(Отрывки)

Продолжение, начало здесь

Сур

В понедельник утром я отправился на юг, выскользнув из дома так, чтобы родители ничего не успели заметить. Я оставил им записку, что я уехал в городок Сур (Тир), чтобы там записаться в ряды добровольцев и помогать беженцам. Это действительно было одним из возможных сценариев в моих замыслах.

В тот день Израиль бомбардировал все дороги от Сидона на юг, но поездки все еще были возможными - через импровизированные небольшие дороги между деревнями. Я на такси добрался до города Газийе, но там шофер остановился и отказался ехать дальше. Уже наступила ночь, и я очень осторожно шел по тротуару, надеясь, что мимо будет проезжать какая-нибудь машина. Отовсюду раздавались звуки бомбежек и взрывов, но машины так и не было ни одной - целый час. И вдруг я увидел «скорую помощь» скаутов Аль- Риссалы. Я остановил ее и спросил, куда они держат путь. Мне ответили, что едут они в институт Джамаль Амель в Суре, и согласились взять меня с собой.

«Скорая» везла запасы обезболивающего и морфина для больниц Сура, и шофер начал рассказывать мне, что он там видел». Там есть такие раны, с которыми мы еще никогда не сталкивались, а некоторые трупы совершенно обуглены, хотя никакого огня рядом и в помине не было. Они используют запрещенное химическое оружие в своих бомбардировках. « Эта новость меня не удивила, Израилю не впервой пользоваться фосфорными снарядами или напалмом, или другими запрещенными видами оружия. По дороге мы заехали в район, который называется Хавш: «скорая» должна была оставить там медикаменты в наскоро созданном полевом госпитале. Оттуда мы по небольшой дороге направились в Базурийе, на южной стороне холмов, и там мы проехали мимо нескольких машин, в которые попала бомба. Медбрат остановил машину и позвал меня с собой, посмотреть, нет ли раненых. Трупы все еще сидели в машинах. Было темно, но было хорошо видно, что они совершенно почерневшие. Один мужчина сидел за рулем своей машины совершенно обугленный, хотя сама машина не горела, и даже водительское сиденье было неповрежденным - совершенно ясный знак применения запрещенного химического оружия.

Мы продолжили путь и приехали в Базурийе, и там я решил, что лучше будет сразу добираться до Ханина (Ханин - родная деревня автора, на самом юге Ливана - прим переводчика), вместо того, чтобы оставаться в районе Сура. Но как туда добраться, мне пока не было ясно. Я пошел пешком на восток и приблизился к Вади Джилу - области, где живут мои дяди. Я направился к их домам, и тут вдруг как из-под земли передо мной выросли два вооруженных человека: «Что ты тут делаешь, брат?» - спросил один из них, глядя на меня недоверчиво. Я сразу понял, что передо мной - бойцы сопротивления. «Я приехал к родственникам»- ответил я. «Здесь никого нет, кроме нас; все остальные уехали. Ты из какой семьи?» спросил человек. «Абу Джахья». «Из Ханина?»- спросил он, и я кивнул. Очевидно, он знал мою семью и после этого стал разговаривать со мной более приветливо. Они пригласили меня пойти с ними, мы вошли в какой-то дом, где сидели еще люди. Это оказались члены движения Амал 1 , а не бойцы Хезболлы. Они пили чай в комнате, освещенной свечами, и все были вооружены автоматами АК-47.

Меня представили лидеру группы, некому Абу Ахмаду, мужчине лет 50, маленькому и крепкому, с короткой бородкой. Он сидел на полу и пил чай, его автомат Калашникова - рядом… Абу Ахмад приветствовал меня и попросил мои документы. «На всякий случай, в наше время, сам знаешь..» Я дал ему свое ливанское удостоверение личности, он посмотрел и вернул его мне с улыбкой. «Я знаю твоего дядю Абу Мохаммеда, и он мне много рассказывал о тебе и о том, чем ты занимаешься в Бельгии. Это здорово, что в эти трудные дни ты вернулся домой». Он налил мне чаю и спросил, какие у меня планы. «Я хочу в Ханин, в нашу деревню», - сказал я не без колебаний, потому что не знал, возможно ли вообще добраться сейчас так далеко на юг.

