Граница ставит трудовое законодательство с ног на голову, устоявшиеся законные права существуют лишь на бумаге, и даже на попытки федеральных судей установить законность никто не обращает внимания. Соглашения НАФТА, касающиеся рабочей силы и окружающей среды, не принесли пользы ни той, ни другой.

I. Industria fronteriza

Старейшая маквиладора (от пер. – предприятие в пограничной зоне, на котором для производства готовых изделий используются детали, импортированные в Мексику без пошлины) Тихуаны закрылась в прошлом году. Она не стала жертвой конкуренции с Китаем, объектом всеобщих опасений, провоцирующим в мексиканских газетах волну истерических предупреждений о том, что дни мексиканской промышленности сочтены. Напротив, Industria fronteriza обязана своим крахом вполне прозаическому обстоятельству: женщины перестали носить одежду из нейлона.

В течение почти четырёх десятилетий работницы текстильной промышленности в потогонных условиях выдавали горы продукции высочайшего качества. Начиная с середины 1960-х годов шелковистые колготки для стройных ног модниц нью-йоркских подиумов, проходили через загрубевшие рабочие руки сотен мексиканок, склонявшихся над станками на душных, шумных фабриках неподалёку от границы между США и Мексикой.

Вероятно, крах компании можно было бы легко предсказать. Можно было бы заранее запланировать перемещение этих ветеранов иглы и нитки на другое потогонное пограничное предприятие или обучить их для тех высоко ценимых профессий, которые, по настояниям “аналитического сообщества”, должны заменить (и заменят) старые, основанные на ручном труде, с которых и началась здесь промышленная “золотая лихорадка” сорок лет назад.

Традиционное мексиканское трудовое законодательство могло бы помочь этим швеям. Начиная с 1930-х гг., когда радикалы его создали (и сделали образцом для Латинской Америки), Федеральное Трудовое Законодательство  требовало того, о чём рабочие США могут только мечтать, - выходного пособия. Еженедельная оплата за каждый год, проведённый за станком, могла показаться справедливой лишь реформаторам той более уравнительной эпохи.

Немного денег для оплаты обучающих программ, небольшое пособие и правительство, заинтересованное в обеспечении старых рабочих новыми профессиями – вот что изменило бы немало в жизни сегодняшних работниц текстильной промышленности.

Но не на границе. Этот мир ставит трудовое законодательство с ног на голову: старые законные права, появившиеся после революции, существуют, в основном, лишь на бумаге, даже на попытки федеральных судий установить законность никто не обращает внимания.

Даже по тихуанским меркам произошедшее с Industria Fronteriza довольно-таки странно. Во-первых, рабочие не были проинформированы о том, что компанию собираются закрыть. Само по себе это явление не уникально ни для города, ни для промышленности в целом: здесь из мастерских под мраком ночи неожиданно исчезает оборудование, так что люди, приходящие на следующий день на работу, обнаруживают пустующее здание. Во-вторых, работники Industria Fronteriza входили в так называемый charro-профсоюз, действовавший в интересах этой компании и вызывавший ранее многочисленные столкновения из-за недостаточной заботы о благосостоянии рабочих. И в этом тоже нет ничего экстраординарного.

В произошедшем с Industria fronteriza необычно то, что весной 2003 г. компания вошла в сговор с charro-профсоюзом и организовала забастовку против самой себя с одной-единственной целью – не удовлетворить на “законном” основании требований выходного пособия и оставить рабочих с носом. Согласно мексиканскому законодательству, в случае забастовки требования бастующего профсоюза должны быть удовлетворены до закрытия компании. Поскольку необходимым условием для обеспечения выходного пособия было официальное закрытие Industria Fronteriza, забастовка остановила процесс компенсации в самом его разгаре. Это было довольно рискованно, даже учитывая давно установившуюся на границе традицию оставлять владельцев фабрик практически безнаказанными.

