Милтон Фридман, сыгравший ключевую роль в интеллектуальном оправдании политики сворачивания послевоенных реформ в области труда и социального обеспечения, проводившейся в интересах правящих классов, скончался.

Фридмановский неолиберализм – идея, что предприятия и рынки должны быть свободными, а если они не свободны, то правительства должны вмешаться и освободить их – был дважды воплощен в жизнь в чистом виде.

Первый раз это произошло в Чили, после другого 9/11 - 11 сентября 1973 года. Это был день, когда Августо Пиночет, при поддержке американских компаний, ЦРУ и Киссинджера, сбросил левое правительство Сальвадора Альенде.

Фридмановские интеллектуальные янычары, «чикагские мальчики», группа экономистов – классовых бойцов из чикагского университета, где преподавал Фридман, устремились в Чили давать советы новому военному правительству, как лучше претворять в жизнь экономическое учение («отними у бедного – отдай богатому») своего гуру и его закадычных друзей – Людвига фон Мизеса и Фридриха фон Хайека.

Национализация была пересмотрена, общественная собственность распродана, природные ресурсы открылись для беспрепятственной эксплуатации, а социальное обеспечение было приватизировано. Иностранные фирмы получили привилегированный статус, им гарантировалось право возвращения прибылей.

30 лет спустя неолиберализм припожаловал в Ирак, и снова при поддержке армии. 19 сентября 2003 года Пол Бремер, американский проконсул в Ираке, применил идеи Фридмана в стране, поставленной силой оружия под американское господство.

Бремер разработал билль о правах иностранного капитала, включавший такие права, как: право покупать иракские общественные предприятия; право владеть иракскими частными предприятиями; право на возвращение прибыли; право на владение иракскими банками; право на освобождение от пошлин и налогов на ввоз и вывоз капитала; право на низкие налоги. Чтобы обеспечить капиталу ещё и право на дешёвый труд, Бремер запретил забастовки в ключевых секторах экономики и серьёзно ограничил профсоюзы.

Неолиберализм обещал увеличить экономический рост, но провалился полностью. Даже тогда, когда неолиберальные идеи стали господствующими в конце 1970-х годов, темпы экономического роста снижались по всему миру.

Но в чем неолиберализм преуспел вне всяких сомнений, так это в уменьшении инфляции (путем увеличения безработицы) и в перераспределении богатства в пользу имущих классов. Другими словами, неолиберализм не сделал мир богаче, но он сделал богаче тех, кто наверху.

Был ли Фридман врагом девяти десятых человечества? Несомненно. Но мир изменился не благодаря его идеям.

Совсем наоборот, фридмановские неолиберальные идеи были вызваны из забвения (эти идеи появились в 1930-х годах и лежали невостребованными) потому что они как нельзя лучше совпали в тот момент с интересами богатейших капиталистических кланов, корпоративных директоров и банкиров, чьи политические и экономические интересы понесли ущерб от политики социального государства и кейнсианианства 1970-х.

Галопирующая инфляция уменьшала стоимость их состояний, сильные профсоюзы и прогрессивное налогообложение резали их капиталы по живому, а освобождение от колониализма лишало их прибылей за рубежом.

На советах директоров и в приватных клубах зрело мнение, что что-то надо делать…

Кейнсианство и социальное государство, ставшие возможными благодаря высоким темпам роста послевоенной экономики, окончательно изжили себя.

Неолиберализм предложил привлекательную упаковку для политики, которую правящие классы так или иначе собирались проводить в жизнь. Если бы Фридман не существовал, его бы придумали, т.е. кто-нибудь другой со сходными взглядами вылез бы из небытия на сцену, и был бы произведен в ранг интеллектуального титана, точь-в-точь как он.

Для придания солидности их взглядам, Фридман и фон Хайек были представлены к нобелевской премии по экономике. Награждение было инициировано банкирской элитой Швеции, группой, которая дружески улыбается всякому, кто говорит, что она и её братья по классу должны получить дополнительные привилегии.

Неолиберализм служил всего лишь оберткой, ширмой, за которой должны были происходить грабёж и жульничество. Совершенно ясно, что как только принципы неолиберализма входят в конфликт с классовыми интересами богачей, его немедленно выкидывают на свалку.

Рональд Рейган, выдававший себя за яростного поборника неолиберализма, на практике вовсе не собирался следовать неолиберальным принципам сокращения общественного сектора или урезания налогов.

Также не собирается следовать этим принципам и Джордж Буш, поющий гимны свободной торговле, поддерживая в то же время программу субсидирования и тарифных барьеров для защиты американских товаров в производстве стали, биомедицине, военной и космической отраслях.

Рейган поддерживал неолиберальную политику Пола Уолкера в качестве главы Федерального банка, наносил сокрушительные удары профсоюзам и разрушал трудовые отношения. Но, сокращая налоги для 20% самых богатых, он увеличивал их для остальных 80% - самое крупное увеличение налогов для самой большой группы населения в мирное время. Он делал это для финансирования мощного увеличения общественного сектора через рост военных расходов – средства на которые шли также за счет увеличения госдолга и колоссального роста бюджетного дефицита.

Инвестиционные банки, державшие правительственные ценные бумаги, а также военные подрядчики вроде «Боинга», «Локхид-Мартина» и «Дженерал Электрик» пожинали сочные плоды огромных правительственных заказов на бомбардировщики, крылатые ракеты и тому подобные дорогие военные безделушки. Все остальные платили по счетам.

Политика Рейгана не была неолиберальной, она была прагматически-капиталистической – помесь военного кейнсианства с монетаризмом, выведенная для того, чтобы решать насущные проблемы класса капиталистов на данном отрезке времени. Неолиберализм в чистом виде применялся только в отношении Третьего мира, там, где его проповедь свободного рынка, свободной торговли и свободного предпринимательства отвечала интересам западных инвесторов и ТНК.

Джон Уильямсон, один из учеников Фридмана, признавал, что тот неолиберализм, «который Соединенные Штаты продвигают заграницей, они не практикуют дома».

Через день после его смерти, утренняя газета, которую я получаю, поместила фотографию Фридмана на первой странице под заголовком: «Стойкий борец за свободу».

Хотя возможно он и был борцом за свободу, выходящую за пределы свободного рынка и свободы бизнеса, идеи Фридмана стали удобным оправданием стремления богатых семей, корпораций и банков к капиталистической свободе: свободе грабить и эксплуатировать.

Я рекомендую дополнительное чтение о неолиберализме: работу Винсента Наварро «Мировая классовая борьба» , а также книгу Дэвида Харви «Краткая история неолиберализма» (Oxford University Press, 2005).

Оригинал статьи находится: http://gowans.blogspot.com/

Перевод Ильи Иоффе