Он глубоко вздохнул, посмотрел в землю, немного помолчал прежде, чем снова посмотреть мне в глаза. «Туда добраться не так легко. Сопротивление считает всю эту область военной зоной и никого туда не пускает, даже членов Хезболлы, которые не оттуда родом и не входят в бригаду Наср 2 » «Но я же здешний, разве я не могу вернуться домой? Разве мы должны покинуть наши дома в принудительном порядке?» - горячо воскликнул я. Я не мог себе представить, что они не пустят меня в родную деревню, неважно, военная это зона или нет. «В принципе, тебе можно в деревню, если у тебя там есть дом, а он у тебя там есть, понял?» Я кивнул. После чего он взял свою рацию и заговорил в нее: « Абу Ахмад- Хазину. Отвечайте, прием». Ответ пришел сразу; «Хазин на связи, слышу хорошо, прием» «У меня есть посылка, один ящик. Когда придет почтальон, прием» «Завтра ночью, мы зайдем к тебе в 9 часов вечера, прием».

«Все в порядке», - сказал он мне с улыбкой,- «Но тебе придется остаться с нами до завтрашнего вечера. Днем передвигаться совершенно невозможно, особенно нам. Они даже медработников расстреливают, что уж говорить о нас…» » Кто меня туда доставит?» «Наши братья из отделения связи. У нас тоже есть свои люди в пограничной зоне, все местные, из тамошних деревень. Они помогают сопротивлению там, охраняют деревни. Мы каждую второю ночь посылаем им туда передачу».

Я был рад, что не только члены бригады Наср, оказывается, там были, и сразу же представил себя в родной деревне в подобной роли. Из разговоров в тот вечер с моими новыми знакомыми было ясно, что у сопротивления имеется хорошо разработанная стратегия, предполагающая, что каждую деревню и каждый город будут защищать местные жители, и требующая, чтобы все они оставались в своих родных местах. Под «всеми» я здесь подразумеваю всех членов сопротивления и других организаций….Единственное исключение делалось для членов бригады Наср и других элитных подразделений. Это профессиональные солдаты, и они родом отовсюду и размещаются везде, но в основном, конечно, вблизи от границы. Они обеспечивают сеть сопротивления и наносят враду наиболее тяжкие удары. Среди них - и противотанковые бригады, и артиллеристы, и ракетчики, отвечающие за запуск ракет. Они осуществляют его системетически и под строгим контролем - после того, как получают соответствующий приказ от политического руководства сопротивления.

Была уже почти полночь, часть бойцов Амал отправилась спать, а другие - в караул наружу. Я не спал и включил свой телефон, чтобы послать родным эсэмеску и успокоить их, что со мной все в порядке. Абу Ахмад попросил меня не включать телефон дольше чем на 5 минут за 1 раз, чтобы ограничить возможность нашего обнаружения. Я сказал ему, что и так экономлю батарейку и не собираюсь его включать больше чем на 5 минут.

В комнате стало тихо, за исключением храпа нескольких бойцов, но снаружи раздавался гром, словно в летнюю грозу. Только это была не природа, а вражеские бомбы, падающие с неба, да время от времени - залпы «Катюш», освещающие небо, куда они взметались, чтобы передать врагу наше сообщение :«Ты не сможешь спать спокойно, пока будешь продолжать терроризировать и убивать наших детей и мирных людей!» Каждое действие вызывает реакцию, и иногда действие и противодействие сливаются в замкнутый круг, который трудно прорвать. Но кто должен прорвать его? Тот, кто защищает свою страну от прямой агрессии и уничтожения? Или же агрессор?

В конце концов я тоже заснул на несколько часов, а разбудил меня сильный взрыв. Израильская ракета упала в 500 метрах от нас. Я услышал крики, люди занервничали. Абу Ахмад заговорил в свою рацию, но никто ничего не расслышал, все говорили сразу. Когда все немного успокоилось, мы поняли, что ракета попала в дом, в котором, к счастью, никого не было.

Звук израильских дронов приближался к нам, и всех попросили сидеть тихо, а занавески в доме оставить задернутыми. Дрон пролетел очень близко, с типичным для него неприятным жуэжанием пропеллера, и внезапно мы услышали приближающуюся еще одну ракету, за которой последовал взрыв, не такой громкий, как предыдущий. «Они попали в наш автомобиль,»- сказал человек, которыи вошел к нам в дом минут через 15 после полета дрона. «Никто не ранен?» - спросил Абу Ахмад. «Нет, только машину уничтожили. Мы уже услышали дрон и сразу же выскочили из нее и спрятались в кювете. Через минуту после этого прилетела ракета»- сказал человек, пытаясь отдышаться. «Но я не знаю, где Али. После взрыва я его больше не видел, хотя из машины он вышел вместе со всеми нами. Возможно, он еще где-то прячется» .»Не надо тебе было сюда приходить,»- сказал Абу Ахмад разочарованно,- »Это против устава. Так ты можешь выдать наше местонахождение. Али, скорее всего, действует по уставу».