Повсеместно в Мексике фабриканты подписывают “протекционные контракты” с профсоюзами, поддерживающими правительство и свои предприятия – так называемыми sindicatos charros. Изначально это выражение относилось к профсоюзам, возглавлявшимися Луисом Моронесом, мексиканским рабочим лидером 1920-х гг. Моронес знаменит тем, что наряжался, как ковбои, или charro. Из-за своего печально известного консерватизма, он подписал ряд выгодных для них договоров с работодателями. Впоследствии рабочие стали употреблять слово “charro”, имея в виду профсоюзы компаний, дабы “почтить память” Моронеса. Протекционные контракты и charro-профсоюзы – основа контроля над рабочими на приграничных фабриках, принадлежащих иностранным корпорациям. Благодаря этой системе они могут платить рабочим крайне скудно – даже по мексиканским меркам – и сохранять опасные и даже незаконные  условия труда, не слишком опасаясь организованного сопротивления рабочих.

Хесус Кампос Линас, глава мексиканских юристов, занимающихся трудовым законодательством, утверждает, что тысячи подобных контрактов в Мексике были заключены благодаря прочной договорённости между коррумпированными профсоюзами, правительством и иностранными инвесторами, владеющими фабриками. “Компании”, - объясняет он, - “регулярно платят огромные деньги лидерам профсоюзов по этим контрактам, взамен получая покорных  рабочих”.

В течение двух лет после закрытия Industria Fronteriza тяжба рабочих рассматривалась в судах в мельчайших подробностях. В конце концов, требование четверых рабочих, незаконно уволенных в июне 2002 г., о принуждении компании к выплате $50 000 в порядке компенсации всему коллективу завода было удовлетворено Советом Судей Тихуаны. Разумеется, никакой выплаты не последовало, и рабочим пришлось запросить конфискации ткацких станков, паровых промышленных утюгов и прочего оборудования, оставшегося на предприятии после его закрытия.

7 декабря 2004 г. рабочие собрались у ворот, привезя заранее грузовик, автокар, юриста из Мехико и помощников для транспортировки оборудования. Они даже забронировали складское помещение в рабочем посёлке маквиладоры Макловио Рохас для хранения конфискованных механизмов. Но у дверей завода их враждебно поджидали члены профсоюза, приготовившиеся к противостоянию с четырьмя десятками пришедших, и бывшие управляющие компании, вооружённые большими палками для борьбы с рабочими.

Им не следовало беспокоиться. Когда представитель Совета Судей обнаружил знамя забастовщиков на двери компании, он отказался провести конфискацию из-за “забастовки”. Рабочие указали на то, что сам профсоюз уже прекратил псевдо-забастовку, но Совету был нужен только повод. В ходе ожесточённой перепалки в офисе Совета его президент Рауль Зенил-и-Орона отказался от разговора о дальнейших действиях против компании и объявил рабочим, что конфискация не состоится.

В каком-то смысле, рабочим повезло, что они не попали в конце концов в тюрьму. Баха Калифорния – это штат с беспошлинной торговлей, где для авангарда мексиканской промышленности и торговли установлены правила, которые только начинают перениматься большей частью страны. В Баха к правительству и коллаборационистским профсоюзам, установившим эти правила, относятся с тревожной и угрожающей враждебностью. Государственные тюрьмы стали вторым домом для многих активистов социальных движений “los de abajo” – низов общества.

Во время двух забастовок рабочих Хан Юнга в 1998 и 1999 гг., первой законной забастовки в маквиладорах, её лидеры Энрике Эрнандес и Хосе Пеньяфлор несколько месяцев скитались от одной явки к другой, пытаясь избежать ареста. Хулио Сандовал, лидер местных фермеров-гастарбайтеров, просидел в тюрьме Энсенады три года за то, что возглавил вторжения на земельные участки с целью обеспечить рабочих жильём. Ортензию Эрнандес держали в тюрьме Тихуаны на протяжении всей борьбы за землю и дом для рабочих городской маквиладоры в рабочем посёлке Макловио Рохас.

По утверждению Маргариты Авалос, работающей в важнейшей пограничной фабрике, на социальные движения оказывается немилосердное экономическое давление. Авалос проработала два с половиной года на Idustria Fronteriza и вспоминает о том времени так: “На фабрике администрация была совершенно деспотичной. Они выкрикивали приказы. Они бросали на пол необходимые нам вещи. Они заставляли нас работать сверхурочно, а если мы не могли, они угрожали тем, что вообще перестанут платить. Иногда мне приходилось работать по 24 часа подряд, без перерывов на еду, чтобы выполнить их приказы. Химикаты и духота пагубно сказывались на моём здоровье, а беременным приходилось ещё тяжелее”.

За это Авалос платили 65 долларов в неделю. Если ей удавалось значительно перевыполнить норму, управляющие выплачивали ей дополнительные 30 долларов, но из-за этого ей надо было выгладить за 8-часовую смену более чем по две тысячи готовых изделий (или одно за каждые пятнадцать секунд).

Рауль Рамирес, обвинитель из баха-калифорнийской организации “Права Человека”, осуждает желание правительства в первую очередь защитить инвесторов. “Власть имущим наплевать на бедность или такие беды общества, как нехватка жилья или наркотическая зависимость. Но они очень беспокоятся о собственности крупных землевладельцев. Они заботятся о вкладах. Поэтому правительство прибегает к помощи закона, полиции, даже армии. Оно утверждает, что это обеспечивает безопасность и стабильность их инвесторам. Но они забывают о бедных”.

По словам Рамиреса, социальные последствия такой политики можно увидеть на полях Баха Калифорния, в любой день сбора помидоров или клубники для американских супермаркетов. На этих сельскохозяйственных маквиладорах работают целые семьи, дети рядом с взрослыми. Родители двенадцатилетнего Феликса, собиравшего кинзу в Манеадеро в июне 2003 г., зарабатывали около 70 песо в день (чуть больше шести долларов), а он – половину от этой суммы. “Мы бы не выжили, если бы не работали все вместе”, - он говорит об этом, как о чём-то само собой разумеющемся.

При таких зарплатах, составляющих едва ли десятую часть от лос-анджелесских за ту же самую работу, становится ясно, почему рабочие обязаны были платить лишь десятую часть лос-анджелесских цен за продукты, жильё и любые другие нужды. Но в мире границы и такого не происходит. Два года назад группа монахинь из Новой Англии, организовавших Центр для Размышлений, Образования и Деятельности (CREA), составили исчерпывающий обзор цен в пограничной зоне. Они установили, что для покупки килограмма риса рабочим тихуанской маквиладоры пришлось бы работать в течение полутора часов. Даже посудомойка - иностранка без разрешения на работу в США- в Беверли Хиллз на минимальной зарплате может заработать на покупку такого же количества риса всего за десять минут.

Как всегда, если кажется, что проблема связана с законом – в данном случае это касается рабочего законодательства – на самом деле, всё дело в деньгах. Повсеместно на границе именно экономическое давление подливает масла в огонь недовольства промышленных рабочих.

Национальное бюро трудовой политики мексиканского президента Висента Фокса обслуживает инвесторов, а не рабочих маквиладор, получающих гроши. В 2001 г. МВФ рекомендовал переработать мексиканскую конституцию и федеральное трудовое законодательство, отменив страхование рабочих, установленное ещё в 1920-е гг. [См. “Escalating Struggles over Mexico’s Labor Law,” p.16] По новому закону следовало отменить выплату выходных пособий и осуществление других обязательств, наложенных ранее на закрывающуюся компанию; освободить работодателей от необходимости предоставить постоянное рабочее место проработавшим 90 дней, ограничивать применение неполного рабочего дня или придерживаться сорокачасовой недели; а также исторически сложившийся запрет на штрейкбрехерство, гарантии курса обучения профессии за счёт работодателя, меры по охране здоровья и жилья. В сущности, рекомендованные изменения ввели бы в Мексике трудовые отношения маквиладорского образца.

Фокс принял рекомендации МВФ с распростёртыми объятиями: “Очень похоже на то, что мы и собирались ввести”. Однако они предполагали настолько крайние меры, что даже глава ведущей ассоциации работодателей Клаудио К. Гонсалес назвал их “слишком решительными”, обращая внимание на то, что МВФ не осмелился бы на такие предложения в развитых странах. “Почему тогда они рекомендуют это развивающимся странам?”, - спросил он.

Хесус Кампос Линас, юрист, занимающихся трудовым законодательством, был назначен главой судейского совета по инициативе мэра Мехико Андреса Мануэля Лопеса Обрадора, левого по убеждениям. Кампос Линас не согласен с Фоксом, доказывающим, что отмена защиты рабочих сделает экономику конкурентоспособнее, привлечёт крупные инвестиции и создаст больше рабочих мест. “Уровень заработной платы в Мексике уже один из самых низких в мире”, - заявляет он, “а они ещё жаждут большей приспособляемости. Самая низкая зарплата в Мехико – [меньше четырёх долларов] в день – никто не смог бы выжить на такие деньги. А [в 2002 г.] мы лишились 400 тысяч рабочих мест. Изменения в трудовом законодательстве не решит этой проблемы”.

Тибурсио Перес Кастро, профессор педагогики Национального Педагогического Университета, обвиняет правительство Баха Калифорния в том, что оно настаивает на соблюдении лишь тех пунктов закона, которые защищают частную собственность. “Существует закон, гарантирующий право на получение медицинской помощи, но никто её не получает”, - с горечью замечает он. “Существует закон, гарантирующий право на пищу, но ежедневно тысячи голодают”.

По словам Переса Кастро, даже сама власть закона под вопросом в Баха Калифорния, “по крайней мере, в той степени, в какой закон защищает людей, особенно бедняков. Выпускаются законы по охране маквиладор, так что власть закон в этом смысле всё ещё существует”, признаёт он. “Но существует угроза социальной стабильности, поскольку последняя односторонняя”.

За кем останется победа в Мексике, за рабочими или инвесторами, сторонниками беспошлинной торговли? “Изменения, предложенные МВФ, отбросят рабочих далеко назад”, - подчёркнул Кампос Линас. “Эти люди не понимают, что понадобилась революция – гибель миллиона людей – для принятия конституции и трудового законодательства. Нам нужно не принимать новое законодательство, а соблюдать существующее”.

В Баха Калифорния, штате со “свободной” торговлей, это не так-то просто.

II. Customtrim/Autotrim

В начале сентября 2002 г. Коалиция за Справедливость в Маквиладорах (CJM), групп, в которую входят профсоюзы, церкви и объединения трёх стран НАФТА (от пер. – США, Мексика, Канада), обнародовала воззвание к активистам пограничной области, призывая их незамедлительно поддержать одну из жалоб, выдвинутых на основе Североамериканского соглашения по рабочему сотрудничеству (NAALC). Жалоба эта касалась несправедливого обращения с рабочими на заводах Customtrim и Autotrim.

Всё, что последовало за этим воззванием – включая из ряда вон выходящую судьбу жалобы на Customtrim/Autotrim – это не только яркая иллюстрация неудачи NAALC, но и мрачное предостережение. Поскольку администрация Буша в данный момент активно продвигает Центральноамериканское соглашение о свободной торговле (CAFTA) и Соглашение о свободной торговле на американских континентах (FTAA), сторонники отмены пошлин доказывают, что южно- и центральноамериканских рабочих при этих соглашениях могут быть защищены так же, как права мексиканских рабочих при NAALC. Однако горький опыт рабочих Customtrim/Autotrim и их сторонников показал, что верно обратное. Предлагаемые NAALC меры по защите прав рабочих оказались несостоятельными не только в этом отдельном случае, но и во всех других, когда рабочие пытались применить этот же механизм для защиты своего здоровья, безопасности и прав. Будущие соглашения – если они будут основываться на сходных принципах – обрекут рабочих на ту же ýчесть.

Сторонники беспошлинной торговли доказывали, что Соглашение о рабочем сотрудничестве, относящееся к договору НАФТА, защитит здоровье рабочих, а также их безопасность и права, касающиеся производственной деятельности, в трёх странах НАФТА – США, Мексике и Канаде. По соглашению, рабочие, профсоюзы и другие объединения могли выдвигать жалобы, если здоровье и безопасность рабочих не защищались. В составе НАФТА существовал также другой договор, североамериканское соглашение о совместной деятельности по охране окружающей среды. Подобно предыдущему соглашению, оно предполагало возможность выдвигать жалобы в случае загрязнения окружающей среды.

Оба соглашения имели решающее значение для населения границы США и Мексики, ведь покушения на права, здоровье и безопасность рабочих и чрезвычайное загрязнение атмосферы стали обычным делом для этой местности задолго до появления соглашений. Эти проблемы – результат долговременной политики правительств Мексики и США, поощрявших корпорации перемещать предприятия на пограничные фабрики – или маквиладоры – и создавать пограничные зоны, где никто не навязывал защиту труда, здоровья, безопасности и окружающей среды. К 2001 г. на более чем двух тысячах подобных предприятий работало более 1,3 миллионов людей, а пограничные города, вроде Тихуаны и Хуареса, выросли в промышленные урбанизированные центры, с миллионным населением каждый.

Коалиция за Справедливость в Маквиладорах (CJM) выпустила срочное воззвание в сентябре 2002 г., узнав о секретных переговорах между главами правительств США и Мексики, состоявшихся в Центре для Переговоров Сан-Диего, проводившихся предположительно с целью найти способы защиты безопасности и здоровья рабочих маквиладор. С точки зрения активистов, секретные переговоры лишь выявили всю несостоятельность обещаний, содержавшихся в соглашениях. Первая проблема заключалась в том, что сами рабочие, сами жертвы подлежавших улучшению условий, были отстранены от обсуждения.

Рабочие заводов Customtrim и Autotrim, принадлежавших крупной компании Breed Technologies, выдвинули жалобы на то, что их систематически подвергали воздействию токсичных химикатов во время производственного процесса, в нарушение мексиканских законов о здравоохранении и безопасности. Наиболее пострадавших рабочих,  которых управляющие называли «рабочие-мусор», заставляли работать отдельно от остальных. Когда рабочие попытались оказать организованное сопротивление, создав независимый профсоюз, наиболее активных его участников уволили, нарушив мексиканское трудовое законодательство. Жалобы властям не помогли, и тогда рабочие, поддержанные CJM и активистами США, возбудили дело, основываясь на соответствующем соглашении.

Организация, ответственная за эту жалобу, - Рабочая группа защиты производственной безопасности и здравоохранения, - устроила обсуждение в Сан-Диего, но целью дискуссии в Центре для Переговоров было не решить проблему, а отделаться от неё. За год до этого в отчёте Национального административного офиса Трудового министерства США подчёркивалось, что наиболее сильные нарушения мексиканских законов о безопасности и здравоохранении, наблюдались на двух заводах Breed Technologies: Матаморос и Валле Эрмоса.

На слушании дела рабочие засвидетельствовали, что, подписывая жалобу, они рисковали потерять работу и быть занесенными в чёрный список. Независимые эксперты по здравоохранению и безопасности обеих стран представили обширную документацию. Рабочие и их сторонники надеялись, что хотя бы в этот раз – впервые за всю историю Мексики – на неё будут наложены денежные штрафы за несоблюдение законов, поскольку соглашения предусматривают высокие взыскания за нанесение вреда здоровью или безопасности.

Однако единственным результатом явилось тайное и закрытое обсуждение в Сан-Диего, “надувательское и позорное”, как возмущённо выразилась директор CJM Марта Охеда. “Вместо того, чтобы целенаправленно, эффективно улучшить условия на Autotrim/Customtrim и вообще на всех маквиладорах в пограничной зоне, они пообещали пострадавшим рабочим провести какие-то “переговоры” между правительственными чиновниками, чьё нежелание что-либо предпринимать и было главной причиной подачи жалобы”.

К 2002 г. накопилась целая груда жалоб, основывавшихся на трудовом законодательстве, но ни одна из них не была удовлетворена. При президенте Клинтоне служащие Национального Административного Офиса Трудового министерства, ответственного за заслушивание доказательств по жалобам, сохраняли, по крайней мере, видимость выполнения обязательств по защите прав рабочих. Для таких судей, как Ирасема Гарса, заслушивавшей показания рабочих Customtrim/Autotrim, это было не только видимостью. Однако при администрации Буша США перестали даже притворяться. Заявление Буша о том, что любая попытка обуздать торговлю и капиталовложения была бы неправильной с политической точки зрения, говорит само за себя. А мексиканский президент Висенте Фокс, в свою очередь, не отказался от своего враждебного отношения к судебному процессу, в котором принимали участие и его предшественники.

Но проблема, связанная с соглашением, заключается не в отношении чиновников, ответственных за её решение, хотя благодаря им часто становится ясно, что даже малейшее проявление справедливости зависит лишь от политических намерений властей предержащих. Независимо от того, кому принадлежит власть – либералам или консерваторам, где они заседают – в Вашингтоне, Мехико или Оттаве, все они за беспошлинную торговлю, где правят бал корпорации. Права рабочих и защита окружающей среды противоречат той цели, с которой подписали НАФТА – и это создание благоприятных для инвесторов условий.

Администрация Буша всего лишь более откровенна в этом стремлении и не против того, чтобы наживаться за счёт низких зарплат и ослабленного контроля над загрязнением окружающей среды. Таким же отношением будут отличаться и соглашения, предназначенные для распространения НАФТА в южном направлении – CAFTA и FTAA. С учётом случая с Customtrim/Autotrim, сторонники CAFTA и FTAA должны со вниманием отнестись к опасениям Конни Гарсиа из Коалиции Охраны Окружающей Среды (EHC), расположенной в Сан-Диего, чьи слова выделялись на фоне остальных во время обсуждения в Сан-Диего: “НАФТА не может защитить рабочих или окружающую среду. Эти условия не должны использоваться в дальнейших соглашениях”.

Никого не удивило решение провести тайное слушание дела Customtrim/Autotrim, и большинство активистов пограничной зоны разглядели его истинную суть – НАФТА находится на последнем издыхании, несмотря на шумные заверения в обратном.

III. Metales y Derivados

Metales y Derivados – богом забытый завод по переработке батарей на краю Отай Месы, рядом с Тихуаной. Если встать за стенами завода, возвышающимися на земле, покрытой толстым слоем химикатов, можно увидеть кишащий людьми рабочий посёлок Чилпасинго, расположенный за Отай Месой. Здесь шесть лет назад Комитет поддержки рабочих пограничной области (CAFOR) и Комитет горожан за реставрацию Каньона дель Падре зафиксировали рост числа детей, рождающихся без мозга. После того, как статистика появилась в прессе, двоим организаторам из CAFOR и Комитета горожан, Эдуардо Бадильо и Аврора Пелайо, а также их сторонникам из США запретили составлять ежегодные отчёты о растущем числе случаев заболевания. Но уже было достаточно информации, чтобы подозревать Metales y Derivados как возможный источник загрязнения, вызывающий ужасный дефект у новорожденных.

В 1998 г. Коалиция Охраны Окружающей Среды (EHC), расположенная в Сан-Диего и Комитет Горожан Тихуаны возбудил дело на основе соглашения по охране окружающей среды. Они заявили о том, что мексиканские власти не следят за соблюдением законодательства по охране окружающей среды владельцами завода Новая Пограничная Торговая Корпорация Сан-Диего. Работники Североамериканской Комиссии Сотрудничества по Охране Окружающей Среды (NACEC) провели расследование и опубликовали результаты в феврале 2002 г.

Они зафиксировали факт нелегального хранения семи тысяч тонн токсичных отходов и наличие свинца, мышьяка и тяжёлых металлов в почве вокруг завода. В отчёте также приводятся пока непроверенные данные из Калфиорнийского Университета Ирвина об отравлении жителей Чилпансинго свинцом. Сесар Луна, юрист, возглавлявший пограничный проект EHC в тот период, когда было возбуждено дело, сам зафиксировал один случай упоминавшегося выше врождённого дефекта и слышал от жителей, по меньшей мере, полдюжины подобных рассказов.

Но работники NACEC были не в силах исследовать настоящие условия жизни в Чилпансинго, не существовало и официальных данных случаев заражения, поскольку мексиканские власти никогда не проводили подобные исследования в рабочем посёлке. У них была веская причина для этого. Отчёты о случаях врождённых дефектов у младенцев появлялись в пограничной области всё чаще, но небрежное соблюдение законодательства по охране окружающей среды – это важное, хотя и не афишируемое, средство привлечения новых инвесторов. Скандал по поводу детей с врождёнными дефектами мог стать препятствием для потока инвестиций в будущем.

Это был как раз такой случай. “Всё, что у нас было, - это неполный отчёт”, - жалуется адвокат EHC Конни Гарсиа. “По сути, ничего не изменилось. НАФТА не может предоставить ни плана действий по исправлению ситуации, ни способа заставить соблюдать закон, и люди продолжают заражаться”.

[Дэвид Бэкон – писатель-фрилансер и фотограф; он регулярно пишет о рабочих и иммиграции. Его последняя книга – “Дети НАФТА: рабочие войны на границе США и Мексики” (University of California Press, 2004).]

Оригинал опубликован на  http://www.zmag.org/content/showarticle.cfm?SectionID=19&ItemID=8250

Перевод Е. Андерсон.