Коммунизм – какое слово! Сколько в нем заключено!

(Сергей Михалков)

Нет, что не говори, а в последнее время появляется все больше поводов для оптимизма. Почти два десятилетия капиталистических «реформ» в нашей стране начинают приносить плоды. Не в смысле становления какого-то «хорошего» капитализма, нет, конечно. Я имею в виду ощутимые положительные сдвиги в общественном сознании. Вконец измотавшись под натиском буржуазной пропаганды, оно, под влиянием неумолимой действительности, потихоньку начинает склоняться в сторону социалистической идеи. В нем наметился, если воспользоваться терминологией опального олигарха М.Б.Ходорковского, «левый поворот». Левая, социалистическая и даже коммунистическая идея приобретают все большее число сторонников, и, что особенно радует, в среде людей интеллектуальных и преуспевающих. Особо продвинутые и разбирающиеся социологи и политологи всерьёз заговорили даже о «революции среднего класса»! И как же можно не соглашаться со столь компетентными экспертами? В самом деле, ведь редко какой политик сегодня не любит поговорить о социальной справедливости, о «благосостоянии народа», посокрушаться о «катастрофической пропасти в доходах различных частей населения». Чуют гады, куда ветер дует! Но самые большие надежды внушают прогрессивные настроения интеллектуального сообщества. Ведь кому, как ни ему предстоит возглавить предстоящий прорыв России в социализм. Вот, к примеру, как-то включаю телевизор, а там популярный «знаток» г-н Друзь разъясняет аудитории, что коммунизм – это единственная альтернатива и без него никуда! Как же тут не радоваться, как не предвкушать грядущий ветер перемен?

Пребывая в таком радужном настроении, встретил я как-то одного своего приятеля и поделился с ним оптимистическими мыслями по поводу положительных сдвигов в политическом сознании среднего класса. Приятель – неисправимый догматик и упертый сталинист – воспринял мои восторженные излияния скептически:

«Какая ещё ко всем чертям революция среднего класса? Ты что, опупел вконец? Для перехода к социализму и коммунизму должны созреть объективные предпосылки, необходима диктатура пролетариата. Эти твои политологи – шарлатаны, провокаторы и агенты империализма! Ух, эта левацкая кодла, была бы моя воля, я бы её…».

«Знаю, знаю» - перебил я его – «будь твоя воля, ты бы всем дал кайло в руки и отправил на Беломорканал. Но ты даже не замечаешь, как ты безнадежно устарел со своими сталинистскими замашками. Сегодня на дворе совсем другие времена стоят. Люди за последние пару десятилетий почувствовали вкус свободы, их больше не заставишь ходить строем. Нынешняя молодежь день и ночь сидит в Интернете, читает не как мы с тобой в своё время – «Краткий курс» да «Малую землю» - а Альтюссера, Маркузе и Хомского. Она взыскует справедливого общества, но в то же время, не приемлет авторитарных методов перехода к такому обществу!»

Приятель бросил на меня недобрый взгляд, и мы разошлись каждый по своим делам…

Признаюсь, этот разговор несколько поколебал мою уверенность в скором триумфе социализма и коммунизма в России. Но лишь до поры до времени. До того момента, как зайдя на сайт Коммунист.ру (а куда же еще обращаться по вопросу о коммунизме?), я обнаружил там статью Андрея Майкова под интригующим названием «Что делает нас коммунистами?». «И в самом деле» - подумал я – «что?»

