Крах коммунизма стал причиной множественных побочных разрушительных явлений. Особенно негативно он повлиял на образ мышления «левого» движения. Пока существовал коммунизм, как «левые», так и «правые» были вынуждены мыслить политически — в рамках краткосрочных и долгосрочных программ, устанавливать приоритеты и оценивать соотношение сил.

Сопутствующая коммунизму моральная философия, называемая «научной» или «материалистической», стремилась включить значимые и малозначимые трагические события и преступления в цепочку причин и следствий. Она также утверждала, что облегчить условия существования человечества можно только путем изменения социально-экономических структур общества. Такой образ мышления был присущ не только коммунистам, но и социал-демократам, а также значительной части участников антиколониальных движений. Развитие международного права и усилия по установлению мира во многом опирались на эту философию.

Противоположный подход, который можно назвать «религиозным», проповедуют и «новые философы», и президент США Дж. У. Буш. В этой парадигме добро и зло как бы существуют сами по себе, независимо от конкретных исторических обстоятельств. «Злодеи» — Гитлер, Сталин, бен Ладен, Милошевич, Саддам Хусейн — «черти из табакерки», появившиеся без причин. Для того чтобы победить зло, необходимо мобилизовать добро, вооружить его, вывести из летаргического сна, заставить его атаковать.

Реакция на события 11 сентября 2001 года и его последствия обнажили различия между двумя философиями. Те, кто «понимал» реакцию американцев (две захваченных страны, бесконечная война, десятки тысяч погибших), наградили меньшинство на Западе, которое пыталось понять, «почему они нас ненавидят», клеймом отступников. Среди «понимающих» много тех, кто «понимает» реакцию Израиля на захват одного солдата. Но тогда следовало бы одобрить стремление Советов превратить Восточную Европу после 1945 года в буферную зону под предлогом гибели миллионов людей во время Второй мировой войны. А также оправдать изоляцию/ ужесточение режима в Китае в эпоху Мао последствиями «опиумной» войны и многократным унижением китайцев западными державами, а также японским вторжением. Следовало бы, наконец, поддержать действия арабского мира в связи с франко-британским предательством в момент кончины Оттоманской империи в 1918 году, созданием Израиля в 1948 году и поддержкой его западными государствами во время всех пяти арабо-израильских войн.

Все люди испытывают иррациональные страхи, и когда на человека нападают, ему свойственна обостренная реакция, включая жажду мести. Но именно контрреволюционное насилие, угнетение со стороны правящих классов, иностранные вторжения предшествуют революционному насилию, не наоборот. Режим Пол Пота в Камбодже является излюбленным примером прозападных интеллектуалов. Но можно ли представить, чтобы этот режим возник без авиаударов по Камбодже, государственного переворота в марте 1970 года против принца Нородома Сианука и дестабилизации государства американцами 1 ?

Презрение к прошлому, к истокам свойственно доминирующему ныне взгляду на страны «Юга», который сочетает в себе осуждение и призыв к вмешательству. Запад осуждает эти страны за нарушения прав человека, за пренебрежение демократией, а в случае с мусульманскими государствами — за неуважение к правам женщин. Если речь идет об авторитарных государствах, диктаторов называют основным источником проблем. В противоположном случае выборы никогда не оказываются достаточно прозрачными, пресса—достаточно независимой, меньшинства — достаточно защищенными, а женщины — достаточно свободными.

Подобные рассуждения противоречат истории. Западные общества стали уважать права человека в результате продолжительного экономического и культурного развития. Но этот период был полон жестокого насилия — колониализма, эксплуатации рабочих, мировых войн. Бессмысленно требовать от страны, которая менее 60 лет назад жила под колониальным или феодальным гнетом, уважения к правам человека, существующего у нас. И уж тем более во время войны, когда хорошо известно, какая судьба уготована узникам Гуантанамо или палестинцам.

