Что является основой общества и движущей силой истории человечества? Развивается ли цивилизация по предопределенному (кем или чем?) пути, или направление ее развития - плод хаотичного столкновения, равнодействующая сонма случайных событий и факторов - один из вопросов, которыми занимается наука историософия, или философия истории. Книга крупнейшего российского ученого-марксиста, специалиста по истории первобытного общества и философии истории Юрия Ивановича Семенова («Философия истории», М.: "Современные тетради". 2003. - 776 с., цитаты с указанием страниц в скобках даются по этому изданию), посвящена анализу, сопоставлению и критике достижений человеческой мысли в области исследования наиболее общих законов истории, закономерностей развития человечества. Исследователь дает широкую панораму развития человеческой мысли, излагает историю титанических попыток величайших умов человечества познать, что является основой и причиной исторического процесса, ответить на вопрос - есть ли смысл в истории, почему история человеческих сообществ, стран, народов именно такая, какая она есть, что является основой общества и движущей силой прогресса, можно ли предсказать, в каком направлении развивается человечество. Сколько-нибудь подробная рецензия на всю работу ученого заняла бы слишком большой объем, поэтому мне придется ограничится изложением, обсуждением и дополнениями к выводам ученого по одному из интереснейших вопросов историософии - об основе общества и движущих силах истории, история взглядов на разрешение которого излагается в третьей части книги Ю.Семенова, так и называющейся: «3.ИСТОРИЧЕСКАЯ И ИСТОРИОСОФСКАЯ МЫСЛЬ В ПОИСКАХ ОСНОВЫ ОБЩЕСТВА И ДВИЖУЩИХ СИЛ ИСТОРИИ». Разумеется, поскольку Ю.Семенов считает себя марксистом, по сути, он излагает историю всех концепций и учений о движущих силах и основе общества как историю заблуждений, за исключением истории марксистского взгляда на эту проблему. Поэтому я, разделяя в целом позицию автора, и в рецензии буду касаться, большей частью, изложения взгляда современного марксизма на проблему основы общества и движущих сил истории. В мои намерения также входит дать более систематизированную критику других подходов историософской мысли к анализу этой проблемы, особенно в тех случаях, когда, по моему мнению, аргументация автора выглядит весьма краткой, или пропущены важные промежуточные аргументы.

Ю.Семенов дает следующую краткую постановку проблемы: «По мере развития исторической науки перед ней с неизбежностью встают два тесно связанные вопроса. Первый из них -- почему данное общество является именно таким, а не иным, чем определяется его качество, его специфика. Это вопрос об основе, фундаменте общества... Вторая проблема, которая с неизбежностью рано или поздно встала перед историками, это вопрос о том, что определяет развитие общества, т.е. вопрос о движущих силах истории Данную проблему историки чаще всего не отделяли от вопроса об основе общества. Соответственно и предлагаемые ее решения не отличались от решений первой проблемы.» (с.260)

В исторической науке существовало и существует два основных подхода к решению этих проблем: «Первый состоит в том, что из множества явлений выделяется одно, которое и объявляется основополагающим, основообразующим фактором. Это -- однофакторный (монофакторный) подход....Согласно другому характер общества определяется взаимодействием множества в принципе одинаково важных факторов. Это многофакторный (полифакторный) подход...Однофакторный подход не обязательно исключает существование и иных, кроме выделенного в качестве основополагающего, факторов, воздействующих на общество Но последние лишь влияют на общество (влияющие факторы), определяет же его качественную особенность только один фактор -- основополагающий...Люди, которые выделяли в качестве основы общества один фактор, чаще всего рассматривали его одновременно и как движущую силу истории.» (c.260)

Прежде чем перейти к рассмотрению конкретных историософских концепций, критикуемых Ю.Семеновым, следует обосновать - какой-же из подходов к определению основы общества и движущих сил истории верен, более соответствует действительности, однофакторный или многофакторный? Это тем более важно, что сам Ю.Семенов говорит о необоснованности многофакторного подхода весьма скупо: «Ничего хорошего от внедрения в нашу историческую науку многофакторного подхода ждать не приходится. Он не только не позволяет понять ход исторического процесса, но, наборот, исключает такую возможность» (с. 424), не развивая и не обосновывая детально эту мысль, что позволяет некоторым критикам объявить этот вывод ученого полностью несостоятельным и не соответствующим действительности, а изложение его в такой краткой форме - свидетельством отсутствия у Ю.Семенова рациональных аргументов в его поддержку. Я предложил бы иное объяснение - книга ученого посвящена, в первую очередь, изложению историософских, а не философских концепций, поэтому, в ряде случаев, Ю.Семенов не уделяет достаточно места для детального обоснования своих философских выводов, особенно если они вытекают из принципов методологии и теории познания, в первую очередь, конечно, марксистской теории познания. Краткие отсылки исследователя к достижениям этой теории не всегда ясны для человека несведущего. Например, такое высказывание: «Доказать правильность такого (глобально-формационного, марксистского - Д.К.) подхода к всемирной истории невозможно никакими общими рассуждениями. Сделать это можно только одним способом: нарисовать, руководствуясь этим подходом, такую целостную картину всемирной истории, которая бы более соответствовала исторической реальности, чем все ныне существующие» (с.259) Только человек, вполне владеющий методологией и теорией познания, причем не на интуитивном уровне, как большинство ученых-естественников и, тем более, гуманитариев, а на уровне осознанного представления о сути и особенностях научного метода, познания вообще, увидит здесь точное применение известного критерия истины - общественно-исторической практики к анализу правильности научной гипотезы - из двух альтернативных гипотез более правильной является та, которая наиболее полно, в наибольшем числе случаев оказывается согласованной со всем прочим накопленным человечеством знанием о действительности.

Далее, Ю.Семенов, при изложении марксистского решения вопроса об основе общества и движущих силах истории указывает в качестве такой основы и движущей силы - саморазвивающееся производство, не делая подразумеваемого и понятного для любого, кто знаком с философией диалектического материализма, пояснения о том, что саморазвивающимся производство является постольку, поскольку существует заключенное внутри производства противоречие - между производительными силами и производственными отношениями. Как именно действует это противоречие и как именно оно приводит к прогрессу производительных сил, а, тем самым и всего общества - детально рассмотрено в других работах классиков марксизма, Ю.Семенов только кратко упоминает об их окончательных выводах. Для иллюстрации плодотворности марксистской историософской концепции мне придется коснуться и этого вопроса.

К сожалению, приходится констатировать, что подобного рода умолчания, скрывающие весьма сложные и целостные обоснования ряда доводов Ю.Семенова, для многих читателей остались нераскрытыми - по причине недостаточного знакомства с философской базой марксизма в частности. Я попытаюсь по мере возможности восполнять эти пробелы, в частности, при доказательстве научной несостоятельности многофакторного подхода к решению проблемы движущих сил истории.

Итак, кто прав - ученые, придерживающиеся однофакторного подхода к определению основы общества и движущих сил истории или их коллеги - сторонники многофакторного подхода? Многофакторный подход, разумеется, выглядит более привлекательным, в особенности - просто потому, что оставляет весьма много свободы для исследователя - с помощью него можно объяснить буквально любые повороты событий. Как правило, при определенных затруднениях, просто вводится новый фактор, который ранее не рассматривался, вводится без анализа его веса и значимости не говоря уж о связи с другими факторами или рассмотрении процесса его развития. Вот типичный пример высказывания сторонников многофакторного подхода к истории: «авторы придерживались многофакторного подхода к выяснению причин исторических событий, выделяя то один, то другой фактор - демографический, ресурсный, экологический, географический, технологический, политический, культурный, - который в определённых условиях выходил на первый план и служил непосредственным толчком к свершению конкретного события. Событие изменяло историческую обстановку, и в новых условиях на первый план выходил, возможно, новый фактор, который снова нарушал равновесие и изменял обстановку.»

Несостоятельность многофакторного подхода к истории вытекает непосредственно из теории и методологии познания, которые вменяют в обязанность исследователю обращать внимание на вероятность верности того или иного объяснения событий, им предлагаемых, отбрасывания как невозможных маловероятных объяснений и принятия за объективную истину объяснений высоковероятных. В теории познания для описания этого метода используется термин - вероятностная оценка альтернатив. Марксистская теория познания утверждает, что нет и не бывает истины абсолютной, всякая истина конкретна и является лишь приближением к абсолютной истине. Никакая наука, изучающая реальность, не может иметь абсолютных доказательств чего бы то ни было. Поскольку процесс познания неисчерпаем - так как предметом познания является неисчерпаемая и бесконечно сложная материя - никакое доказательство в реальности никогда не может сравнится по степени абсолютности с доказательствами математическими. В математике доказательства не делятся по степени точности - против точки в конце доказательства, если оно сделано верно - возражать или дополнить его невозможно. Иное дело, скажем, в физике (и тем более - в гуманитарных науках) - законы механики Ньютона справедливы только как определенная степень приближения, границы их применимости устанавливает сама наука в процессе познания. Всегда остается, пусть исчезающе малая, но вероятность ошибки, неправильного истолкования данных или неверного вывода. Скажем, существует ненулевая вероятность того, что ядро спутника Земли - Луны состоит из сыра, но наука считает эту вероятность пренебрежимо малой и отбрасывает как несущественную - поскольку эта гипотеза противоречила бы всему накопленному знанию по данной проблеме. С этой точки зрения факт, что Луна не состоит из сыра можно считать твердо установленным наукой. Часто исследователем делается ошибка - отдавая себе отчет в том, что существуют несколько альтернатив, он полагает вероятность их справедливости примерно равной - рассматривая, скажем гипотезы «ядро Луны состоит из сыра» и «ядро Луны не состоит из сыра» - первую гипотезу заранее признают равноправной, равновероятной второй гипотезе - тогда как это далеко не так. С точки зрения науки гипотеза о Луне из сыра характеризуется при вероятностной оценке и сравнении с альтернативной гипотезой - пренебрежимо малой величиной вероятности ее верности. Все накопленное наукой знание противоречит первой гипотезе и соответствует второй, поэтому вероятность открытия нового знания, которое бы опровергло все уже накопленное (что планеты не состоят из сыра) следует признать весьма малой. Соответственно, высказывать как законное, предположение, что Луна может состоять из сыра на основании верного заключения, что наука «не все знает» - значит пренебрегать самыми основами научного метода познания, пренебрегать вероятностной оценкой альтернативных гипотез.

