1. Весьма популярным в марксистской среде уже долгое время является тезис о том, что западный капитализм научился «экспортировать свои противоречия» в страны третьего мира, тем самым обеспечивая классовый мир у себя дома. Это тезис представляется неверным для нашего времени даже чисто интуитивно. Являясь современной тотальностью, заключающей в себе все предшествующие этапы капиталистических и до-капиталистических форм эксплуатации, включая рабовладение, мировая система империализма не могла бы существовать, просто перекладывая противоречия из одной своей части в другую, из центра на периферию. В таком случае она бы давным-давно взорвалась «снаружи». И одно время, а именно в классический, «бандунгский», период антиимпериалистической борьбы казалось, что к этому дело и шло. Но метаболизм не может быть односторонним процессом. Куда вернее было бы сказать, что, самое позднее, начиная с массового импорта турецких рабочих в Западную Германию после 1961 года, империалистический центр импортирует противоречия с помощью гастарбайтеров, а также легальной и «нелегальной» иммиграции рабочих, служащих и мелкой буржуазии периферии.

2. Таким образом, центр создает внутри себя пролетариат нового гетто (арабского, турецкого, мексиканского, восточноевропейского, африканского и т.д.), наподобии старого негритянского в США или ирландского гетто, о котором писал Энгельс в «Положении рабочего класса в Англии» (см. Приложение к этой статье). Это влечет за собой два негативных последствия для развития классовой борьбы, причем оба не остались незамеченными Энгельсом: а) поскольку культурный уровень, а значит и уровень политического сознания и организации «импортного» пролетариата как правило значительно ниже, чем у рабочих-аборигенов центра, и они готовы работать за меньшую плату, импортный пролетариат начинает «опускать» коренной пролетариат до своего уровня; 1  б) расовые и культурные различия между импортируемыми и коренными пролетариями, конкурирующими на рынке труда, неизбежно обостряют расизм или национализм в отношениях между ними. Тем самым буржуазия центра, импортируя дешевую рабочую силу и усиливая конкуренцию на рынке труда, одновременно создает мощный фактор идеологического и организационного замещения классовой борьбы у себя дома новыми, импортируемыми противоречиями внутри рабочего класса, которые раскалывают его по национально-культурным, расовым, этническим и языковым признакам.

В качестве примера можно привести изменяющуюся динамику импорта рабочих-латинос в США. На протяжении почти двух столетий допуск этой группы рабочих оставался локальным (в основном Юго-Запад США) и, как правило, ограниченным сезонными сельскохозяйственными работами. Но как только прежний «внутренний пролетариат» американского гетто был в значительной степени интегрирован в сетлерское общество (борьба за гражданские права и т.п.) и наделен полными правами гражданства, начинается неуклонный рост импорта пролетариата из Латинской Америки, в основном из Мексики с ее огромным резервуаром бедного и беднейшего крестьянства. Таким образом, американская буржуазия опять формирует у себя в стране неадаптированный и неинтегрированный пролетариат гетто.

3. Теперь посмотрим как этот процесс работает на периферии капиталистического империализма - там, где его периодические кризисы проявляются в наиболее острой форме и влекут за собой резкое обнищание не только самых широких слоев пролетариата и крестьянства, но и части мелкой и даже средней буржуазии. Очевидно, что периферийный капитализм, зачастую неспособный гарантировать даже физиологический минимум для значительной части городского и аграрного пролетарита, экспортируя свою рабочую силу в центральные зоны империализма, тем самым экспортирует и свои наиболее острые классовые противоречия. Очевидно, что такой экспорт служит спасительным выпускным клапаном, не позволяя давлению внури социального котла достичь революционного накала. Причем, как правило, по своим человеческим качествам рабочие-мигранты принадлежат к наиболее активным, развитым слоям периферийного рабочего класса. Они желают и способны изменить свою судьбу, вырваться из наезженной колеи. Нетрудно представить, насколько отличной была бы, скажем, социальная история последних 40 лет в Турции или Мексике, если бы миллионы молодых рабочих и крестьян вместо того, чтобы искать лучшей доли в Западной Европе и США, вынуждены были бы бороться за эту долю у себя дома!