Сразу скажу, что эта статья стала для меня настоящим откровением – я проглотил её на одном дыхании. Оказывается, дело вот в чём. В современном мире все левые делятся на истинных и не истинных. Истинные левые называются - лефтисты. В принципе, достаточно просто быть последовательным лефтистом - и ты уже крутой радикал, практически революционер, даже если ничего такого радикального и революционного не совершаешь. Лефтисты строго следуют системе лефтистских идеалов и обитают (т.е. «консолидируются») в прекрасной и далекой «области far left». Как и положено истинным левым, лефтисты «не ищут копеечных компромиссов», живут с «открытым сознанием», а посему, вне зависимости от практики, «их мировоззрение непременно коммунистично». Т.е. они и только они – лефтисты – обладают истинным и, я бы добавил, сакральным знанием о коммунизме и, как легко догадаться, лишь им одним должно быть позволено растолковывать простому люду «что такое – быть коммунистом». Как же определяют лефтисты, что такое есть коммунизм? Прежде всего, коммунизм – естественная потребность души. Ну, это-то как раз понятно, что естественная. А дальше начинается самое главное. Оказывается, коммунизм – чертовски привлекательная штука! При нем не надо будет работать (или почти не надо), будет много-много товаров (изобилие), много секса и вообще всяческой свободы. И при нем не будет таких неприятных вещей, как тяжкий труд, аскетизм, пуританская мораль, униформизм, коммунальность, нищие духом, восточные деспотии и ангажированные социальные науки. В общем, жизнь у всех будет как у мультимиллиардера Прохорова, выехавшего в развлекательное турне по Франции, с той лишь разницей, что никакая буржуазная полиция к вам не прицепится с идиотскими претензиями, а «олигархические СМИ, оболванивающие массовое сознание» не будут ханжески стыдить вас аморалкой и расточительством.

Прочитав и поняв суть манифеста лефтизма, я пришел в состояние, как бы это поточнее выразиться - восторженного нетерпения. Я понял, что отныне не смогу далее продолжать жить по-прежнему, потому что безумно хочу в этот самый коммунизм. Хочу немедленно. I want it all and I want it now! Дайте мне билет в один конец до станции far left!

Впрочем, по мере угасания восторга стали появляться вопросы. Пройдемся по некоторым пунктам «манифеста»:

«Лефтистская агенда не может исчерпываться поднятием зарплат на 5% при инфляции в 10% и удорожании жилья в два раза.

В этой ситуации давно назрела консолидация прогрессивных сил в области "far left". Консолидация людей, ищущих максимальной реализации лефтистских идеалов, а не копеечных компромиссов. Таких людей я осмелюсь назвать коммунистами, независимо от расхождений по частным вопросам».

Естественно, для «лефтистской агенды» было бы крайне унизительно и оскорбительно разменивать себя на такие «частные вопросы», как несоответствие заработной платы росту цен. С этим невозможно спорить. Ведь поиски «копеечных компромиссов» могут и вовсе не оставить сил на «максимальную реализацию лефтистских идеалов»! Но вот для рабочего и профсоюзного движения борьба за достойную оплату труда – занятие не только почетное, но и абсолютно необходимое. Выскажу крамольную мысль: возможно, эта борьба даже более необходима, чем «консолидация в области «far left»». Ибо она, в отличие от высокоинтеллектуальных и чрезвычайно прогрессивных, но совершенно пустых и бесполезных разговоров о «коммунизме», способствует сплочению рабочего класса и росту его сознательности.

«Коммунизм не является культом прошлого (советского, первобытнообщинного или какого-либо ещё). Наоборот, это идеология устремлённая в будущее и предполагающая критический анализ исторического опыта, в том числе своего собственного».

Оно, конечно, все мы против «культа прошлого» и за «ностальгию по настоящему». Но, с другой стороны, когда это настоящее погрязло в реакции и мракобесии, когда будущее покрыто неопределенностью, когда приходится бороться за сохранение хоть каких-то, пусть даже внешних, черт «проклятого прошлого» ради того, чтобы сегодняшний день выглядел немного достойнее – задумаешься, а так ли вреден «культ прошлого»? И что за «идеологию, устремленную в будущее», могут создать люди, которым советское прошлое так же «по барабану» как первобытнообщинное и «какое-либо ещё»…

«Коммунизм не является идеологией коммунальности. Наоборот, он ставит одной из центральных задач обеспечение прайвеси для каждого, а с другой стороны – эмансипацию от предзаданных социальных кластеров в пользу индивидуализированной системы социальных связей в глобальном коммуникативном пространстве».