Точно также при анализе возможной справедливости многофакторного подхода к проблеме основы общества и движущих сил истории следует взвесить вероятность осуществления такой альтернативы и сравнить с вероятностью верности однофакторного подхода. Взвешивать вероятности, следует, естественно, анализируя события и ход истории в его развитии, не ограничиваясь констатацией текущего состояния дел. Имеется достоверно установленный факт - направленное развитие человеческой истории, прежде всего характеризующееся прогрессом (поступательным развитием) в области совершенствования производства. Прогресс ни в какой другой области достижений цивилизации не является настолько ясно и определенно выраженным. Можно спорить, имеется ли прогресс в области морали, биологических особенностей человека, культуры и так далее, но факт поступательного, с учетом накопленного опыта, совершенствования производительных сил человеческого общества вряд ли может быть всерьез оспорен. Причем это направление прогресса остается неизменным на протяжении многих тысяч лет человеческой истории. Всегда и везде прогресс в области производства был направлен в сторону совершенствования производительных сил и никогда - в сторону, скажем, биологического совершенствования человека. Всегда человек пытался приспособить окружающую среду под себя, и никогда - наоборот, оставляя эту функцию, в лучшем случае, на откуп естественному отбору. Человечество совершенствует свои производительные силы и производственные отношения с весьма удивительным постоянством и неуклонной тенденцией к достижению все более высокого уровня производительности труда.

Общий прогресс производительных сил человечества, разумеется, не происходит линейно, а имеет спады, циклы, тупики - особенно при рассмотрении истории отдельных стран, обществ, народов. Современная наука, тем не менее, признает, что существует единая история человечества, не сводимая к сумме историй отдельных стран - подробнее об этом можно прочитать во второй части книги Ю.Семенова «2. ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС: ЕГО ПОНИМАНИЕ И ИСТОЛКОВАНИЕ (унитаристский и плюралистский подходы к истории, линейно-стадиальное и глобально-стадиальное понимание исторического прогресса)»). И при взгляде на историю человечества в целом, очевидно что есть единое, одинаковое для всех стран, народов и обществ направление развития производительных сил - в сторону повышения уровня производительности труда. Делая вывод о едином направлении прогресса, разумеется, никоим образом не отрицаются факты существования особенностей конкретных производительных сил и производственных отношений в рамках каждого отдельного общества или даже его части, диктуемые самыми разнообразными факторами - от климатических и географических до культурных. Разумеется, в деталях земледельческая культура жителей средиземноморья может весьма отличаться от таковой же жителей пустынных или холодных районов Земли, но и для тех и для других характерно неуклонное движение в сторону совершенствования производительных сил, возрастания уровня производительности труда. Человек, и это наблюдается абсолютно во всех обществах, все более углубляет степень общественного разделения труда, создает все более совершенные машины, ставит себе на службу все более могучие силы природы. То, что достигнутый уровень развития производства в конкретных странах мог резко снижаться (под влиянием природных или иных факторов, например, завоеваний со стороны соседей) - несомненно. Но после случайного или закономерного регресса, производительные силы общества - любого общества - вновь начинали долгий путь восхождения к вершинам прогресса - в том же направлении, что и прежде. Легко представить себе ситуацию, когда уже в наше время всеобщей глобализации, к примеру, человечество утратит доступ к относительно дешевым запасам минерального сырья - например, нефти. Но и в этом случае, принеся огромные жертвы, подвергшись суровым испытаниям и утратив множество завоеваний культуры и прогресса, общество, отброшенное, быть может на 100 лет назад, вновь начнет совершенствовать производительные силы и производственные отношения, попытается найти альтернативу теперь уже недоступным ресурсам. Удача на этом пути может, разумеется, не сопутствовать и отдельному народу и человечеству в целом. Не следует смешивать направление прогресса с его особенностями, диктуемыми конкретными историческими условиями той или иной страны, того или иного народа. Мы говорим о самом общем векторе, который только можно выделить. Полагаю, против правомерности выделения такого вектора трудно спорить. А как только существование этого вектора будет признано - оппонент, придерживающися многофакторного подхода к решению проблемы основы общества и движущих сил истории - неизбежно будет поставлен перед необходимостью взвесить вероятность верности такого объяснения хода истории, при котором

а) множество самых разнообразных факторов (демографический, географический, экологический, культурный, ресурсный, технологический и сонм других) в качестве равнодействующей своего влияния дают один и тот же вектор прогресса в каждом случае для каждого народа, страны и общества тысячелетней истории человечества;

б)множество самых разнообразных факторов, даже если каждый из них является определяющим только в конкретные моменты времени и исторических условий - дает толчок прогрессу в одном и том же направлении в каждом случае - для каждого народа, страны и общества тысячелетней истории человечества;

в)множество самых разнообразных факторов, влияющих через равнодействующую, или каждый по отдельности в разных исторических условиях - в каждом случае и всегда, во все времена на протяжении тысячелетней человеческой истории приводили к ее развитию в одном определенном направлении - направлении совершенствования производительных сил общества.

Очевидно, что объективное взвешивание вероятности реализации любого из событий а),б),в) добросовестным сторонником многофакторного подхода к истории и сравнение ее с вероятностью того, что, все же, такое завидное постоянство направления прогресса человеческого общества объясняется существованием какого-то одного фактора, являющегося основой общества и движущей силой истории - с неизбежностью приведет его к выводу, что вероятность справедливости многофакторного подхода - ничтожно мала, а потому должна быть отброшена в соответствии с принципом вероятностной оценки альтернатив.

Для тех, кому анализ подавляющей вероятности существования единой движущей силы исторического процесса по сравнению с вероятностью существования множественных факторов покажется все же слишком сложным - можно предложить ряд аналогий. Прежде всего это процесс роста и развития растений, животных. Несмотря на то, что мы имеем поразительное разнообразие форм, видов животного и растительного мира - очевиден тот факт, что движущей силой развития и роста любой конкретной особи животного или растения является не множество самых разнообразных факторов, действующих в разном сочетании в разное время - а всего одна, но, разумеется, фундаментальная причина - процесс развития и роста живой клетки, диктуемый сохраненным генотипом. Можно, разумеется, спорить о конкретной природе движущей силы этого процесса - марксисты попытаются обратить внимание на противоречие, заключенное в живом, виталисты - на единый источник живой силы и т.д. но то, что причина эта одна - сомнению не подлежит. Внешние условия влияют на характер и степень проявления этой способности живого к росту и развитию, точно также как и разные факторы исторического процесса - влияют на характер и степень проявления способности человеческого общества к прогрессу. Внешние условия (определенное их сочетание) даже могут послужить толчком к _началу_ развития живого существа или растения. Например, оплодотворение яйцеклетки является причиной, толчком к началу процесса ее деления и рождения нового существа, но движущей силой развития зародыша оно уже не является - движущая сила, источник развития зародыша сосредоточен в самом зародыше - это доказывает тот факт, что зародыш в состоянии выдерживать программу своего развития при весьма широких вариациях внешних условий, зачастую - весьма неблагоприятных. Возможно такое неблагоприятное сочетание внешних условий, что развитие зародыша прекратится. Но только существованием одной причины и движущей силы процесса развития живых организмов и растений можно объяснить тот факт, что такое развитие и рост мы наблюдаем всегда, при любых мыслимых факторах внешнего влияния и их сочетаниях (за исключением, понятно, фатальных).

Сторонник многофакторного подхода может отступить, попытавшись заранее ограничить круг факторов, претендующих на статус движущей силы истории несколькими и подменив вопрос о движущей силе прогресса вопросом о его причине или первопричине. Например, известный американский ученый Э. Хантингтон насчитывал три таких фактора, определяющих поступательное развитие истории, или прогресс. «Один из них -- генетическая наследственность. Она понимается им очень широко. При анализе этого фактора огромное значение придается биологическому отбору. Другой фактор -- физическая среда, включая ландшафт, растительный и животный мир, климат, погоду, сезонные изменения, питание, плотность населения и др. Третий фактор -- культурное наследие. Все эти факторы взаимодействуют друг с другом.» (c.422).

Таким образом, история, по Хантингтону, развивается под влиянием равнодействующей всех трех факторов, причем, когда равнодействующая (сочетание) этих факторов благоприятна - общество прогрессирует, когда неблагоприятно - происходит регресс. Очевидно, что здесь проведена подмена вопроса о движущей силе истории вопросом об условиях, обеспечивающих возможность поступательного движения истории. Какого-либо обоснования, почему всегда благоприятные сочетания трех указанных факторов обеспечивают прогресс общества именно в направлении развития производительных сил Хантингтон дать не в силах. Если привлечь другую аналогию - Хантингтон делает вывод, что «локомотив» истории может двигаться только при благоприятном сочетании ряда условий - наличии искры в двигателе, топлива в баке, не слишком крутого подъема дороги - но не в силах ответить на вопрос - что же собственно является «топливом» для «локомотива» истории и как устроен его «двигатель», не говоря уже об ответе - что обуславливает движение «локомотива» истории в совершенно определенном направлении - в направлении совершенствования производительных сил общества.

Сторонники однофакторного подхода к истории, в противовес многофакторному, более последовательно пытаются ответить как раз на эти вопросы - что дает «локомотиву» истории энергию для движения, как устроен его «двигатель» и почему движение происходит только только в определенном общем направлении.

Таким образом, становится понятной обоснованность высказывания Ю.Семенова, отказывающего многофакторному подходу в какой-либо пользе для науки. Приверженцы многофакторного подхода демонстрируют слабое владение методологией научного познания, неумение пользоваться инструментами науки - вероятностной оценкой альтернатив и принципом неумножения сущностей сверх необходимого. Они отказываются рассматривать однофакторные альтернативы, дающие более простое и соответствующее всем известным историческим фактам объяснение сущности прогресса - в пользу более сложных и потенциально менее поддающихся научному анализу - многофакторных.. «Ничего хорошего» от такого подхода ждать не приходится не только в исторической, но и в любой другой науке.

Разобравшись с основами, можно сделать предварительный вывод - подлинно историчным, научным, соответствующим действительному положению вещей - общественно-исторической практике, может быть только однофакторный подход к решению проблемы основы общества и движущих сил истории.

Разумеется, факторов, которые ставились во главу угла однофакторных историософских концепций основы общества и движущих сил истории было весьма много, рассмотрим те из них, которые удостоились специального внимания Ю.Семенова, в хронологическом порядке их возникновения в умах мыслителей, давая, по мере возможности, как и прежде, дополнительное обоснование критике их исследователем, порой весьма краткой и непонятной без пояснений.

