Борьба против оккупационных сил и их союзников в Ираке становится все более ожесточенной. Взрывы и столкновения, в ходе которых гибнут солдаты, офицеры, мирные жители происходят практически каждый день. Иракская тематика не сходит со страниц газет и экранов телевизоров, заслоняя при этом иные, не менее важные проблемы международных отношений, в частности, наглое давление Вашингтона на Тегеран, обвиняющийся в многочисленных прегрешениях, начиная от нарушения прав человека, заканчивая разработкой оружия массового уничтожения. Больше всего США беспокоит атомная программа Исламской республики Иран. Впрочем, последние 20 лет она не дает покоя не только им, но и Израилю, а также ведущим государствам Европейского союза в лице Великобритании, Франции и Германии. Позиция каждой страны несет отпечаток экономической и геополитической ангажированности правящих там элитарных группировок.

Париж полагает, что Иран имеет право на развитие ядерной энергетики, выражая готовность оказать помощь в данной сфере. Здесь действует холодный прагматизм и трезвый расчет. Планы мусульманского государства повысить суммарную мощность АЭС к 2020 году до 7000 МВт, использовать различные типы ядерных реакторов, создать систему добычи, переработки урановой руды оцениваются специалистами в 65-70 млрд. долл. Французские концерны вполне могут рассчитывать на эти деньги. В противном случае сумма достанется конкурентам, в том числе российскому «Атомстройэкспорту», завершающему монтаж оборудования на АЭС в Бушере.

Берлин на словах поддерживает позицию своего западного соседа, что неудивительно, учитывая высокий уровень военно-технического взаимодействия между Францией и ФРГ. Впрочем, дальше инициатив о возобновлении сотрудничества в ядерной сфере дело не идет. Ирану, например, не только не возвращают 100 тонн обогащенного и 390 тонн обедненного урана, хранящегося в Лингене, но и не дают разрешения перевезти его, кстати, полностью оплаченного, в Россию.

Лондон пытается усидеть на двух стульях: американском и европейском. С одной стороны над ним довлеют союзнические обязательства перед Соединенными Штатам и англосаксонская солидарность, с другой – наличие крупной и влиятельной мусульманской диаспоры в стране. Не стоит сбрасывать со счетов также скрытый антисемитизм британцев, не забывших коллизий создания Израиля после Второй мировой войны. Все это объясняет причину, по которой «туманный Альбион», поддерживая на официальном уровне инициативы госсекретаря США Кондолизы Райс, практически ничего не предпринимает для их реализации

Вашингтону и Тель-Авиву рассчитывать на экономическое сотрудничество с Ираном, естественно, не приходится. Рассматривая его в качестве главного звена «оси зла», они ставят под сомнение мирный характер разработок Тегерана в области высоких технологий, в том числе ядерных. При этом Белый дом не только не представляет никаких доказательств нарушения иранской стороной международных договоров, конвенций, протоколов, но и старательно обходит историю создания ядерной инфраструктуры ИРИ. И есть от чего, ведь ее основы закладывались задолго до исламской революции при активном иностранном участии. Так, в 1967 году США поставили в Тегеранский научно-исследовательский центр реактор мощностью 5 МВт, а затем и горячие камеры для производства плутония. Обнародованный в 1974 году шахом Мохаммедом Реза Пехлави план развития атомной энергетики, предусматривающий строительства 23 реакторов общей мощностью 20МВт, был разработан специалистами Стенфордского технологического университета. Возведение первого и второго энергоблока Бушерской АЭС осуществлялось немецкой фирмой «Сименс» и ее дочерним предприятием «Крафтверке юнион». Поставка оборудование в Исфаханский технологический центр для производства ядерного топлива проводилась французским «Фраматомом», американскими «Вестингауз», «Юнивак», «Ай-Би-Эм». В 1974 году правительство Франции одобрило сделку по продаже Ирану за 1 млрд. долларов 10-типроцентного пакета акций трикастанского газодиффузного завода по обогащению урана, принадлежащего консорциуму «Евродиф», совладельцами которого выступали испанская компания «ЕНУЗА», бельгийская «Синатом» и итальянская «Энеа». Тегеран тогда получил право выкупать продукцию завода и иметь полный доступ к обогатительной технологии. Вашингтон настойчиво предлагал шаху Пехлави согласиться на участие Исламабада в эксплуатации предприятий по производству топлива из американских ядерных материалов. Подготовка иранских научных кадров в области физики, биологии, ракетной техники проводилась в странах ЕС и Соединенных Штатах. Ни один американский или европейский политик не возражал против диверсификации Ираном своей энергетической базы.