Человек замолчал и смотрел в пол, пока ему подавали воду. Абу Ахмад снова взял в руки рацию: «Абу Адмад- Джаберу, прием».»Говори, Абу Ахмад, прием». «Возможно, наше расположение стало известно врагу благодаря пришедшему. Он вошел пару минут назад через обычную дверь. Возможно, дрон заснял на пленку его вхождение. Мы немедленно покидаем это место». «Понял»,- поступил ответ, и меня поразила мысль, что мы были буквально как птичка перед лапами кота. Если дрон действительно заснял этот факт, это означало, что в любой момент могла начаться атака с воздуха или артиллерии. На дроне установлены небольшие ракеты, которые выводят из действия машины или отдельных людей, но для бомбардировки зданий они не эффективны. Поэтому возможно, что координаты нашего здания были переданы дальше, и F-16 уже были на пути к нам, чтобы нас разбомбить. Счет шел буквально на минуты.

Люди начали собираться, а я все не мог себе представить, как мы сможем выйти наружу, чтобы не быть еще раз замеченными беспилотным самолетом, но я последовал за другими, не задавая вопросов. К моему удивлению, мы направились вовсе не на улицу, а через отверстие в стене оказались в другом доме. Мы влезли там в своего рода колодец, в котором нам пришлось на несколько секунд нырнуть под воду. Там, под водой, было другое отверстие, и мы вылезли через него в другой колодец, который перешел в туннель длиной в несколько сотен метров,- и вот так, вдруг, мы оказались еще в одном доме, ни секунды не проведя при этом на улице.

Мы вошли через туннель, мокрые и грязные, а там нас ждала другая группа. Этот дом был меньше и старее, чем первый, и нас в него набилось слишком много, человек 30. Я поискал место на полу, где бы можно было прилечь, и тут почувствовал усталость и голод. Но мне было неудобно просить кого-то о еде. Все ждали, когда взорвется дом, из которого мы ушли, но бомбардировки так и не было. Через пару часов стало ясно, что дрон, видимо, не заметил нашего гостя, и наш «переезд» был излишним, но лучше уж было перестраховаться.

Атмосфера в доме была дружеская, люди пытались убить время игрой в шахматы и рассказом анекдотов. Через пару часов нам принесли-таки поесть, жареную курицу с чесноком и лимоном, сдделанную как надо, по всем правилам. «Бойцы, которые хорошо питаются, лучше справляются со стрессом», - сказал с улыбкой Абу Ахмад.- «Не беспокойся, за тобой все равно приедут ночью, в любом случае. Но если ты передумаешь, не стесняйся сказать об этом» - добавил он. Его слова навели на меня сомнения. Может, действительно передумать? Нет, я все-таки поеду в свою деревню, ничего! Я еще не знал, что я там буду делать, но чувствовал, что должен был туда вернуться.

Точно около 9 часов мы услышали машину на улице, и Абу Ахмад позвал меня, было пора. «Твой транспорт подан», - сказал он. Он пожал мне руку и на всякий случай спросил меня, отключен ли мой мобильник. «Да, конечно.» Он проводил меня до машины. На улице я увидел 2 старые «Вольво». От одной из них к нам приблизился человек и подал мне и Абу Ахмаду руку. «Куда ему?» «В Ханин, эо родственник нашего брата Абу Мохаммеда, так что побереги его»

«Вольво» отправился в путь с 5 пассажирами, не зажигая фар. Вторая машина за нами была чем-то нагружена, и в ней был только шофер. Дорогу в темноте было плохо видно, но шофер, казалось, знает ее по памяти. Он ехал так быстро, словно мы были на шоссе. Время от времени он делал обьезд - между домами, или где-нибудь останавливался минут на 5. Он совершенно сконцентрировался на дороге и ни словом со мной не обмолвился. Другие пассажиры в машине тоже оказались молчаливыми, - я думаю, что все мы очень нервничали, понимая, что езда на машине в тот момент была так опасна для жизни. Я узнал подьезд к Бинт Джмейлю, и там другие пассажиры вышли, а вторая машина остановилась. Как из воздуха появились несколько человек в военной одежде и начали разгружать ящики из второго «Вольво», а машина, в которой был я, немедленно отправилась в путь, с одним только мною и с шофером.

(продолжение следует)

Примечания

1  Движение Амал- шиитская мусульманская демократическая партия, пользующаяся популярностью на юге Ливана, вторая после Хезболлы по величине шиитская партия Ливана. Хезболла образовалась после раскола в Амале в 1982 году, и большинство членов Хезболлы раньше были членами Амала, в том числе - и сам Хассан Насрулла.

2  Бригада Наср - элитное военное подразделение Хезболлы, состоящее из около 3000 профессиональных военных. Они прекрасно натренированы и хорошо снаряжены и считаются одним из лучших боевых подразделений в мире.