Концепция провиденциализма, судьбы-рока-фатума, судьбы-фортуны (Ж.Боссюэ, Н.Макиавелли, Дж.Вико и др.)

Основой общества, движущей силой истории, согласно этой концепции, объявляется воля Провидения (Бога).

Концепция эта лежит вне науки, поэтому специальной критике Ю.Семеновым не подвергается. Один из приверженцев этой концепции французский епископ Ж.Боссюэ придерживался таких взглядов: «Единственной движущей силой истории является бог, который намечает цель истории, вырабатывает план ее реализации и обеспечивает воплощение свои замыслов в жизнь. Единственной целью истории является утверждение церкви Христа, римской католической церкви. Все остальное -- средства достижения этой цели. Лишь орудиями в руках бога являются все народы (исключая лишь избранный, еврейский) и все империи.» (c.266)

Примыкает к провиденциализму концепция судьбы-рока (фатума). Согласно этой концепции, движущей силой истории объявляется судьба, рок, все события изначально предопределены. Представитель этого течения историософии, итальянский историк Никколо Макиавелли, «выступая с критикой провиденциализма,... пишет: «И однако, ради того, чтобы не утратить свободы воли, я предположу, что, может быть, судьба распоряжается лишь половиной наших дел, другую же половину, или около того, она представляет самим людям».(c.262).

Критика той части концепции, которая полагает развитие истории полностью предопределенным, строится на невозможности, оставаясь на материалистических позициях, признавать существование единой цели, с которой развивается история человеческого общества, поскольку поставленная цель предполагает и существование того, кто ее поставил. В признании главенствующей роли предопределенности, в противовес случайности, эта концепция сходится с концепцией судьбы-фортуны, и так же уязвима для критики, отвергающей редукционизм, который сводит все богатство человеческой истории к предопределенности механического движения атомов и составляющих их частиц от начала времен. Вероятность того, что миллиарды лет назад атомы расположились таким образом, что сегодня в кузнице не оказалось гвоздя - абсолютно, пренебрежимо мала, если учесть, сколько событий должно было совпасть, происходить точно последовательно, чтобы обеспечить такой результат.

Разновидность этой концепции - концепция абсолютного детерминизма отказывает людям вообще в праве на какую-либо свободу воли. Примечательно, что в таком случае, абсолютный детерминизм сходится со своей противоположностью - абсолютным волюнтаризмом. Действительно, если все либо случайно, либо полностью предопределено изначально - не может идти и речи о каких-то законах, закономерностях, общем в историческом процессе, так как о законе и закономерности можно вести речь, только если существует случайное и закономерное, но обе эти альтернативы не являются всеобъемлющими. Если все случайно - нет места закону, точно также, как нет места закону, если все предопределено и неслучайно. Как указывает Ю.Семенов, «Абсолютный детерминизм, соединенный с волюнтаризмом, исключает возможность направленного хода мировой истории» (c.279) А поскольку такое направленное движение истории имеет место, концепция волюнтаризма, также как и детерминизма - полностью несостоятельны.

В отличие от концепции судьбы-рока-фатума, в концепции судьбы-фортуны, хотя движущей силой истории также объявляется судьба, но судьба эта - рулетка, фортуна, число, выпадающее на «игральных костях» мироздания. Именно по воле случайности история движется в том или ином направлении. Критика этой концепции с точки зрения науки строится по тем же основаниям, что и многофакторного подхода к определению движущих сил истории - весьма мала вероятность такого развития событий, что сонм случайностей (факторов) на протяжении тысячелетий приводил бы к развитию истории в одном и том же направлении - развития и совершенствования производительных сил общества.

Концепция географического детерминизма и иные, близкие к нему концепции (Т. Бокль, Э. Жюйар, Л.И. Мечников, Ф. Ратцель, Э. Семпл, X. Маккиндер, А. Мэхэн, А.Л. Чижевский и др.)

Географический детерминизм - наиболее, пожалуй, разработанная историософская концепция, смысл ее заключается в «объяснении разнообразия общественных порядков, при которых живут люди, различием природных условий их существования» (c. 267). У истоков географического детерминизма стояли такие известные ученые как Гиппократ, Аристотель, Полибий. Разумеется, как отмечает Ю.Семенов, »влияние географического фактора на общество и на его развитие бесспорно. Его никто и никогда не отрицал. И само по себе признание этого факта никак не может быть названо географическим детерминизмом. О географическом детерминизме речь может идти только тогда, когда природная среда принимается за главный, основной фактор, определяющий характер социальной жизни» (c.267). Первая, в собственном смысле этого слова, историософская концепция географического детерминизма была разработана в XVI веке французским ученым Ж.Боденом. По его мнению, «главную роль среди природных факторов играет климат той или иной страны» (c.268) Концепция географического детерминизма продолжает привлекать ученых и в наше время, несмотря на то, что уже в XVII веке уничтожающей критике его подверг целый ряд мыслителей. Дж.Миллар, в частности, уже в XVIII веке писал: «Как много наций может быть найдено, где ситуация с точки зрения климата совершенно одинакова, а характер и политические институты, однако, полностью противоположны? Сравните, в этом отношении мягкость и умеренность китайцев с грубыми нравами и нетерпимыми принципами их соседей в Японии. Что за контраст проявляют народы, жившие рядом, такие как афиняне и лакодемонцы? Может ли быть принято, что различие между климатом Франции и Испании, между Грецией и соседними провинциями Турецкой империи ответственны за различные обычаи и нравы их нынешних обитателей? Как возможно объяснить национальнвые особенности, которые отличают англичан, ирландцев и шотландцев, различной природной температурой, при которой они живут? Различные нравы народа в той же самой стране, но в различные периоды не менее знаменательны, и дают свидетельства, еще более убедительные, что национальный характер мало зависит от непосредственного воздействия климата. Нынешние обитатели Спарты живут под влиянием тех же самых физических условий, что и во время Леонида. Современные итальянцы живут в стране древних римялян» (c.271)

Географический детерминизм не был чужд и историкам-марксистам, например, Г.Плеханову, создавшему своеобразный гибрид географического и исторического материализма и считавшему, что решающей силой развития является не сама географическая среда, а взаимодействие между ней и обществом. Разумеется, несостоятельность этого гибрида очевидна - географическая среда может являться неким ограничивающим фактором, влияющим, но отнюдь не определяющим. То же можно сказать относительно влияния взаимодействия общества с неизменной средой на процесс его развития - влияние - несомненно, но может ли оно выступать движущей силой истории? Опровергает это тот факт, что страны и народы, находящиеся в одинаковых географических условиях демонстрируют, зачастую, весьма отличающуюся динамику развития, никак не связанную с соответствующими изменениями окружающей природной среды. Известен факт бурного развития капитализма в Англии после завершения буржуазной революции - при достаточном постоянстве географического окружения.

Исчерпывающим образом дал критику географическому детерминизму И.Сталин в работе «О диалектическом и историческом материализме» (1939): «Географическая среда, бесспорно, является одним из постоянных и необходимых условий развития общества, и она, конечно, влияет на развитие общества, - она ускоряет или замедляет ход развития общества. Но ее влияние не является определяющим влиянием, так как изменения и развитие общества происходят несравненно быстрее, чем изменения и развитие географической среды. На протяжении трех тысяч лет в Европе успели смениться три разных общественных строя: первобытно-общинный строй, рабовладельческий строй, феодальный строй, а в восточной части Европы, в СССР сменились даже четыре общественных строя. Между тем за тот же период географические условия в Европе либо не изменились вовсе, либо изменились до того незначительно, что география отказывается даже говорить об этом. Оно и понятно. Для сколько-нибудь серьезных изменений географической среды требуются миллионы лет, тогда как даже для серьезнейших изменений общественного строя людей достаточно нескольких сотен или пары тысяч лет.»

Даже в наше время есть ученые, пытающиеся абсолютизировать влияние географического окружения на развитие общества. «Еще одну попытку соединения материалистического понимания истории с географическим детерминизмом предпринял историк, академик Леонид Васильевич Милов в книге «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» (М., 1998). Автор считает, что особенности географической среды, влияя на характер трудового процесса и объем общественного продукта, определяли не только темпы развития России, но и своеобразие ее социально-экономического и политического строя и специфику ее исторической эволюции.» (с.368)

Возражение к этой концепции - известное - она не дает ответа на вопрос о движущей силе самого процесса развития российского общества, правильно описывая определенные «граничные» условия такого развития, диктуемые природными обстоятельствами. Л.Милов, образно говоря, указывает, что российскому «локомотиву» истории приходится преодолевать больший подъем и затрачивать больше энергии на продвижение, не касаясь вопроса - почему продвижение все же идет в том же общем направлении, что и у остальных стран и народов - в направлении совершенствования производительных сил общества и что, какой процесс является источником энергии для двигателя этого «локомотива».

К географическому детерминизму примыкает и концепция геополитики - течения, идейные основы которого разрабатывались Григорием Николаевичем Трубецким (1874--1930) в книге «Россия как великая держава», в дальнейшем к нему примкнули евразийцы (С.Н. Трубецкой, П.Н. Савицкий и др.) Уязвимость евразийства, и вообще геополитических концепций, как несостоятельных однофакторных концепций определяется ущербностью их основы - концепции географического детерминизма вообще. Правильно описывая определенные особенности развития евразийских народов, евразийцы не дают ответа на вопрос о движущих силах истории, ограничиваясь, как и многие другие, всего лишь объяснением, почему «локомотив» истории движется в России медленнее и труднее, чем в других странах. О том, на каком топливе работает двигатель «локомотива» и почему «рельсы» проложены именно в направлении прогресса производительных сил - и у евразийцев ответа нет. Как максимум, евразийцы способны высказать мысль, что европейский «локомотив» не подходит народам России, например, по причине другой «ширины колеи». Соображения эти, в какой-то степени небезынтересные, и, иногда, здравые, тем не менее, не могут претендовать на роль целостной историософской концепции основы общества и движущих сил истории.

В попытке ответа на вопрос об основе общества и движущих силах истории, сторонники географического детерминизма не в силах проводить его последовательно и вынуждены привлекать новые факторы - начиная от «природы человека» и кончая влиянием космических факторов, тем самым, делая свою концепцию многофакторной, а, значит, ненаучной.

Демографический детерминизм (Л. Гумплович, А. Кост,Э. Дюркгейм, Д.И. Менделеев, А.А. Богданов, Р. Карнейро, О. Дуглас,Дж. Матрас, Дж. Саймон, Л. Шевалье, Н.И. Моисеев и др.)

