6 марта 2005 года.

«Ребелион»

Введение

Говорить или писать сегодня об «интеллектуалах» значит именть в виду широкий спектр политических взглядов от крайне правых (неолибералы и неоконсерваторы) через правоцентристов (социал-либералы) к левоцентристам (социал-демократы) и к революциолнным левым (марксисты). Внутри и вне этих политических категорий находится гамма политических экологистов, феминистов, защитников прав гомосексуалистов, а также группы, самоопредляющиеся по расовому и этническому признаку.

Вдобавок эти политические интеллектуалы относятся к различным организационным структурам, некоторые руководят НГО (неправительственными организациями), другие встречаются в академических кругах, а третьи – «общественные» интеллектуалы, как журналисты, профессора, советники профсоюзов, главы политических партий, теологи и писатели.

В этой статье я сосредоточусь на интеллектуалах-левоцентристах (ЦЛ) и революционных левых (РЛ), поскольку эти группы считаются наиболее непосредственно связанными с прогрессивными социальными переменами. ЦЛ встречаются в большей части буржуазных учреждений и организаций, в то время как РЛ можно в основном найти среди «общественных» интеллектуалов и в университетах.

Разница между ЦЛ и РЛ не зафиксирована жестко. На самом деле одна из основных черт левых интеллекталов – их «текучесть» и «подвижность» между этими политическими группами. Самое оживленное движение – от РЛ к ЦЛ и дальше к правоцентристам (социальному либерализму) и неолиберализму. Прежние политические взгляды – ненадежный способ предсказать нынешнюю или будущую политическую позицию. В Латинской Америке полно бывших партизан, революционеров в 60-70-е, кто нынче – неолиберальные министры, сенаторы и конгрессмены, защитники армии, империализма, агробизнеса и антипартизанской войны. Исключение представляет незначительное число ЦЛ двигающихся в направлении РЛ, особенно после 90-х годов, особенно среди тех, кто старше 50 лет.

Каковы бы ни были перемены в их политических взглядах и принадлежности, интеллектуалы играют относительно важную роль в политике, особенно в Латинской Америке – при определенных обстоятельствах. Интеллектуалы обычно не влияют непосредственно на массовую политику, они не руководят и не организуют массовую борьбу, несмотря на утверждения и притязания некоторых из них.

Интеллектуалы важны в 1) влиянии на руководителей и активистов партий, общественных движений и политизированных общественных классов; 2) легитимизации и пропаганде в пользу режима, руководителей или политических движений; 3) оценке состояния экономики, государства,политики, империалистической политики и стратегии; 4) разработке рекомендаций и политической стратегии и программы для режимов, движений и руководителей; и 5) организации и участии в политическом просвещении активистов партии или движения.

В этой статье я сосредоточусь на критическом сравнении роли ЦЛ и РЛ интеллекуалов в предоставлении движениям и партиям оценок и политических рекомендаций.

Методология и анализ

Наше обсуждение сосредоточится на роли ЦЛ и РЛ в Латинской Америке за последние четверть века. Две основные цели исследования: а) роль реформистов и революционных интеллектуалов в нескольких решающих событиях; и б) критический анализ принципиальных идей, разработанных ЦЛ и РЛ интеллектуалами.

Мы обсудим четыре важнейшие явления: а) «переход» от военного правления к гражданским избранным политикам; б) появление «новых общественных движений» 1980-х (по признакам «самоопределения» их участников) и 1990-х (массовые движения крестьян, безработных и индейцев); с) подьем «левоцентристских» избранных режимов в новом тысячелетии; и д) всемирная экспансия капитала и распространение империалистических войн.

Идеи, пропагандируемые ЦЛ будут противопоставлены идеям РЛ интеллектуалов. Сюда войдут обсуждение концепции «демократического перехода» в противоположность «перехода к авторитарной избирательной политике»; новых основанных на «самоопределении» общественных движений - против классовых общественных движений; и «глобализация» в противоположность империализму. В последней части статьи мы оценим результаты деятельности ЦЛ и РЛ интелектуалов в разрезе их политических оценок, политических рекомендаций и последствий их для социальных перемен.

Реформисты и революционеры: перед лицом ключевых событий

Начнем с замечания, что в описываемый период (1980-2005) подавляющее большинство левых интеллектуалов принадлежали к реформистскому лагерю; революционные левые были и остаются меньшинством. Нашей целью сейчас не является изучение и обьяснение причин этого; однако, это не удивительно, учитывая преобладание университетеских преподавателей, ныне составляющих большинство среди «общественной» интеллигенции. Наша задача – проанализировать уместность и обоснованность политических позиций, занятых этими двумя группами интеллектуалов.

Переход к демократии.

