Когда на электричке ехали в Дзержинск, разговорились с попутчицей, которая справедливо заметила, что праздники устраивают так часто, чтобы "отвлечь народ от борьбы". Сознательная гражданка попалась: Ещё через 10 минут, примерно через час после фактического задержания, участников пикета доставили во второе отделение милиции. Выпотрошив карманы задержанных, старший лейтенант препроводил всех в так называемый "обезьянник", ИВС - изолятор временного содержания.

В 16.40 подселили нетрезвого семнадцатилетнего парнишку. Он сопротивлялся и за это его били сотрудники милиции, а когда он стал настойчиво (возможно, излишне настойчиво!) требовать, чтобы ему уделили время, вернули шапку, поскольку он замёрз, позвонили бабушке, отпустили, наконец, его скрутили и затолкали одного в холодную камеру с резким неприятным запахом (или вонью, если проще).

Масленица в городе продолжалась, вскоре в обезьяннике (два шага в ширину, пять в длину) находилось ещё шестеро крепких молодых ребят, задержанных за драку, "мелкашку" (от формулировки "мелкое хулиганство"), как ласково её называли её омоновцы. Ребята, ко всему прочему, были изрядно пьяны и заварушки было, видимо, не избежать. Сначала они напали на парня, которого завели вместе с ними, потом, пытаясь завладеть шапкой нашего товарища ударили его головой в область носа. А другого товарища тоже попытались после совершенно безобидного диалога ударить, но в этот момент вбежал старший лейтенант и увёл двоих зачинщиков в другую камеру, применив к ним дубинку. Отметим, что к тому моменту секретарь НГО РКСМ(б) А. Свинаренко был выпущен на свободу, а заместитель Председателя Движения "Трудовой Нижний Новгород" опрашивался, и в камере осталось шесть наших товарищей, причём только трое из них комсомольского возраста, только они могли дать отпор. Но, ощущая численный перевес нетрезвых агрессивных граждан мы дождались милицейской дубинки, которая избавила нас от общества драчунов. Хотя мы не исключаем, что буйные "отморозки" были подсажены к нам не случайно, а с целью усиления психологического давления, нагнетания обстановки.

Нервное перенапряжение и перенесённая операция потребовали для ещё одного нашего товарища, члена РКРП-РПК и Движения "Трудовой Нижний Новгород" В. Н. Титова медицинской помощи, его без очереди, но, разумеется, с присущей для неповоротливого "гражданина начальника" волокитой также выпустили на волю.

Всех остальных освободили к 23.00, но ни флаги, ни транспарант, ни мегафон не вернули, по имеющейся у нас информации все эти вещи были отвезены в местное управление ФСБ. Конечно, электрички до Нижнего Новгорода уже не ходили, и четверым делегатам пришлось переночевать в зале ожидания вокзала, где было слишком холодно, чтобы уснуть, как, впрочем, и в обезьяннике, где томись наши люди семь часов.

23 февраля была намечен митинг в Нижнем, у памятника Минину, но поскольку у нас не было ни аппаратуры, ни флагов, да и разрешения на проведение митинга, которое также изъяли, мы раздавали газеты, а потом возлагали цветы к вечному огню. Не смотря ни на что, акция всё-таки была проведена и такой шлейф неудач (допускаем, что спланированный спецслужбами) не помешал нижегородским революционным коммунистам достойно поздравить нижегородцев с Днём Советской армии.