для печати
| Лефт.Ру |
Версия для печати |
|
(Отрывки. Перевод с голландского)
Когда СМИ изображают мусульман, в особенности - мусульман радикальных, зачастую это делается при помощи шаблонов, которые со временем приобретают форму коллективного подсознания. В конце ХVIII века, когда колониальная экспансия Европы в арабский мир превратилась в практическую возможность, возник так называемый "восточный вопрос". С той поры арабские народы начали обозначаться абстрактными понятиями, такими как "мир ислама" или "мусульманские народы". География и история, придающие этим народам плоть и кровь, и сложные отношения между арабами Магриба и Машрека, турками, персами и афганцами не проникали за эту напускаемую на Европе пелену. И по сей день западное мышление не восстановилось от последствий данной близорукости. Методологически это отражается в излишнем подчеркивании религиозного компонента: в последнее время это принимает форму "исламистского синдрома" (1).
Исламизм попал в сферу западного внимания в форме нашумевшего исчезновения с политической сцены двух лидеров стран Третьего Мира, которые казались проложившими мосты на Запад: иранского шаха Мохаммеда Резы Пехлеви и египетского президента Анвара Садата, либерального бизнесмена, вырвавшего Египет из арабского единого фронта и пытавшегося «примирить» свою страну с Израилем. В 1979 году народное восстание смело трон шаха. Спустя два года Садат был убит. С той поры в западном общественном мнении понятия ислам и террор стали неразрывными.
В западных СМИ все внимание отводится "аутентичным" (читай: радикальным) выражениям исламизма, - так, словно бы любой практикующий мусльманин явлается если не клоном Осамы БинЛадена, то в любом случае, фундаменталистом. Это очень выгодно для арабских диктаторов, которые охотно легитимируют любое подавление оппозиции как "борьбу с терроризмом". Подобное формирование имиджей выгодно и для Европы,- для оправдания патерналистского отношения к мигрантам. Как пример того, что ждало мир после 11 сентября, например, бургомистр Брюсселя через несколько дней после случившегося в Нью-Йорке запретил демонстрацию в память жертв массового убийства в палестинских лагерях беженцев Сабра и Шатила, приуроченную к его годовщине: согласно его представителю, подобная манифестация "была бы неприлична спустя такое короткое время после терактов." Через некоторое время ещё одна демонстрация -мусульманских родителей учащихся, выступающих за равные права в сфере образования, была запрещена министром образования Бельгии - под таким же предлогом (2). Кажется, будто бы мусульмане уже одним своим присутствием обозначают события, символы и места, связанные с террором и страданиями.
Обесчеловечивание мусльман и нападки на их культуру иногда принимают весьма резкие формы. Итальянская журналистка Ориана Фаллачи в своей книге "Гнев и гордость " (2001) пишет о том, что в настоящее время в мире происходит "обратный крестовый поход", что имамы являются "духовными отцами терроризма", что палестинские камикадзе "даже родную мать продали бы в гарем, чтобы отправить евреев обратно в концлагеря", и что "сыны Аллаха размножаются как крысы". … В Италии эта книга была распродана миллионным тиражом.
Сионистский философ и звезда французских СМИ Ален Финкелькраут хвалит Фаллачи как автора, который "не закрывает глаза на реальность". Французский романист Мишель Уллебек позволяет одному из своих персонажей наслаждаться "каждый раз, когда он пулями уничтожает палестинского террориста, палестинского ребенка или беременную палестинскую женщину". В одном из интервью он говорит по этому поводу: "Ислам - самая глупая религия. (…) Да, месть существует. Ислам - опасная религия, с самого момента своего возникновения. К счастью, он обречен." Согласно Мии Доорнарт из бельгийской газеты "Де Стандаард", ислам - отсталая религия», и "надо быть дураком, чтобы не быть исламофобом". (3)
Ассоциация ислама с терроризмом обладает такой силой потому, что она навязывается всему миру обладающей наибольшей мощью, самой большой властью в мировой истории нацией. Вашингтон захватил в свои руки события 11 сентября для оправдания своей "войны с террором". Это война, в отношении которой не разрешается иметь никакие нюансированные мнения. Нападения на Нью-Йорк и Вашингтон превратились в фетиши. Они якобы не являются историческим фактом, требующим обьяснения, а только лишь требующим осуждения терактом фанатиков, страдающих слепым гневом, без какого-либо для того повода или ясной цели, которые в силу именно этого в любой момент могут нанести следующий удар. Они представлены как символ абсолютного зла, а в отношении зла есть только две возможности: либо с ним бороться, либо стать его частью. Или, как говорит президент Буш, "Вы или с нами, или против нас."
