Противник вводит свежие силы –

В атаку идёт товарищ Будило.

На его статью “Марксизм и патриотизм” (Коммунист.ру №166) не стоило бы отвечать, если бы она отличалась от статей его идейного вождя Шапинова только более или менее удачными попытками сарказма и обилием цитат, которыми А.Будило пытается доказать то, что его идейный вождь принимает как аксиому. Но сами эти доказательства основаны на том, что тоже требует доказательства: на отождествлении патриотизма с буржуазным национализмом. В этом нетрудно убедиться: во всех приведённых из Ленина цитатах только раз встречается слово “патриотизм”, притом оно взято Лениным в кавычки и снабжено уточнением – “какой-то буржуазный”.

Порой аргументация А.Будило выглядит просто смехотворно. “Ленин не называет социал-демократов (читай: коммунистов) патриотами. Он говорит… о любви к своему языку, к своей родине, но нигде не употребляет термин патриотизм”. Да ведь патриот – это как раз тот, кто любит свою родину и свой язык (читай: народ, который и является создателем и носителем языка)! Сто лет назад это было понятно любому малограмотному рабочему. Теперь это приходится разъяснять людям с высшим образованием.

Об уровне логического мышления шапиновцев может дать представление диалог на теоретической конференции, проведённой по их инициативе в Мариупольской городской организации КПУ. Одного из них спрашивают:

– Ну что такое, по-твоему, патриотизм?

– Ну, это любовь к народу… к государству… к стране…

– А что такое государство?

На это ответ следует без колебаний, – видно, что товарищ изучал марксизм:

– Это аппарат угнетения народа.

– Как же можно любить одновременно и народ, и аппарат его угнетения?

В ответ – многословные рассуждения с явной целью уйти от ответа.

Конечно, товарищ Будило, глубоко изучивший марксизм и поднаторевший в дискуссиях, не допустит подобной ошибки. Он твёрдо знает, что любовь к родине – это одно, а патриотизм – совсем другое, и не какому-то там “Заупокоеву” поучать его. Вот только его твёрдая позиция стоит на зыбучем песке – на убеждении, что патриотизм равнозначен буржуазному национализму и никак не совместим с пролетарским интернационализмом, а следовательно, является дьявольским искушением, от которого правоверные коммунисты должны бежать, как от огня.

Ещё одна ошибка А.Будило в том, что всемирную историю он понимает не как историческую эпоху, в которой происходит процесс объединения человечества, а как состояние уже объединённого человечества, притом объединённого под властью буржуазии. Он игнорирует указание Маркса и Энгельса, что господство пролетариата не завершит, а ещё только ускорит этот процесс, и Ленина – что национальные и государственные различия даже после победы пролетариата во всемирном масштабе будут держаться ещё очень и очень долго.

Хочется верить, что это только ошибка. Но это не изменяет того факта, что объективно требование “развода с патриотизмом” является капитуляцией перед буржуазией, официальным заверением, что она может беспрепятственно использовать лозунг патриотизма в своих целях. Это требование является попыткой увести коммунистов от конкретной деятельности по организации борьбы пролетариата данной страны к маниловским мечтаниям о всемирной революции всемирного пролетариата.

Тревогу А.Будило можно понять: все коммунистические партии в бывших республиках СССР в той или иной мере заражены оппортунизмом и используют лозунг патриотизма в том смысле, как его понимает и использует буржуазия. Но практически требования шапиновцев играют ей на руку. Вспомним, что говорил по сходному поводу Сталин:

“…ошибки “левых” загибщиков… создают благоприятную обстановку для усиления и укрепления правого уклона в партии. Почему? Потому, что эти ошибки изображают линию партии в превратном свете, – стало быть, они облегчают дело дискредитации партии, – следовательно, они облегчают борьбу правых элементов…” (Сталин, “Ответ товарищам колхозникам”).

Шапиновцы не понимают (или делают вид, будто не понимают) простую истину: классовая солидарность пролетариата – это тоже разновидность патриотизма, только обращённая на свой класс. Ей точно так же присущи сознание общности и единства интересов, готовность ради него идти на жертвы, даже жертвовать собственной жизнью. Это даже более высокая, ибо сознательная, форма патриотизма. И она нисколько не противоречит ни пролетарскому интернационализму, ни патриотизму в обычном (не шапиновском) понимании этого слова как любви к своему народу, угнетаемому буржуазией. Противопоставлять их и пытаться “развести” могут только те, кто желает разрушить единство коммунистов и пролетариата (точнее, учитывая современную ситуацию, не допустить установления такого единства, ибо его ещё нет).

Поскольку объединение человечества – это процесс, то он, как любой процесс, должен в своём развитии пройти определённые этапы, и люди, познавшие его законы, могут ускорить или замедлить его, но никак не могут эти этапы перепрыгнуть. А те, кто стоит на позиции шапиновцев, пытаются сделать именно это.

