В прошлую субботу я стоял в пикете забастовщиков – 60 медработников Парри Сентер (ПС), который по идее – стационар для приблизительно 36 тяжело психически больных детей от 8 до 14 лет. Я не случайно написал «по идее», потому, что является ли ПС больницей, как утверждает начальство, или чем-то иным, и есть причина забастовки.

Я оказался в пикете обычным манером. Местное отделение забастовщиков - №503 SEIU – мой старый профсоюз, и у меня там полно друзей. Так что один из них спросил, что я собираюсь делать в субботу вечером, не могу ли я помочь пикетчикам? Я ответил: «Конечно» (все равно ведь субботние развлечения в Америке оставляют желать лучшего).

Не буду утомлять читателей подробностями, что предлагали на переговорах работники и что в ответ предлагали хозяева. Все это есть на сайте профсоюза.

Достаточно сказать, что ПС хотел сломить профсоюз, а медперсонал-забастовщики хотели получать такую зарплату, чтобы хватало и на еду, и на крышу над головой одновременно. Но эта забастовка оказалось еще и очень личным делом для медработников, потому, что затронула то, почему они выбрали такую работу.

Так что холодно, дождит, и я охраняю боковой вход с тремя забастовщиками, назовем их Эми, Сильвия и Тэд, потому, что эти люди могут захотеть найти похожую работу в том же городе, и почти все наниматели не в восторге от кандидатов на рабочее место, у которых есть свое мнение о работе и опыт забастовок.

Так что, как я сказал, холодно, дождит, и поздно, и ничего не происходит – нет штрейкбрехеров, пытающихся пройти, и никто не выходит. Так что мы разговариваем... В основном потому, что я понятия не имел, из-за чего забастовка, и решил, что сейчас самое время спросить.

Так что я спросил: «Что в конце концов вывело вас из терпения? Что убедило всех в необходимости стачки?». Короткое молчание, потом Тэд, лет 25-30, сказал : «Знаешь, я решил бастовать, когда узнал, что юрист ПС сказал представителям профсоюза, что дети не являются приоритетом.»

«То есть, дети не важны?» - спросил я.

Тэд сказал: «вот именно, дети не важны.»

Тут Тэд пошел домой, он уже простоял в пикете на 6 часов дольше, чем был должен. А Сильвия, Эми и я продолжали разговор о том, что на самом деле ПС делает с детьми, как все это работает, в чем на самом деле заключается лечение, каковы основные методы лечения в этом учреждении.

Эми и Сильвия обе имели солидный опыт в психиатрическом лечении, я думаю, обе они дипломированные психиатрические медсестры. Я изучал психологию в вузе, а также учился социальной работе, так что это наша беседа была довольно профессиональной.

Из нашего разговора выяснилось, что если дети поправлялись, то благодаря человечным отношениям между работниками и пациентами. Это оказывалось лучшим лекарством, помогающим вытащить детей из тумана у них в головах, и страха практически любого общения и отношений. Старое доброе терпение, забота и постоянство – те, кто помогают сегодня, завтра тоже будут здесь.

«Постойте,» - спросил я, «так если половину детей перевели из ПС в другие больницы Триллиум (Триллиум – фирма, которой принадлежат еще три больницы... и, совершенно случайно, там нет профсоюзов) из-за стачки, разве это не нанесет их здоровью ущерба?»

«Конечно... Серьезный ущерб», - сказали мне Сильвия и Эми. Но это был только один пример того, что идет не как надо. Эми рассказала мне о женщине, медработнике, которая была художницей и с помощью искусства могла достучаться до детей.

«Но ей пришлось уволиться», - сказала Эми. Она не могла больше работать в ПС... Похоже, она больше не могла ухитряться и есть, и платить за квартиру. Большинство сотрудников молоды, сразу из вуза, и Сильвия, которой, лет 40, сказала: «Даже если они (ПС) оплатили бы их студенческие долги за обучение, это бы здорово помогло.»

Но суть в том, что те, кто действительно лечили детей, должны были голодать, если бы продолжали работать в ПС. Так что они решили заняться чем-то другим, более важным для нашего мира, например, торговлей недвижимостью. И в ПС этим вполне довольны, это снижает деловые расходы.

Но как насчет расхода человеческих жизней? Эми рассказала мне о ребенке, с которым она работала, и который сказал ей : «Зачем мне с тобой говорить? Я говорил с двумя, они уволились, и ты тоже уйдешь.» Так что деловые расходы на низком уровне, потому, что медработники приходят и уходят, как сквозь вертушку, и дети замыкаются, и вообще, мало кто (кроме некоторых забастовщиков, родителей этих детей и еще нескольких) интересуется человеческими расходами, бизнес идет как обычно.

Сильвия рассказала мне, что за последние год-два все только ухудшилось. Вы когда-нибудь видели больницу, где врач проходит, заглядывает в комнату на минутку, а потом подписывает карточку осмотра пациента?» - спросила меня Сильвия. «Да уж, мне это знакомо,» - сказал я. «Вот этим врачи только и занимаются здесь... Это потому, что им не платят, и у них слишком много больных.» Так что, я полагаю, они просто отписываются, даже если они только и сделали, что заглянули в комнату.

Спустя примерно час мы с Сильвией и Эми решили, что ничего не происходит у нашего входа, так что стоит пройти к главным воротам и посмотреть, что с основным пикетом. Там я столкнулся с представителем профсоюза на переговорах, парнем по имени Миша Новик. Я не очень близко с ним знаком, но решил не упустить случая задать пару вопросов.