Реформистские интелелктуалы всецело посвятили себя пропаганде представления, что сдвиг от власти военных к власти гражданских избранных политиков представляет «переход к демократии». Они утверждают, что партии, пресса, выборы и личные свободы – досточное условие для того, чтобы считать все это «демократией». РЛ указывали на сохранение классового расслоения, государственной машины (армий, судей, секретных служб и центральных банков), экономической модели и решающего голоса международных финансовых организаций как главных составляющих макросоциоэкономической политики. Реформисты молча соглашались с аргументами РЛ о том, что авторитарные структуры остаются в силе и налагают ограничения на политическую систему, но возражали, что «постепенные изменения» возможны и что их продвижение приведет понемногу к бОльшей справедливости. В противоположность этому, РЛ утверждали, что избирательная политика подчиняется основополагающим силам капиталистического государства и правящего класса и по сути неспособна изменить общество или даже перераспределить богатства и повысить уровень жизни.

Подробный обзор 24 лет выборной политики в Латинской Америке показывает, что все предположения, выдвиннутые ЦЛ в защиту выборной политики как орудия общественных перемен, оказались ложными. За четверть века целый букет политических режимов по всей Латинской Америке не смог повысить уровень жизни, перераспредилить богатства, продвинуть национальное развитие или решить основные проблемы жилья, распределения земли, занятости и денационализации экономики. Напротив, выборные режимы углубили и расширили репрессивную политику своих предшественников. Собственность, включая земельную, еще более сконцентрировалась; разрыв между верхними 10% и нижними 50% расширился; целые секторы общественной собственности были приватизированы и денационализированы; сотни миллиардов долларов выкачаны из рабочих и переведены в заграничные банки, что многократно превышает все внешние долги.

В каждой стране избирательная система продемонстрировала глубоко классовый характер – подтверждая оценку РЛ. Каждый «левый реформист», попавший в такой режим, кончал тем, что проводил регрессивную политику и подавлял массовое недовольство. Ясно, что оценки и рекомендации реформистских левых – налицо, дескать, демократический переход, при котором избирательная политика приведет к общественным переменам – оказались ошибочными и провальными. Позиция РЛ, подчеркивающих продолжающиюся власть буржуазии и капиталистические ограничения «перехода» были верными и оправданными.

Новые общественные движения

Все большее число левых интеллектуалов осознавали, что выборы не приводят к общественным изменениям, поэтому они обратились к «новым общественным движениям». Опять последовали споры о том, каков социальный состав и общественные цели этих движений. Реформисты – иногда именуемые «постмодернистами» - подчеркивали «социальное самоопределение» в противоположность класовой принадлежности. В 1970-х до 1980-х реформисты утверждали, что новые «самопределяемые» движения пришли на смену классовым движениям, указывая на экологические, этнические, феминистские и движения в защиту прав гомосексуалистов. РЛ интелелктуалы, не отказывая этим групам в значимости, указывали на массовую борьбу классово-этнических движений вроде CONAIE в Эквадоре, кокалерос в Боливии, сапатистов в Мексике и класовых движений безземельных крестьян в БразилиMSTкак на ведущие силы глубинных общественных перемен. Реформисты могли назвать весьма ограниченные изменения, которые приносили пользу только нескольким «элитным группам» внутри «самоопределяемых» движений. В противоположность этому, класовые общественные движения весьма успешно сумели провести некоторые коренные преобразования, свергая продажные неолиберальные режимы и не давая провести в жизнь реакционные законы и указы. В Бразилии MST, основанное на классовой борьбе, вынудило экспроприацию миилионов гектаров земли и поселение на них 350 000 крестьянских семей (свыше 1300000 человек). CONAIEсвергло двух неолиберальных президентов, безработные рабочие и обнищавший средний класс в Аргентине свергли президента Де Ла Руа; рабочие и крестьянские движения в Боливии свергли президента Санчеса де Лосада.

Избирательная политика и левоцентристы

Споры между реформистами и революционными интеллектуалами углубились по вопросу об избирательном или революционном пути к политической власти и общественным изменениям. Подавляющее большинство реформистов и многие «революционные интеллектуалы» поддерживали «левоцентристских» кандидатов, включая Толедо в Перу, Гутьереса в Эквадоре, Васкеса в Уругвае и Кирчнера в Аргентине как орудия общественных реформ. Небольшая часть революционных интеллектуалов отказалась поддержать этих политиков, утверждая, что они и их партии больше не левые, но сдвинулись вправо и пошли на службу МВФ, неолиберализму и «Американской Зоне Свободной Торговли».