4. Итак, рассматривая динамику мирового рынка наемного труда, мы приходим к выводу, что не империалистический центр, а капиталистическая периферия экспортирует свои противоречия. Неолиберальный режим, установленный в международных экономических отношениях двадцать лет назад, многократно ускорил этот процесс, ставший серьезным фактором, блокирующим развитие классовой борьбы как в центре, так и на периферии империалистической системы. Достаточно отметить, что курс на неолиберализацию внешнеэкономических отношений в Западном полушарии, усилено проводимый правящими кругами США, начиная с президентства Рейгана, привел к массовому переходу индустриального электората на сторону республиканской партии (т.н. “синие воротники Рейгана”), неуклонному снижению численности и политического веса профсоюзного движения в США и резкому росту влияния реакционных идеологий среди рабочего класса и мелкой буржуазии.

По данным Международной организации по миграции (МОМ), за последние тридцать лет количество мигрантов возросло с 82 до 192 миллионов человек, около трех процентов населения земли. Центрами импорта рабочей силы являются Соединенные Штаты, в которых проживает более 20 процентов иностранцев, и Россия - восемь процентов.

5. На территории бывшего СССР главным импортером противоречий является Россия. Национал-либерализм режима Путина предоставил российской буржуазии де факто карт бланш для массового импорта нелегальной рабочей силы из бывших республик СССР. В 2005 году официально право на трудовую деятельность в России получили 750 тысяч иностранцев, нелегальных же гастарбайтеров насчитывается по некоторым источникам до 14 миллионов, т.е. почти десять процентов населения. Называются и более крупные цифры. 2 Эти нелегальные рабочие, как впрочем и легализованные, полностью зависят от своих работодателей и не имеют никаких связей с коренным рабочим классом. Так в Москве, ставшей подлинной столицей евразийской буржуазии, где ее концентрация доходит до четверти всего населения, проживает до одного миллиона нелегальных иностранных рабочих. Неудивительно, что Москва и другие крупнейшие города РФ становятся центрами националистической реакции и расизма.

С другой стороны, импортируя своих рабочих в Россию, буржуазные и неофеодальные режимы бывших республик СССР получают возможность продлить свое существование. Достаточно указать на тот факт, что в России сейчас работает до 1 миллиона граждан Грузии, что составляет почти одну треть всего работоспособного населения этой страны. Сумма их переводов из России составляет 25% ВВП Грузии. (А у Молдавии этот показатель еще выше – 30%!).  3 Это позволяет злобно антикоммунистическому режиму Саакашвили не только выжить экономически, но и проводить агрессивную русофобскую и антироссийскую политику в интересах американского империализма.

Казалось бы, уже не первый год в России идет экономический подъем. Казалось бы, по учебнику следовало ожидать вместе с экономическим и под­ъема в боевой организации рабочего класса. Но не наблюдаем. И неудивительно. Ведь на рынке труда этот подъем идет в основном за счет импорта иностранных рабочих, от которых ничего политически прогрессивного ждать не приходится. Таким образом, дела рабочего движения 90х годов, когда-то казавшиеся российским марксистам лишь первыми слабыми опытами пролетарской борьбы, теперь представляются чуть ли не подвигами мифических гигантов. Конечно, импорт рабочей силы не единственная причина такого положения дел, но одна из главных, а потенциально и самая главная.