В этой концепции движущей силой истории объявляется рост численности населения - в результате увеличения числа жителей быстрее исчерпываются ресурсы и человек вынужден совершенствовать орудия труда, развивать производительные силы общества. Определенное рациональное зерно в этой концепции, безусловно, есть. Как указывает Ю.Семенов, «влияние демографического фактора на развитие общества было подмечено давно. Дж. Вико в своих «Основаниях новой науки об общей природе наций» (1725) высказал идею, что в результате роста населения людям стало не хватать «доброхотных плодов природы» и они тогда «стали обрабатывать землю и засевать ее хлебом»» (c.271)

Однако, в качестве движущей силы истории демографическое давление выступать не может. Очевидное доказательство этого можно увидеть в работе И.В.Сталина «О диалектическом и историческом материализме»(1939): «Конечно, рост народонаселения имеет влияние на развитие общества, облегчает или замедляет развитие общества, но он не может быть главной силой развития общества, и его влияние на развитие общества не может быть определяющим влиянием, так как сам по себе рост народонаселения не дает ключа для объяснения того, почему данный общественный строй сменяется именно таким-то новым строем, а не каким-нибудь другим, почему первобытно-общинный строй сменяется именно рабовладельческим строем, рабовладельческий строй - феодальным, феодальный - буржуазным, а не каким-либо другим строем. Если бы рост народонаселения являлся определяющей силой общественного развития, более высокая плотность населения обязательно должна была бы вызвать к жизни соответственно более высокий тип общественного строя. На деле, однако, этого не наблюдается. Плотность населения в Китае в четыре раза выше, чем в США, однако США стоят выше с точки зрения общественного развития, чем Китай, ибо в Китае все еще господствует полуфеодальный строй, тогда как США давно уже достигли высшей стадии развития капитализма. Плотность населения в Бельгии в 19 раз выше, чем в США, и в 26 раз выше, чем в СССР, однако США стоят выше Бельгии с точки зрения общественного развития, а от СССР Бельгия отстала на целую историческую эпоху, ибо в Бельгии господствует капиталистический строй, тогда как СССР уже покончил с капитализмом и установил у себя социалистический строй. Но из этого следует, что рост народонаселения не является и не может являться главной силой развития общества, определяющей характер общественного строя, физиономию общества.»

Можно отметить, что И.Сталин был не первым противником концепции демографического детерминизма, как указывает Ю.Семенов, «об этом писали англичанин Роберт Уоллес (1697 -- 1771), американский просветитель Бенджамен Франклин (1706 -- 1790) и известный естествоиспытатель Жорж Луи Лек-лерк, граф де Бюффон (1707 -- 1778)» (с.272).

Технический или технологический, детерминизм (Л. Уайт, Г. Ленски, О.Тоффлер и др.)

Согласно этой концепции, ведущая, определяющая роль в развитии истории принадлежит технике и технологии в частности. Один из последователей этой концепции, О.Тоффлер, даже использует ту же аналогию с двигателем и топливом, что уже озвучивалась выше для критики многофакторного подхода к проблеме движущих сил истории: «Он действительно много пишет о том, что технология представляет собой важнейшую силу социальных изменений. «Эти поразительные экономические факты, -- подводит итоги О. Тоффлер всему сказанному им на предшествующих страницах книги «Футуршок» (1970), -- приводят нас к тому, что технология является великим, ревущим двигателем перемен». Но буквально через несколько страниц мы читаем: «...Если технологию можно сравнить с большим двигателем, мощным аксельратором, то знания -- его топливо»(c.375)

Здесь уже дается конкретный и определенный ответ - что же, по мнению последователей концепции технологического детерминизма является «топливом» двигателя «локомотива» истории, двигателя перемен. Однако, несмотря на всю привлекательность вывода о топливе-знаниях (это так похоже на всем известное «знание - сила») он оказывается несостоятельным при ответе на вопрос - как и почему те или иные знания оказываются востребованными в процессе совершенствования технологии, что, какая «искра» их, так сказать, «воспламеняет» в цилиндрах «ревущего двигателя перемен»? Ведь в истории человечества известны поразительные факты - например, знание о силе пара было получено еще древними греками - однако востребовано для совершенствования технологии производства оно оказалось только во времена Уатта. Обоснованную критику концепции технологического детерминизма дает Т.Годскин, английский экономист первой половины 19 века, отказывая изобретателям (творцам технологий) в роли творцов истории: «Вполне ясно также, что г. Уатт не изобрел бы паровой машины во имя какой бы то ни было цели сто лет тому назад: общество не было подготовлено к тому, чтобы использовать такое изобретение, если бы даже оно было сделано; Уатт не мог бы обладать в то время необходимыми знаниями, а также не мог бы найти средств, чтобы применить свое изобретение на практике» (с.321)

Таким образом, дать ответ на вопрос - что же служит «искрой» для воспламенения топлива - «знаний» в «ревущем двигателе перемен» - концепция технологического детерминизма дать не могла, продемонстрировав, тем самым, свою несостоятельность. В попытках найти ответ на этот вопрос тот же Т.Годскин пытался привлечь факторы голода, роста населения и исчерпания ресурсов - якобы, делающих новые знания востребованными - но сам же вынужден был признать этот ответ несостоятельным, так как рост населения дает возможность и экстенсивного роста производства (за счет увеличения рабочих рук), не объясняя появления новых технологий. То же и относительно исчерпания ресурсов - известно, что наибольшую динамику развития, в том числе в области изобретения новых технологий, общество демонстрировало не в моменты недостатка ресурсов, а в моменты их избытка. Голод и недостаток ресурсов, скорее, способны прекратить поступательное движение общества, нежели служить их стимулом.

Экологический детерминизм (Дж. Кларк, Дж. Стюард, М. Харрис, Э.Ле Руа Ладюри, Э.С. Кульпин и др.)

Технологические детерминисты, выдвигая на первый план роль техники, рассматривали ее, да и всю культуру в роли средства, с помощью которого общество приспосабливается к окружающей среде. Понятие и роль окружающей среды попытались детально разработать сторонники концепции экологического детерминизма. Вот как Ю.Семенов излагает суть их концепций: «Чтобы существовать, социоисторический организм должен приспособиться к среде, сбалансировать свои отношения со всеми остальными ее компонентами, прежде всего с теми, которые имеют жизненно важное для него и его членов значение. Если равновесие со средой по тем или иным причинам нарушается, то возникает кризис, который ставит под угрозу существование как социора, так и его членов. Чтобы продолжать нормальное существование, члены социоисторического организма должны принять меры к разрешению кризиса, восстановить, причем теперь на новой основе, его баланс со средой. Средство восстановления нарушенного равновесия -- изменение культуры, прежде всего техники и технологии, а также и форм хозяйства.» (c.376)

Как правило, сторонники концепций экологического детерминизма не в состоянии выдержать их последовательно и вынуждены привлекать другие факторы для объяснения характера исторического прогресса - технологический, демографический и другий, делая, тем самым, свою концепцию многофакторной с соответствующими последствиями для ее состоятельности.

Как и другие, эти концепции не дают ответа на вопрос о том, что же является источником, движущей силой бурного прогресса общества, например, государств западной европы после победы буржуазных революций - без каких либо свидетельств нарушения равновесия с внешней средой. Кроме того, нарушение равновесия, очевидно, может происходить под влиянием разных факторов - но почему общество всегда отвечает на него прогрессом производительных сил? Почему немыслим ответ в виде целенаправленных попыток приспособления к изменению внешней среды, отказу от прогресса и совершенствования орудий труда? Ответа на этот, как и на другие подобного рода вопросы у сторонников концепций экологического детерминизма нет и не предвидится.

Примыкают к экологическим концепциям концепции естественного отбора. Движущей силой истории в них объявляется слепой процесс естественного отбора. Подобно тому, как в животном и растительном мире естественный отбор проводит селекцию наиболее приспособленных, так и в процессе развития человеческого общества выживают наиболее приспособленные страны, народы и общества. Определенный резон в таком подходе имеется - легко найти аналогии в разнообразии особенностей хозяйственной жизни людей в разных странах с разнообразием форм животного и растительного мира и объявить это результатом действия отбора. Однако эта концепция явно не объясняет очевидного ускорения этого «отбора» по мере совершенствования производительных сил общества, тогда как в животном и растительном мире скорость отбора - величина примерно постоянная, определяется частотой мутаций и не изменяется на протяжении миллионов лет. Таким образом, с помощью отбора можно объяснять биологические изменения человека, но не социальные.

Классический волюнтаризм (Т.Карлейль, П.Л.Лавров, Н.В.Шелгунов, X.Ортега-и-Гассет, К. Поппер, Л. Мизес и др.)

Концепция, согласно которой развитие истории определяется отдельными людьми, их разумом и волей. По мысли известного апологета либерализма К.Поппера, сама постановка вопроса о движущих силах истории может всерьез обсуждаться только сторонниками антинаучного исторического направления - историцизма, тогда как в действительности история творится людьми. Такой же точки зрения придерживается и другой идеолог либерализма - Л.Мизес, причем абсолютно последовательно:»он исходит из того, что история складывается из действий индивидов, которые всецело определяются идеями. Сами же идеи -- не производны ни от чего. Они -- целиком создание индивидов. Но большинство индивидов являются заурядными людьми. «Они не имеют собственных мыслей; они только воспринимают. Они не создают новых идей; они повторяют то, что слышали и подражают тому, что видели. Если бы мир был населен только такими людьми, то не существовало бы никаких изменений и никакой истории». Новые идеи создаются отдельными выдающимися людьми -- пионерами и лидерами, которым подражает и за которыми идет большинство « (c.382)

Абсолютное большинство современных исследователей не разделяют концепций волюнтаризма. Эти концепции не в силах объяснить тот факт, что исторические события, как правило, происходят отнюдь не по воле пусть даже самых выдающихся людей,а наоборот, вопреки их намерениям, история движется, зачастую, в таком направлении, о каком выдающиеся люди даже помыслить не могли. Об этой особенности исторического процесса свидетельствуют как множество сохранившихся высказываний самих великих людей, так и свидетельства их современников. Напрашивающийся довод, что исторический процесс происходит в соответствии с некой равнодействующей воль выдающихся исторических персонажей - также несостоятелен в рамках концепции волюнтаризма, так как в этом случае неизбежно встают вопросы о правилах отнесения того или иного лица к числу выдающихся, о необходимости для выдающихся людей учитывать намерения других выдающихся людей и совсем уж недалеко до марксистской трактовки истории как равнодействующей миллионов воль отдельных людей.

