19 июня 2006 г.

В Непале продолжают творить историю. Через три недели в Непале будет сформировано временное правительство с участием маоистов, которое будет иметь целью предотвращение предательства основных требований непальского народа по созданию правомочного законодательного собрания и использования права на решение судьбы умирающей монархии и её институциональных защитных средств. Не вызывает сомнений, что развитие политических событий в Непале после апрельской мобилизации приблизилось к согласованной позиции парламентских партий в отношении маоистов.

Однако, как сообщило Агенство Рейтерс 19 июня «Трансформация стала такой же захватывающей как Гималайский пейзаж…На этой недели непальцы спрашивают себя - не слишком ли всё хорошо, чтобы быть правдой». Памятуя жуткую враждебность глобальных и региональных гегемоний в отношении к Непалу, навешивание на маоистов ярлыков террористов и оппортунизм парламентских лидеров, которые до сих пор борются между собой за близость к монархии и роль доверенных агентств по защите интересов мировых держав, с трудом верится, что революционеры получат возможность вложить свою силу в остатки древнего режима. Однако, уровень народного самосознания и радикализма, повлиявший даже на рядовых членов парламентских партий, дополняет веру непальских революционеров в угнетённых непальцев и вселяет в них уверенность в принятии такого беспрецедентного шага.

Самосознание народа

После реставрации парламентских привилегий, непальские демократы перекрестили уже существующие институты в новые имена и обрезали крылья монархической династии. Конечно, всё это помогло создать подобающую атмосферу для первого шага по решению «непальского кризиса», которым стало учреждение Конституционных Сборов как органа, отвечающего за создание основных правил, норм и «институтов», необходимых для того, что председатель Прачанда называет «политическим соревнованием».

Местные элиты и их глобальные спонсоры сочли, что Апрельский радикализм на городских улицах Непала сойдёт на нет после реставрации старого парламента. Но они снова и снова получали отпор от бдительных непальцев, занимающих улицы, для поверки и осуждения любого компромисса или возвращения к исходной точке, витающих в воздухе. Отказ маоистов от Апрельского компромисса свидетельствовал о том, что радикальные действия не прекратятся. Деуба, Коирала и другие деятели известные своим умеренным роялизмом и антимаоистской элитистской установкой находятся под постоянным наблюдением; любое их заявление или действие, отдающие замыслом расширить пространство для декадентских институтов и их представителей, надлежащим образом отвергается спонтанными уличными акциями.

Ни одного дня после апрельских акций не обходится без митингов и собраний, на которых различные слои непальского народа обсуждают будущее режима и содержание новой конституции. Различные слои маргинализированного большинства непальского общества вышли на улицы Катманду с демонстрациями за обеспечение их права на представительство и осуществление их требований и прав в будущей политической системе. Этот замечательный дух самоопределения отрицает любой компромисс, не способный выполнить те обещания, которые непальский народ дал самому себе. Именно этот дух разрушил «Роялистское возвращение» и продолжает уничтожать все возможности для Парламентской Регрессии, которая стремится сделать старый парламент целью в себе. Очевидно, что соглашение 16 июня между маоистами и правительством является определённым результатом народного сопротивления.

План элитистов

Непальский кризис никогда не был связан исключительно с приспособлением маоистов и учреждением институтов для такого приспособления. В первую очередь он связан с политико-экономическим усилением непальских угнетённых. До тех пор, пока основные нужды непальских рабочих классов – рабочих и крестьян – находящих своё выражение в маоистском движении не будут удовлетворены, кризис не разрешится. В этом вопросе сосредоточено всё напряжение политической ситуации в Непале.

Незадолго до июньского соглашения Премьер-Министр вернулся из очень «удачного» визита в Индию. И как ожидалось, основным параметром этого успеха в Непале заключалось в том, сколько денежной помощи способен получить лидер. И Индия как новый рекрут в Имперском проекте, борющийся за получение определённой доли в непрекращающемся разделении мира, была готова выполнить такие просьбы. Следовательно, успех был беспрецедентным.

В свою очередь Министр Финансов Рам С. Махат продал вновь созданный мир и суверенитет, за который боролся непальский народ, «акулам индийской промышленности» на аукционе, организованном Конфедерацией Индийской Промышленности (КИП): «Это наступление новой эры после получение суверенитета Непалом. Мир был вновь восстановлен после десятилетнего конфликта, отбросившего в прошлое социо-экономическое развитие страны…В этом контексте всё наше внимание теперь привлечено к растущим государственным и частным инвестициям, а также внутренним и иностранным». Индийская газета «Хинду» в выпуске за 10 июня сообщает, «Указывая на тот факт, что Индия стоит перед лицом высоких текущих затрат на производство и рабочую силу, г-н Махат сказал, что дешёвая и многочисленная рабочая сила, образованный технический персонал и другие менее дорогие ресурсы, сумеют обеспечить инвестиционные стимулы для производства продуктов индийских кампаний в Непале».