Охваченные, как говорят на Украине, “революционной сверблячкой”, они полагают, что стоит только развести коммунистов с патриотизмом, как те, даже не выждав для приличия какой-то срок, бросятся в объятия пролетарского интернационализма. Но коммунисты по определению должны быть авангардом пролетариата. А согласится ли пролетариат на такой развод? Не предпочтёт ли он вместо этого “развестись” с коммунистами?

Встанем на минуту на точку зрения шапиновцев. В настоящее время в бывших республиках СССР пролетариат разобщён, одурманен и обманут буржуазией, всё ещё остаётся “классом в себе” и неспособен на организованные активные действия в масштабе своей страны, то есть, по определению “Коммунистического Манифеста”, “пока ещё национален”. Способен ли он воспринять идею пролетарского интернационализма как руководство к активным действиям? Скорее отказ от патриотизма приведёт его к буржуазному космополитизму.

На уже упомянутой конференции один из её участников (кстати, тоже шапиновец) рассказал о своей беседе с одним молодым парнем, который заявил: “Да, я не люблю Украину! За что мне её любить? Что она для меня сделала?”

– И как, по-твоему, можно ли его привлечь к революционной деятельности? – спросил другой участник конференции.

Ответ был дан незамедлительно:

– Никаким образом!

– Так если мы откажемся от патриотизма, какими же аргументами мы можем привлекать людей к борьбе за освобождение трудового народа Украины от капиталистического угнетения?

Вразумительного ответа мы так и не получили, тем не менее, товарищ остался на прежней позиции.

Зато “патриотическая” буржуазия все свои технические и интеллектуальные возможности направит на то, чтобы изобразить коммунистов пособниками американского империализма, а себя – единственными выразителями и защитниками национальных интересов страны. В этом не может быть сомнения. И опровергнуть это невозможно любым количеством цитат из произведений классиков марксизма, тем более написанных совсем в другое время и в другой ситуации.

Но А.Будило не останавливается на защите позиции Шапинова. Он идёт дальше:

“…нельзя не обращать внимания на некоторые отрицательные черты советского патриотизма, всё больше и больше превращающегося в форму реакционного утопического социализма, обращённого не столько в будущее, сколько в прошлое, идеализирующего советскую эпоху, в особенности сталинский период, мечтающего о возрождении Советского Союза как мощной социалистической державы, которая в состоянии будет бесконечно долго существовать во враждебном капиталистическом окружении…

Мечтать для нас сегодня о восстановлении Советского Союза столь же наивно, как накануне первой мировой войны французским коммунистам было бы рассчитывать на успешное повторение опыта Парижской коммуны”.

Таким образом, товарищу Будило уже недостаточно развода коммунистов с патриотизмом. “Творчески углубляя” товарища Шапинова, он требует от них отказаться также от революционной преемственности и от анализа опыта социалистического строительства в СССР, объявляя это “реакционным утопическим социализмом”. Предать забвению не только историю своего народа (в том числе его многовековой борьбы с иноземными и отечественными угнетателями), но и историю своей партии и созданного ею первого в мире социалистического государства. Аппетит приходит во время еды.

Если бы товарищ Будило хоть часть энергии, затраченной на выяснение отношения Ленина к “свободной любви”, употребил на выяснение отношения классиков к Парижской Коммуне, то узнал бы, что они высоко ценили её опыт именно как прообраз будущего социалистического общества. Наивные люди! Но нет сомнения, что и опыт СССР и других социалистических стран, вопреки утверждению А.Будило, будет использован после победы будущей социалистической революции, а значит, он нуждается в изучении и постоянном пропагандировании.

Кстати, заодно он мог бы выяснить, что провозглашённый буржуазной революцией “джентльменский набор” принципов свободы, равенства, братства и т.д. только при социализме наполняется реальным содержанием, поэтому коммунисты никогда не отрекались от них и сейчас не должны их стыдиться, как, судя по тону его статьи, ожидает от них А.Будило.

Нельзя отрицать, что часть коммунистов действительно склонна идеализировать сталинский период, но это лишь потому, что облыгание Сталина после смерти сменилось периодом замалчивания его вклада в теорию и практику социалистического строительства, которое длится до сих пор. Переиздание работ Сталина и их критический анализ остаются делом отдельных энтузиастов и игнорируются руководством компартий (по крайней мере я могу это точно утверждать в отношении КПУ), а потому остаются практически неизвестными большинству коммунистов. О том, как плохо знакомы коммунисты с работами Сталина, можно судить хотя бы по тому, что А.Будило, один из самых образованных марксистов, говорит о “сталинском периоде” истории Советского Союза и тут же, через запятую, – о его “бесконечно долгом существовании во враждебном капиталистическом окружении”. Бесконечно долгое “мирное сосуществование” было идеей фикс Хрущёва, Сталин же рассматривал этот период совершенно иначе:

“Вероятнее всего, что мировая революция будет развиваться путём революционного отпадения ряда новых стран от системы империалистических государств. Мы видим, что первая отпавшая страна, первая победившая страна уже поддерживается рабочими и трудящимися массами вообще других стран. Несомненно, что поддержка эта будет усиливаться и нарастать. Но несомненно также и то, что само развитие мировой революции…будет происходить тем скорее и основательнее, чем основательнее будет укрепляться социализм в первой победившей стране.