Те, кто пытаются поместить события 11 сентября в исторической контекст с тем, чтобы понять и обьяснить их, десакрализируют эти акции, релативируют их. Те, кто характеризует их как экстремистские выражения сопротивления против западного вторжения в мусульманский мир, обвиняются в "пособничестве террористам". "Что вы думаете о 9/11?" - вот лакмусовая бумажка, которой пользуется Запад для определения того, "с нами вы или против нас." Этот вопрос непременно задают всем мусульманам, в особенности - критически настроенным. На них наложили стигму терроризма, из-за чего им приходится снова и снова проходить ритуал "очищения"- путем дистанцирования себя от данного акта. (4)
"Научный" анализ, в который прекрасно вписываются фетиши 11 сентября, опирается на положение, согласно которому терроризм является завершающей, последней стадией исламизма, а "теототалитаризм" - естественным конечным продуктом исламского мира. Специалист по Ближему Востоку Франсуа Бурга не видит никакой недвусмысленной связи между расцветом исламистских течений и ростом политического насилия. Насилие свяязано со всеми идеологиями и религиями. Если обратиться к мусульманскому миру: например, террор всегда был оружием в руках секулярного арабского диктатора, Саддама Хуссейна, восточных христиан и секулярных националистов, принимающих участие в палестинском движении сопротивления, и в руках сионистских милиций. Глава коптской христианской церкви рассматривает палестинские нападения на израильские гражданские цели как акты самозащиты. Эмбарго ООН в отношении Ирака было настолько же террористическим актом, насколько оно было эффективным, ибо оно унесло жизни сотен тысяч мирных граждан Ирака. (5)
Вовсе не исламизм вызывает восстания и насилие, а неоколониальное господство и противоречия между местными правителями и оппозицией их правлению. Фабрика, на которой производится мусульманское политическое насилие, находится, по мнению Бурга, во внешнеполитическом курсе Вашингтона. "Хирургические" бомбардировки, оккупированные области, преднамеренные ликвидации, эмбарго, поддержка диктаторов - все это является питательной почвой для мусульманского террора, используемого западными пожарными-поджигателями в качестве предлога для дальнейших интервенций с целью усиления своего захвата данной части света.
Как и в любом широком политическом течении, в исламизме существуют крайние, экстремистские формы. Однако по большей части исламизм служит для придания формы традиционным политическим устремлениям: националистическим антиимпериалистическим, антисионистским и демократическим. Бурга указывает на то, что во всех странах, где возможны парламентские формы политической деятельности исламистские течения без особых трудностей приспосабливаются к ним: Иордания, Йемен, Ливан, Кувейт, Турция, Марокко являются тому примерами. В иделогическом плане за 1990 годы исламизм эвалюировал в национализм центристски-правого толка: националистический в сфере международных отношеный, внешней политики - и консервативный в отношении прав женщин и бизнеса, без отдельной социальной программы и с введением законов шариата в качестве идеи-фикс.(6)
В интервью с Абу Джахья над журналистами продолжают довлеть стереотипы. В начале любого разговора он прежде всего "обязан" осудить Бин Ладена и теракты 11 сентября, а затем дистанцироваться от "ущемления прав женщин и гомосексуалистов" - прежде, чем. ему будет позволено говорить о дискриминации и угнетенном положений мигрантов. До того, как ему будет позволено изложить свои взгляды на израильско-палестинский конфликт, он сначала обязан "осудить палестинские теракты-самоубийства". Прежде, чем. выслушают его рассказ о расизме бельгийской полиции, от него требуют описания уличной преступности мусульманской мигрантской молодежи. В голландской телепрограмме Buitenhof журналист спросил его мнения о высказывании одного голландского имама насчёт того, что муж имеет право бить свою жену. Конечно, задавать неприятные вопросы в ходе интервью можно и нужно, но чаще всего такие интервью превращаются в своего рода допросы, на которых от него ожидается, что он "сбросит свою маску" и (или) осудит (часть) своих (воображаемых) последователей. Абу Джахья реагирует на это лаконично: "Нам до смерти надоело постоянно оправдываться за то, что сказали или могли бы сказать другие мусульмане. Имам не имеет надо мной никакой власти, я не признаю его авторитета. Почему вы спрашиваете у меня о моем мнении насчёт его мнения? Очевидно, что единственный диалог, который с нами готовы здесь вести, - это дискуссия, в ходе" которой мы должны будем дистанцироваться от целого ряда подлинных или предполагаемых высказываний и действий мусульман. Нас намереваются поместить в замкнутый круг, из которого мы должны будем обороняться и приносить свои извинения. От нас ожидаются одни лишь только извинения за то, что мусульмане говорят или делают, или то, в чем. они подозреваются. Это прекрасно вписывается в рамки всемирной кампании криминализации и стигматизирования ислама, мусульманского мира и всех мусульман. На Западе не заинтересованы услышать, за что же мы на самом деле выступаем. От наш хотят только услышать, что мы дистанцируемся от других мусульман. Мы этого не принимаем. Мы хотим, чтобы речь шла о нашей программе. " (7)
