Я рад представить турецкое издание моей книги «Называя систему: неравенство и работа в глобальной экономике». Спасибо Несету Кутлугу и всем остальным, кто помог подготовить это издание. Я писал эту книгу, держа в уме аудиторию всего мира, и я рад ее перевода, ведь это делает ее доступной рабочим мира и их союзникам.

Эта книга была написана в Нью-Йорке, вскоре после событий 11 сентября 2001 г. К этому времени экономическая политика, известная как неолиберализм, разоряла рабочих и крестьян всего мира уже почти тридцать лет. Турция не была исключением неолиберальной повестки дня, к которой относится наступление на рабочее движение, лишение крестьян гражданских прав, приватизация общественных предприятий, сокращение всех видов расходов на социальное обеспечение и субсидии неимущим, либерализация правил, ограничивающих иностранный капитал и иностранные инвестиции, урезание налогов, взимаемых с богатых и рост политических репрессий (неизбежная иная сторона экономической «либерализации»). 11 сентября добавило к этой комбинации «войну с терроризмом», целью которой якобы была защита Соединенные Штатов и остального мира от злых дел террористов, а на самом деле – обеспечение экономической и политической гегемонии США во всем мире. К 2001 г. рабочие, крестьяне и их союзники начали бросать вызов неолиберализму, иногда успешно. 11 сентября обеспечило политическое прикрытие для попыток капитала вернуть себе первые роли на поле классовой борьбы. Несмотря на предупреждения Джозефа Стиглица, Джеффри Сакса и некоторых других экономистов о неблагоприятных последствиях неолиберализма и значительной экономической и политической нестабильности, которую они в себе несут, для меня очевидно, что неолиберальный проект по-прежнему жив и сегодня.

«Называя систему» рассматривала некоторые тенденции, отчетливо проявляющиеся в капиталистических экономиках с 1970-х гг., когда накопление в развитых капиталистических экономиках стало терять свои импульсы и неолиберализм возник как разрешение этого кризиса. Во-первых, везде сокращалось членство в профсоюзах, а вместе с ним – и политическая сила рабочего класса. Эта тенденция продолжается и сейчас. Например, в Турции сегодня число членов профсоюзов на 9 % меньше, чем в 2000 г. В большинстве стран это означает, что экономическая и политическая сила профсоюзов уменьшилась, с неблагоприятными последствиями для рабочих. Во-вторых, реальные зарплаты (покупательная способность денег, которые рабочие получают за свой труд) не росли вместе с ростом цен или производительностью труда. Эта тенденция также продолжилась. Турецкая экономика быстро росла, но реальные зарплата турецких рабочих снижалась, и сегодня она ниже, чем после экономического кризиса 1994 г. Инфляция сократилась, но реальная зарплата все равно отстает от нее. Экономисты основного направления продолжают повторять свои мантры о том, что только высокая производительность труда может обеспечить рабочим лучшие стандарты жизни, но везде жизнь опровергает эти утверждения. Большая производительность, произведенная на определенном уровне рабочей силы, означает, что больше можно перераспределить, но ничего, кроме коллективной силы рабочих, не гарантирует, что этот прибавочный продукт будет перераспределен.

В-третьих, капиталистические экономики столкнулись с большим процентом безработицы и неполной занятости. Ничего из того, что произошло после выхода этой книги, не дает оснований надеяться на то, что в будущем полная занятость станет нормой. В США, даже в период экономического роста, все больше и больше рабочих выбиваются из лагеря рабочей силы из-за невозможности найти работу и принуждения к раннему выходу на пенсию, что обрекает их на пособия для неимущих, маргинальную самозанятость, или, как в случае сотен тысяч негритянских рабочих, - на аресты и тюремные заключения. В Турции официальный процент безработицы постоянно рос с 2000 г. В-четвертых, я обнаружил, что так называемая «неформальная» занятость росла в богатых капиталистических странах и стала вездесущей в бедных странах. Изменилось ли что-нибудь за прошедшие пять лет? Я призываю экономистов дать ответ на этот вопрос.

В-пятых, по оценкам Международной организации труда (МОТ), в 1990-х гг. по всему миру было занято 250 млн. работников в возрасте между пятью и четырнадцатью годами. Последние данные МОТ остаются неизменными. Около половины детского труда приходится на полный рабочий день. С другой стороны, взрослые продолжают выполнять тяжелую и вредную работу, и мало кто из них имеет медицинскую страховку или пенсию.

В-шестых, в капиталистических экономиках сохранилось, а во многих странах – ухудшилось, неравенство в доходах и богатстве. Вновь, что же изменилось? В США, «с 1950 по 1970 гг., на каждый дополнительный доллар, произведенный нижними 90 %, приходилось 162 доллара, полученных верхними 0,01 %. Для сравнения, с 1990 по 2002 гг. верхние 0,01 % (сейчас это около 14 тыс. домохозяйств) стали получать еще на 18 долларов больше». Распределение доходов в Турции в прошлые несколько лет было более равным, но оно все еще остается наиболее неравным в Европе. И что значит, когда мы говорим, что доходы стали немного менее неравными, если четверть населения живет за чертой бедности. Налоговая система, один из определяющих факторов равенства доходов, стала значительно более регрессивной: в 1980 г., прямые налоги, такие, как налог на прибыль, составляли 63 % государственных налоговых поступлений, но сегодня они дают лишь 18,7 %. На распределение доходов серьезно влияет распределение богатства, и в этом плане турецкая экономика демонстрирует крайнее неравенство. Меньше, чем 1 % банковских вкладчиков контролирует 65 % всех банковских вкладов, а 100 крупнейших акционеров фондовой биржи получают 40 % прибыли.

