Год назад я попросил нашего автора и товарища из США Бобби Саммерса  рассказать о том, как он и его друзья пришли к коммунистическим убеждениям.  Бобби Саммерс не его настоящее имя. Я попросил его взять себе псевдоним, когда он начал публиковаться в Лефт.ру.  В течение многих лет Бобби работает профсоюзным организатором.  Это трудная и, временами, опасная работа.  Еще раньше мне  стало известно, что  Лефт.ру был в “черном” списке некоторых ультра-правых организаций США, которые занимаются мониторингом лево-радикальной прессы и я решил, что береженного бог бережет.  Свой рассказ Бобби прислал мне довольно быстро, но за делами я затерял его и прошло много месяцев, прежде чем я смог вернуться к этой теме и попросить его найти свое старое письмо.  Наша переписка возобновилась и кое-что из нее я планирую перевести для российского читателя как представляющее некоторый интерес. 

Публикуемый ниже рассказ Бобби о себе – это, прежде всего, человеческий документ и в этом мне видится его главная  ценность.  Два обстоятельства придают его жизни своего рода теоретическую иронию.  Одно из этих обстоятельств – биографическое.  Бобби пришел к коммунизму не из-за нужды и опыта капиталистической эксплуатации, а из богатой среды, из чувства протеста против человеческого убожества буржуазной семьи. Другое заключается в том, что “работая на острие классовой борьбы”, коммунист Саммерс видит вокруг себя глубоко аполитичных рабочих и антикоммунистическую профсоюзную среду.  Быть может, точнее было бы сказать, что он работает в тупике классовой борьбы. Его вины в этом нет. Скорее можно удивляться тому, что такие люди, как Бобби Саммерс и его товарищи, еще могут существовать в стране, где рабочий класс вот уже более полувека не показывает никакого желания стать политической силой, противостоящей империалистическому государству и буржуазному обществу.

Антон Баумгартен

Антон! Надо сказать, что меня очень заинтересовал твой вопрос относительно меня, моих друзей и того,  как наше мышление развивалось в сторону классового.  Но это и непростой вопрос.  Чтобы серьезно ответить на него, человек должен увидеть свою собственную жизнь и развитие в их социально-историческом контексте.  Я – марксист, и для меня это единственный способ осмысления своей жизни.  

Мне нужно время, чтобы подумать о твоем вопросе и поговорить с некоторыми из тех моих друзей, чье классовое сознание наиболее развито.  Пока же я расскажу немного о самом себе, как я стал тем, кто я есть в отношении моих убеждений.   

Мой случай не совсем типичный.  Я происхожу не из рабочего класса, а, по сути дела, из противоположного ему.  Вырос в семье, которую можно отнести к “высшему среднему классу”.  Или точнее, к “низшему высшему”.  Мои родители были состоятельными людьми, хотя и не богачами.  Отец  сначала служил в руководстве одной корпорации, потом стал биржевым брокером.  Мать, как большинство состоятельных женщин,  не работала пока я был ребенком, а когда я подрос, стала заниматься недвижимостью.

И мать и отец выросли в семьях, у которых были слуги.  Семья отца нанимала повара и шофера (конечно, афро-американца).  В доме родителей матери жила служанка (тоже негритянка).  У обоих родителей отцы были управляющими крупных компаний.  Дед со стороны отца работал в железнодорожной корпорации, а дед по матери управлял компанией по производству игрушек, велосипедов, детских колясок и т.п.

Мои родители, а за ними и я, выросли в богатых районах, где на многие мили вокруг нельзя было найти ни одного рабочего, негра, иммигранта, католика или еврея. 

Поэтому мое развитие в направлении классового анализа имело весьма субъективные и психологические истоки.  Зародыш моего движения марксизму лежал в маленьких грязных тайнах класса, в котором я рос.  Попросту говоря, в своем огромном большинстве это злые,  мерзкие, корыстные люди.  Я не хочу долго останавливаться на  моем несчастном детстве.  Но взрослые, среди которых я вырос, были невероятно эгоистичны и жестоки.  Они использовали даже своих детей.  Были абсолютно неспособны увидеть в другом человеческое существо.  Другие люди были для них не больше, чем предметами, которые они могли использовать в своих эгоистических интересах.  В своем абсолютном себялюбии и готовности к злобе, если не получали, чего хотели, они напоминали детей.  В общем, это были дурные люди.