Дерзкая речь? В своем интервью журналу «Кнак» в начале 2001 года Абу Джахья и Тарик Фраихи подчеркивают значение арабской гордости: "Если вы ведете борьбу за свое освобождение, очень важно иметь сильное самосознание". Фраихи: "Вы должны знать, кто вы, откуда идут ваши корни, в чем. заключается ваша позиция, что вам по силам, а что - нет. Не только как личность, но и как группа. Вы должны искать то, что связывает вас как группу в единое целое. Возьмем, например, историю женской эмансипации. Женщины в ходе её тоже задавались вопросом, что же значит - быть женщиной." Абу Джахья согласен с ним:"Политика интеграции вызвала у целого ряда молодых мигрантов комплекс неполноценности. Для мигранта интеграция означает по сути одно: тебе нельзя оставаться тем, кто ты есть, ты должен стать другим. Делая ударение на нашу арабскую гордость, мы пытаемся нейтрализовать подобные чувства "граждан второго сорта". (8)
Журналистка газеты «Де Морген» Анна Де Грааф навела на председателя Арабской Европейской Лиги тень Осамы Бин Ладена, написав, что он рассматривает гражданские жертвы 11 сентября как "достойный сожаления, но неизбежный второстепенный ущерб". Действительно ли он вел речь о "неизбежном ущербе"? В статье, опубликованной на арабском сайте MediaMonitorsNetwork Абу Джахья анализирует сцены радости, испытываемой многими арабами при виде падающих башен-близнецов. "Нам (арабам) трудно принять мысль о том, что нам мог принести чувство удовлетворенности подобный ужасный акт. Нас пробирает дрожь от этого (…) Почему мы даже не чувствуем себя такими потрясенными, как весь остальной мир (вряд ли "весь" мир, скорее - весь западный мир!- прим перев)? Возможно, потому, что никто не скорбел над нашими погибшими, никто не соблюдал даже минуты молчания в память полумиллиона (по некоторым данным, миллиона) иракских детей, убитых (хотя и весьма и весьма чистенько) англо-американским эмбарго… Мы начали думать, что все эти невинные мирные граждане в самометах и в башнях-близнецах были всего лишь достойным сожаления "второстепенным ущербом…"
Однако Абу Джахья на этом не останавливается. Он формулирует этический код, не совпадающий с кодом Бин Ладена, Клинтона или Буша: "Но есть в нашей мусульманской арабской культуре что-то, что не позволяет нам пасть так низко, чтобы превратиться в таких же варваров, какими являются наши враги. (…) Ужасно, сколько горя могут принести людям преступники, - как своим людям, так и так называемым врагам. Как насилие ведет к насилию, что в свою очередь, ведет к ещё большему насилию. По-настоящему ужасно то, что преступники убивают людей в отместку за то других людей, которых убили другие преступники." (9)
Год спустя после событий 11 сентября в Америке АЕЛ организовала демонстрацию памяти жертв Сабры и Шатилы - к очередной годовщине тек кровавых событий. На той демонстрации Абу Джахья заявил: "Мы сочувствуем жертвам в Америке. Любая человеческая жизнь является ценностью. Но очевидно, что для остального мира наши жертвы как бы не существуют (…) Наши жертвы тоже были невинными. Мы должны не позволить терроризировать себя в интеллектуальном плане. 11 сентября, кажется, является траурным днем для всего западного мира. Сегодня во всех программах новостей показывают одно и то же: только те самые самолеты. Мы не участвуем в данном лицемерии. Ежемесячно в Ираке умирают тысячи детей в результате западного эмбарго. Если посчитать, то окажется, что там ежегодно происходят десятки 11 сентября." (10)
АЕЛ права. Если жизнь погибшего мирного араба действительно считается равноценной жизни американской жертвы, тогда почему настолько различны реакции? Почему теракт, в результате которого погибают израильтяне, так подробно освещается в новостях, в то время как израильские "операции", в ходе каждой из которых погибает по десятку палестинцев, едва-едва упоминаются, в лучшем случае - в маленькой статейке на шестой странице газеты? Почему палестинские акции непременно решительно осуждаются "всем мировым сообществом" как ужасные акты терроризма, кошмарные и совершенно неоправданные, аморальные преступления, - в то время как израильские массовые убийства, такие, как нападения на лагеря беженцев в Газе с танками и боевыми вертолетами, - например, как это было 7 февраля 2002 года, - ограничиваются пространно-туманными комментариями, несмотря на гибель и страдания десятков мирных граждан, включая женщин и детей?