Интересной разновидностью классического волюнтаризма является конспиративистский его вариант, или концепция заговора. Согласно этой концепции, ход истории определяется волей не известных исторических личностей, а волей личностей тайных, как правило, объединенных в разного рода организации - масонские ложи, союзы пяти (семи-, девяти-), ЦРУ, КГБ и т.д. Дань поклонения этой концепции отдает, например, известный политолог С.Кара-Мурза, писатель А.И.Солженицын, лидер КПРФ Г.Зюганов и многие другие. Заговором многие из них объясняют крушение СССР, только в одних случаях истоки его лежат в среде «жидомасонства», в других - в кознях ЦРУ и «мировой закулисы». Многие приверженцы теории заговора одновременно являются сторонниками концепции евразийства, не замечая противоречивости собственной позиции - так как евразийство противостоит волюнтаризму и, тем более, конспиративизму. Тем не менее, конспиративистская концепция волюнтаризма дает ответ на вопрос почему история творится не по воле известных людей, о чем они неоднократно сетуют в своих мемуарах. Известные личности, по мнению конспиративистов, вовсе не являются творцами истории, а выступают в роли марионеток, исполняющих волю действительных творцов истории, хранящих свои имена и намерения в глубокой тайне, которая не открывается никогда и о которой можно только догадываться и догадки эти время от времени облекаются в форму «Протоколов сионских мудрецов», тайных «Протоколов заседаний Политбюро» и т.д. и т.п. Разумеется, несостоятельность теории заговора с точки зрения науки очевидна. Если не привлекать версию о бессмертных старцах из Союза пяти (семи-, девяти-), в глубокой тайне творящих историю человечества, совершенно невероятно, что ни один из этих адептов тайных мистических орденов или ультрареволюционных организаций (а за тысячелетнюю историю человечества, в разных странах их были бы многие тысячи) не оставил никакого свидетельства о своей такой успешной деятельности и оказался неподвержен греху тщеславия, предпочтя смерть в безвестности славе живого демиурга-творца истории.

Кроме того, от классического волюнтаризма неизбежен переход к концепции абсолютной случайности исторического процесса - раз ход истории определяется идеями исторических личностей, а идеи у них могут быть абсолютно произвольными - абсолютно произволен может быть и ход истории. Несостоятельность такого подхода - очевидна. Если же ограничить возможное поле идей - неизбежно придется дать ответ на вопрос - чем же оно ограничено - какими обстоятельствами, и, следовательно, перейти к другой концепции движущих сил истории.

Концепции определяющей роли социально-духовного фактора, культурного детерминизма (Л. Блан, П. Сорокин, К. Ясперс, М. Хайдеггер, Ф. Фукуяма, школа «Анналов» и др.)

Согласно этой концепции, ярким представителем которой является французский философ-просветитель А.Сен-Симон, движущей силой истории и основой общества является «разум», но не отдельных людей, а всего человечества. На роль такого разума обычно выдвигается тот или иной слой общественного сознания, чаще всего культура - этим термином обществоведы чаще всего именуют концентрированный общезначимый опыт предшествующих поколений.

Сущность отличия человека от животных многие исследователи видят в том, что человек обладает культурой, а животные ее не имеют. Именно в культуре, как надбиологическом, суперорганическом явлении они видят основу общества и движущую силу истории. Однако при таком подходе неизбежно встает вопрос об источнике изменений культуры. Если ответ на этот вопрос искать в области практики, практической деятельности - возникает порочный круг - культура определяется практикой, а практика - культурой, выхода из которого нет.

Марксистский подход разрывает этот круг тем, что для производственных отношений - находится материальная основа, независящая от сознания человека и существующая вне его сознания. Эта материальная основа - окружающая действительность. Именно реакция от окружающей действительности позволяет человеку корректировать свои усилия для достижения запланированного им результата и именно она является объективной основой производственных отношений, существуя вне и независимо от сознания человека.

Для культуры такой основы выделить не удается, так как в практической деятельности человек сверяет свое поведения с реакцией, поведением других людей, с их отношением к себе, с собственным представлением о допустимом и желательном. Основой поведения человека в этом случае выступает поведение других людей и его собственные культурные установки. Но если само поведение людей, определяемое особенностями культуры, выступает как единственная основа исторического процесса, сознание человека признается первичным по отношению к его поведению, сводя концепцию культурного детерминизма к историческому идеализму.

Тем не менее, даже в рамках этой концепции, ее сторонники не дают ответа на вопрос - что же служит причиной развития той части культуры, которая определяет поведение людей. Попытаться найти в рамках культуры противоречие, которое могло бы служить движущей силой развития самой культуры они не могут, так как испытывают недоверие к методологическому аппарату марксизма, а вне его рамок удовлетворительного ответа на этот вопрос найти не удается.

Можно, разумеется, выдвинуть возражение, что культурные нормы, нормы поведения также как и производственные отношения, могут существовать и существуют вне сознания каждого конкретного человека Скажем, нормы приличия. Что заставляет человека их соблюдать? Отличается ли механизм принуждения в данном случае от механизма принуждения, заставляющего человека наниматься на работу, продавать на рынке свою рабочую силу? Отличается тем, что результат своих действий в области производственных отношений человек видит и ощущает в материальном мире - в виде, в конце концов, голода, который будет испытывать, не сумев продать свою рабочую силу на рынке труда. Реакцию же на невыполнение норм приличия он получает в первую очередь в своем сознании - ощущая, что его поведение не соответствует нормам культуры, ощущая стыд, получая своеобразные сигналы обратной связи со стороны окружающих его людей, опять же посредством культурных механизмов - языка, жестов, общения и т.д. Таким образом, культурная основа поведения лежит, хотя и вне сознания - но не независима от него. Именно в этом заключается краеугольное отличие материалистического подхода к поиску движущих сил общества от идеалистического - первый видит основу этих движущих сил вне и независимо от сознания человека, тогда как второй - хотя и вне, но зависимую от сознания людей.

Ю.Семенов, описывая эту проблему говорит примерно следующее. Действительно, поведение человека с точки зрения влияния культуры определяется двумя факторами - с одной стороны, это влияние внешних условий, которые, преломляясь через культуру определяют поведение людей по отношению к этим внешним условиям. С другой стороны, поведение человека в рамках влияния культуры определяется и реакцией других людей, нормами поведения принятыми в данной культуре. Но что является источником, причиной появления самих этих норм поведения, этой культурной программы? Можно ли указать, что причина изменения культуры лежит внутри самой культуры? Примерно аналогичный вывод делает марксизм относительно причин изменения производства - утверждая, что причина - в противоречии, которое является движущей силой изменения, развития. Но вопрос о существовании противоречия в культуре, такого противоречия, которое в рамках диалектического подхода обеспечивало бы развитие культуры - остается открытым. Если относительно противоречия в процессе общественного производства есть многочисленные и авторитетные исследования классиков марксизма, причем сам факт наличия противоречий между трудом и капиталом, между общественным разделением труда и порождаемым им отчуждением человека от результатов его труда практически не оспаривается, то относительно существования противоречий в рамках культуры - наука сказать что-либо определенное не может.

А если такого противоречия внутри культуры не просматривается, неизбежно встает вопрос о том, что же является источником, движущей силой изменения культуры - и ответ на него в рамках материализма неизбежно приводит нас к одной из уже описанных однофакторных историософских концепций, из которых наиболее проработанной и соответствующей действительности является марксистская концепция материалистического понимания истории.

Концепции биологического и социально-биологического детерминизма (Э. Уилсон, Ж. Дюби, И.П. Павлов, 3. Фрейд, В. Райх и др.)

Выявление идеалистической природы концепции культурного детерминизма, поиски удовлетворительного, материалистического и не марксистского ответа на вопрос о причинах изменения культуры стали одной из причин возникновения своеобразного течения среди западных ученых. Стремясь оставаться на материалистических позициях, эти ученые стали искать материальную основу поведения человека в его биологических особенностях, в его биологической природе, наследственной основе, генотипе. «По их мнению, и анатомическая организация человека, и в своих основных чертах социальное поведение человека запрограммированы генетически. Они-то (генетически запрограммированные анатомическая и поведенческая системы) и являются единым базисом человеческой социальной организации.» (c.403)

Такой точки зрения придерживаются сторонники «этологии человека», «социобиологии». Как указывает Ю.Семенов, «стремление преодолеть идеализм в понимании отличия человека от животного, которое господствует у одной части западных исследователей, привело другую их часть к отрицанию существования качественной грани между человеком, с одной стороны, и животными -- с другой, т.е. к биологизации человека и одновременно социализации животных» (c.403)

Попытку объяснения истории с позиции биологии предпринимали многие, в том числе, весьма известные естествоиспытатели - например, великий русский физиолог И.Павлов. Кроме чисто биологических, существуют и концепции, которые можно назвать социально-биологическими - это концепции Фрейда, Райха и др., которые предпринимали попытки вывести закономерности исторического процесса из особенностей психического или сексуального поведения человека.

Разумеется, по мнению Ю.Семенова, стоящего на позициях марксизма, все эти концепции абсолютно несостоятельны, так как, с одной стороны, объясняют весьма динамично изменяющиеся процессы (прогресс человеческого общества) весьма мало подверженными изменениям обстоятельствами (особенностями психики или сексуального поведения людей), с другой стороны, не дают ответа на вопрос о причинах, почему все-же психика или особенности сексуальности человека являются именно такими, а не иными. То есть ответ на вопрос о движущих силах истории просто откладывается, спускается на уровень ниже - от уровня социального - на уровень биологический, с неизбежно следующим за таким решением редукционизмом, несостоятельность которого неоднократно и безусловно доказана всеми достижениями современной науки.

Одной из разновидностей социально-биологических концепций, описывающей причины социального поведения человека является теория естественного отбора мимов британского биолога Р.Докинза. Согласно этой концепции культура передается в ряду поколений с помощью особого рода аналогов генов - мимов, единиц имитации или единиц передачи культурного наследия. По мнению сторонников этой концепции, мимы подвержены естественному отбору в условиях приспособления к окружающей среде. Именно господством тех или иных мимов объясняются факты социального поведения человека. По мысли Докинза и его последователей, мораль появилась путем естественного отбора соответствующих мимов в первобытном обществе - те стада первобытных людей, которые не культивировали и не передавали мимов коллективизма и альтруизма - не смогли выжить и приспособиться к изменившимся в результате наступления ледникового периода условиям внешней среды. Как и любая концепция естественного отбора, концепция мимов затрудняется дать ответ о причинах разной динамики ходя исторического процесса. Почему в течение десятков тысячелетий существования первобытных племен в весьма тяжелых условиях естественный отбор мимов привел к весьма немногочисленным результатам, тогда как сотни лет интенсивного технического прогресса характеризуются взрывным увеличением разновидностей передаваемых в ряду поколений «единиц культуры»? Каким образом естественный отбор мимов служит движущей силой технического прогресса? Очевидно, что не естественный отбор мимов является причиной прогресса общества, а новые мимы, в том числе, появляются в результате прогресса общества, следовательно, на роль движущей силы истории и основы общества мимы и их естественный отбор претендовать не могут.

