11 мая 2006 года

После того, как король Махендра (отец нынешнего короля Гуанендры) и его Королевская Армия Непала (КАН) свергли правительство в 1960 году, первый демократически выбранный премьер-министр Непала Б.П. Койрала спрашивал себя в тюремном дневнике: «совместима ли демократическая система в Непале с преобладанием КАН?» Спустя полвека демократического движения в Непале, вопрос остается открытым. Загипнотизированные близостью к королю, непальские демократы снова и снова впадали в амнезию, удобную и добровольную. Но так или иначе вопрос был задан, и на него дан отрицательный ответ массовыми восстаниями и ежедневной борьбой угнетенных.

Как виднейший революционный вождь Непала Прачанда заявил сразу после королевского государственного переворота в феврале 2005 года: «В конечном счете, так называемый манифест короля от 1 февраля не только разоблачил бессилие реформизма в непальской политике, он также разбил вдребезги коллективную летаргию парламентской политики.» Хотя восстановление старого парламента снова угрожает возобновлением «коллективной летаргии», политически активные непальские массы зорко следят за парламентскими уклонами. Кроме созыва конституционной ассамблеи, вопрос о контроле за КАН – решающий (и вносящий раскол) в ходе непальской демократической революции.

Эта армия – решающая сила, стоящая за предательством демократических чаяний непальского народа за более чем полвека. Тем не менее, как марксист-маоист Бабурам Бхаттараи справедливо заметил: «каждый, знакомый с военной наукой, знает, что победа или поражение конкретной армии в конечном счете зависит больше всего от ее социально-классовой базы и политических целей.» И «феодально-реакционную природу королевской армии и полную гегемонию над ней правящей семьи Шах-Рана можно оценить по тому, что из 30 главнокомандующих с 1835 года, 26 принадлежали к правящей семье Шах-Рана, а 4 – к семье их верных придворных Тхапа-Баснет. Так что нет сомнений, по крайней меря для прогрессивных и современно мыслящих, что нынешняя борьба в Непале есть не что иное, как борьба за конец вековой феодальной тирании и за продвижение настоящей демократии, подходящей для 21 века.»

КАН была главным «саботажником», «при подстрекательстве некоторых иностранных держав» (с которыми мы все знакомы) в каждых мирных переговорах в Непале. Ее испытанный метод саботажа – безумные массовые бойни мирных жителей под предлогом защиты солдат против революционеров, пока мирный процесс продолжается. В 2003 году «самой серьезной провокацией была бойня 19 безоружных активистов армией в Дорамба (Восточный Непал) в самый день начала 3-го раунда переговоров 17 августа». И снова, совсем недавно, 29 апреля, накануне приведения к присяге Г.П. Койрала в результате массового восстания, «КАН расстреляла мирное собрание компартии (маоистской)... Вертолет КАН поливал пулеметным огнем массовое собрание, созванное в джунглях рядом с деревней, где собрались около 10 000 мирных жителей.»

КАН, бесспорно, важная проблема, поскольку она загнана в угол, не видя никакого будущего для себя без монархии. Иностранные державы, вооружавшие реакционную армию, уже проводят встречи с ее командующим и другими чинами, спрашивая, чего те желают.

Недавний визит заместителя госсекретаря США по делам Южной Азии Ричарда Баучера – наглядный пример. Он не встретился с королем, оказавшимся в форменной осаде, а предпочел прямо встретиться с командующим КАН Пияр Джанг Тхапа.

3 апреля на пресс конференции после этой встречи, Баучера спросили, считает ли он, что «КАН должна иметь решающую силу в будущем, а не парламент.»

Баучер ответил: «Я не думаю, что использовал слова решающая сила, но я сказал что-то в этом роде. Я думаю, что у армии будет очень важная роль. Армия должна помогать защищать государство, она должна помогать защищать государство против угроз. Она также должна быть способна ввести прекращение огня, и поддерживать его. Так что я хотел быть в курсе дел в армии, и посмотреть, прежде всего, поддерживает ли она политический процесс, поддерживают ли они гражданских руководителей в Непале, и во-вторых, поговорить о том, как они видят свою задачу в будущем, и как, когда гражданское руководство желает этого, мы можем поддержать их в будущем.»

Ничего себе способ провозглашения контроля гражданского руководства над КАН! Американский чиновник наносит официальный визит прямо командующему армией, чтобы узнать его волю и намерен ли он поддерживать политический процесс или нет, вместо того, чтобы просить правительство обеспечить контроль над КАН.

Однако в этом нет ничего неожиданного, поскольку посол США Джеймс Мориарти, после соглашения из 12 пунктов между маоистами и парламентскими партиями в прошлом году, сделал своей главной задачей сохранение КНА в неприкосновенности. Он из кожи вон лез, чтобы привлечь к этому умеренных и колеблющихся демократов и бывших премьер-министров как Г.П. Коирала или Чер Бахадур Деуба, которые также вовсю использовали КАН для подавления воли народа до недавнего времени. Как Мориарти Конан-Дойля – суперзлодей и «Наполеон преступного мира», посол США снова и снова пытался заставить демократов, лишенных «здравого смысла» Мориарти, постичь важность сохранения КАН. В одной из своих тошнотворных речей, которые он сам называет «провокационными», он назвал КАН «единственным мыслимым источником защиты «партий»», несмотря на хорошо известный факт, что армия никогда не уважала самозванных демократических лидеров.

Если можно извлечь урок из истории империалистических интервенций США и их поддержки военных диктаторов, мы можем быть уверены, что США отчаянно надеются избежать в Непале повторения того, что произошло в Никарагуа, где революционеры распустили армию Сомосы. Даже после поражения сандинистов в 1990 сандинисткая армия оставалась армией народных масс и важнейшим двигателем демократизации (несмотря на ослабление ее революционного характера). Как бывший командующий Хоакин Кудара Лакайо сказал в 2000: «Несмотря ни на что, сандинистская революция привела к свободным выборам и демократии, и сандинистская народная армия стала национальной армией Никарагуа. Впервые в истории Латинской Америки, армия, рожденная как партизанская сила и возмужавшая как часть правительства, стала национальной армией без политической окраски.» Несмотря на то, что правящая элита Никарагуа покончила с важнейшими завоеваниями сандинистской революции, и армейская верхушка полностью включена в государственный аппарат, революционное прошлое офицеров и портреты Сандино в штабах все еще пугают США и местные господствующие классы. Очевидный вопрос глобальной гегемонии таков: что сделает армия, когда новый радикализм Латинской Америки достигнет Никарагуа? Ясно, что никарагуанская реальность не дает покоя параноикам-империалистам. Поэтому достижение преждевременного разоружения маоистов, без уничтожения «К» в КАН – главная цель международного империализма и его местных лакеев.

Только таким путем можно добиться демобилизации революционного духа угнетенных в Непале, поднятого десятилетней народной войной, которая политически обновила все слои общества. Имприалисты боятся, что подьем красной угрозы в этом предположительном болоте мирового капитализма развеет мираж новых азиатских «чудес», которые давно подпирали свои чудеса за счет этого «болота». Если борьба за демократию на каждом уровне увенчается успехом в Непале, и «маоизм 21 века» сумеет открыто организовать пролетариев, полупролетариев и бедных крестьян, классовая борьба может распространиться на весь регион, учитывая «множество потенциальных добровольцев для маоистских армий и других видов сопротивления мировому капитализму», как сказал Алекс Каллиникос.

Оригинал находится на http://www.zmag.org/content/showarticle.cfm?ItemID=10248

Перевод с английского Аллы Никоновой