Вашингтон указал тогда Тель Авиву на "необходимость считаться с возможными последствиями подобных вооруженных действий на данных территориях" - обратите внимание, "на данных", а не "на оккупированных"! Представитель Евросоюза по иностранным делам Хавьер Солана сказал: "Массовые акции подобного рода в густонаселенных городских областях могут привести только лишь к потерям невинных жизней" Представитель Генсека ООН Кофи Аннана заявил: "Генеральный секретарь выражает свое сожаление по поводу погибших мирных граждан и напоминает правительству Израиля о его обязательствах в качестве оккупирующих сил защищать гражданское население" Поразительно, что израильский террор характеризуется как "чрезмерное использование силы". Ни разу никто на Западе не потребовал наказания виновных и отдавших приказы политических представителей! (11)
(….) В конце 2002 года я попросил Абу Джахья поподробнее выразить свое мнение по поводу терроризма и Аль- Каеды. Он полагает, что чувства мести, испытываемые Бин Ладеном, весьма можно понять. Но какое мнение у него по поводу самих терактов 11 сентября?
Абу Джахья: "В этическом плане для мусульман неприемлемо ведение войны против мирных граждан, неважно, виновны они или нет. Это относится и к американским гражданским лицам. Фатва Осамы Бин Ладена, в которой говорится, что американские граждане выплачивают своему правительству налоги и в силу этого разделяют ответственность за действия военной машины, финансируемой на эти деньги, смешна. С исламской точки зрения это неприемлемо. Ведь люди вынуждены платить налоги. У них в этом плане нет выбора. Но те, кто финансирует войны по своей доброй воле, сами тоже ведут войну: вот как полагает ислам. Однако в данном случае речь об этом не идет. Сам бы я подобные акции ни за что не поддержал.
Однако в политическом плане я хорошо могу их понять. Эти акции стали ударом в лицо американского империализма. В его собственной стране успешно были атакованы здания, имеющие символическое большое значение. Этот удар в лицо нам трудно осуждать, ибо Соединенные Штаты приносят страдание нашему и многим другим народам планеты. Соединенные Штаты как государство являются для нас символом угнетения, нового сорта колониализма, а для Ирака ( во времена эмбарго) - и нового сорта геноцида. Таким образом, для нас данные акции являются понятными и не такими ужасными, как они кажутся на первый взгляд. Когда они произошли, я испытал своего рода ощущение сладкой мести. Я тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо, хотя сами по себе подобные акции и неприемлемы."
Разве это не реакционная реакция, скажете вы? Разве данные акции не дали Бушу предлога для укрепления своей хватки над мусульманским миром? Разве Бин Ладен не является обьективным союзником Буша? Абу Джахья: "Есть аргументы м за, и против этого. Сам я не убежден. Главное - в том, что уничтожен миф об американской неуязвимости. Если дело закончится на событиях 11 сентября, и других акций не будет, то можно считать, что Америка победила в "войне с терроризмом". В таком случае 11 сентября было не более чем. предлогом для Буша с целью усиления американского влияния в мире. Но я уверен, что на одних только событиях 11 сентября дело не остановится. Первый урок, который получат при этом Соединенные Штаты, - что вовсе не нужен Осама Бин Ладен для того, чтобы нанести по ним удар. Появятся другие, которые будут наносить удары по Соединенным Штатам, не исходящие от каких бы то ни было государственных структур. Народные движения в сегодняшнем глобализированном мире в состоянии тоже глобализировать свое сопротивление. Они, возможно, окажутся в состоянии нанести ущерб американским властным структурам на более прочной этической платформе, чем. то, как это сделал Бин Ладен. В любом случае, я убежден, что последуют новые атаки. Прецедент создан, и другие, возможно, сами американцы, будут им вдохновлены. Я думаю, что в этой области "процесс пошел".
Я также не верю, что американцы могут победить в "войне с терроризмом". Ведь речь идет вовсе не о "террористах, которые пытаются уничтожить американский образ жизни". "Терроризм" ведет свое происхождение из обьективной ситуации, которая по-прежнему продолжает существовать. Его питательная почва даже все расширяется. Реакции станут ещё более острыми. 11 сентября, возможно, стало первой трещиной в стене «нового мирового порядка», который миру навязали в 1991 году. Международной системе с государствами в качестве основных "кирпичиков" строения становится все труднее. Против государств выступают не другие государства, а невидимый противник. Сегодня, возможно, это ещё не так очевидно, и многие все ещё находятся под таким впечатлением от событий 11 сентября, но 3000 погибших - это вовсе не так много, если осознать, что в мире ежедневно умирают 400.000 человек в результате военных действий, голода и легко излечимых болезней. Многие люди также находятся под сильным впечатлением от американского гнева и от реакции американского правительства. Однако логическое мышление учит нас, что терроризм является всего лишь выражением неправильного положения вещей в мире - если не расправиться с его причинами, то он как явление будет повторяться снова и снова». (12).
| При использовании этого материала ссылка на Лефт.ру обязательна |
|
|