Интересной разновидностью концепций, ставящих во главу угла социально-духовные факторы является концепция борьбы нескольких начал в человеке. Например, такими началами считаются желание участвовать в коллективной работе, быть частью чего-то общего, стремление к солидаризму и противостоящее ему желание удовлетворять свои потребности индивидуально, желание быть независимым, своего рода стремление к либерализму. Названия противоборствующих начал могут быть и другими, иногда их прямо называют началами мужскими и женскими, добра и зла и т.д. Такого рода солидарно-либеральная концепция или модель объясняет прогресс попеременной победой того или другого начала - чтобы противостоять вызову внешней среды общество вынуждено сплачиваться, усиливать солидаристские принципы, так как солидарные усилия «мощнее» усилий каждого члена общества поодиночке. Но как только с непосредственно грозящей опасностью удается справится, другое начало, либеральное, начинает все более преодолевать стремление людей к соединенным усилиям, каждый начинает «тянуть одеяло» на себя, причем это сопровождается и определенными успехами, так как либеральные усилия «умнее» солидарных - ведь когда человек работает исключительно на себя, он более заинтересован в успехе. С примером такой концепции, названной автором «СЛМ: солидарно-либеральная модель« и опубликованной пока только в сети Интернет, можно ознакомится по адресу http://www.vif2ne.ru/nvz/forum/3/archive/53/53314.htm

Разумеется, как и во многих других концепциях, здесь есть определенные, иногда отражающие реальное положение дел наблюдения хода исторических событий. Не чужда эта концепция и диалектики - в ее вульгарном понимании. Но, как и многие другие концепции, эта концепция, сводя ход истории к борьбе «первоначал», заложенных, по мысли автора, в «природе» человека, не рассматривает эти первоначала в развитии, не способна объяснить динамики исторического прогресса. Поскольку первоначала не подвержены особому развитию - трудно предложить удовлетворительный ответ на вопрос - почему столкновение первоначал дает толчок именно прогрессу производительных сил, почему и в силу каких причин ход этого прогресса ускоряется.

Концепции угасающей или пульсирующей силы общественного развития (Ж. Гобино, Н.А. Васильев,О. Шпенглер, А.Тойнби, Л.Н.Гумилев и др.)

Целая группа концепций, характеризующихся поиском источника движущей силы истории и основы общества в существовании или действии некой пульсирующей или угасающей силы самой разной природы. Наиболее ярким представителем этой концепции является концепция пассионарных толчков Л.Гумилева, согласно которой народы начинают активную фазу своего развития (сопровождающуюся, как правило, бурным прогрессом, завоеванием соседей и т.д. проявлениями) из-за некоего пассионарного толчка, или влияния особого рода космического излучения. Это излучение оказывает воздействие на наследственность человека, порождая в его потомках особую способность к развитию и прогрессу - пассионарность. После исчерпания мощи толчка наступает угасание пассионарности и народ утрачивает способность к развитию - завоеваниям других народов, великим свершениям в области прогресса производства, науки, культуры. Разумеется, концепция такого рода космического пассионарного толчка абсолютно несостоятельна, так как известные науке космические процессы (на солнце, звездах, другие космические явления и т.д.) не обладают такой избирательностью, чтобы воздействовать не на планету Земля в целом, а индивидуально на определенные местности на ней, не говоря уж о воздействии на отдельные народы. Здесь Л.Гумилеву, равно как и другим исследователям, следовало бы повысить свою квалификацию в области методологии познания, утверждающей что весьма удаленные объекты (далекие звезды, космические катаклизмы), если и способны влиять на происходящие на земле процессы, то влияние их не может быть таким избирательным, чтобы являться определяющим фактором для объяснения имеющейся динамики общественных процессов и прогресса человеческого общества.

В ряде случаев сторонники концепций пульсирующих-угасающих сил сходятся со сторонниками астрологических объяснений событий человеческой истории, ставя себя и свои концепции, тем самым, вне науки.

Концепция марксистского материалистического понимания истории, ее предшественники и ее развитие (Д.Дидро, О.Тьери, П.Гольбах, А.Смит, Д.Рикардо, Р.Джонс, К.Маркс)

К концепции материалистического понимания истории человечество пришло в результате обобщения достижений многих мыслителей разных веков, через включение в себя многих концепций, объясняющих те или иные частные вопросы историософии.

Согласно появившейся в среде французских ученых-материалистов концепции общественного мнения или общественных идей,развитие общества обуславливается комплексом идей, царящих в этом обществе. Концепция была предложена в работах французских ученых-материалистов XVIII в. Ж.Офре де Ламетри (1709 -- 1751), К. Гельвеция (1715 -- 1771), Д.Дидро (1713 -- 1788) и П.Гольбаха (1723 -- 1789). Ю.Семенов, говоря об их взглядах, пишет: «совокупность человеческих представлений об обществе, побуждающих людей к действиям, имеющим общественное значения, французские материалисты, как и вообще все просветители XVIII в., именовали общественным мнением. Таким образом, у них получалось, что общественное мнение определяет общественно значимые действия людей, а тем самым и ход истории» (c.273).

В этой, на первый взгляд, материалистической концепции был заложен порочный круг. В попытке ответить на вопрос, а что же определяет, что общественное мнение является именно таким, а не иным, французские материалисты приходили к понятию «общественной среды», которая определяла бы общественное мнение точно также, как мнение людей о природе определяет сама природная среда. Но предложить нечто, некий фактор на роль природы, который точно также как природа определял бы общественную среду французские материалисты не смогли. Вот как суть порочного круга, в который попали французские материалисты поясняет Ю.Семенов: «Но общественная среда возникла только с человеком и представляет собой его творение. Человек своими действиями создает и изменяет общественную среду. А он -- существо сознательное, его действия определяются его идеями и т.д. В конечно счете получалось, что общественная среда является такой, а не иной потому, что таким, а не иным является общественное мнение... В результате материалисты оказывались в порочном кругу: общественная среда определяет общественное мнение, а общественное мнение детерминирует общественную среду» (c.274). На существование этого порочного круга для концепции общественного мнения-общественной среды первым обратил внимание марксист Г.Плеханов. Далее, указывает Ю.Семенов, «Принятие подобного тезиса исключало возможность не только какого бы то ни было объяснения истории, но даже самого по себе допущения развития общества. Ведь в самом деле, для того, чтобы изменилась общественная среда, необходимо, чтобы предварительно изменилось общественное мнение, но само изменение общественного мнения невозможно без предварительного изменения общественной среды. Выходило, что общество развиваться не могло. Но в реальности-то оно развивалось, изменялось» (с.275)

В попытках преодолеть порочный круг ученые-материалисты пытались обратиться к концепции географического детерминизма. Но и этот выход был несостоятельным, так как «Природная среда на протяжении многих веков оставалась практически неизменной, а общественная среда в течение этого времени претерпевала существенные изменения» (c.275)

Невозможно было найти выход ни на территории демографического детерминизма, так как «Ни ссылки на плотность народонаселения, ни обращение к его динамике, сами по себе взятые, не давали ответа на вопрос, почему в данном обществе существовали такие, а не иные порядки, такое, а не иное общественное мнение» (c.275), ни ссылаясь на «человеческие страсти» или «вечную, неизменную природу человека» так как, очевидно, то, что было неизменным на протяжении тысячелетий не может быть причиной происходящих в обществе изменений.

В безнадежных попытках выбраться из порочного круга идеализма, французские материалисты пришли к концепции исторического волюнтаризма: «движущей силой истории является разум и воля особого рода выдающихся индивидов, которые с полным правом могут быть названы великими людьми. Как уже указывалось, такую концепцию истории принято именовать волюнтаристической. Таким образом, французским материалистам удавалось разорвать порочный круг, но дорогой ценой -- путем признания идей движущей силой исторического развития, т.е. перехода на позиции социоисторического идеализма» (c.276)

Систему идей французских материалистов Ю.Семенов называет «социоисторическим идеализмом» и характеризует так: «Французские материалисты были материалистами лишь в понимании природы. Создать законченное материалистическое мировоззрение, которое охватывало бы не только природу, но и общество, они не смогли потому, что не сумели, несмотря на все усилия, обнаружить объективный источник общественный идей (общественного мнения). То, что они именовали общественной средой, таким источником никак не могло быть названо» (c.276)

Суть затруднений французских материалистов заключалась в невозможности, точнее, не отдавании ими себе отчета в том, что же они искали. Искали же они не что иное, как «социальную материю», т.е. тот фактор, который бы для общественных отношений выполнял роль материи в решении проблем общей философии. Хорошо об этой проблеме высказался И.Сталин в уже цитировавшейся работе «О диалектическом и историческом материализме» (1939), в которой необходимость выделения «социальной материи» непреложно вытекает из материалистического, диалектического взгляда на мир: «Если природа, бытие, материальный мир является первичным, а сознание, мышление - вторичным, производным, если материальный мир представляет объективную реальность, существующую независимо от сознания людей, а сознание является отображением этой объективной реальности, то из этого следует, что материальная жизнь общества, его бытие также является первичным, а его духовная жизнь - вторичным, производным, что материальная жизнь общества есть объективная реальность, существующая независимо от воли людей, а духовная жизнь общества есть отражение этой объективной реальности, отражение бытия.

Значит, источник формирования духовной жизни общества, источник происхождения общественных идей, общественных теорий, политических взглядов, политических учреждений нужно искать не в самих идеях, теориях, взглядах, политических учреждениях, а в условиях материальной жизни общества, в общественном бытии, отражением которого являются эти идеи, теории, взгляды и т. п.»

Окончательный крах исторического волюнтаризма как научной историософской концепции наступил после обобщения французскими историками периода реставрации (восстановления власти династии Бурбонов во Франции после низложения Наполеона) опыта Великой Французской революции.