«Привет, Миша,» - спросил я, -«это правда, что юрист ПС сказал представителям профсоюза, что дети не важны?»

«Не совсем,» - сказал Миша, но он и впрямь сказал, что дети - не главный приоритет ПС. Главный приоритет для учреждения – финансовые фонды, второй – тоже что-то финансовое... Дети, по его славам – третий,» - сказал Миша. «Но с тем же успехом он мог сказать, что дети не важны, так мы это и поняли», - сказал Миша.

По пути к ПС мой друг Энди Боегер, один из аналитиков профсоюза, рассказал мне про главау Триллиума и ПС по имени Ким Скотт. «Заколачивает 150 000 долларов в год», - сказал мне Энди.

«Черт», - спросил я, - «это только зарплата, или с мелкими приплатами?».

«Скажем, 178 000 в год..» «Приплаты», это то, что, как сказала мне Эми, получили Ким Скотт и другие высшие начальники. «Спорю, что он всем вкручивает, какой он хороший парень, и как он зарабатывает на жизнь, помогая психически больным детям», - сказала мне потом Эми с горькой усмешкой. Да, тут многому научишься.

Так что на следующее утро, в воскресенье, я встал и, как обычно, просмотрел новости на компьютере. Главная новость : Сеть больниц Сатте Хоспитал, состоящая из 13 учреждений в Северной Калифорнии, объявила локаут 7000 работников- членов отделения 250 профсоюза SEIU в отместку за однодневную стачку 1 декабря. Нет ничего нового в том, что американские фирмы гадят рабочим, но в истории было кое-что необычное. Забастовка была не из-за зарплаты, пенсий и прочего, как водится.

Взамен, очевидно, им пришлось забастовать, чтобы вынудить Саттер сохранять минимальное численное соотношение медперсонала и пациентов, согласно законам Калифорнии, которые, очевидно, Саттер постоянно нарушает.

Так что Саттер грудью попер в смертный бой против своих собственных работников, которые, как видно, куда больше озабочены уровнем лечения пациентов, чем корпорация Саттер, получающая 465 000 000 прибыли в год, и ее менеджер Вэн Джонсон, получивший 2 339 500 долларов.

Локаут провалился. Он был таким нагло незаконным и вызвал такой громкий шум связанных с профсоюзам политиков во всей северной Калифорнии, что Саттер пришлось утереться. Я знаю также, что мое отделение профсоюза - 503 – из кожи вон лезут, дабы поставить ПС и Триллиум под контроль штата Орегон, который и финансирует эти учреждения. Посмотрим, что из этого выйдет...

Но какой же нелепый мир вышел в результате 30 лет неограниченного, «несвязанного» капитализма в США. Когла-то, много лет назад, капитализм обьявляли системой, производящей товары и услуги эффективно и дешево, в интересах каждого. Ну, это было тогда, а это – сейчас.

После Рейгана, после Буша, после романа Уолл-стрит с Биллом Клинтоном, и Буша-младшего, и Энрон, и всеобщей корпоративной «подчистки бухгалтерских книг», и банкротств как средства избавится от обязательств перед рабочими, вся позолота облезла. Любой с каплей наблюдательности, отлично знает, что общественное и политическое положение США таково: сначала алчность и прибыль, потом алчность и прибыль, на третьем месте алчность и прибыль, а качество продукции и услуг – на десятом... может быть.

И эта эпидемия, прибыли, рост корпораций, и «к черту производство, к черту рабочих, к черту общественность». Это повсюду в США. Я пошел на прошлой неделе купить новую карточку для разговоров на мобильном телефоне, и весь магазин было не узнать. ЭйТиТи как раз слилось с Сигуляр. Магазин полностью изменил облик, работники были прежние, но в новой яркой форме цветов новой корпорации. Все новинки на автоматической витрине, мобильники со встроенными камерами, новые предложения, срок которых истекает – моргнуть не успеешь, и все программы финансирования, в результате которых еще долгие годы придется выплачивать за услуги. Однако в 70% случаев я должен по-прежнему выходить из здания и оборачиваться на северо-запад, чтобы говорить по телефону, и это не изменилось за последние два года, что у меня есть эта проклятая штуковина.

Странное противоречие! Так теперь, что важна продукция, работники настаивают, а не корпорации... И некоторые работники готовы бороться, как те, в ПС и те в Саттер. А там, где нет профсоюзов, рабочие погрязают в своем цинизме и цинизме своих хозяев.

Вернемся к Силвии, Эми, пикету и мне.

Я сказал Эми и Силвии, что хочу опробовать на них одну идею.

«Что бы вы подумали», -спросил я, «если бы вместо банков, дающих ссуды на основе максимализации прибыли, мы изменили банковскую систему в нашей стране, чтобы, когда предприятие просило займа, запрос бы рассматривали с такой точки зрения: поможет ли он общине, или ухудшит ее положение, платит ли предприятие приличную зарплату или нет, как повлияет ссуда на окружающую среду, на качество жизни людей? И если займ будет использован с общественной пользой, он выдается на льготных условиях... а если нет – заламывают такой процент, что те сами не хотят брать ссуду?»

Эми только улыбнулась, она – боец, и знает, что борьба будет долгой. Сильвия сказала : «Прекрасная идея!» Я почувствовал, что во мне осталось больше сил, чем я думал. Это был хорошо проведенный вечер.

Перевод Аллы Никоновой

Оригинал написан для нашего издания и опубликован в международном разделе Лефт.ру

http://left.ru/inter/2004/summers4.html