При чтении отчетов о суде над турецким романистом Орханом Памуком поражают две вещи. Во-первых, конечно, анахроничная жестокость турецких законов. Господин Памук, как и десятки других писателей и журналистов, преследуется за «очернение всего турецкого», что означает: он осмелился упомянуть убийства армян во время Первой мировой войны и убийства курдов в последние десять лет. Во-вторых, это потрясающая, совершенная тупость. Если и можно представить какой-либо способ превращения этих массовых истреблений в актуальный вопрос, то это суд над прогрессивным турецким романистом за их упоминание.

Готовясь к вступлению в ЕС, турецкое правительство откроет для себя, что другие члены ЕС изобрели более эффективные способы утаивания. Без юридического принуждения, не используя вопящие толпы, вытаскиваюште писателей из домов, мы выработали почти неограниченное умение забывать наши собственные зверства. Зверства? Какие зверства?

Когда турецкий писатель использует это слово, все в Турции знают, что он имеет в виду, даже если и рьяно отрицают это. Но большинство англичан только тупо на вас уставятся. Тогда давайте я вам приведу пару примеров – оба задокументированы не меньше, чем убийства армян.

В своей книге «Поздневикторианские холокосты» (2001) Майк Дэвис рассказывает о голоде, убившем от 12 до 29 миллионов индийцев. Он доказывает, что эти люди были убиты государственной политикой Великобритании. Когда засуха Эль Ниньо разорила фермеров на плоскогорье Декан в 1876, в Индии были достаточные запасы риса и пшеницы. Но вице-король лорд Литтон (наместник Англии – ред.) настоял на том, чтобы ничто не мешало экспорту зерна в Англию. В 1877 и 1878 в разгар голода торговцы зерном экспортировали 6,4 миллиона центнеров пшеницы. Когда крестьяне начали умирать, правительство приказало «всеми возможными путями препятствовать помощи голодающим».

Закон против благотворительных пожертвований от 1877 года запрещает «под страхом тюремного заключения частные благотворительные пожертвования, которые могут помешать процессу рыночного формирования цены на пшеницу».Единственной разрешенной благотворительностью в большинстве районов был каторжный труд, на который истощенных от голода не брали. В трудовых лагерях рабочие получали меньше пищи, чем заключенные Бухенвальда.

В 1877 ежемесячная смертность в лагерях составила 94% пересчете на год. Пока миллионы умирали, имперское правительство начало «вооруженные действия по взысканию налоговых недоимок, накопившихся во время засухи».

Деньги, отобранные у тех, кто мог бы с их помощью пережить голод, Литтон использовал для финансирования войны в Афганистане.

Три недавно вышедшие книги: «Британский ГУЛАГ» Каролины Элкинз, «Истории о повешенных» Дэвида Андерсона, «Паутина обмана» Марка Кёртиса, показывают как белые колонизаторы-поселенцы и английские войска подавили восстание «Мау-Мау» в Кении в 50-е годы. Выброшенные с лучших земель и лишенные политических прав члены племени кикую стали бороться организованно – и некоторые насильственно – против колониальной власти.

Британцы ответили заключением 320 тысяч в концлагеря. Большинство остальных – более миллиона – остались в «закрытых деревнях». Пленников допрашивали путем «отрезания ушей, сверления барабанных перепонок, бичевания до смерти, обливания парафином подозреваемых (которых затем поджигали), прижигания барабанных перепонок сигаретами».

Лицензия на убийство

Солдатам было сказано, что они могут стрелять в кого захотят, «лишь бы он был черным». Элкинз доказыввет, что более ста тысяч кикую были либо убиты либо умерли от болезней и голода в лагерях. Дэвид Андерсон документирует повешение 1090 подозреваемых в восстании: много больше, чем казненных французами в Алжире. И еще тысячи были массово казнены солдатами, которые утверждали, что те не остановились, когда им приказали. Это всего лишь два примера из как минимум двадцати зверств, организованных и проходивших под наблюдением английского правительства или колонизаторв-поселенцев; сюда входит, например, тасманский геноцид, использование коллективных наказаний в Малайе, бомбардировки деревень в Омане, грязная война в Северном Йемене, изгнание жителей Диего Гарсии. Некоторые из них могут дать толчок смутным, давним воспоминаниям для нескольних тысях читателей, но большинство не поймет о чем я говорю. Макс Хастингз на другой странице причитает об «относительном недостатке интереса» к преступлениям Сталина и Мао. Но мы хотя бы знаем, что они происходили.

В «Express» мы можем прочитать доводы историка Эндрю Робертса, доказывающего, что «подавляющее большинство своей полутысячелетней истории Британская империя была образцовой силой добра… британцы отказались от империи в основном без кровопролития, после попыток научить будущие правительства демократии и представительным учреждениям» (по-видимому путем заключения в тюрьму их будущих лидеров). В «Sunday Telegraph» он настаивает, что «Британская империя обеспечила поразительные темпы роста, хотя бы в тех местах, которым посчастливилось быть раскрашенным розовым цветом на глобусе» (Сравните это с главным открытием Майка Дэвиса, что «в Индии не было роста дохода на душу населения между 1757 и 1947», или со словами Прасаннана Партасарати: «рабочие южной Индии в XVIII в. зарабатывали больше, чем их английские собратья, и были больше уверены в завтрашнем дне»).

В «Daily Telegraph» Джон Киган заявляет, что «империя в ее последние годы стала очень великодушной и моралистической». Викторианцы «старались принести цивилизацию и хорошее управление в свои колонии и уйти оттуда, когда они больше не были там желанными гостями. Почти в каждой стране, помеченной красным на карте, они твердо этого придерживались».

Существует только один подлинный священный холокост в европейской истории (евреев-ред.). Все остальные можно отрицать, игнорировать или принижать. Как указывает Марк Кёртис, доминирующая система мышления в Британии «предлагает единственную концепцию, на которой держится все остальное – идею английского великодушия, как основы их политики… Критика внешней политики, конечно, возможна и нормальна, но в узких рамках, показывающих «исключения из» или «ошибки в», подтверждая правило – английское великодушие». Боюсь, что эта идея и есть подлинное «чувство своеобразия британской культуры», о потере которого причитает Макс. Чтобы заставить в это верить, не нужен судья или цензор. Владельцы газет просто заказывают статьи, которые хотят прочитать.

Вступление Турции в ЕС, подвергнутое опасности из-за суда над Орханом Памуком, требует не признания вины в зверстввх, а разрешения писателям бессильно выступать против них. Если правительство хочет, чтобы геноцид армян был забыт, оно должно отбросить цензурные законы и дать людям говорить все, что угодно. Нужно просто позволить Ричарду Десмонду и братьям Баркли скупить газеты страны, и прошлое их никогда больше не побеспокит.

Оригинал статьи находится по адресу: http://www.dawn.com/2005/12/28/int11.htm

Перевод Сергея Машненко