Если верно, что окончательная победа социализма в первой освободившейся стране невозможна без общих усилий пролетариев нескольких стран, то столь же верно и то, что мировая революция будет развёртываться тем скорее и основательнее, чем действительнее будет помощь первой социалистической страны рабочим и трудящимся массам всех остальных стран.

В чём должна выражаться эта помощь?

Она должна выражаться, во-первых, в том, чтобы победившая страна “проводила максимум осуществимого в одной стране, для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах” (Ленин, т.23, стр. 385).

Она должна выражаться, во-вторых, в том, чтобы “победивший пролетариат” одной страны, “экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал… против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетённые классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств (Ленин, т.28, стр. 232–233)”. (Обе цитаты приводятся по четвёртому изданию ПСС Ленина. – Б.Н.).

Вероятнее всего, что в ходе развития мировой революции, наряду с очагами империализма в отдельных капиталистических странах и с системой этих стран во всём мире, создадутся очаги социализма в отдельных советских странах и система этих очагов во всём мире, причём борьба между этими двумя системами будет наполнять историю развития мировой революции” (Сталин. “Октябрьская революция и тактика русских коммунистов”).

Так рассматривал сосуществование двух систем, так рассматривал развитие мировой революции Сталин. Это было написано в декабре 1924 года. Последующие три десятилетия доказали правильность сталинского прогноза. И если в дальнейшем успехи социализма сменились поражениями, так это потому, что удар в спину мировому коммунистическому движению, нанесённый на ХХ съезде КПСС, дискредитировал социализм, вызвал раскол среди коммунистов, не преодолённый до сих пор, а реформы 50х – 60х годов подорвали эффективность социалистического способа производства. Социализм всё более терял привлекательность для народов слаборазвитых стран и стран, освободившихся от колониальной зависимости. Вместо развития мировой революции наступило “мирное сосуществование” по принципу “не до жиру, быть бы живу”.

В 1997 году в журнале “Марксизм и современность” была опубликована статья А.Будило, которую он с явным вызовом озаглавил “Оппортунистические мысли о поражении социализма, современном империализме и будущем социалистической революции”. В этой статье он утверждает, что в споре Ленина с Каутским по поводу выдвинутой последним теории о новой фазе империализма – ультраимпериализме – в конечном счёте прав оказался Каутский.

“То, что во времена Каутского и Ленина мыслилось, как абстрактно возможная фаза в развитии империализма, – утверждал А.Будило, – похоже, стало в наши дни реальностью…

Запад если и не навсегда, то по крайней мере на довольно продолжительное время исключил для себя межимпериалистические войны и революции…

Всякая локальная социалистическая революция в данных условиях будет обречена рано или поздно на поражение, так как она не в состоянии будет противопоставить адекватную, а тем более превосходящую силу экономическому и военному потенциалу “Капиталистического Интернационала”, существование которого исключает возможность победы социализма в отдельно взятой стране”.

То есть единственной возможностью для социалистической революции он считает межимпериалистическую войну, а успех этой революции – возможным лишь в том случае, если она произойдёт одновременно во всём мире.

А теперь он предлагает: “Не в прошлом должны мы видеть свой идеал, а в настоящем искать путей к победе труда над капиталом, к всемирной республике советов, чётко видя перед собой конечную цель”.

Иначе говоря, мы должны идти вперёд, не анализируя опыт прошлого, не используя из него то, что выдержало проверку временем. И не стремиться использовать революционную ситуацию в то время и в той стране, где она возникает, а ждать, пока создадутся условия для мировой революции – не меньше.

Но рабочие, как отмечал Ленин, люди практические. На слово товарищу Будило они не поверят. Прежде чем прийти к готовности совершить мировую революцию – не просто к убеждению в её необходимости, а к готовности её совершить, – они должны на собственном опыте классовой борьбы убедиться, что в масштабе одного государства победа социализма невозможна. А Будило предлагает этот этап в развитии рабочего движения преодолеть одним скачком, что никому не удавалось и никогда не удастся.

С другой стороны, объединение рабочих в боевой всемирный союз пролетариата, не только понимающий необходимость мировой социалистической революции, но и имеющий решимость её совершить, скорее всего, тоже будет происходить в несколько этапов. И одним из них вполне может стать возрождение СССР – в прежнем ли виде, в рамках объединения первоначально только славянских народов или в масштабе бывшего социалистического лагеря, этого никто не может предугадать. Разумеется, если Советский Союз возродится, то не для того, чтобы “бесконечно долго существовать во враждебном капиталистическом окружении”, а чтобы превратиться “в базу дальнейшего развёртывания мировой революции, в рычаг дальнейшего разложения империализма”, как предсказывали Ленин и Сталин.

А теория Каутского – Будило только деморализует пролетариат, заставит его национальные отряды оглядываться друг на друга, ожидая, у кого хватит смелости первым начать революцию, будучи при этом уверенным, что если её не поддержит пролетариат других стран, она неминуемо потерпит поражение.

4.05.2005, г. Мариуполь.