Известный французский мыслитель и писатель Ж. де Местр (1753 -- 1821) подчеркивал объективную предопределенность хода Великой французской революции. «Самое поразительное во французской революции, -- писал он, -- увлекающая собой ее мощь, которая устраняет все препятствия. Этот вихрь уносит как легкие соломинки все, чем человек мог ото него заслониться: никто еще безнаказанно не мог преградить ему дорогу. Чистота помыслов могла высветить препятствие и только; и эта ревнивая сила неуклонно двигаясь к своей цели, равно низвергает Шаретта, Дюмурье и Друэ. С полным основанием было отмечено, что французская Революция управляет людьми более, чем люди управляют ею. Это наблюдение очень справедливо, и хотя его можно отнести в большей или меньшей степени ко всем великим революциям, однако оно никогда не было более разительным, нежели теперь. И даже злодеи, которые кажутся вожаками революции, участвуют в ней в качестве простых орудий, и как только они проявляют стремление возобладать над ней, они подло низвергаются» (c.283)

Если французские историки-материалисты предложили основу для разработки фундамента материалистического понимания истории, то известный немецкий философ Г.Гегель в своих попытках разработать собственную историософскую концепцию с идеалистических позиций, разработал и обосновал учение о противоречии как движущей силе всякого развития, то есть предложил ученым инструмент, позволяющий объяснить процессы развития, прогресса в истории человеческого общества.

Как указывает Ю.Семенов, «мировой дух, по Гегелю, в каждый данный момент является объективной основой общества. Он определяет общественные взгляды людей (общественное мнение французских материалистов), их общезначимые действия, а тем самым и общественное устройство (общественную среду французских материалистов). Эта объективная основа общества не является неизменной. Она развивается, причем независимо от воли и сознания людей. Это развитие носит поступательный характер. Происходит переход объективной основы с одной ступени исторического развития на другую, а тем самым и всего общества в целом. Мировой дух есть не только объективная основа общества, но и движущая сила истории. Развитие общества носит необходимый характер. Оно -- предопределено. Но историческая необходимость может проявляться только в действиях людей.» (c.285) и, далее,

«Г. Гегель понял, что существует некая объективная основа общества, что эта объективная основа развивается и тем самым определяет ход всемирно-исторического процесса, что именно эта развивающаяся основа и есть движущая сила истории. Однако раскрыть природу этой основы, этой движущей силы истории он оказался не в состоянии. Выявив, что существует какой-то черный ящик, действие которого определяет ход исторического процесса, он так и не смог заглянуть в него и обнаружить действующую в нем реальную силу. В результате ему ничего не оставалось, кроме как назвать эту объективную основу и объективную силу мировым духом, что ничего ровным счетом не объясняло. Между тем, «только обращение к общественным классам и классовой борьбе и экономическим отношениям создавало возможность проникнуть в открытый Г. Гегелем черный ящик истории и нащупать действующий в нем механизм.» (c.287)

Кроме констатации существования «черного ящика истории», Г.Гегель высказал позднее взятое на вооружение марксизмом поразительное предвидение источника развития этого «черного ящика». Гегель развил представление о диалектике, учении о единстве и борьбе противоположностей как о всеобщей основе любого развития. Марксизм, поставив, по образному выражению классиков, диалектику Гегеля с головы на ноги, отверг идеалистические представления Гегеля о «мировом духе», но взял на вооружение учение о противоречиях как движущей силе истории. Оставалось найти, в чем заключаются противоречия, являющиеся источником и движущей силой развития общества и какова их природа. Сделать это можно было только после открытия классов и классовой борьбы, впервые сделанных в работах тех же французских историков эпохи реставрации.

Появление концепции классов и классовой борьбы французских историков эпохи реставрации было обусловлено жестокой борьбой во Франции между нарождающейся буржуазией и утрачивающими свое влияние аристократией и духовенством. «Целая плеяда блестящих историков обратилась к прошлому страны с тем, чтобы обосновать претензии именно этого класса (буржуазии - Д.К.) на политическое господство» (c.293).

Крупнейшие французские историки О.Тьери, Ф.Минье, Ф.Гизо пришли к концепции классов и классовой борьбы как движущей силы истории, анализируя опыт Великой французской революции, и, далее, подтвердили свои выводы на примере английской революции XVII века. Отвечая же на вопрос - из-за чего происходит борьба классов, за что, собственно, они борятся, французские историки пришли к пониманию того, что «у классов были различные, более того противоположные интересы. И эти интересы были объективными. Шли века, сменялись поколения, а деление на классы с разными интересами сохранялось. Интересы классов не зависели от сознания и воли отдельных людей...Так был сделан решающий шаг к открытию в истории того фактора, который, существуя независимо от воли и сознания людей, определял их сознание и волю» (с.294) Также французские историки периода реставрации пришли к необходимости выделить среди всех общественных отношений особые отношения - имущественные. Однако, французские историки не смогли обнаружить классовую борьбу и классы в современном им буржуазном, капиталистическом обществе.

Дальнейшее развитие концепция классов и классовой борьбы как движущей силы истории получила в трудах классиков экономистов - А.Смита и Д.Рикардо, которые, разработав первые теоретические концепции политэкономии подготовили почву для открытия английскими учеными-обществоведами XIX века классовой борьбы в буржуазном обществе - Ч.Холлом, Дж.Таунсендом и другими. Их эстафету подхватили английские экономисты XIX века - Т.Годскин, Р.Джонс, а развил А.Сен-Симон.

Но иногда исследователи, открывшие для себя важность экономического фактора для понимания истории, для анализа тех или иных сторон жизни общества, и под влиянием действительно, огромной важности этого фактора, начинали отказывать всем остальным факторам даже в возможности влияния на исторический процесс. Так возникли концепции экономического детерминизма или экономизма, с которыми марксизм не имел ничего общего. Именно воззрения этих ученых К.Маркс имел ввиду в своем известном высказывании П.Лафаргу «Ясно одно, что я не марксист» (c.362), так как «Некоторые из них пытались без остатка вывести все явления духовной жизни общества даже не из социально-экономических отношений, а из организационно-трудовых, а то и просто уровня развития техники производства.»(c.362) К.Маркс неоднократно развивал это свое высказывания, определяя суть материалистического метода и соотношения экономического и иных факторов в историческом процессе: «Я определяю Ваше первое основное положение так: согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, но Маркс большего никогда не утверждали. Если кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную бессмысленную фразу» (с.362)

Позднее концепции экономического детерминизма стали называться вульгарным социологизмом и пустили глубокие корни в, казалось бы, далеких от историософии областях. Ярким примером является так называемое «новое учение о языке» академика Н.Марра, более известного нам как человек, подвергшийся «незаслуженной» критике именно за вульгарный социологизм И.Сталиным в его работе «Марксизм в языкознании».

Марксизм никогда не считал экономический фактор - единственным фактором истории.

«Для него несомненным было, что в истории действуют многие факторы, среди которых экономический в конечном счете является определяющим. Материалистическое понимание истории никогда не отрицало, хотя и относительной, но тем не менее огромной самостоятельности духовной, политической и иных сфер общественной жизни. (с.362)

Тем не менее, именно за такое нелепо приписываемое марксизму положение, он вновь и вновь подвергается критике, хотя «Марксисты никогда и нигде не утверждали, что люди в своей деятельности руководствуются исключительно лишь стремлением извлечь максимальную экономическую выгоду и никогда и нигде не отрицали существования у людей самым различных мотивов поведения. Они прекрасно понимали, что мотив личной экономической выгоды действует, а тем более выходит на первый план лишь в обществах определенного типа, да и то лишь среди части их населения. В первобытном обществе на раннем этапе его развития мотива экономической выгоды не было и заведомо быть не могло, что ни в малейшей степени не ставит под сомнение тезис об определяющей роли экономики.» (c.365)

Обобщением концепций общественных классов и классовой борьбы стала концепция материалистического понимания истории К.Маркса: «К выводу о том, что система экономических отношений определяет сознание и волю людей, в явной или неявной форме пришли многие мыслители еще до Маркса. Но никто из них не мог объяснить, почему эти отношения являются именно такими, а не иными. Ссылка на природу человека ничего не давала. А любая попытка найти какие-либо иные факторы почти всегда с неизбежностью заставляла вращаться в порочном кругу. И этот круг всегда разрывался так, что при этом экономические отношения оказывались в зависимости от сознания, т.е. теряли свою объективность.

К. Маркс впервые нашел объективную, не зависящую от сознания и воли людей основу экономических отношений -- уровень развития производительных сил. И тем самым они впервые выступили у него как отношения объективные и только объективные, как отношения, определяющие сознание и волю людей и в то же время ни прямо, ни косвенно не зависящие от их сознания и воли.»(c.335)

По мнению Ю.Семенова, К. Маркс в том, что мыслители прошлых лет называли общественной средой, выделил два качественно отличных компонента. Один из них -- система социально-экономических отношений, которая не зависит от общественного, или социарного сознания и определяет его - был назван базисом, другой компонент -- система волевых отношений, которая зависит от общественного, или социарного сознания, определяется им - надстройкой. И, как только был открыт объективный источник общественных идей - базис, материализм, материалистический подход к истории был достроен до конца. Он стал теперь материализмом во взглядах не только на природу, но и на общество. Материализм Маркса есть материалистическое понимание не только природы, но и общества, а тем самым и истории. Этим он качественно отличается от всех остальных видов материализма. Таким образом, если во всей материи существует пара материя-сознание, в которой первое определяет, служит носителем второго, то и в обществе также можно выделить особого рода социальную материю - базис, которая определяет, в конечном счете, то, каким будет особого рода социальное «сознание» - надстройка. Базис общества - система социально-экономических отношений, или. иначе, система производственных отношений.

Но, после определения марксизмом источника и движущей силы истории - производства, потребовалось дать ответ и на вопрос - в чем заключается источник развития самого производства? Разные историки-марксисты давали ответ на этот вопрос по разному.

Г.В.Плеханов считал, что географический фактор влияет на развитие производительных сил. Его историософская концепция, как и ряда других марксистов, была, таким образом, не в полной мере однофакторной, а иерархофакторной - выделялся главный фактор-движущая сила истории, но в качестве причины изменения самого этого фактора вводился другой фактор - географический. Сходной концепции, но на основе демографического фактора придерживался А.Богданов. Концепции эти уязвимы для критики как с точки зрения марксизма (неучет диалектики и нежелание искать причину развития в противоречии, и являющемся источником развития), так и с точки зрения критики уже описанных демографических и географических концепций - не могут факторы, изменяющиеся более медленно (климат, географическое положение) быть причиной изменения факторов, демонстрирующих большую динамику изменений. Точно также реальная действительность приходит в противоречие с попыткой поставить во главу угла демографический фактор, так как плотность населения слабо связана непосредственно с уровнем развития производительных сил того или иного общества.

