Читая по необходимости в прессе бумажной и электронной статьи крупного левого интеллектуала Бориса Юльевича Кагарлицкого мне неоднократно приходилось ловить его на откровенной хлестаковщине, когда Борис Юльевич брался самоуверенно рассуждать о вещах, которых очевидно совсем не знает. Это неприятное открытие полностью отбило у меня желание читать книжки, выходящие время от времени из-под пера этого господина. Ведь согласитесь очень трудно заставить себя тратить время на автора, которому совсем не доверяешь. В общем, до сих пор мне было достаточно публицистики Кагарлицкого, которую, повторюсь, я вынужден регулярно отслеживать в силу политической необходимости. Но недавно мне пришлось сделать исключение из этого правила. Дело в том, что под авторством Кагарлицкого вышла книга «Марксизм», в которой Кагарлицкий по его собственным словам поставил перед собой задачу удовлетворить вновь возникающий спрос на марксизм, для чего потребовалось написать «новый курс, своего рода введение в марксистскую теорию». Что ж, заявка нешуточная. Тем более, что и объективная потребность в таком труде, похоже, действительно имеется.

Итак, известный как в России, так и на Западе, левый интеллектуал, признанный мэтр берется писать фундаментальный труд, ни больше ни меньше, как «новый курс, введение в марксистскую теорию». А это уже, согласитесь, тот случай, когда не читать просто нельзя. И вот я взял и прочел книгу Кагарлицкого под названием «Марксизм».

Скажу честно, выразить чувства, которые переполняли меня во время чтения этого произведения очень сложно, ибо такого соединения низкопробной халтуры, феноменальной наглости, невежества и бредовых фантазий в книге претендующей на научность никогда ранее встречать не приходилось. Для начала представьте себе более чем 400 страниц текста, который призван стать «новым марксистским курсом» практически полностью без цитат и соответственно без всякого отсылочного аппарата. Весь марксизм предстает в более чем вольной интерпретации Бориса Юльевича, мысль которого полностью избавленная от необходимости подкреплять себя цитатами и ссылками озорно резвится без всяких границ, порой закручивая такие сюжеты, что аж дух захватывает. Вообще, в книге мне удалось найти две цитаты: одну из Сталина, одну из Ленина, каких-либо цитат из Маркса и Энгельса в книге «Марксизм» мной не обнаружено.

Но и эти цитаты никак не сдерживают удивительные порывы автора. Он их и приводит-то не в подтверждение какой-либо мысли, а как повод для удивительной фантазии. Так вокруг цитаты из Ленина фантазии Бориса Юльевича разыгрались особенно буйно. Рассуждая о классах, Кагарлицкий берет следующее определение классов из одной известной работы Ленина:

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».

А вот как, прямо скажем, свободно и неожиданно Борис Юльевич комментирует Ленина:

«Судя по всему, Ленин над этой формулировкой много лет думал, она ему сразу не давалась. Он искал подходящие слова, не находил. Ленин как мыслитель формировался под влиянием немецкой традиции, он искал четких и ясных определений. Эта идея его явно преследует… годами. И вдруг он пишет совершенно случайную статью… И вот оно! Нашел! Естественно, чтобы не забыть, он совершенно не к месту вписывает это в статью о паровозе. Так совершенно случайный журналистский материал становится социологической классикой» («Марксизм», стр. 29).

Вот так. Оказывается бедняга Ленин всю жизнь мучился вопросом, что же такое классы, сформулировать ответ на который он смог лишь к концу жизни в «случайной статье о паровозе». Естественно, он и записал его, куда не попадя, лишь бы не забыть. Как удивительно, однако, может разыграться фантазия Бориса Юльевича.

Между тем Ленин давным-давно понимал, что такое классы и умел это понимание формулировать. Иначе, как бы вообще он мог стать марксистом. Это вообще-то азбука марксизма, прекрасно известная и до Ленина. Еще будучи совсем молодым человеком, всего лишь 24 лет от роду Ленин писал в работе «Экономическое содержание народничества»:

«Действия «живых личностей» в пределах каждой такой общественно-экономической формации, действия бесконечно разнообразные и, казалось, не поддающиеся никакой систематизации, были обобщены и сведены к действиям групп личностей, различавшихся между собой по роли, которую они играли в системе производственных отношений, по условиям производства, и след., по условиям их жизненной обстановки, по тем интересам, которые определялись этой обстановкой, - одним словом, к действиям классов, борьба которых определяла развитие общества» (В.И. Ленин Соч. Изд. четвертое, т.1, стр.391).

Всё определение классов, как групп в системе производственных отношений здесь уже дано. Определение классов можно найти и в других работах Ленина и не только его, было бы желание. Да и искать не надо. Чисто логически понятно, что это не тот вопрос, который мог мучить великого человека всю жизнь.

Сама статья, из которой Кагарлицкий взял ленинское определение классов вовсе не «случайная статья о паровозе», как представляется Кагарлицкому. Это известная, большая и важная работа, выходившая отдельной брошюрой, с серьезными теоретическими обобщениями, в ней Ленин раскрывает разницу между коммунистическим и капиталистическим трудом, касается вопросов женского труда и отмирания классов, а вот как раз о паровозе в тексте Ленина ничего нет. Называется работа, о которой идет речь «Великий почин». Очевидно, Кагарлицкий не знает, о чем пишет и никогда статьи Ленина не читал, и даже не просматривал. О паровозе и все тут. Поэтому, конечно, и определение классов в этой статье по Кагарлицкому дано не к месту. Хотя любой, кто откроет томик Ленина с указанной работой, сможет убедиться, что определение классов там дано очень даже по делу. Ленин пишет о завоевании власти пролетариатом, о последующем отмирании классов и чтобы показать сложность пути к этому отмиранию ему потребовалось еще раз сказать о том, что такое класс. А вот про паровоз там ничего нет.

Но Кагарлицкому так нравится его нелепая фантазия, что он повторяет ее еще раз уже в конце книги:

«С этим вопросом мучился и Ленин. Отсюда и явное возбуждение, с которым он записывает внезапно озарившую его (и действительно гениальную) формулировку об общественном разделении труда, - в самом неподходящем месте, в статье о ремонте паровоза» (стр. 310).

Надо же так самозабвенно выдумывать такие удивительные глупости. По-моему, очевидно, что после такого ни одному слову Кагарлицкого верить нельзя. Никакой вы, сударь, не интеллектуал, а самый, что ни на есть настоящий шарлатан.

В книге Кагарлицкого нет ничего о происхождении марксизма, о его связи со всем предыдущим философским, научным развитием человечества, нет ни философии, ни политэкономии, есть только бредовые, бессвязные фантазии.

Естественно, больше всего место в книге уделено западному марксизму: Франкфуртской школе, Грамши, Парижу 68 года. Почему-то уверен, что знатоки этих тем, если наберутся сил ознакомится с книгой Кагарлицкого найдут там не мало забавных фантазий.

Легкость в мыслях у Кагарлицкого, что и говорить необыкновенная. Вот только некоторые заявления.

«Когда люди с высокой квалификацией выходят на рынок труда в секторе низкой квалификации, они наносят страшный ущерб тем, кто на этом рынке действует, потому что делают ту же работу лучше» (стр. 327).

Опять-таки нет никаких цитат, ни ссылок на какие-то исследования этого вопроса. Откуда что берется? А по-моему, все как раз наоборот. Я, например, очень сомневаюсь, что Кагарлицкий лучше вычистит мусоропровод и уберет подъезд, чем наша дворничка тетя Люба из Воронежа.

Или вот:

«Советские программисты умудрялись на менее мощных компьютерах получать результаты с той же скоростью, что американцы - на более мощных. Американцы просто полагались на свое «железо», а наши – нет, они его еще на программном уровне усовершенствовали».

Какие программисты, какие результаты, где и когда? Я вот слышал, что наши первые компьютеры были сильнее западных. Но это все пустые разговоры.

А вот о причинах плохого отношения Маркса к Герцену:

«И тем не менее в отношении Маркса к Герцену есть какой-то иррациональный страх. Его пугает то, что среди русских появились социалисты. У него есть ничем не обоснованное, нечетко сформулированное опасение, что в России может произойти какое-то противоестественное скрещивание социалистических идей с имперской идеологией» (стр. 53).

Где это «нечетко сформулированное опасение»? Все это опять совершенно голословные утверждения. Я вот именно таких опасений у Маркса по поводу России не припомню. Может быть они уж слишком «нечетко сформулированы»? Хотя я, например, прекрасно помню опасения классиков по поводу принятия за социализм любых мер государственного вмешательства в экономику. Вот, что пишет по этому поводу Энгельс Бернштейну 12 марта 1881 года:

«Это чисто корыстная, манчестерски-буржуазная фальсификация называть «социализмом» всякое вмешательство государства в свободную конкуренцию – покровительственные пошлины, гильдии, табачную монополию, огосударствление отдельных отраслей промышленности…» (МиЭ соч. т.35, стр. 140).

Или вот, что вдруг начинает утверждать Кагарлицкий от имени Энгельса:

«В другом же месте тот же Энгельс неожиданно и пророчески начинает размышлять о диктатуре партии. Если рабочий класс слаб, власть класса превращается во власть партии, а сама партия становится авторитарной. Это будет не диктатура пролетариата, а диктатура партии. В конце концов диктатура одной партии обернется господством одного лидера, диктатурой одного лица не только над пролетариатом, но и над самой партией» (стр.54).

Опять-таки, где эти размышления Энгельса. Все это больше похоже на размышления какого-нибудь современного замшелого троцкиста, но никак не Энгельса. Рискну утверждать, что таких размышлений у Энгельса нет. Кагарлицкий просто нагло врет, выдумывая от имени Энгельса всякие глупости.

Досталось от Кагарлицкого не только Марксу, Энгельсу и Ленину. Ни с того, ни с сего Кагарлицкий вдруг утверждает: «Любопытно, что Кейнс мало знал Маркса, но был знаком с работами Энгельса» (стр.208).

Бррр… Откуда взял? С какими работами Энгельса он был знаком? Работы Энгельса так тесно пересекаются с работами Маркса, что как можно знать одного и быть мало знакомым с другим? Все это какой-то бред. В народе говорят в таких случаях: язык, что помело.

Вопросы философии и политэкономии Кагарлицкий в своем «новом курсе марксизма» тщательно обходит. А там, где он вынужден хоть что-то сказать, он демонстрирует полное невежество. Вот пример совершенно наивно-обывательского рассуждения на полит-экономические темы:

«В руках собственников находятся орудия и средства производства – заводские здания, станки, сырье. Но это далеко не главное. Если нет денег, если деньги не превращены в капитал, то есть не инвестированы в экономику, все это превращается в бессмысленную груду предметов» (стр.22).

Как будто заводские здания, станки и сырье – это не капитал. Впрочем, понятно, что Кагарлицкий очень любит деньги и плату за свой труд по дискредитации и опошлению марксизма возьмет только в денежных знаках, а не частью тиража своей книги.

Приведенные здесь примеры лишь малая часть глупостей, вранья, подлогов, содержащихся в книге Кагарлицкого. Что ж, левая кодла имеет соответствующих лидеров: Тюлькин, Кагарлицкий, Зюганов – один стоит другого. Печально только, что книга Кагарлицкого получит некоторое распространение за ее пределами и возможно погубит некоторое количество невинных душ, навсегда отбив у них интерес к марксизму.