В импорте рабочей силы заинтересована не только «истинно-русская» буржуазия. В этом она находит полную поддержку идеологов левого и правого компрадорства, призывающих полностью легализовать этот импорт и нелегализованных рабочих уже находящихся в России. При этом и те и другие используют не только знакомую риторику «национальных интересов», «глобализации» и «интернационализма», но и прагматические аргументы вроде того, что русские-де вымирают, а российской экономике нужны рабочие руки.  4 Дело представляется так, что речь идет не о политике даже, а просто экономической необходимости. На этот аргумент хорошо отвечает Александр Горянин, публицист близкий к Движению против нелегальной иммиграции (ДПНИ), указывая, что при избытке дешевой рабочей силы гастарбайтеров, российским капиталистам нет нужды повышать производительность труда за счет капиталовложений в разработку новых технологий: «Пока рабочая сила дешева, покупать новое оборудование невыгодно». 5 

В настоящее время ДПНИ контролируется национал-антикоммунистами, но они, как показывает практика, куда лучше разбираются в марксизме, чем его современные эпигоны. Между тем последние события в Карелии говорят о том, что огромные и по своему существу антикапиталистические энергии широких масс продолжают направляться и использоваться силами реакции, а не прогресса. России необходимо самое широкое общедемократическое движение за максимальное ограничение импорта рабочей силы и только при условии ее полной легализации, включая равенство в оплате труда иностранных рабочих с коренным пролетариатом. Рабочему классу России, рабочим классам бывшего СССР гастарбайтеры не нужны. Им нужно Воссоединение. Эту историческую задачу может решить только революционный класс России вместе с рабочими Украины, Белоруссии и Казахстана. Импорт противоречий ослабляет их мышцы.

3 сентября 2006 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Из: книги Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Глава: Ирландская иммиграция

Английская промышленность не могла бы развиться так быстро, если бы Англия не нашла в многочисленном и бедном населении Ирландии резерва, готового к её услугам. Ирландцу на родине нечего было терять, в Англии же он мог приобрести много, и с тех пор как в Ирландии стало известно, что по ту сторону пролива св. Георга сильные руки наверняка могут найти работу за хорошую плату, каждый год толпы ирландцев отправляются в Англию. Полагают, что до настоящего времени таким образом переселилось более одного миллиона и ежегодно переселяется ещё до 50 тыс. ирландцев, которые почти все устремляются в промышленные районы, в особенности в большие города, и там образуют низший слой населения.

Эти люди, выросшие почти вне всякой цивилизации, привыкшие с детства ко всевозможным лишениям, неотёсанные, склонные к пьянству, живущие сегодняшним днём, переселяются в Англию и вносят все свои грубые привычки в тот слой английского населения, у которого и без того мало склонности к образованию и к строгости нравов. Но предоставим слово самому Томасу Карлейлю**.

«На всех больших дорогах и просёлках приветствуют вас дикие лица милезийцев***, на которых написаны напускное простодушие, буйство, безрассудство, убожество и зубоскальство. Англичанин-кучер, проезжая мимо, бьёт милезийца кнутом; тот отпускает по его адресу проклятье на своём языке, снимает шляпу и попрошайничает. Это худшее зло, с которым приходится бороться нашей стране. В своих отрепьях, жизнерадостный дикарь всегда готов на любую работу, требующую только сильных рук и крепкой спины, за плату, которая обеспечит его картофелем. В качестве приправы ему нужна только соль; в качестве ночлега он довольствуется первым попавшимся хлевом или конурой, располагается в сарае и носит наряд из лохмотьев, снять и надеть который является труднейшей операцией, предпринимаемой только по праздникам или в особо торжественных случаях. Англичанин, который не может работать на таких условиях, не находит работы. Малокультурный ирландец не своими сильными сторонами, а их противоположностью, вытесняет местного уроженца, англичанина, завладевает его местом. Он живёт в грязи и беспечности, со своими хитростями и пьяным бесчинством, являясь очагом деморализации и беспорядка. Человек, который ещё старается плыть, кое-как удерживаясь на поверхности, находит здесь пример того, как можно существовать, не держась на поверхности, а опускаясь на дно... Всем известно, что уровень жизни низших слоев английских рабочих всё более и более приближается к уровню жизни ирландских рабочих, конкурирующих с ними на всех рынках; что всякая работа, для которой достаточно только, физической силы, для которой особой сноровки не требуется, выполняется не за английскую заработную плату, а за плату, приближающуюся к ирландской, т. е. за плату, несколько большую, чем требуется для того, чтобы «наполовину утолять свой голод картофелем худшего сорта лишь в течение тридцати недель в году», — несколько большую, но с прибытием каждого нового парохода из Ирландии приближающуюся к этому уровню».