Я думаю, что тебе и твоим товарищам хорошо известно хищническое поведение правящего класса США  в мире.  Если ты попробуешь представить, какого типа люди могут вести себя таким образом и делать то, что они делали и продолжают делать по отношению к остальному миру, то ты сможешь составить человеческий портрет нашего правящего класса. 

Как бы то ни было, по личным обстоятельствам я очень рано узнал, что из себя представляют эти люди.  Конечно, о марксизме я тогда не имел никакого представления.  Но уже тогда я почувствовал, что людям из этого класса нельзя доверять, что они себялюбцы и очень много лгут….все время. 

С тех пор мое становление моего классового мировоззрения было результатом нескольких факторов.

1. Я интересовался тем, что происходило в мире.  И то же самый эгоизм, корысть и высокомерие, которые я наблюдал в своей повседневной жизни, я видел теперь в огромных масштабах в истребительной войне США во Вьетнаме, в попытках класса, из которого я происходил, подавить движение за гражданские права и освободительное движение черных американцев.  Я видел все эти черты в истерической оппозиции всему, что имело отношение к социализму и коммунизму.  Кстати, борьба этого класса против СССР и социализма вообще никогда не основывалась на вере в “демократические права” и ”свободу самовыражения”.  Их истерический страх перед “коммунизмом” (именно, истерический!) выражал их страх перед жизнью, основанной на равенстве и коллективизме, в которой накопление личного богатства и власти было бы социально неприемлемо.

2. Так или иначе, я сохранил способность мыслить.  Я искал ответа на вопрос: почему мир находится в таком жалком состоянии.  Много читал, обдумывал, снова читал.  Когда мне было, наверное, лет  14, я стал читать “классику” марксизма (Манифест, Капитал).  У меня развился интерес к истории революционных движений (должен же существовать какой-то выход из этого жалкого положения, думал я)

3. Мне посчастливилось встретить несколько очень хороших учителей.  Моим первым “революционным” наставником стал учитель старших классов в моей школе.  Он был одним из лидеров антивоенного и правозащитного движения в Чикаго во второй половине 1960х годов.  Этот человек научил меня, что означает быть “радикалом” и дал мне первые уроки политической борьбы.  Позднее, когда я учился в аспирантуре, у меня был профессор, научивший меня, как использовать марксизм для понимания и анализа классовой идеологии, стоявшей за политикой и действиями правительства, и той методологии, которую использовал правящий для, чтобы содействовать и продвигать эту политику.

4. И была просто жизнь.  Я не мог быть частью класса, к которому принадлежал по рождению, не мог принять его условия существования.  Мы с женой были аспирантами и чуть ли не голодали.  Поэтому я пошел работать в профсоюзе, меня избрали цеховым профсоюзным представителем, потом, в 1987, весь ушел в организаторскую работу и занимаюсь этим по сей день.  Конечно, быть на профсоюзной работе –это быть на острие классовой борьбы, такая работа усиливает классовое сознание… даже если это сознание не является частью профсоюзной культуры и менталитета. 

Но так обстоит дело только со мной.  Мой очень хороший друг и товарищ, сын шахтера из Западной Вирджинии.  Он из семьи итальянских иммигрантов.  И хотя он по убеждениям коммунист, свой радикализм он унаследовал от своего дяди, с корнями в итальянском анархизме.  А другой товарищ – из еврейской семьи, с длинной традицией коммунистической и левой политики в Америке.  Его дядя был комиссаром Интернациональной бригады в Испании!

Что касается второй стороны твоего вопроса: Почему у американских рабочих отсутствует классовое самосознание? – то самое смешное состоит в том, что у нас в Америке были моменты, даже десятилетия интенсивной классовой борьбы… но от них не осталось и следа.  Я бы хотел разобраться с этим вопросом тоже.   Но для этого мне нужно время.  Это важный вопрос. 

Публикации Бобби Саммерса на русском

Вечер в пикете забастовщиков

Обзванивая "другую половину"

Надоели поражения!