Революция 1979 года и приход к власти аятоллы Хомейни внесли серьезные коррективы во взаимоотношения Ирана с партнерами по «атомному проекту», на который было уже затрачено свыше 10 млрд. долларов. В условиях политического давления Запада, торгового эмбарго, разрушительной войны с Ираком правительству ИРИ следовало ответить на вопрос о целесообразности развития ядерной энергетики, требующей огромных финансовых затрат. Широкомасштабные исследования показали невозможность экономического рывка и повышения благосостояния иранского народа, опираясь на нефтегазовую промышленность. Оказалось, что при сохранении объемов добычи углеводородного сырья на уровне 200 млн. тонн в год месторождения будут полностью выработаны к 2042 году. Кроме того, выяснилось, что рост использования органических ресурсов в качестве топлива внутри государства, приведет к резкому сокращению доходов от экспорта «черного золота». Эти два момента и определили окончательно судьбу АЭС. Ориентация же Исламской республики на достижение самодостаточности в обеспечении ядерным топливом произошла не из-за желания обладать атомным оружием – т.н. «последним доводом королей», а в силу геополитического ослабления России и коллизий с западными корпорациями, которым США создавали препятствия для выхода на иранский рынок. При этом ИРИ никогда не отказывалась от сотрудничества с МАГАТЭ, членом которой она стала еще в 1958 году. Специалисты данной организации незамедлительно получали доступ к интересующим их объектам по первому требованию. В пользу мирных намерений Ирана свидетельствовало также подписание 18 декабря 2003 года дополнительного протокола к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).

Позиция Тегерана сильно диссонировала с политикой Тель-Авива, на протяжении нескольких десятилетий спокойно развивавшего свою ориентированную исключительно на военную сферу ядерную программу.

Сейчас для производства оружейного плутония израильтяне используют два реактора на тяжелой воде, установку по переработке облученного топлива, три завода по обогащению урана, созданные и модернизированные при помощи французских специалистов. Израиль выступает единственным государством на Ближнем и Среднем Востоке, кто обладает полноценной «ядерной триадой».

К наземному компоненту «триады» относится американские ракетные установки «Ланс» (120 км), израильские MAP-290 (40 км), MAP-350 (150 км), созданная на базе французской МД-660 – «Иерихон-1» (480 км), модифицированные «Иерихон-2» (750 км), «Иерихон-2Б» (1800 км) и «Иерихон-3» (2400 км). По данным справочника «Милитари беланс», ракеты семейства «Иерихон» способны уничтожить цели в любой точке Египта, Сирии, Ирака, Йемена, Ирана и Ливии. Кроме того, промышленность производит ракетоноситель «Шавит», тактико-технические характеристики которого, позволяют использовать его не только в гражданских, но и военных целях. Эксперты Ливерморской национальной лаборатории в США полагают, что с помощью этой ракеты можно не только выводить на орбиту спутники типа «Офек», но и осуществлять доставку ядерной боеголовки весом около 800 кг на расстояние 4500 км, а при условии внесения изменений в конструкцию и на 7200 км. То есть Израиль обладает потенциальной МБР. Морской сегмент СЯСпредставлен тремя новейшими немецкими дизель-электрическими подводными лодками класса «Дельфин», оснащенными помимо торпед крылатыми ракетами «Габриэль-3», которые способны нести ядерную боеголовку мощностью 60 килотонн на дальность до 600 миль. С учетом радиуса автономного хода, составляющего 2000 миль, эти субмарины могут нанести удар по всем странам акватории Средиземного, Красного и Аравийского морей. Не менее серьезным элементом «триады» выступают ВВС, где носителями ядерного оружия являются 49 истребителей-бомбардировщиков F-16D «Файтинг фалкон», вооруженных ракетами израильского производства с дальностью полета около 1300 км.

Не стоит забывать также и о том, что на вооружении израильской армии находятся артиллерийские системы, например 175-мм САУ М107 «Ромах», в боекомплект которых входят боеприпасы, содержащие ядерные заряды.

Таким образом, в отличие от Ирана, военно-политическое руководство Израиля имеет реальные, а не мифические возможности нанесения ядерного удара по странам-соседям, не опасаясь, учитывая мощную систему ПВО, их ответной реакции.

Существует несколько сценариев развития ситуации вокруг национальной ядерной программы Исламской республики, каждый из которых рассчитан на разные временные рамки и комплексное сочетание внутренних и внешних факторов.