** «Чартизм», стр. 28, 31 и сл.

*** Милезий — имя древних кельтских королей Ирландии.

Если отбросить преувеличения и одностороннее осуждение национального характера ирландцев, то описание Карлейля здесь правдиво. Эти ирландские рабочие, которые переправляются в Англию за 4 пенса (З1/3 зильбергроша), скученные как скот на палубе корабля, ютятся где угодно. Самые плохие жилища кажутся им достаточно хорошими; об одежде они мало заботятся, пока она хоть кое-как держится на теле; обуви они не знают; пищу их составляет картофель и только картофель; всё, что они зарабатывают сверх того, они тотчас же пропивают. Нужна ли таким людям высокая заработная плата? Худшие кварталы во всех больших городах населены ирландцами; везде, где только какой-нибудь район особенно выделяется своей грязью и разрушением, там можно заранее быть уверенным, что встретишь преимущественно кельтские лица, которые с первого взгляда можно отличить от англосаксонских физиономий местных уроженцев, услышишь певучий, с придыханием ирландский говор, которого настоящий ирландец никогда не утрачивает. Мне случалось слышать ирландскую речь даже в самых густо населённых районах Манчестера. Большинство тех семейств, которые живут в подвалах, почти всюду оказываются ирландского происхождения.

Одним словом, ирландцы открыли, как говорит д-р Кей, к чему сводится минимум жизненных потребностей, и теперь обучают этому английских рабочих. Грязь и пьянство они также привезли с собой. Эта неопрятность, ставшая у ирландцев второй натурой, в деревне, где население менее скученно, не приносит такого вреда; но здесь, в больших городах, при столь большой скученности населения, она внушает ужас и чревата многими опасностями. Милезиец выбрасывает всевозможные отбросы и нечистоты у самых своих дверей, как он это делал у себя дома, заводит помойные ямы и мусорные кучи, загрязняя весь рабочий квартал и отравляя воздух. Как и в своей деревне, он пристраивает свиной хлев к самому дому, а если это ему не удаётся, он просто оставляет поросёнка у себя в комнате. Этот новый безобразный способ разведения скота в больших городах появился здесь только вместе с ирландцами. Ирландец так же привязан к своему поросёнку, как араб к своему коню, с той лишь разницей, что он продаёт его, когда тот становится достаточно жирным; а до тех пор он и ест, и спит с поросёнком, дети играют с ним, ездят на нём верхом и валяются с ним в грязи, как это тысячу раз можно увидеть во всех английских больших городах. А какая грязь, какое отсутствие всякого уюта царит в самих лачугах — трудно себе и представить. К мебели ирландец не привык; охапка соломы, несколько тряпок, совсем уже не годных для одежды,—вот его постель. Обрубок дерева, поломанный стул, старый ящик вместо стола — больше ему ничего не надо. Чайник, несколько горшков и черепков — этого достаточно, чтобы обставить его кухню, служащую также спальней и жилой комнатой. А если ему нечем затопить камин, он отправляет туда всё, что попадается под руку и что может гореть — стулья, дверные рамы, карнизы, полы, если только они имеются. И много ли места ему нужно? В Ирландии его глиняная хижина состояла из одной только комнаты, в которой помещалось всё; и в Англии для семьи требуется не больше одной комнаты.