Все эти тенденции обострялись и будут обостряться и в дальнейшем неприкрытым использованием насилия со стороны США, которые стремятся укрепить и расширить свою глобальную гегемонию. Любые попытки стран отойти от неолиберализма, не говоря уже о развитии некапиталистической экономики, ожидает неизбежная враждебность со стороны США. Одной из причин вторжения в Ирак было показать миру, что США могут и будут совершать массовые убийства для обеспечения собственного господства. Они опустошали страну с такой жестокостью, что простые люди в Ираке видят, что им жилось лучше при таком кровавом мерзавце, как Саддам Хусейн. И если Саддам вызвал такое кровопролитное бешенство, можно ли сомневаться, что Уго Чавес находится «на мушке» агентов американского империализма?

В свете этих плохих новостей, экономисты основного направления, как настоящие, так и фальшивые (вроде Томаса Фридмана из New York Times), обращаются к примерам Китая и Индии, как надежде на будущее для бедных стран, и США – для богатых. Если США внушают какую-либо надежду, то мы в большой беде. Что касается Китая и Индии, эти две страны насчитывают больше людей, живущих за чертой бедности, чем почти все вместе взятые страны мира. Китай отличается тем, что за одно поколение, из страны с наиболее эгалитарной экономикой он превратился в страну с едва ли не наименьшим равенством. В Индии экономика растет большими скачками, но бедность не оставляет большинство людей. Обе страны так загрязняют окружающую среду, что здоровье всего мира находится под угрозой.

Мои студенты часто жалуются, что вещи, которые я говорю им, так удручающи. Есть ли знаки надежды? Капитализм – это система, движимая противоречиями, и всегда оказывается так, что кто-то из нас борется против угнетения. Сегодняшний день – не исключение. Регулярно происходят протесты против неолиберализма, от попыток турецких рабочих неформального сектора организоваться, до значительных забастовок французских студентов и рабочих, выступающих против изменений в законах о найме. На вершине мира, в Непале, и в джунглях Колумбии коммунистические революционеры продолжают свои попытки построить новый мир, и они добились контроля над значительными площадями сельской местности своих стран. Пожалуй, наиболее важная борьба за освобождение трудящихся масс, включая, конечно, крестьян, сегодня происходит в Венесуэле, под харизматическим управлением Уго Чавеса. Его пример распространяется по континенту, в Боливию и, пожалуй, Перу, Эквадор и Мексику. Аргентина показала миру, что экономика может развиваться, даже если государство отказалось от выплаты внешнего долга. В Китае мы видим вдохновляющие признаки бунта крестьян и рабочих против правительства, отказавшегося от эгалитарного наследия революции 1949 г.

Недавно я прочитал неопубликованную статью Лоуренса Х. Шаупа «Рождение другого мира: «Операция чудо» восстанавливает зрение свыше 200 тыс. людей». Шауп пишет о совместной кубинско-венесуэльской программе по доставке на Кубу бедных незрячих людей со всей Латинской Америки для хирургических операций, которые восстанавливают их зрение. Венесуэла оплачивает перелеты, проживание в гостиницах (Куба была вынуждена закрыть несколько гостиниц для иностранцев, чтобы поселить пациентов) и питание, в то время как кубинские доктора, признанные во всем мире, производят операции. За прошедшие восемнадцать месяцев около 210 тыс. людей вновь смогли видеть. 300 тыс. операций запланировано на 2006 г., и всего планируется сделать 4,5 млн. операций по восстановлению зрения. Эти альтруистические действия двух стран и их народов показывают нам, каким будет мир, если наши революционные надежды будут реализованы.

Объясняющие главы «Называя систему» критиковали за то, что они слишком просты и упускают нюансы и сложные проблемы и неоклассической, и радикальной экономической теории. Я с радостью соглашусь с этой критикой. Прежде, чем кто-то сможет понять тенденции, обсуждавшиеся выше, он должен уловить наиболее фундаментальные аспекты теории. Неоклассическая экономика построена на представлении об индивидуальных стремлениях к максимизации на рынке. Ее посыл состоит в том, что когда каждый человек действует в своих интересах, тогда лучше всего и обществу. Если мы не понимаем этого, мы не понимаем неоклассической экономики, и не сможем понять более сложные версии этой теории или ответить на нее наиболее жесткой критикой. С другой стороны, Маркс утверждал, что классы, а не индивиды, должны быть строительными блоками нашего анализа капитализма. Капитализм – это система классовой эксплуатации, в которой наемные рабочие контролируются таким образом, что стоимость извлекается из их труда. Наемному труду придет конец, если будет построена неэксплуататорская экономика. Без понимания этих базовых принципов, мы не можем знать многого о капитализме, не говоря уже о его сокрушении. Наступление на неоклассическую экономику не может быть успешным, если оно начинается с неоклассических теорий неконкурентных рынков или сложностей теории игр. Марксистский анализ капитализма не будет схвачен, а революция не произойдет, если мы сразу посвятим наш интеллектуальный труд решению проблем трансформаций. Прежде чем писать, нужно выучить алфавит.

Оригинал опубликован по адресу: http://mrzine.monthlyreview.org/yates090906.html

Перевод Юрия Дергунова