23 июня 2006

Приложение к газете Таймс «Высшее образование»

Хотя карьерные пути Менахема Милсона и мой двигались встречным курсом, мы никогда не встречались. В 1976 году я получила работу в университете Бирцейт на оккупированном Западном Берегу как младший преподаватель социологии. В том же году Милсон – профессор арабского языка и литературы в Ивритском университете в Иеруслалиме - стал «советником по арабским делам» израильского правительства

В 1981 году, когда научное сообщество, частью которого я была, страдало под сокрушающим гнетом израильских репрессий, его назначили главой военного управления Западным Берегом. Одним из примечательных моментов его службы на этом посту была позорно известная схема «деревенских союзов», провалившаяся попытка продвижения группы палестинских пособников – посредников между оккупантами и оккупированными.

Служба Милсона отличный образец колониальной власти, нанимающих ученых для помощи в управлении «туземцами». Он сказал американской еврейской газете в 1995 году, что для того, чтобы «служить арабскому населению со всей ответственностью, нужно знать язык и цивилизацию. Поэтому так много профессоров было призваны.» В самом деле, список израильских ученых, служивших правительственным учреждениям и оккупационному режиму, впечатляет

Сегодня, этот список включает демографов, психологов и кучу стратегических аналитиков. Что особенно важно для тех из нас, кто выступает за бойкот израильских университетов, это то, что эти ученые, вместо того, чтобы вызвать порицание и позор со стороны коллег за соучастие в угнетении, награждаются высшими почестями. Терпимость к расизму и фанатизму под научной маской также примечательны; поразительный пример - нормализация и узаконения рассуждений о «демографической угрозе» (речь идет о позорных «научных» трактатах о том, что палестинцы – граждане Израиля представляют собой «демографическую угрозу» так называемому «еврейскому характеру» Израиля, то есть, называние граждан «угрозой» по национально-религиозному признаку. То же самое делали гитлеровские спецы по чистоте расы, многие из них – также профессора – пер.)

Противники бойкота жалуются, что он будет нарушением академической свободы, ограничивая доступ израильских ученых к международным научным сообществам. Они также утверждают, что, поскольку израильские университеты по большей части «либеральны», бойкот будет наказанием тем, кто меньше всего согласен с политикой своего государства. Эти жалобы демонстрируют потрясающее пренебрежение к неделимости академической свободы (академическая свобода, которой лишены палестинцы, как будто не существенна) и рисуют ложную картину израильской науки и ученых.

Когда я начала работать в Бирцейт, первом университете, основанном палестинцами на оккупированных территориях, глава университета был депортирован израильской армией. Его обвинили в «подстрекательстве» студентов против оккупации. Он жил в изгнании 19 лет, прежде чем ему позволили вернуться в 1993 году. С ростом сопротивления оккупации в 1980-х, университеты постоянно получали «приказы о закрытии» как наказание за студенческие демонстрации.

Как только оккупационная армия издавала приказ о закрытии университета, мы, молодые преподаватели, тут же обращались с протестами в иностранные консульства, СМИ и правозащитные организации. Потому, что сразу за приказами следовали аресты, мы привыкли готовить студентов к встрече с военным «правосудием». Мы ходили на заседания сомнительных военных судов, где некоторые обвинители и судьи были израильскими учеными на резервной службе. Я хорошо помню, как наблюдала за этими бесцветными типами, которые старательно отводили глаза, чтобы не глядеть в лицо палестинским ученым на скамьях для публики.

Позже, после того как мы организовали временные лекционные залы и лаборатории в Рамаллахе и Иерусалиме, нам приходилось избегать военных патрулей, всегда готовых объявить преступными наши попытки спасти семестр или целый академический год. Я помню, как вела семинар по иранской революции в кухне пустой квартиры в Рамаллахе, как помню поездки в Газу, чтобы помочь студенту- дипломнику, сидящему под домашним арестом, закончить необходимые для выпуска экзамены (это путешествие, как и поездка в Иерусалим, больше невозможны, и у нас больше нет студентов из Газы) (Одна из основ израильской политики оккупации – как можно более полная изоляция разных частей оккупированных территорий, превращение их в ряд гетто, полностью отрезанных друг от друга – пер.)

Так где были израильские ученые во время осады палестинских университетов? Кроме кучки прогрессивных преподавателей, израильские ученые остаются немы. Все идет как обычно почти четыре десятилетия. Почти все израильские ученые продолжают служить в резерве, и в таком качестве, были виновниками или свидетелями многочисленных преступлений израильской армии.

Что остается делать? Мировые центры власти твердо поддерживают Израиль, пока он разрушает жизни и будущее палестинцев. Наша единственная надежда – давление международного гражданского общества. И это включает ученых. Мы просим наших коллег за рубежом знать, что, каждая конференция, в которой они участвуют в израильском университете, каждая рецензия, которую они пишут для израильского учреждения, помогают сохранить систему несправедливости.

Академический бойкот направлен на то, чтобы заставить израильтян понять, что надо платить за соучастие, за равнодушие и молчание. Милсон мог уйти на пенсию, но его наследники наслаждаются плодами академической свободы в израильских университетах. А прочим наплевать.

Лиза Тараки – доцент факультета социологии в университете Бирцейт.

Оригинал опубликован на http://www.thes.co.uk/current_edition/story.aspx?story_id=2030850

Перевод Аллы Никоновой