Таким образом, эта скученность многих в одной комнате, которая теперь стала столь общим явлением, тоже введена, главным образом ирландцами. И так как бедняк всё же должен получить какое-нибудь удовольствие, а все остальные удовольствия общество сделало для него недоступными, он отправляется в трактир. Спиртные налитки—вот единственное, что скрашивает жизнь ирландца, да ещё его беззаботный, весёлый характер, и потому он напивается до бесчувствия. Южный, легкомысленный характер ирландца, грубый нрав, ставящий его почти на одну доску с дикарём, его презрение ко всем человеческим наслаждениям, на которые он не способен вследствие именно своей дикости, его нечистоплотность и нищета, — всё это поощряет в нём склонность к пьянству; искушение слишком велико, он не может ему противостоять и, как только получает какие-нибудь деньги, пропивает их. Да и может ли быть иначе? Если общество ставит его в такое положение, в котором он почти неизбежно должен стать пьяницей, если общество нисколько не заботится о нём и обрекает его на одичание, — как может это общество осуждать его, когда он на самом деле становится пьяницей?

Вот с каким конкурентом приходится бороться английскому рабочему, — с конкурентом, стоящим на самой низкой ступени развития, какая только возможна в цивилизованной стране, и готовым поэтому работать за более низкую заработную плату, чем кто-либо другой.

Поэтому, как и утверждает Карлейль, во всех отраслях труда, в которых английскому рабочему приходится выдерживать конкуренцию с ирландским, заработная плата совершенно неизбежно падает всё ниже и ниже. А таких отраслей много. Все те отрасли, в которых почти или совсем не требуется сноровки, открыты для ирландца. Конечно, для тех отраслей труда, в которых необходимо долголетнее обучение или требуется постоянная регулярная деятельность, небрежный и неусидчивый пропойца-ирландец непригоден. Чтобы стать механиком (mechanic—так называется в Англии всякий рабочий, работающий по изготовлению машин), фабричным рабочим, он должен был бы воспринять сначала английскую культуру и английские нравы, т. е. в сущности стать англичанином. Но где дело идёт о простой, менее точной работе, где физическая сила нужнее, чем сноровка, там ирландец не уступает англичанину.

Вот почему эти отрасли труда особенно осаждаются ирландцами; ручные ткачи, каменщики, носильщики, чернорабочие и пр. насчитывают в своей среде множество ирландцев, и это проникновение ирландцев значительно способствовало здесь снижению заработной платы и ухудшению положения рабочего класса. И если даже те ирландцы, которые проникли в другие отрасли труда, были вынуждены воспринять известную степень культуры, они всё же достаточно сохраняют от своих старых привычек, чтобы и здесь оказывать деградирующее действие на своих английских товарищей, которые вообще находятся под влиянием окружающей их ирландской среды. В самом деле, если принять во внимание, что почти в каждом большом городе одна пятая или одна четвёртая всех рабочих состоит из ирландцев или из выросших в ирландской грязи детей ирландцев, то становится понятным, почему жизнь всего рабочего класса, его нравы, интеллектуальное и моральное развитие, весь его характер восприняли значительную часть этих ирландских черт, становится понятным, почему вызванное современной промышленностью и её ближайшими последствиями возмутительное положение английских рабочих могло ещё более ухудшиться.

Примечания

1  В качестве исключения, подтвержающего это правило, можно привести массовую эмиграцию в США евреев из Восточной Европы и Российской империи в начале 20 века. Практически поголовно грамотная и политизированная революционным движением на родине, эта эмиграция сыграла большую роль в радикализации рабочего и общедемократического движения в США.

2  По словам председателя Комитета по конституционному законодательству и госстроительству Госдумы Владимира Плигина в России трудятся 10–15 млн. выходцев из бывших республик СССР. Но в это число не входят китайцы, вьетнамцы, турки и др. См.: http://www.tribuna.ru/ru/text.aspx?divid=103&tid=5349

3  См.: http://www.newsru.com/finance/10feb2004/gastar.html

4  См., например, недавнюю статью левого публициста Б. Кагарлицкого «Поговорим о демографии» в право-буржуазном издании Взгляд <http://www.vz.ru/columns/2006/8/28/46841.html>

5  «Миграционная ловушка» <http://www.dpni.org/index.php?0+227#article_read>