Такая экономическая гиперактивность как раз перед датой создания временного правительства имеет целью предотвратить любые попытки радикально трансформировать в будущем экономический путь, по которому непальское государство и правящие классы идут уже на протяжении последних пяти десятилетий – путь экономического клиентизма и зависимости. Такая экономическая политика стремится к деполитизации сферы экономической политики посредством обременения будущего политического режима различными видами экономических договорённостей, сохраняющих статус-кво в основной политико-экономической структуре. Правительство Коирала эффективно использовало своё время для сохранения базовой экономической структуры, которая делает сложным радикальное изменение в рамках любого рода политической трансформации. Только после этого правительство смирилось с идеей роспуска парламента и созданием временного правительства при участии маоистов.

Всё это вовремя дополняется недавней попыткой свести «непальский кризис» и Демократическое Движение к вопросу положения непальских роялистов и приспособления маоистских «повстанцев» к мейнстриму политической системы. Ясно, что самым опасным способом обескровливания радикального решения кризиса является игнорирование его причин. Недавний политический дискурс касательно «Народного Движения» и «Власти Народа», в рамках которого делались попытки де-«классировать» движение, игнорировать его классовую составляющую и ожидания его участников, обобщить их под аморфной категорией «народ», является главным примером в этом отношении. Умеренные роялисты, корпоративные СМИ (национальные и иностранные), НПО и «группы гражданского общества», спонсируемые на зарубежные средства, проводили эту санитарную кампанию. Представители иностранных интересов также сочли этот дискурс стоящим, так как он минимизирует ущерб, размывая ясность требований. Он эффективно уклоняется от маоистского элемента и ставит непальское движение в один ряд с «цветными революциями» в Восточной Европе, перекрашивая коррупционные элементы старого режима для того, чтобы предоставить «стабильное», уже «проверенное» руководство новым людям.

Очевидно, что на всех фронтах, непальские правящие классы усиленно пытаются отделить вопрос демократии от проблемы создания важных институтов для осуществления народных нужд, возврата «земли землепашцам», политического и экономического самоопределения различных угнетённых слоёв непальского общества. Они пытаются отодвинуть в сторону вопрос об эндогенном развитии – отчёте за использование внутренних ресурсов, обеспечение демократического контроля над ними с целью удовлетворения потребностей народа.

Революционное решение

С другой стороны, народные классы Непала – непальские рабочие и крестьяне – которые, впервые были независимо мобилизованы в ходе Гражданской Войны, не заражены оппортунизмом недовольных землевладельческих, финансовых, торговых слоёв и мелкой клиентистской буржуазии, вскормленной в качестве местного «нароста» для осуществления социальной повестки империализма.

В маоистском движении непальские безземельные и малоземельные крестьяне, включённые в круговую национальную и международную миграцию, нашли организованное политическое выражение своих интересов. Сельские корни непальского рабочего класса даже во второстепенных и третьестепенных секторах позволили народным демократическим ожиданиям, вызванных маоистским движением, объединить почти всё непальское общество в Новом Демократическом Движении, несмотря на заявления других политических сил о том, что демократия установилась в 1990 г.

Понятно, что концепция «политического соревнования» Прачанды, которую в той или иной степени разработали непальские маоисты со времени требований, выдвинутых ими в 1996 и состоящих из 40 пунктов, должна интерпретироваться исходя из этой подоплёки. Они добиваются открытой конкуренции между «демократией сверху», установленную договорённостями 1990 года и чаяниями «демократии снизу», которую они сумели внедрить в повседневную жизнь и борьбу непальских угнетённых. Выражаясь доступно, на уровне экономической политики – это конкуренция между системой, ориентированной на рост и системой ориентированной на потребности. После соглашений 16 июня возможность такой конкуренции как новом уровне классовой борьбы стало почти определённой. Но будет интересно посмотреть как революционеры во временном правительстве сумеют уничтожить то, что уже достигли правящие классы в том, чтобы сделать конкуренцию неравномерной посредством навязывания структуры предотвращения заключительного выступления снизу.

Оригинал текста опубликован по адресу: http://www.zmag.org/content/showarticle.cfm?SectionID=32&ItemID=10450

Перевод Кирилла Гольцмана