Но есть еще более веское возражение. Споры вокруг прав человека в основном ведутся вокруг политических прав и прав личности, в то время как иные права — экономические и социальные, также входящие в Универсальную декларацию прав человека, зачастую игнорируются. Обратимся, например, к мнению экономистов Жана Дреза и Амартии Сена. Они рассчитали, что Китай и Индия, находившиеся в примерно одинаковой «стартовой позиции», избрали разные пути развития, и различие социальных систем этих двух стран (здравоохранение) обусловливает ежегодно гибель 3,9 млн. человек индийцев, которых можно было спасти 2 . Подобные сравнения можно провести между Кубой и Латинской Америкой. На каком основании неправительственные организации, такие, как «Репортеры без границ», сотрудники которой обладают как политическими, так и социальными правами, решают, какие из этих прав приоритетны?

Наконец, представим на мгновение, что США и Европа лишились поставок сырья, дешевой рабочей силы, товаров, произведенных за мизерную зарплату, финансовых потоков с «Юга» в виде возврата долгов, бегства капиталов и даже «серого вещества», спасающего наши образовательные системы. Во что тогда превратятся поразительные успехи наших экономик, которые, кстати, «сидят» на «игле» империализма? Ведь и условия поставки «наркотика» могут измениться.

По мере того, как права человека превращаются в инструмент политики, критическая «левая» мысль беспрецедентно ослабевает — в особенности, когда речь заходит о сравнении войн в Югославии, Афганистане и Ираке, оправдываемых защитой прав меньшинств, женщин или демократии. Эта уязвимость, которую ощущают многие из «бывших» (коммунистов, троцкистов или маоистов), проистекает из того, что права личности и права человека в эпоху ленинизма были отложены до греческих календ. Но бессмысленно менять одни заблуждения на другие.

Хорошей иллюстрацией этой уязвимости «левых» служит идеология «собаки на сене», которая доминировала в скромных протестных движениях во время недавних конфликтов: ни Милошевич, ни НАТО; ни Буш, ни Саддам; ни Ольмерт (или Шарон), ни «Хамас». Эти утверждения полны ошибочных симметрии. Для начала во всех этих войнах существовали агрессоры и жертвы. Ставить их на одну доску означает предать саму идею национального суверенитета. К тому же власть и возможности сторон несопоставимы. США с их военной мощью являются столпом мирового порядка, в котором мы живем. С США, а вовсе не с вышеперечисленными государствами приходится сталкиваться прогрессистским силам в большинстве конфликтов. И, наконец, кого противопоставят НАТО или Бушу сторонники идеологии «собаки на сене» сегодня, когда Милошевич умер, а Саддам находится в тюрьме?

Наконец, те, кто придерживается подобных взглядов, делают вид, что остаются над схваткой, вне пространства и времени. Однако мы живем, работаем и платим налоги в странах-агрессорах или их союзниках. (К слову сказать, для иракцев позиция «ни Буш, ни Саддам» имела принципиально иной смысл, поскольку они пережили и то, и другое.) Вместо того чтобы соглашаться с мнением, которое Запад сформировал об остальном мире, «левые» могли бы попытаться донести до людей на Западе мнение остального мира о них самих и опровергнуть чувство превосходства и нравственной непогрешимости.

Если XX столетие не было веком социализма, оно было веком деколонизации, позволившей сотням миллионов людей избавиться от крайней формы угнетения. Можно представить, что начинающееся столетие станет веком конца американской гегемонии. «Иной мир» тогда станет реальностью, и, поскольку наши экономики лишатся выгод доминирования в международной системе, мы, возможно, сможем серьезно поговорить о социализме.

Жан Брикмон - профессор физики в Университете Лувена; член Брюссельского трибунала (совещательного органа по вопросу войны в Ираке); автор книги «Гуманитарный империализм. Права человека, право вмешательства, право сильнейшего?» (JeanBricmont. Imperialisms humanitaire. Droits de I'homme, droit d'ingerence, droit du plus fart, Bruxelles: Aden, 2005).

Le Monde Diplomatique - Россия

Примечания

1  Добавим к этому, что режим «красных кхмеров», свергнутый Вьетнамом в 1979 году, поддерживался Западом... Однако если иностранная интервенция и может обойтись без гуманитарных последствий, то это как раз относится к вьетнамскому вторжению.

2  См.: Jean Dreze and Amartya Sen, Hunger and Public Action, Oxford: Clarendon Press, 1989, c. 214-215.