Грубая проза жизни: представления того или иного человека о «светлом будущем» во многом определяются его социальным происхождением (т.е. пардон, бэкграундом). Выходец из рабоче-крестьянской среды, простоватый Никита Сергеевич Хрущёв, не мог представить себе коммунизма без горячих лепёшек. Рафинированному московскому интеллектуалу эпохи торжествующего неолиберализма одних лепешек мало - он готов отправиться в светлое коммунистическое завтра лишь при условии, что ему будет обеспечена неприкосновенность «прайвэси». Именно прайвэси, а не какой-нибудь пошлой буржуазной «частной жизни». От словосочетания «частная жизнь» веет холодком надменности и отчужденности, оно вызывает в памяти одноименный глянцевый таблоид, пошлую телепередачу с постаревшим «обаяшкой» Молчановым в роли ведущего, да ещё «проклятого частного собственника в зеленых, синих, белых «Жигулях»». Видать, недостаточно укоренился капитализм в русской «культурной матрице»… Другое дело – прайвэси. Это словечко, во-первых, красиво и вкусно звучит (почти как фар-лефт). Во-вторых, оно источает спокойное достоинство, тепло и уют: утонченный джентльмен вальяжно устроился в мягком кресле напротив камина, глядит на потрескивающий огонь, закуривает сигару. Ноги укрыты шерстяным пледом. Играет негромкая музыка. Неспешно идут в голову мысли о чем-нибудь возвышенном – о смысле жизни, о замысловатых изгибах человеческой истории, о коммунизме… И чтобы ни одна собака в этот блаженный момент не посмела лезть со своими «копеечными проблемами» и «предзаданными социальными кластерами»! Не дай бог, кто-то вздумает нарушить священное прайвэси!

«Коммунизм не считает идеальной моделью общества восточную сатрапию, терроризирующую собственных подданных. Преследуя целью максимизацию всеобщего блага, невозможно не признавать, что одним из первейших его условий является защищённость гражданина перед собственным государством».

Восточная сатрапия – это очень плохо. Гораздо хуже сатрапии западной. Она не щадит собственных подданных, безжалостно их терроризируя. Западная – щадит и не терроризирует. Это вам любой школьник на пальцах объяснит. Но как быть в том случае, если какой-нибудь «восточный сатрап» вдруг, в перерыве между терроризированием собственных граждан, пожелает защитить их от благотворной экспансии «сил демократии и свободного рынка» и тем самым сберечь несколько сотен тысяч жизней – например иракских, иранских, палестинских? Не стоит ли тогда его поддержать, даже если это слегка повредит «цели максимизации всеобщего блага» и чуточку отдалит долгожданный час прихода коммунизма? Вопрос отнюдь не праздный…

И, наконец, ряд вопросов общего плана. Почему, рассуждая на столь волнующую и высокую тему, как «идеалы коммунизма», надо так немилосердно коверкать великий и могучий русский язык? Какая нужда толкает умных и эрудированных авторов, как левых так и не очень, переходить с языка Пушкина и Толстого, Ленина и Шолохова на убогий и малопонятный наукообразный «пиджен рашен»? За какие грехи мучают они своих читателей всеми этими «дискурсами», «кластерами», «акторами» и прочими «агендами»?

Андрей Майков роняет в своём ЖЖ такую фразу: «гуманитарный дискурс в СССР был ужасен в своей убогости». Не знаю, что автор имел в виду под «гуманитарным дискурсом в СССР»: Горького, Эренбурга, Ильенкова, тартускую школу семиотики или переполненные стадионы на поэтических вечерах? А может быть, он сводит весь этот злополучный «дискурс» к передовицам газеты «Правда» брежневских времен? Хотя и они на фоне нахрапистой желтизны, малограмотности и инфантилизма нынешней «свободной публицистики» выглядят вполне пристойно… Но, допустим, прав Майков – «гуманитарный дискурс» в Советском Союзе был никудышен и убог. Пусть так. Что же нам предлагают взамен? А вот что: напыщенное, наукообразное пустозвонство и рабское копирование внешних форм западной общественной мысли. Вместо того чтобы внятным языком обсуждать собственную повестку дня наша левая интеллигенция с энтузиазмом импортирует чужие «дискурсы» и «агенды». Раболепно обезьянничая, делает «евроремонт» своей интеллектуальной каморки, пытаясь добиться хотя бы отдаленного сходства с «башней из слоновой кости», в которой с таким комфортом устроились почтенные дяди и тёти на передовом Западе. А тем временем, за комически-заумным трепаком о «коммунизме», «правильном социализме» и т.п. бездарно растрачивается драгоценный ресурс великой демократической традиции русской культуры. Бывшая когда-то плотью от плоти своего народа, левая российская интеллигенция самозабвенно «огораживается», превращаясь в безобидную экзотическую секту «лефтистов».