Радикально оптимистический

Иран полностью демонтирует в Натанзе, Араке и Карадже оборудование, соглашается на создание совместного с Россией предприятия по обогащению урана, ратифицирует Дополнительный протокол МАГАТЭ и признает право Израиля на существование. В свою очередь страны «европейской тройки» (Франция, Великобритания, Германия) и США предоставляют пакет предложений по установлению торгово-экономического сотрудничества с Тегераном, отменяют ограничения на экспорт туда высоких технологий и вооружений. Германия, подтверждая курс на сотрудничество, перевозит 100 тонн обогащенного и 390 тонн обедненного урана, хранящегося в Лингене и оплаченного еще в эпоху правления шаха М.Р.Пехлеви, в Российскую Федерацию для последующей его поставки в Исламскую республику.

Данный вариант событий вероятен в ближайшие 3 года при смене руководства Ирана и США, нормализации отношений между Израилем и Палестиной, усиления позиций России в нефтегазовой сфере.

Умеренно оптимистический

Иран продолжает придерживаться практики добровольного сотрудничества с МАГАТЭ, не препятствуя специалистам Агентства проводить мониторинг ядерных объектов. Правительство ИРИ не ставит под сомнение соглашение о возвращении в Россию отработанного топлива с Бушерской АЭС, предлагает реальный план создания на своей территории предприятия с международным статусом по обогащению урана. Темп реализации концепции полного замкнутого ядерного топливного цикла резко снижается. Китай и Российская Федерация активизируют взаимодействие с Ираном в рамках строительства нескольких легководных реакторов. Со своей стороны Франция, Германия, Великобритания официально отказываются от идеи обсуждения национальной энергетической программы Ирана в Совете Безопасности ООН, перестают формулировать обвинения в адрес президента М.Ахмадинеджада в политических и этических категориях.

Реализация соответствующего сценария возможна на протяжении 2 лет при условии отсутствия у Ирана, во-первых, идеи вступить в клуб мировых держав благодаря обладанию ракет малой и средней дальности с ядерными боеголовками; во-вторых, финансовых и интеллектуальных ресурсов для прорыва в области атомной энергетики.

Пессимистический

Исламская республика заявляет о полном прекращении сотрудничества с МАГАТЭ, прерывает переговоры с «европейской тройкой», возобновляет программу обогащения урана, выходит из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). США требует рассмотрения сложившегося положения в ООН. Совет Безопасности вводит ограничения в области политического и экономического сотрудничества с ИРИ. Правительство Ирана принимает решение сократить поставки нефти на рынок, что ведет к резкому росту цен на нее.

Развитие данной цепочки событий реально в ближайшие 1,5 года при условии наличия у Соединенных Штатов фактов, подтверждающих военный характер иранской ядерной программы, выдержки президента М.Ахмадинеджада и его ближайшего окружения, а также позиции России и Китая.

Катастрофический

США при молчаливом одобрении Израиля наносит комбинированные ракетно-бомбовые удары по объектам Ирана. Исламская республика перекрывает Ормузский пролив, через который идет основной поток нефти с Ближнего Востока в Западную Европу, Соединенные Штаты, Японию и Китай. В мусульманских государствах происходит активизация террористической деятельности, выступления против правящих там политических режимов. НАТО пытается развернуть полномасштабную военную операцию с целью восстановления экспорта «черного золота» и предотвращения краха мировой экономики.

Данный сценарий вероятен в течение 2 лет, если Тель-Авив и Вашингтон сумеют добиться абсолютной поддержки американцев и израильтян, а Тегеран – сплотить иранский народ перед угрозой военного вторжения.

Для России непосредственную опасность представляет только два варианта: радикально оптимистический и катастрофический. При реализации первого конкуренты США и ЕС в области высокотехнологичной продукции будут выдавлены с перспективного иранского рынка. Осуществление второго чревато сломом всего курса российской внешней политики. Ей придется делать выбор между исламом и Западом. Не трудно догадаться какой он будет при наличии «немца в Кремле». В большей степени интересам России отвечает умеренно оптимистический сценарий. Он не только предполагает сохранение «status quo» Ирана, но и дает промышленно развитым странам, особенно Соединенным Штатам, время на создание механизма улаживания претензий к ним со стороны новых ядерных и «пороговых» государств. Пессимистическое развитие событий, чреватое резким повышением цен на нефть, не способно отрицательно сказаться на экономике и социальной сфере Российской Федерации. Главное, чтобы государство жестко контролировало олигархов, постоянно пытающихся повысить цены на углеводородное сырье на внутреннем рынке.