых там нет, так что оружие забирать не у кого. А у меня патроны к «ПМ» уже закончились. Что делал в это время Алексеев - не помню, но потом мы вместе с ним отступили в спальню. По дороге я захватил самодельное взрывное устройство, вытащил из сумки самодельные гранаты и разложил их, но пользоваться ими не стал из-за несовершенства конструкции (запал горит долго, противник успеет убежать). Вокруг одной гранаты были (привязаны, обмотаны...) адреса людей, с которыми мы встречались... людей, причастных к коммунистическому движению. Так эти адреса потом попали в руки СБУ - чтобы люди были в курсе. Спецназ, очевидно, опять получил команду атаковать нас, они стали стрелять. Всего с обеих сторон было сделано не менее 40 выстрелов (судя по количеству гильз на месте происшествия, упоминаемых в материалах дела). В квартире стали взрываться свето-шумовые гранаты. Я зарядил обрез. Где были в это время Алексеев, Бердюгин и Польская, я не видел. Из-за косяка двери показался фонарь, которым пытались нас высветить. Поскольку более достойной цели не было, я выстрелил в фонарик, но не попал. Как потом оказалось, я взял слишком вбок (по данным экспертизы). Я уже понял, что уйти не удастся. Чтобы не попасть живым в плен к противнику и уничтожить как можно больше его живой силы, решил привести в действие взрывное устройство. Однако оно не сработало. Пытаясь его запустить, я нарушил там провода. В это время взорвалась свето-шумовая граната. В комнату ворвались спецназовцы, один из них сбил меня с ног, я стал с ним бороться, но безуспешно. Я услышал выстрел и сначала подумал, что это Алексеев убил кого-то из нападающих и сейчас придет мне на помощь. Но когда меня скрутили и никто мне на помощь не пришел, я подумал, что, наоборот, это убили Алексеева. Когда меня скрутили спецназовцы, мне задали вопрос, не сработает ли взрывное устройство? Я им ответил, что теперь, к сожалению, уже не сработает. Потом я сам задал им вопрос, за который впоследствии мне разбили голову - но это ничего; я спросил: «Завалил ли я кого-нибудь?» Они сначала ответили: «Тебе этого так хотелось?» Я сказал, что интересуюсь с профессиональной точки зрения. Тогда мне ответили, что в одного из них я попал. Алексеева к тому времени тоже скрутили, он лежал рядом на полу. Дальше уже не так интересно. Спецназовцы нас не тронули. Но потом, когда нас привезли в милицию, стали пытать и издеваться так, что Алексеев пытался покончить с собой, воткнув себе в глаз авторучку. Такой способ самоубийства описан в одной книге, которую Алексеев читал накануне. Но на самом деле человек таким способом покончить с собой не может. Я признал сразу, что стрелял в работников МВД на улице и в квартире, но им этого было недостаточно. От меня требовали, чтобы я оговорил Яковенко и Романова: «Признай, что Яковенко - ваш главный и что Романов совершил взрыв возле СБУ в Киеве». Про Смирнова сильно не спрашивали, очевидно, он был им не нужен. Я просто сказал, что его не знаю, и все. Им нужны были Яковенко и Романов. СУДЬЯ: Вам вменяются еще нападения на магазины. ДАНИЛОВ: Да, мне вменяется четыре экса, о которых пока говорить... СУДЬЯ: Такого термина, как «экс», нет в юриспруденции. Вам вменяются четыре разбойных нападения... ДАНИЛОВ: Об этих экспроприациях я говорить отказываюсь. Комитет защиты политзаключенных-революционеров передал в помощь своим пленным товарищам $1500. |