Другой историк-марксист, П.Маслов считал, что в основе развития производительных сил лежит стремление человека к «экономии своей энергии» (c.341). Но он не в силах был объяснить, почему это стремление к экономии энергии порождает те или иные изменения производительных сил - скажем при возникновении азиатских (древнеполитарных в терминологии Ю.Семенова) обществ Древнего Востока большинство эксплуатируемых крестьян стали расходовать усилий не меньше, а больше (рост производительных сил был достигнут не за счет технического перевооружения, а за счет увеличения количества дней, занятых трудом на общественных работах для каждого крестьянина). Следовательно, если уж говорить о стремлении человека к экономии своего труда - то не для всех, а лишь для некоторых людей. То есть, неизбежно приходится делать вывод, что источник развития производительных сил - желание не всех людей, а только некоторых, облеченных властью и полномочиями. А отсюда - недалеко и до волюнтаристской концепции, согласно которой творят историю выдающиеся личности по своему разумению. Не захотели бы экономить свои силы - не стали бы развивать силы производительные. Несостоятельность такого объяснения очевидна.

Известный политический деятель В.М.Чернов «объяснял развитие производительных сил, которое он сводил к совершенствованию техники производства, развитием научного знания. Развитие знания -- первично, развитие техники -- вторично.» (c.341). На вопрос, а что является причиной развития научного знания у В.М.Чернова определенного ответа не было.

Иногда в качестве источника развития производительных сил называли рост потребностей. Но легко заметить, что сами потребности в большой мере появляются по мере роста производительных сил. Ю.Семенов отвечает на этот аргумент так: «Производство, создавая новые ранее не существовавшие предметы, тем самым создает и потребность в них: потребность в одежде, жилище, телевизорах и т.п. И такая, первоначально чисто биологическая, потребность, как пищевая, в результате развития производства приобретает новый облик: необходимо не просто мясо, а приготовленное мясо, нужными становится хлеб, чай, сладости и т.п.» (c.341) и, далее, «Нередко утверждают, что человеку от природы присуще стремление иметь все больше и больше предметов. Он никогда не удовлетворяется тем, что обладает. И этот постоянно возобновляющийся разрыв между тем, что человек имеет, и тем, что он хочет иметь, побуждает его производить все больше и больше, а тем самым и развивать производительные силы.

В действительности, когда такой разрыв существует, его корни вовсе не в природе человека, а в существующих экономических отношениях. Он, например, возникает в обществе с рыночной экономикой. Рынок предлагает людям огромное количество разнообразных товаров. Но запас денежных знаков у каждого рядового потребителя всегда ограничен. Именно этот разрыв между рыночными предложениями и кошельком покупателя и осознается как вечно присущий человеку разрыв между тем, что он имеет, и тем, что ему хотелось бы иметь.» (c.341)

Известный ученый-марксист К.Каутский придерживался мнения, что основой развития производительных сил является процесс познания природы. Он создал своебразную концепцию «естественного отбора» для производительных сил. Изменяется природная среда - изменяются и производительные силы. Однако и в концепции К.Каутского не дается ответа на вопрос - каким образом относительно медленные изменения природной среды порождают значительно более динамичные изменения производительных сил? И почему при значительных изменениях природной среды (в течение многих тысячелетий ледникового периода, в процессе расселения человечества по всем материкам) происходило относительно незначительное совершенствование производительных сил общества, тогда как в последние столетия человеческой истории, при незначительном изменении внешних условий этот прогресс стал гораздо более выраженным?

Для решения вопроса об источнике развития производительных сил можно обратиться к обществу, в котором производственные отношения захватывают не только экономические, но и все другие сферы существования человеческого общества. При рассмотрении капиталистического общества источник развития производительных сил совершенно ясен - это стремление капиталиста к получению все большей прибыли. В основе же процесса совершенствования производительных сил, лежит неустранимое противоречие между трудом и капиталом. Выжить в условиях свободного капиталистического рынка капиталист может только предложив к продаже товар более высокого качества по той же цене, что и конкуренты, либо товар того же качества, но по более низкой цене. Уменьшить цену товара капиталист легче всего может, сократив оплату рабочей силы рабочих. Однако, интересы рабочих - прямо противоположны и они вступают в борьбу за свои права, тем более ожесточенную, чем больше людей становится пролетариями, чем больше людей вовлечены в процесс капиталистического производства. И капиталисту не остается ничего другого, как пытаться удешевить и повысить качество производства за счет совершенствования производительных сил - углубления общественного разделения труда, внедрения новых технологий и изобретений. Таким образом, «в применении к капиталистическому обществу источник развития производительных сил заключен в существующих экономических, производственных отношениях» (c.343).

Более сложный вопрос с выявлением механизма действия и движущей силы истории в обществах иного, чем капиталистический типа. Ю.Семенов указывает, что им разработана экономическая теория первобытного общества, в которой ему удалось, используя методологию марксизма, показать, что и в первобытном обществе движущей силой истории являлись экономические отношения, только действовавшие не прямо и непосредственно, как при капитализме, а через посредство морали. В жестоких условиях ледникового периода весь продукт, получаемый первобытной общиной, являлся необходимым, изъятие этого продукта у одного из членов сообщества неизбежно приводило к его гибели, ставя под сомнение само существование небольшой (обычно 25-30 человек) первобытной общины. Именно поэтому появилась мораль, требующая уравнительного распределения имеющейся в распоряжении первобытных людей пищи. По мнению Ю.Семенова, «в докапиталистических обществах...экономические отношения, будучи столь же объективными, материальными, как и капиталистические, определяли волю людей, а тем самым их поведение не прямо, непосредственно, а через посредство морали, обычного права, права, политики и других неэкономических общественных явлений. Это и создавало иллюзию отсутствия в этих обществах экономических отношений. Они были скрыты под покровом волевых (моральных, правовых, политических) имущественных отношений.» (c.350)

Говоря о значении разработанной им экономической теории первобытного общества, Ю.Семенов указывает: «Создание целостной теории первобытной экономики позволяет преодолеть «капитализмоцентризм» марксова понимания движения истории и глубже разработать материалистическое понимание истории, в частности, лучше разобраться в вопросе об источнике развития производительных сил человеческого общества.

Созданная сейчас теория первобытной экономики делает совершенно ясным, что и в первобытном обществе источником развития производительных сил были экономические, производственные отношения. Теперь на основе материалов, относящихся к первобытной и капиталистической экономикам, можно сделать в достаточной степени аргументированный вывод, что на всех стадиях развития человеческого общества существовал один и в то же время разные источники развития производительных сил. Один источник, ибо при всех способах производства стимулом развития производительных сил были социально-экономические отношения, и разные источники, ибо разным способам производства были присущи качественно отличные системы социально-экономических отношений. На всех этапах развития человеческой экономики единственными стимулами развития производительных сил были производственные отношения, но так как эти отношения на разных этапах были разными, то, соответственно и стимулы развития производительных сил были неодинаковыми.» (c.351)

Противоречие внутри производственных отношений - между людьми, участвующими во все более углубляющемся разделении труда в рамках общественного производства и нарастающим отчуждением их от результатов их же труда, принимающем при капиталистическом способе производства форму частного способа присвоения результатов их труда другими людьми, побуждают участников этих отношений развивать производительные силы. Причем степень и скорость развития производительных сил прямо пропорциональна остроте противоречий внутри производственных отношений. Именно относительно небольшой остротой противоречий внутри производственных отношений первобытного общества объясняется сравнительно медленный прогресс производительных сил в течение десятков тысячелетий на заре истории человечества. С совершенствованием производительных сил острота противоречий стала нарастать - первобытно-коммунистическое общество стало превращаться в первобытно-престижное, уравнительное распределение по едокам стало уступать место распределению по труду и появилась возможность эксплуатации одних членов коллектива другими. В первобытно-престижных обществах усилилась острота противоречий между людьми - участниками производственных отношений, и, закономерно, ускорился прогресс в области совершенствования производительных сил. Совершенствуясь, производительные силы рано или поздно сами вступают в противоречие с производственными отношениями, происходит, если можно так выразится, нарастание противоречия второго порядка - не внутри производственных отношений, а между самими производительными силами и производственными отношениями. Застывшие, окоченевшие формы производственных отношений начинают сковывать развившиеся производительные силы. Противоречие нарастает и разрешается тем или иным способом, приводя к переходу общества к иному типу социально-экономической организации, к иному типу общественной формации. В обществе новой формации вновь выходит на первый план противоречие внутри производственных отношений, приводящее к прогрессу в области производительных сил, скорость этого прогресса определяется остротой противоречия и ограничивается разными факторами - доступностю природных ресурсов, влиянием географических, климатических, биологических и других факторов.

На этом я завершаю изложение идей и концепций третьей части выдающейся книги русского историка-марксиста Ю.Семенова.

Марксистское материалистическое понимание истории, единственное из всех других историософских концепций дает непротиворечивое и соответствующее действительности объяснение удивительной динамики развития производительных сил общества, вначале медленной - на заре первобытной истории - ввиду существования острых противоречий лишь между людьми и природной средой, а не внутри производственных отношений первобытной общины, и, далее, все ускоряющейся по мере появления эксплуатации человека человеком и обострения противоречий внутри производственных отношений, по уровню и накалу превосходящих влияние любых иных длительно действующих факторов.

Иногда к материалистическим концепциям истории относят и ряд других концепций, в которых в качестве фактора, движущей, определяющей силы общества выступают разного рода материальные факторы - биологический, географический, экологический и т.д. По мнению Ю.Семенова, все эти концепции не могут с полным на то основанием претендовать на звание материалистических, так как не признают существования социальной материи. Все эти концепции, последователи которых считают их материалистическими, по своей сути, таковыми не являются. Отказываясь признать существование `социальной материи', и выводя источник и движущую силу истории из какого-то другого фактора, они, тем самым, либо проводят редукционизм, сводя социальную форму движения к биологической (фрейдо-марксизм и т.д.), а свою концепцию к вульгарному матерализму, либо безуспешно пытаются объяснить динамику прогресса действием заведомо менее динамично изменяющихся факторов (географического, демографического и т.д.)

Только признание существования социальной материи и противоречий в ней как движущей силы истории позволяет признать историософскую концепцию в полном смысле слова материалистической.

г.Челябинск, 15.02.04 - 4.03.04 гг.

При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру