для печати
| Лефт.Ру |
Версия для печати |
|
В этой работе мы рассмотрим социальные, политические, экономические, психологические и идеологические причины и следствия войн в наше время. Очевидно, что мы не можем исследовать вопрос со всех точек зрения в подробностях; вместо этого мы сосредоточимся на том, что считаем самым важным в этих основных разделах.
Первый вопрос, требующий прояснения: «какие войны»? Есть как минимум четыре типа войн, имеющих всемирное значение. Первый и наиболее значимый с точки зрения современных и будущих отношений между государствами – империалистические войны – такие, как вторжение США в Югославию, Афганистан и Ирак. Они приводят к насильственному введению прямого или косвенного колониального правления, появлению военных баз и присвоению стратегически значимых ресурсов и/или водных и наземных торговых путей.
Второй тип – «сепаратистско-этнические конфликты», например, албанский захват югославского Косово, или курдский – Северного Ирака. Хотя сепаратистские конфликты происходят в рамках более широкой имперской стратегии, местные участники привносят их собственные «исторические притязания» для оправдания войны против существующего центрального правительства.
Третий тип – «колониально-территориальные» войны, наиболее наглядно представленные израильским изгнанием палестинцев, грабежом их земли и имущества, отказом в самоуправлении и поселении евреев на палестинской земле, захваченной вооруженной силой.
Четвертый тип – «региональные» войны, в основном в Африке и Азии, где агрессивные режимы вторгаются в соседние страны, особенно в приграничные территории – обычно содержащие драгоценные металлы. Такова ситуация в Южной Африке, где Руанда оккупирует значительную часть Восточного Заира.
У каждой из этих войн есть особенности – вопрос в том, связаны ли они с проектами построения империи – США, Евросоюза или других возникающих имперских держав? Ответ сложен и зависит от уровня анализа проблемы. Многие из этих конфликтов старше, чем нынешние попытки имперского строительства США; во многих случаях местные элиты рассматривают войну как источник классового, личного и национального обогащения. Можно полагать, что такого типа конфликты будут продолжаться в некоем (отдаленном) будущем и в «послеимперский» период, когда местные удельные князьки попытаются захватить «обломки» мировой империи, приходящей в упадок.
Тем не менее, каковы бы ни были «исторические притязания» и местные интересы, все эти современные войны по-своему связаны с продолжающимся имперским строительством США и Евросоюза. США постоянно поддерживают сепаратистские движения на национальной основе как КЛА в Косово, или чеченских террористов, чтобы ослабить государства (Югославия, Россия) ставшие мишенью США. В результате Вашингтон получает новое послушное правительство, военные базы и стратегические геополитические преимущества, в то же время подрывая силы возможного противника своих стремлений к неограниченному мировому господству. США предоставляют оружие и деньги для израильских колониальных захватов и войн против палестинцев и арабских стран. Это одновременно ослабляет арабские страны, противостоящие имперскому строительству США, и усиливает массовое сопротивление. Идеологическое влияние и политико-финансовая мощь произраильских организаций и деятелей в правительстве и вне его усиливает наиболее воинственное и милитаристское крыло американских имперских строителей, особенно на Ближнем Востоке, часто к ущербу ТНК США, желающих договориться с местными властями.
Отношения американского империализма с сепаратистами и колониальными странами противоречиво. С одной стороны они подрывают влияние антиимпериалистических националистов, с другой стороны – их территориальные притязания угрожают имперским связям с зависимыми режимами (как в случае с иракским Курдистаном и Турцией). Более того, имперская стратегия поддержки исламских националистов против нерелигиозных левых (как в случае с Афганистаном и Югославией) привела к новым вооруженным столкновениям между империей и бывшими исламскими «союзниками», когда Вашингтон попытался использовать и выбросить их, заменив более управляемыми неолиберальными марионеточными режимами.
В условиях, когда имперское строительство США и Европы основано на доктрине перманентных войн, очень мало найдется, если они вообще есть, региональных, локальных или сепаратистских войн, которые целиком «локальны» - в причинах или следствиях.
Ключ к ускорению темпов имперского строительства за последнее десятилетие - «пустое место», возникшее в результате уничтожения коллективистских государств (СССР, Восточная Европа и Азия) и их союзников в Африке и в других местах. И США и Евросоюз успешно включили эти страны в свои сферы господства –в военной, экономической и культурной области. Европа получила контроль на стратегическими ресурсами, дешевой квалифицированнойрабсилой и промышленными предприятиями, включив эти страны на подчиненном положении в Евросоюз. США получили аналогичные экономические преимущества, но также и военные базы и наемные войска для имперских войн (в Югославии, Афганистане и Ираке) и политических помощников в ООН. Вашингтон поддержал незаконный захват власти Ельциным и его разрушительный, продажный, олигархический режим, который буквально разрушил российское общество и экономику. Поддерживая Ельцина, финансовая система США получила сотни миллиардов долларов в результате незаконного вывоза денег олигархами-любимцами США. Евросоюз и США присоединились к олигархам с целью разграбления нефтяных и газовых богатств России. США упрочили свое военное превосходство и продолжали организовывать «кольцо охвата» вокруг ослабленной России с помощью новых подчиненных государств, включенных в НАТО. От Прибалтики до Балкан через Центрально-Восточную Европу и через Кавказ до Средней и Южной Азии, Вашингтон организовал местные армии и военные базы под своим командованием.
Европа, сосредоточившись на экономическом господстве, проникала в те же самые регионы, опираясь на «помощь» и финансы своих ТНК, а также на продажность новых капиталистических политиков.
Такая «кооперация» в деле совместного завоевания США и Евросоюзом Восточной Европы, Балкан и Прибалтики была основана на «совместных решениях и совместном разделе добычи». Совместный передел мира США и Евросоюзом, тем не менее, пришел к концу с новейшей волной имперских войн, начиная с вторжения США в Афганистан и Ирак. Вашингтон решил действовать в одностороннем порядке, дабы прибрать к рукам принятие решений и колониальную оккупацию этих стран, низведя Европу на роль подчиненного под командой США, и без особых прав на добычу. Две ведущие европейские державы: Германия и Франция признали господство США в Афганистане, но не уступили в вопросе о монополии на нефть Ирака. Американо-европейский конфликт из-за Ирака показывает внутриимпериалистическую конкуренцию в переделе мирового богатства и новых колоний. Имперские государства Европы, полагаясь в основном на свои экономические инструменты – банки, ТНК, торговые и инвестиционные соглашения под эгидой государств – бросили вызов попыткам США утвердить свое региональное и мировое превосходство и подчинение Европы через захват монополии на энергоресурсы.
В Иране, Ливии, России и на Кавказе и Латинской Америке, нефтегазовые ТНК Европы обеспечили себе долгосрочный доступ к энергоресурсам путем прямых инвестиций или межгосударственных договоров. Планировщики мирового господства США решили подорвать жесткую экономическую конкуренцию Евросоюза, опираясь на «сравнительные преимущества» Вашингтона в военной силе – в одностороннем порядке начать вторжение в Ирак, монополизировать иракскую нефть и приготовиться к будущим нефтяным войнам на Ближнем Востоке (Иран и другие) и в других местах (Венесуэла).
Вашингтонская доктрина перманентной войны была прямо противоположна доктрине Евросоюза – «экономическому империализму» с выборочными и ограниченными военными действиями. Несмотря на серьезные расхождения по Ближнему Востоку, и США и Евросоюз все еще находят пространство для сотрудничества в установлении зон совместного влияния в ряде стран и регионов, а именно в Афганистане, на Гаити и в Африке. Сотрудничество и конфликт между двумя имперскими державами в переделе мира на сферы колонизации, господства и влияния – ключ к пониманию значения войн в конце 20 века и в новом тысячелетии.
Новое пришествие колониальных войн и колониального господства в 21 веке и рост национально-освободительных движений и антиколониального сопротивления отражает разрушение исторической памяти в имперских странах, среди западных интеллектуалов, как и в массах (особенно в США) и в правящих классах.
«Разрушение исторической памяти» было очевидно в Европе между двумя мировыми войнами, когда Германия перевооружалась и готовилась завоевать и колонизировать Европу. Немецкая пацифистская и даже революционная, анти-милитаристская сознательность после Первой Мировой войны длилась не более 15 лет, после чего нацисты смогли ввергнуть Германию в новый приступ перевооружений и завоеваний. В период после Второй Мировой войны, массовые антивоенные настроения в США, отражавшие ужасы смерти и инвалидности, длились недолго. Короткий пятилетний промежуток после Второй Мировой войны (1945-1949) перед тем, как начать войну на Корейском полуострове (1950-1953); последующие массовые «антивоенные» настроения 1953-1963 гг; вторжение США в Индокитай и 12-летняя война (1963-1975) привели к возрождению весьма сильных массовых антивоенных настроений, продолжавшихся 15 лет до Первой войны в Персидском заливе. В 1990-х, американские антивоенные настроения на время снова объявились как раз накануне Второй войны в Персидском заливе (январь-февраль 2003 года), и затем практически испарились, по крайней мере, с улиц. «Массовая историческая память», как учит история, может быть способна на короткое время ограничить военную сторону империалистического завоевания, но история также показывает, что «память» могут разрушить и свести на нет со временем (быстрее или медленнее) решительно настроенные имперские планировщики и пропагандисты.
«Историческая память» играет положительную роль в ограничении имперских войн при определенных условиях и в течении ограниченного времени. Память о массовых смертях и ранениях имперских солдат, глубокий экономический кризис в результате военных расходов и потери рынков,глубокие внутренние политические противоречия и нестабильность, деморализация и недовольство среди солдат – все это причиняет серьезные, но временные, ограничения на способность империи вести войны. Синдром массовых антивоенных настроений – кошмар имперских идеологов, политиков и ТНК. В результате организуется сознательное и целенаправленное разрушение такой угрозы. «Историческая память» изменяется совокупным действием ряда событий, двусмысленными политическими заявлениями и ограниченными военными действиями, что со временем ведет к возрождению массовых настроений за войну и затмению исторической памяти.
«Историческая память» наиболее сильна среди тех, кто ближе всего испытал и пережил разрушительные последствия «проигранной имперской войны». Наиболее сильна эта память непосредственно после разрушительной, разорительной имперской войны. Впоследствии, память со временем разрушается, появляется новое поколение, и идеология пересиливает опыт и верования, передающиеся между поколениями.
Опыт США после имперского поражения в индокитайской войне – наглядный пример того, как работает «разрушение памяти».
Первый шаг был сделан сразу после конца войны во время президентства Джимми Картера (1976-1980). Картер разработал доктрину интервенций во имя прав человека – выборочно применяя «гуманитарную» риторику в попытках оправдать новое узаконение интервенций США в то время, когда массовое сознание было решительно против новых империалистических войн, но готово отозваться на призыв к защите прав человека. Кроме того, Картер обеспечил финансирование и поддержку нескольким террористическим движениям и правительствам в Центральной Америке, Южной Африке и Афганистане, что позволило Вашингтону продолжать имперское строительство. В-третьих, Картер вызвал серьезное противостояние с Ираном – дав убежище свергнутому ненавистному шаху – что привело к захвату американского посольства. Картер использовал это событие для отказа от уменьшения военных расходов. Наконец, Картер, при материальной поддержке Саудовской Аравии и тыловой – Пакистана, навербовал и вооружил десятки тысяч исламских фундаменталистов, присоединившихся к местным афганским полевым командирам, помещикам и муллам для нападения на реформистское и нерелигиозное просоветское правительство. Целью Картера было спровоцировать крупномасштабное советскую военную помощь осажденным властям Афганистана, как предлог для развязывания «Второй Холодной войны» - и ускорения новой милитаризации империи США. Через пропаганду и косвенное военное участие Картер начал постепенное увеличение числа сторонников имперских войн и разрушение мощной антивоенной «исторической памяти».
Рейган расширил и углубил этот процесс, ускорив процесс вооружения, ввязвшись в войну наемников против Никарагуа и ужесточив войны «заместителей»в Афганистане и Южной Африке. При Рейгане, а затем Буше (отце) США развязали имперские войны против Гренады и Панамы – маленьких и слабых государств – которые Вашингтон успешно победил с минимумом потерь в живой силе. При таких «дешевых» в пересчете на жизни американцев, быстрых и успешных войнах, массовое историческое сознание было «скорректировано» - в сторону принятия или согласия с новым использованием войны для установление господства США при определенных обстоятельств. Однако историческая память все еще была значима в период подготовки к войне против Ирака – большинство американцев были против нее, пока она не началась. И снова ошеломляющий военный триумф и мнимальные потери американских жизней привели к резкому изменению в сторону массовой поддержки этой войны.
Президент Клинтон продолжал бомбежки Ирака и оккупацию Северного Ирака. Историческая память разрушалась. Никто не противостоял Клинтону в его воздушной войне против Ирака, но когда он послал американских солдат в Сомали и более двадцати из них были убиты, «воспоминания» возродились и Клинтон быстро вывел войска.
Одним из тягчайших ударов по «исторической памяти», событием, расчистившим путь для последующих имперских войн против Афганистана и Ирака, была война Клинтона против Югославии. Клинтон при массивной пропагандисткой кампании дезинформации, провозгласил, что власти Югославии проводят политику геноцида против боснийских мусульман и косовских албанцев. Так империалистическая война оказалась «гуманитарной войной». Города, больницы, фабрики, радиостанции и жилые кварталы были разбомблены и США/НАТО раздробили Югославию на послушные мини-государства. Опять появилась массовая поддержка, так что «гуманитарный» империализм, малое число американских потерь и быстрая победа стерли последние следы исторической памяти. Идеологические и политические основания для империалистической политики при массовой поддержке были заложены – не хватало только «удобного случая».
События 11 сентября 2001 года предоставили правительству Буша Второго, состоящего из крайних штатских милитаристов и фанатичных сионистов, повод начать ряд войн в Афганистане и Ираке и провозгласить тоталитарные доктрины перманентных войн, превентивных войн и экстратерриториальности имперских законов США. Доступные свидетельства позволяют утверждать, что правительство Буша было глубоко замешано в событиях 11 сентября, приведших к окончательному разрушению исторической памяти.
Однако, в отличие от прочих недавних империалистических войн, иракская – долгая народная война ( в которой нет быстрых и легких побед), приведшая к крупномасштабным потерям и колоссальным расходам, выходящим из-под контроля, и без видимого конца. Новая «историческая память» может начать возникать на основе новой реальности – Ирака.
Историческая сознательность воплощается в активистах, поддержанных политическими организациями. Основываясь на историческом опыте, можно сказать, что общественные движения могут успешно «создать» память путем мобилизации и запоминающихся массовых митингов, но именно политические организации поддерживают или уничтожают историческую память.
Главные политические организации (особенно в США), включая СМИ, неустанно трудились над уничтожением политической сознательности, касающейся смертей и разрушений, причиненных империалистическими войнами. Пока они клянутся, что «воздают честь павшим воинам», они заняты этим постольку, поскольку это служит империи, их «героизм» восхваляется как самопожертвование для дальнейшего расширения власти империи. Избирательный процесс используется не для продвижения антимилитаризма, а для уничтожения независимой организации масс, прямо противостоящей орудиям имперских войн.
Когда антивоенные действия движутся в направлении предвыборной политики, они поглощаются существующими партиями и политиками, оппортунистически отмечающими свое признание антивоенных настроений в обмен на разжижение антивоенной сознательности. Предвыборный процесс включает антивоенные общественные движения, совершающие серьезные уступки сторонникам войны, финансирующим выборы, политикам, занимающим двусмысленные и непоследовательные позиции, и политическими партиям, тесно и глубоко связанным с имперской политикой и интересами. Таков опыт США и других стран. Политические организации согласны даже поставить под сомнение непопулярные войны, чтобы привлечь массовую оппозицию, и, получив ее поддержку, возвращаются к перевооружениям для нужд имперских войн. Когда движения растворяются в политических партиях, участвуя в избирательных кампаниях через политиков -«диссидентов», «историческая сознательность» глубоко подрывается.
Толчком к организации массовых антивоенных движений служит именно осознание, что существующие политические партии и «нормальный политический процесс» глубоко замешаны и развращены своим структурными связями с имперскими интересами. Возвращаясь в эти организации, с новыми лицами и лозунгами, массовая сознательность теряет свою историческую проницательность и понимание природы имперской силы.
Напротив, «историческая сознательность» проявляется с огромной силой, когда массы людей собираются для коллективных действий, проявляя инициативу на местах и видя связь экономических и политических органов, направляющих имперские войны. Действия и знания выливаются в коллективную антимилитаристскую сознательность, которая со временем вырастает из осознания ежедневного разрушения («эмпирическая сознательность») в «историческую сознательность», понимание систематического имперского грабежа во времени и пространстве.
Движения прямого действия обходят стороной искажающее влияние «политических стражей» (буржуазных политиков, принятых идеологий и говорящих голов в СМИ) и прямо выражают антивоенные идеи и антимилитаристские интересы народных масс. Движения действуют прямо против милитаристской политики, ухудшающей положение населения – призыв на военную службу, насильственные и увеличенные военные налоги – и против политиков, посылающих сотни тысяч на смерть и инвалидность.
В этом противостоянии антивоенного движения и провоенных политических организаций, преобладание первых наиболее наглядно во время имперских поражений, солдатского недовольства, и опозоренных ложью и нарушенными обещаниями политиков. Это - критические моменты, но они продолжаются недолго. Провоенные политические организации, пережившие и/или преодолевшие кризис имперской войны, перегруппируются, принимают «лучших» из своих антивоенных противников в свои ряды и возвращаются к политике имперских войн – до следующего кризиса – в конечном счете снова занимая господствующее положение. Историческая сознательность превращается в «примечание» к общепринятой истории «Великих войн».
«Историческая сознательность» антиимпериалистических войн продолжается, когда приводит к широкомасштабным, долгосрочным преобразованиям политических органов. Продолжение борьбы создает связь поколений, и передачу антимилитаристских идей. Постоянное обновление исторической сознательности зависит, отчасти, от активной роли антиимпериалистических интеллектуалов.
Левые интеллектуалы яро критиковали войны в целом, пока не столкнулись с тем, что их страна ведет войну – и тут противостояние уступило место уклончивым заявлениям, двусмысленным моральным попытками выиграть время и , среди самых «храбрых» - проклятие насилию как агрессора, так и жертвы. Хуже того, многие левые и прогрессивные интеллектуалы поддерживали, защищали и проповедовали доктрину «гуманитарных интервенций (империализма)». Это моральное предательство ярко проявилось во время нападения США на Югославию и поддержке террористической Косовской Освободительной (!) Армии и «этнических чисток» сотен тысяч сербов из Косово, Хорватии и других мест. Прогрессивные интеллектуалы США подозрительно отмалчивались. «Прогрессивные интеллектуалы» повторили ту же роль: предоставление тенденциозного политического оправдания вторжения в Афганистан и Ирак – хотя в последнем случае, вплоть до начала войны, меньшинство их проклинало войну и обвиняло власти. И даже те прогрессивные интеллектуалы, которые критиковали империалистические войны, отказались поддержать антиколониальное сопротивление и многие выступали против немедленного вывода колониальных армий.
Вопрос о войне и мире исключительно важен. При подготовке к империалистической войне, пропагандистская машина запускается на полную мощность, СМИ яркими красками живописуют правоту имперского дела и порочность страны, назначенной в жертву. Репрессивное законодательство («меры безопасности») принимается подавляющим большинством Конгресса. Публицисты, религиозные деятели, демагоги, государственные мужи и столпы гражданского общества отыскивают самые возвышенные моральные причины громко восхвалять «нашу войну». Дремлющие шовинистические «инстинкты» масс пробуждаются. Прогрессивные интеллектуалы начинают трепетать; новые законы могут погубить их карьеру и подорвать повседневную жизнь – лекции, семинары, дописывание новой статьи или книги. Их коллеги смотрят на них с подозрением, пока те громко не присягнут – «несмотря на любую критику в других случаях, в этот раз речь идет о жизни и смерти, мы должны сомкнуть ряды» - с агрессорами. И не только страх материальных лишений или нарушения жизненных удобств вынуждает прогрессивных интеллектуалов поддержать войну, промолчать или (кучка самых храбрых) клеймить обе стороны, но и чувство отчуждения от национальной истории, страх отверженности соседями и коллегами, необходимость признать последствия того, что живешь в дикой имперской цивилизации, процветающей на войнах, особенно на успешных войнах. Прогрессивные интеллектуалы куда чаще отзываются на давление своего окружения, чем на страдания колонизированных народов.
Убеждения прогрессивного интеллектуала не высечены на скрижалях – они меняются с изменением условий их среды обитания и судьбой имперского правительства. Когда происходит колониальная оккупация и появляются наглядные картины смертей и разрушений в колонизированных странах, прогрессивные интеллектуалы ратуют за гуманитарное вмешательство, дабы смягчить крайности войны. Они даже повышают голос на несколько децибел против издевательств и пыток отдельных узников в отдельных тюрьмах. Но редко прогрессивные интеллектуалы решаются перейти линию колониального фронта и открыто поддержать антиколониальное сопротивление. Они утверждают, что такая поддержка поставит под сомнение их «моральный авторитет» среди умеренных деятелей империалистической власти.
Со времен конца вьетнамской войны западные интеллектуалы не выразили солидарности с народным сопротивлением ни одной из империалистических войн: Гренада, Панама, Югославия, Афганистан, Ирак, Палестина, Ливан – имперские войны бесчисленны, но число их идейных противников среди интеллектуалов можно пересчитать по пальцам.
Главная причина критики многими интеллектуалами долгих империалистических войн – жертвы среди американских солдат и урон для американской казны. За лозунгом : «Верните наших ребят домой» - политический нарциссизм, в центре внимания оккупанты, а не антиколониальное сопротивление. Даже будучи «оппозиционерами», западные интеллектуалы строят свою политику на этноцентрическом взгляде на мир.
На более глубоком уровне этот политический нарциссизм также полезен для уступок шовинистической лихорадке, треплющей многих их соотечественников. «Мы тоже преданы нашей империалистической стране – но давайте не тратить на это жизнь «наших ребят». Разумеется, если и когда имперские правители вербуют наемников, послушные режимы и местных коллаборационистов убивать бойцов сопротивления – ничего внятного не будет сказано, потому, что «наши ребята» будут дома в безопасности.
Исторический переход интеллектуалов из оппозиции к поддержке войн и имперских кандидатов не просто «практичный выбор» меньшего зла против большего. оборотничество – результат страха, страха перед власть имущими – даже если их жизням, карьерам и материальному благополучию ничто не угрожает. Но интеллектуалы воображают угрозу, стряпают нелепые сценарии «фашистских» репрессий, чтобы скрыть свою моральную трусость. Их воображаемый страх усиливается возможной угрозой личной безопасности, уверенности и имуществу, если имперские силы потерпят поражение и правители «отомстят» внутренним критикам. Поддержка войны или позиция « против обеих сторон», как предпочитают лицемеры – страховка на будущее. В мрачном фантастическом мире интеллектуалов, когда воображаемое следствие произойдет, они всегда смогут предъявить как доказательства в свою пользу статьи и речи, проклинающие «аморальных варваров», нападающих на «наших ребят».
Но если и есть что-то неизменно верное касательно наших прогрессивных интеллектуалов, так это то, что они не «стоят на месте» - они меняются со временем – они, как флюгера ловят попутный ветер политической судьбы.
Когда страдающие от войны «средние люди» настраиваются против войны, когда имперский режим расколот раздорами среди элиты, когда солдаты сомневаются в приказах, в офицерах, в войне, в президенте и генералах, тут наши высокоморальные интеллектуалы быстренько стряпают новый набор моральных норм, присоединяют свои голоса к множеству тех, кто недоволен войной. Как только это становится безопасно, когда цена проигранной имперской войны рвет в клочья паутину официальной лжи, наши отважные прогрессивные интеллектуалы выходят вперед, занимают трибуну и провозглашают свое неприятие войны. Интеллектуалы никогда не продаются, они только сдают себя в аренду сильнейшей стороне, новой поднимающейся политической действительности. С ростом оппозиции имперской войне растет и смелость наших прогрессивных интеллектуалов.
В войне слов, идеологической войне в сфере культуры, наши прогрессивные интеллектуалы нападают на неоконсерваторов, разоблачают ложь СМИ, становятся самозванным «лицом оппозиции» для остального мира, даже если их притязания немного стоят.
Даже когда интеллектуалы указывают на причины войн, они подходят весьма избирательно к конкретному распределению сил, предпочитая легкие мишени, которые не угрожают их карьере и интеллектуальному одобрению.
Давайте-ка посмотрим на одну из империалистических войн – на вторжение США в Ирак и колониальную оккупацию, дабы показать, как прогрессивная интеллектуальная оппозиция войне находится под влиянием специфического сочетания политических связей.
Общепринятое объяснение прогрессивных интеллектуалов состоит в том, что вторжение США в Ирак обьясняется желанием нефтяных ТНК контролировать нефтяные запасы страны. Более утонченная версия этой же гипотезы утверждает, что дело в стратегической политике монополизации доступа к нефти как оружия и таким образом – господством над имперскими соперниками в Европе и Азии. В обеих случаях экономическая и стратегическая гипотезы не принимают во внимание политическую принадлежность тех, кто организовал эту войну, пропагандировал ее и стал ее наиболее фанатичными и влиятельными деятелями. Мало кто, если вообще хоть один из прогрессивных интеллектуалов, рассматривал политические связи главных милитаристов.
Гипотеза «нефти» и нефтяных ТНК США, стоящих за войной в Ираке, не выдерживает никакого испытания практикой. Изучив политические заявления крупнейших нефтяных компаний в течении пяти лет перед войной, мы не обнаружим систематической политической и пропагандистской кампании в пользу войны. Тщетно старались бы мы найти в ведущих финансовых и специальных нефтепромышленных журналах улики организованной провоенной политики. Причина заключается в том, что крупнейшие нефтяные компании неплохо наживались и при существующем положении дел: цены и прибыли были достаточно высоки, вложения относительно надежны, антиимпериалистические настроения распространены, но не так сильны, и, прежде всего, возможности важных новых вложений открывались в Саудовской Аравии, Иране, Ливии и возможно (через третьих лиц) в Ираке.
Война США в Ираке и Афганистане все перевернула, создала крайне неблагоприятную обстановку, повысила опасность саботажа, уязвимость западных служащих, и усилила влияние ОПЕК против крупнейших частных компаний США. Только кучка связанных с нефтью компаний и впрямь выиграла от войны – например, Халибартон – большая часть из них напрямую связана с вице-президентом Диком Чейни. Они – исключение, подтверждающее правило. Нефтяной сектор как инвестор, производитель и торговец не слишком нажился на войне. Даже после колониальной оккупации Ирака (и даже после незаконной приватизации иракских государственных нефтяных компаний) господствующие настроения среди нефтяных фирм в лучшем случае неоднозначны. Будущие возможности могут возрасти, но возрасли и нынешние угрозы добыче и перевозкам.
Эта война вызвала бОльшую нестабильность, давая преимущество спекуляциям перед долгосрочными инвестициями в нефть. Вдобавок рост цен угрожает функционированию империалистической экономики, увеличивая расходы, дефицит внешней торговли и превращая нефтяные компании в удобные мишени для массового гнева. Более того, безоговорочная поддержка Израиля правительством Буша в контексте войны в Ираке осложнила условия переговоры на высшем уровне между управляющими нефтяных ТНК и руководителями арабских нефтедобывающих стран.
Короче, не существует данных, подтверждающих, что крупнейшие нефтяные компании направляли военную политику США как до, так и после колониальной оккупации.
Вторая гипотеза утверждает, что эта война – часть стратегической политики по монополизации запасов нефти для установление неоспоримого господства США в мире и подчинения Европы и Азии их воле. Вдобавок к этому замечают, что в недавнем прошлом политические и военные победы США сопровождались дележкой добычи с европейскими и японскими союзниками. Но новая доктрина США об агрессивных войнах в одностороннем порядке (эмфемизм для этого - «превентивные войны») была создана для захвата стратегического преимущества и полного контроля над военной добычей: нефтью, военными базами и торговыми путями. Империалистические планировщики просчитались, предполагая легкую военную победу над «этими арабами» и быстрый захват и приватизацию госсектора с неограниченной эксплуатацией нефтяных запасов.
Эта гипотеза неплохо обьясняет некоторые из причин – особенно сосредотачиваясь на важности политиков, принимающих решения в политическом аппарате империи. Однако у этой гипотезы есть несколько крупных недостатков. Например, существуют острые разногласия между несколькими центрами власти имперского государства и даже внутри каждого «центра». Многие высшие генералы были против этой войны, как и дипломаты из госдепа. Аналитики ЦРУ не разделяли предположения, что оккупированные будут приветствовать имперскую армию. Многочисленные бывшие высшие военные чины, цэрэушники и ооновские инспекторы опровергали предлог, выдвинутый провоенным сектором имперского государства США, что Ирак имеет ОМП и угрожает США.
Если имперское государство само было расколото и некоторые секторы не убеждены в необходимости этой войны, что за группа сумела преодолеть всякое сопротивление, обойти сущетсвующие разведывательные центры (и создать свои собственные), сфабриковать свои собственные «разведданные» и успешно ввергнуть США в войну? Если эту войну не вызвали интересы нефтяных компаний, если она противоречит военной доктрине, не одобряющей ведения двух войн одновременно, в чьих геополитических интересах была эта война?
Гипотезой, наиболее соответствующей имеющимся данным является израильская гипотеза – в особенности в силу того, что главными архитекторами и теоретиками американского мирового господства и инициаторами серии последних войн, особенно на Ближнем Востоке, были влиятельные сионисты в высших эшелонах Пентагона, в Комитете национальной безопасности и в связанных с ними исследовательских центрах, «консультировавших» государство, действуя при этом ради экспансионистских интересов гос-ва Израиль.
Основным автором стратегической доктрины подавляющего американского господства был Вулфовитц, вернувшийся из первой бушевской администрации (1991). Он присоединился к другим влиятельным сионистам, таким как Ричард Перл, Дуглас Фейт и другим произраильским экстремистам для подготовки стратегического доклада для гос-ва Израиль (1996), в котором провозглашалась цель физического изгнания палестинцев со всей территории Палестины и превращения Израиля в региональную супердержаву на Ближнем Востоке. Фейт и Вулфовитц на более ранних стадиях своей карьеры сталкивались с обвинениями и подвергались взысканиям за передачу американских правительственных документов правительству Израиля. По меньшей мере в течение 20 лет они активно поддерживали политику Израиля, как на правительственном так и на неофициальном уровнях, близко сотрудничали с официальными лицами Израиля как в США, так и в Израиле.
Влиятельные сионисты, ещё перед тем, как заняли ответственные посты в Пентагоне и Госдепе, были ярыми сторонниками военных атак США против ближневосточных соперников Израиля, в число которых входили Ливан, Сирия, Иран, Саудовская Аравия и, разумеется, Ирак. Их милитаристские намерения никак не зависели от того, как такие атаки могут повлиять на нефтяные интересы США, стабильность в регионе, отношения с Европой, мусульманскими странами и остальным миром. Пентагоновские сионисты одними из первых начали связывать Ирак с событиями 11-го сентября 2001 года, пытаясь манипулировать гневом американского общества против светского Иракского гос-ва. Они несут ответственность за фабрикацию истории о том, что Ирак якобы импортирует уран из Нигерии с целью разработки ядерного оружия. Вулфовитц сознался в том, что он распространял ложные обвинения Ирака в намерении приобрести ОМУ, с целью создания «консенсуса» для развязывания войны – и каждый значительный сионистский публицист и «эксперт» проводил ту же линию.
Ведущее произраильское лобби в США, АЙПАК, тесно и интенсивно сотрудничало с гос-вом Израиль, сионистами в Пентагоне и их советниками в деле организации американского вторжения в Ирак. Главные еврейские организации и влиятельные пропагандисты в СМИ агитировали за войну, демонизировали Ирак и фабриковали истории о грозящей угрозе.
Главной и единственной выигравшей от американской войны в Ираке стороной является гос-во Израиль: Война уничтожила важнейшего союзника палестинской интифады и у Израиля оказались развязаны руки для террора и колонизации палестинских земель.
США, изолированные почти от всех крупнейших европейских держав и стран ислама из-за своей произраильской позиции, получили статус парии, аналогичный статусу израильского креликально-колониального режима. Все оценки и предсказания провоенных, антиарабских сионистов оказались ложными. Иракские арабы не подчинились американской оккупации – они организовали мощное сопротивление и вовлекли США в продолжительную войну на истощение. Интервенция США не обезопасила их нефтяную монополию; она подорвала снабжение их нефтью, интенсифицировав нестабильность в Саудовской Аравии. Война испортила американские нефтяные сделки на Кавказе и привела к спекулятивному скачку цен на нефть, увеличив торговый дефицит США. Важно подчеркнуть, что пока США завязли в Иракской войне, Китай, Индия и Япония обеспечили себе новые контракты по поставке энергоносителей из Азии и Латинской Америки.
Сионисты ошиблись, полагая, что США продолжит серию войн с остальными врагами Израиля на Ближнем Востоке – Ираном, Сирией, Ливаном и Саудией. Вторжение в Ирак связало громадное большинство активных наземных войск США в безвыигрышной войне с высокими потерями, таким образом по крайней мере временно ограничив их возможности начать новые войны ради Империи Израиля. Но это не помешало пентагоновским сионистам и их союзникам из АЙПАКа начать кампанию за новую военную атаку на Иран и Сирию.
Помимо Англии, Израиль оказался главным сторонником и партнером в американском захвате Ирака , и тому есть хорошая причина: он выгадал более всех от иракской войны.
Пентагоновские сионисты и их фанатичные идеологические союзники ослабили экономику США, увеличив торговый дефицит (посредством высоких цен на нефть) и раздув дефицит бюджета (из-за военных расходов). Израиль совсем не пострадал – наоборот, объем его военных продаж в США вырос вместе с доходами от оплаты Пентагоном консультаций по военным вопросам , подготовки и миссий в Ираке и других местах.
Война США в Ираке имеет ряд сходств и отличий от других войн. Во-первых она показала, как высоко организованное, идеологически сплоченное, финансово мощное меньшинство, располагающее высокопоставленными единомышленниками в высших государственных учреждениях империи, может направить её политику на обслуживание интересов иностранной державы, вопреки установленным экономическим интересам.
Во-вторых, решения о развязывании империалистических войн, хотя они обычно служат долгосрочным интересам доминантных секторов капиталистического класса, «осуществляются» политиками со своей собственной повесткой дня, идеологическими и политическими предпочтениями, которые могут и не совпадать с выгодой правящего класса.
Война в Ираке представляет собой классический случай, когда лояльность ключевых архитекторов войны является отличной от интересов правящего класса, с которым даже не посоветовались. Идеология архитекторов войны выражалась девизом: «Израиль сперва, после и всегда!». Чтобы прикрыть произраильские военные планы, сионисты сфабриковали серию «угроз» американским интересам, которые выглядели схожими с угрозами Израилю: угроза ОМУ, терроризм и мусульманский фундаментализм. Антиарабская и антимусульманская литература широко циркулировала в СМИ, влиятельных журналах и ток-шоу, в то время как армия сионистских идеологов пошла на идеологическое безумие – заражая американскую политику и поднимая вторичную волну злобной пены со стороны христианских фундаменталистов, неоконсерваторов и либеральных конгрессменов.
Генеральная атака сионистов против арабских государств и народов была направлена на достижение стратегической цели расширения израильского господства за пределы Палестины («Великий Израиль») не путем прямой колонизации, но через создание клиентских режимов, подвластных США, важнейшие внешнеполитические институты которых будут находиться под сионистским влиянием. Идеологическая формула, принятая для продвижения и укрепления американо-израильского господства в арабском мире, получила название «Ближневосточный общий рынок» и под неё была проведена кампания по «демократизации региона». Оба определения послужили идеологической базой для перманентной войны на Ближнем Востоке и установления марионеточных режимов, готовых обслуживать американские энергетические интересы и израильское проникновение на рынки.
Манипуляция сионистскими идеологами риторикой «свободного рынка» и «демократии» вызвала широкий резонанс среди либеральных и консервативных империалистов, даже при том, что американская империя и Израиль отрицали элементарные демократические права палестинцев и иракцев и разрушили их внутренний рынок. Тактика влиятельных сионистов и их разветвленной сети в США была направлена на смешение интересов израильского экспансионизма с целями американского империализма, чтобы оправдать их соответствие государственной политике Израиля.
В реальном же мире, в то время, как США продолжали нести потери в Ираке, военный долг рос на миллиарды долларов в день и «партнеры по коалиции» покидали войну, сионисты внутри и вне правительства наращивали давление на США, чтобы привести их к эскалации действий в Ираке и вовлечь в новые ближневосточные войны. Лакмусовым тестом сионистской лояльности интересам Израиля является тот факт, что они проводили политику войны даже несмотря на то, что она вела к ослаблению стратегических глобальных позиций США, вызывала острое несогласие в среде военной и гражданской элиты и увеличивала вероятность экономического кризиса по причине ослабления доллара и роста дефицита бюджета. Сионисты во власти настолько встроены в израильскую матрицу, что становятся тотально невосприимчивыми к последствиям своей политики для американской Империи, её экономики и гражданского общества.
Американская атака на Ирак может быть понята как суррогатная война в пользу региональной державы, спланированная и исполненная влиятельными политиками, чья лояльность служит защите интересов региональной державы. Сионистские фанатики внедрили в США патологический стиль массовой параноидальной политики, столь характерный для Израиля: политики перманентной террористической угрозы, проникающего страха, враждебного окружения , ненадежных союзников... Они привели к идеологическому раздору и отравили отношения с Францией и другими европейскими странами, которые отказались приветствовать кровавое подавление оккупированных народов. Ни одна политическая группа не сделала больше для ослабления репутации американской империи, чем сионистские фанатики в правительстве и массовая произраильская сеть в Соединенных Штатах. Конгресс, исполнительная власть, центральное и местные правительства, национальные и локальные СМИ – все попали под влияние произраильской повестки дня еврейских лобби до такой степени, что мало кто отваживается критиковать Израиль или его американских представителей.
Чрезмерная мощь произраильских сил неизбежно порождает оппозицию – в основном в среде неизбранных официальных лиц. ФБР готовится предъявить обвинение некоторым высокопоставленным деятелям АЙПАК, наиболее влиятельного представителя израильских интересов в США, в шпионаже в пользу Израиля. Почти все главные еврейские организации готовятся защищать АЙПАК и его практику сдвигания американской политики к израильской повестке дня. К началу 2005 года стало ясно, что сионистские структуры власти сумели парализовать расследование. Многие отставные военные и работники ЦРУ осудили роль сионистов в продвижении интересов Израиля в ущерб американским имперским интересам. Тем временем сионисты вместе с неоконсерваторами успешно вычистили или «нейтрализовали» тех независимых аналитиков в ЦРУ, министерстве обороны и госдепе, которые ставили под вопрос доктрину последовательных войн против израильских соперников на Ближнем Востоке. Вторая бушевская администрация находится под полным контролем неоконсервативно-сионистских экстремистов.
Конвенциональная политическая теория, воспринимающая мировые супердержавы как диктующие свою волю более слабым региональным державам, очевидно не работает в случае с войнами США на Ближнем Востоке. Причина её неадекватности состоит с том, что она не может верно оценить уникальный (по крайней мере в современной истории) феномен, влияющий на политическую структуру американской Империи – активную роль привилегированного и влиятельного меньшинства, глубоко вовлеченного в механизм принятия решений, главная лояльность которого принадлежит другому государству.
Это выглядит так, как будто гос-во Израиль «колонизировало» основные сферы политической власти в имперском гос-ве. Но эти «колонизаторы» не являются внедренным извне элементом или эмигрантами со своей «родины». Напротив, большинство их выросли и получили образование в имперском центре, сделали блестящие карьеры в США и были, в большинстве случаев, ярыми сторонниками американского экспансионизма и милитаризма. Они поднялись до высших сфер политического влияния. Они никогда не подвергались дискриминации, не страдали от экономического или социального притеснения. И при всем этом они поставили себя отдельно от остальных граждан США и воспринимают себя как обладателей особой миссии – быть прежде всего евреями, безусловно поддерживающими гос-во Израиль и все его международные проявления силы. Как можем мы объяснить эту иррациональную власть над милитаристским гос-вом группы людей, лишь постольку-поскольку разделяющих его жизнь и судьбу?
Шумпетер в своей книге «Империализм и социальный класс» писал сразу после Первой мировой войны, пытаясь защитить свою мысль о том, что капитализм враждебен войне, о возрождении «атавистических» свойств, укорененных в предыдущих воинственных феодальных формациях, как о причине войны. Хотя я и не разделяю взглядов Шумпетера о мирной эволюции капитализма, особенно в свете серии империалистических войн в Азии, Латинской Америке, Африке и Европе, его концепция атавистического поведения может быть полезна для понимания иррациональной привязанности к Израилю состоятельных, образованных и очень влиятельных евреев. Эту преданность Израилю ни в коей мере нельзя объяснить материальным вознаграждением, хотя Израиль и платил деньги таким американо-еврейским шпионам, как Джонатан Поллард. Что же побуждает современную или пост-современную элитную группу проявлять образцы фанатичной преданности зарубежной милитаристской, колониалистской державе, вовлеченной к тому же в этнические чистки?
Возглавляемое евреями сионистское движение, его влиятельные спонсоры и лидеры являются очень сплоченной и дисциплинированной группой, крайне нетерпимой к любым еврейским диссидентам или любым другим критикам военизированного гос-ва и его сторонников по всему миру. Что заставляет профессоров, докторов, адвокатов, банкиров, медиа-магнатов, миллиардеров-владельцев недвижимости безоговорочно поддерживать гос-во, вовлеченное в примитивные карательные акции, массовые пытки заключенных, коллективные наказания, систематическое разрушение сельхозземель и угодий, изгнание тысяч земледельцев с их земель и другие отвратительные вещи вот уже шесть десятилетий? Они воспринимают земельные требования и мстительное унижение местного населения как манифестацию древних религиозных верований. Примитивная вера в «высший» или избранный народ, используемая для оправдания кровавых преступлений, уходит корнями в ритуальное варварство древнего племенного правосудия. Это атавистическое поведение связано, однако, с самыми передовыми военными технологиями, находящимися в руках высококвалифицированных специалистов. Сочетание племенной сплоченности, религиозной мифологии, высокотехнологичного оружия и колоссального желания использовать власть в пользу военизированного гос-ва, основанного на расово-религиозной исключительности, является мощнейшим наркотическим средством для американских сионистов. Существует огромное психологическое удовлетворение от ощущения принадлежности к властной сплоченной замкнутой группе, обладающей общей фантазией о возрождении «потерянного царства», от чувства принадлежности к высшему народу, к особой культуре, вынесшей уникальные страдания, и потому обладающей правом совершать насилие и использовать власть для сокрушения противников повсюду, не будучи связанной какими-либо международными нормами и законами, которые лишь ограничивают прерогативы «праведного народа».
Трайбалистская, племенная лояльность выдвигает жесткие правила для всех, кто считается членом «избранной» группы, являются ли они действующими сионистскими политиками или даже критиками гос-ва Израиль – дома избранного народа. Трайбалистские правила интерпретируются по разному различными сегментами еврейской диаспоры. Для президентов главных еврейских организаций и их функционеров существуют пять основных заповедей:
Несмотря на острую критику со стороны меньшинства евреев-диссидентов в Израиле, США и во всем мире, существует определенный недекларируемый код, соблюдаемый большинством даже критически настроенных комментаторов. Он требует во-первых никогда не критиковать или идентифицировать власть еврейских организаций в США и их влияние в правительстве. Еврейские прогрессисты defacto отрицают еврейское влияние в формировании американской военной политики на Ближнем Востоке, и это сильно ограничивает эффективность антивоенного движения, реабилитируя один из ключевых идеологических устоев имперской военной машины. Во-вторых, «соблюдающие заповеди» еврейские прогрессивные интеллектуалы отрицают влияние Израиля через своих лоялистов на американскую ближневосточную и глобальную политику, фокусируясь исключительно на «нефтяных интересах» или на «неоконсервативных идеологах» (которые совершенно случайно как правило являются членами племени и его сторонниками). Из-за того, что они глубоко разделяют племенную идентичность, они отказываются проводить какое-либо систематическое изучение довольно очевидных и зачастую просто вопиющих злоупотреблений влиянием во всех ветвях власти, выборном процессе и сообщениях СМИ. Израиль рассматривается прогрессивными евреями как «инструмент американского империализма», даже тогда, когда Израиль использует США для расправы со своими противниками, укрепления своей военной машины или продает свои вооружения (сделанные по американским технологиям – пер.) соперникам США (Китаю).
Возникновение атавистического поведения и его распространение среди сионистской элиты есть относительно новое явление (последние 2 десятилетия) и является противоположностью универсалистским, секулярным и социалистическим ценностям многих еврейских общин в предыдущие столетия (здесь автор не совсем прав – традиционные еврейские общины всегда руководствовались именно трайбалистскими ценностями и узкогрупповыми интересами. Либерализм и социализм стали распространяться уже среди ассимилирующихся евреев - в западной Европе 19-го века – пер.). Имперская власть, поворот от религиозных коммунитарных ценностей к поддержке милитаристского гос-ва Израиль, сдвиг от интернационализма и социализма к безусловному принятию эксклюзивистской идеологии активизировали скрытое атавистическое поведение, ассоциирующееся с мстительным уничтожением противников и слепой преданностью идее израильского владычества на Ближнем Востоке. В американском контексте это означает яростную провоенную пропаганду, защиту концлагерей для исламских верующих (предложения Даниэля Пайпса и других) и сотрудничество с агентами Моссада в продвижении израильских военных, экономических и политических целей; утилизацию инструментов власти внутри США и среди заморских клиентов (курдские районы Ирака например).
Атавистическое поведение обеспечивает достижение своих целей через пронизывающую манипуляцию и искусственное нагнетание «опасностей», исходящих от врагов Израиля. Целью является создание массовой поддержки американских войн в пользу Израиля. Американские сионистские идеологи, исходя из самосозданной Израилем вокруг себя политической изоляции из-за разрушения им арабской Палестины, выработали параноидальный взгляд на мир, согласно которому все международные организации (ООН, Международный суд и т.д.), форумы международного общественного мнения, Европа, Азия , Латинская Америка и Африка обвиняются в «антисемитизме» на основании того, что они осуждают нарушения Израилем прав палестинцев.
Чем больше «оправданная» жестокость Израиля, чем сильнее осуждение его поведения, тем разнузданнее и истеричнее становится ругань, исходящая от основных сионистских центров, тем энергичнее и согласованнее усилия по дискредитации международных инстанций и по усилению поддержки США. Точь в точь, как воображаемый неандерталец громко мычит и яростно размахивает дубиной, когда кто-то пытается протестовать против нарушения им территориальных границ, так сионисты размахивают дубиной американской военной мощи для избиения тех, кто бросает вызов израильским нарушениям.
«Атавистическое поведение» свойственно не одним лишь влиятельным сионистам, его можно встретить и среди гражданских милитаристов, христианских сионистов и других религиозных фундаменталистов, которые являются защитниками и пропагандистами неограниченного насилия и постоянных имперских войн. Под облицовкой цивилизованного дискурса и умеренного тона скрывается необузданное вожделение неограниченной власти, тотальной войны и безжалостных дикарских пыток. Атавистическое поведение все сильнее угрожает подорвать рациональную основу экономического расчета. Гражданские милитаристы, изначально рассматривавшиеся как один из инструментов для захвата рынков и ресурсов, стали постепенно жить своей жизнью, подчиняя интересы капитала собственной жажде неограниченной власти. Атавистическое поведение является одновременно апогеем американской имперской мощи и её ультимативным откатом в темные века.
Нынешние и будущие войны на Ближнем Востоке не могут быть объяснены одним лишь повторением мантры об экономических ресурсах и основанной на борьбе за них стратегии. Этот рационально-экономический редукционизм не в состоянии принять в рассмотрение особые идеологические и иррациональные политические детерминанты, которые демонстрируют большую объяснительную способность.
Окончание в следующем номере...
Оригинал статьи находится: http://www.amin.org/eng/uncat/2005/mar/mar181.html
Перевод Аллы Никоновой и Ильи Иоффе
| При использовании этого материала ссылка на Лефт.ру обязательна |
|
|