Реформисты повлияли на руководителей общественных движений и их сторонников в массах и те поддержали «левоцентристских» политиков. РЛ во время выборов и сразу после них имели мало или никакого влияния. Результаты сейчас хорошо известны. Лула, Гутьерес, Толедо и прочее левое вторсырье, переработанные в неолибералов, углубили и расширили приватизацию, поддерживали агробизнес против мелких фермером и безземельных батраков, перевели миллиарды долларов в зарубежные банки, приняли реакционное трудовое и пенсионное законовдательство и поддерживали эксплуатацию Амазонии в ущерб коренному населению. Выборныая стратегия реформистов – поддержка «левоцентристов» - привела к катастрофическим последствиям для общественных движений. В Эквадоре профсоюз рабочих-нефтянников был подавлен, CONAIEпотеряло поддержку ограбленных масс, в то время как некоторые из его руководителей были приняты к себе Гутьересом. В Бразилии MST пережило политическую дезориентацию, репрессии и частые изгнания с захваченных земель, в то время как экспроприация продвигалась черепашьим шагом. В Уругвае режим Васкеса следовал приказам МВФ, поддерживал инвестиции крупнейших загрязнителей (бумажных компаний) и ввел общие «ограничения» зарплаты в профсоюзах, подрывая авторитет профсоюзного руководства и видных реформистских левых интелелктуалов, поддерживающих их.

После месяцев жестокой неолиберальной политики многие реформисты-интелелктуалы, ранее поддерживающие «левоцентристские» правящие партии, начали критиковать режимы за «политические ошибки», вместо того, чтобы подвергнуть их систематической критике, предлагаемой РЛ. РЛ интелектуалы стали более влиятельными среди разочарованных реформистских интллектуалов, осознавших верность их оценок. Идеи революционных политических действий для общественных изменений, предложенные РЛ начали находить отклик среди части массовых движений. Руководители некоторых общественных движений приняли революционные методы борьбы, хотя и не обязательно революционные цели.

Глобализация или империализм

Четвертая область дискуссий между реформистами и революционными интеллектуалами – оценка природы и движущих сил мирового капитализма. Реформисты говорят о глобализации и создании нового мирового порядка, в котором господствуют транснациональные корпорации (ТНК), выходящие за национально-государственные границы и которым противостоит межклассовые «массы», собирающиеся на «социальные форумы» или проводящие демонстрации на встречах международной элиты.

РЛ утверждают, что основная черта нашей эпохи – подъем смертельно опасного милитаристского американского империализма, конкурирующего с европейским и японским империализмами за власть над миром, приэтом агрессивное капиталистическое государство ведет непрерывные капиталистические захваты и войны. Реформисты, сосредотачиваясь на экономической экспансии ТНК, не предвидели имериалистических войн против Югославии, Афганистана и Ирака, участия ЦРУ в венесуэльском путче, и США, угрожающих многочисленными войнами на Ближнем Востоке. Упор РЛ на центральной роли империалистического государства, империалистических войн и колониальной оккупации оказался гораздо более полезным в понимании природы и движущих сил современного мира.

Более того, классовый анализ РЛ оказался куда более полезным инструментом в понимании природы успешного сопротивления империализму, чем бесформенные идеи «масс». Массовые движения безработных в Ираке составили основу вооруженного сопротивления колониальной оккупации США. Крестьяне, рабочие и безработные Латинской Америки были ведущей силой в победах над имперскими лакеями и предотвращении приватизации электроэнергии (Мексика), воды (Боливия) и портов (Уругвай). Именно крестьянские в основе своей армии сопротивляются империализму в Колумбии, Непале и на Филиппинах. Который раз реформистские идеологии глобализации не сумели предложить точные оценки, и их политические действия (социальные форумы, массовые выступления) утратили свою действенность, в то время как упор РЛ на империализм и классово-национальное сопротивление приобрели широкое признание, поскольку соответствовали реальности.

Выводы

Противоположные концептуально-теортические подходы реформистов и революционных интелектуалов были важнейшим фактором, влияющим на борьбу за общественные перемены. Мы показали, что реформистский подход был первоначально более влиятелен среди руковдителей общественных движений и масс, чем анализ РЛ. Однако со временем обнаружилось, что оценки, описания, прогнозы и практика реформистов привели к катастрофическим социоэкономическим и политическим последствиям. В результате усилились новые «неолиберальные» режимы и их союз с империализмом, и общественные движения оказались расколотыми и дезориентированными. А вот оценки и рекомендации для общественных изменений РЛ были вначале приняты очень малым числом популярных деятелоей и имели небольшое влияние на массы. Однако со временем их влияние росло, поскольку они были представлены в общественных движениях и имели корни в массах и среди интеллектуалов. Ключевая проблема некоторых из них – отрованность от массовой борьбы и недостаточный доступ к СМИ, мешающий им распространять свои идеи.

Значимые общественные изменения придут в результате связи революционных интелелктуалов и массовых движений. Это требует борьбы за революционные методы против пути постепенных реформ, что приводит к борьбе за государственную власть независимыми классовыми организациями. Только революционная власть может обеспечить, чтобы структурные изменения в отношениях собственности, классовом составе и государстве были необратимыми и устойчивыми.

Перевод Аллы Никоновой

Оригинал опубликован на http://www.rebelion.org/noticia.php?id=13029