Оглавление

...За окном автобуса хлещет проливной дождь. Он начался еще вчера вечером и лил, не переставая, всю ночь: недаром июль и август в Корее - это сезон дождей. А мы сегодня едем в корейский совхоз «Ренгбан» в деревушке уезда Ончон неподалеку от западного побережья КНДР.

Начнем с того, что совхоз этот - самый обыкновенный, а не какой-то образцово-показательный. Мои спутники по поездке в КНДР, бельгийские коммунисты и профсоюзные активисты, несколько лет назад взяли над ним шефство. Дело в том, что Ончон находится в зоне, наиболее пострадавшей от катастрофических наводнений, последовавших за тайфуном, пронесшимся над КНДР в 1997 году. Как раз в тех местах, где, согласно западной прессе, люди «умирают от голода» и «есть случаи каннибализма».

«Мы побывали здесь вскоре после случившейся природной катастрофы», - вспоминает мой спутник Жеф Боссаут. – «Видели рисовые поля, затопленные соленой морской водой, рис на которых был обречен. Но никто не умирал здесь от голода - здесь не тот общественныи строй, чтобы вот так просто позволить людям умереть! Потом мы приезжали сюда еще раз - в то время, когда наша пресса продолжала описывать ужасы «голода в Корее». Вернувшись домой, я в интервью честно рассказал о том, что видел здесь своими глазами. Видели бы вы, какую истерику подняли наши средства массовой информации! «Боссаут смеет утверждать, что в Корее кукуруза - в человеческий рост, а рисовые поля зеленеют!» Даже вызвали меня в мой профсоюз на работе, чтобы сделать мне внушение за «прокорейскую пропаганду». Когда я показал им фотографии, замолчали...»

Я взглянула за окно нашего автобуса. Рисовые поля действительно зеленели, а кукуруза действительно была в рост человека и даже выше. Естественно, никто из писак, вопивших об «ужасах северокорейского голода», сам в этой стране побывать не удосужился...

Вдоль дороги, даже в самых глухих местах, были высажены цветы. А вдоль полей росла местами гигантская конопля - и никто не обращал на нее внимания. Мама рассказывала мне, что в ее детстве у нас в России она тоже росла повсюду, ее семенами кормили птиц - и никто не подозревал, что это наркотик, и что ее можно использовать для подобных целей. И здесь, в Корее была та же советская невинность людей, которая меня так подкупала. Люди были такими привлекательными - своей простотой, естественностью, скромностью, трудолюбием... Казалось, они жили единой жизнью с окружающей их природой. В чистых реках здесь можно и купаться, и мыться, и даже стирать одежду при необходимости. Дороги не безупречны, но во всяком случае, лучше провинциальных российских. И машин достаточно, но не через край; что такое автомобильная пробка, здесь людям, к счастью, неведомо....

Ребятишки, с удовольствием бродившие по лужам, махали нашему автобусу рукой. По деревенским улицам вместе с ними бегали собаки, на которых никто не бросался, «чтобы их сьесть». А крестьяне, работавшие в поле, пользуясь небольшой паузой в дожде, присели позавтракать прямо на железнодорожных рельсах (там было более-менее сухо, по сравнению с рисовыми полями, а поезда здесь ходят редко, и такое сидение на рельсах можно встретить часто. Теперь я поняла, почему поезд, проезжая по Корее, так часто издает предупредительные гудки! И еще вспомнилось мне увиденное в интернете фото девушки, отдыхающей вот так же на рельсах - с подписью под ним «бездомная девушка в Северной Корее»... Сами вы бездомные, господа продажные писаки!)

...Директор совхоза, сильный мускулистый мужчина выского роста с загорелым бронзовым лицом энергично трясет наши ладони в рукопожатьи своими мозолистыми трудовыми руками Совхозники встретили нас как старых друзей. И немудрено - это уже 4-ый визит сюда моих бельгийских товарищей. Здесь их хорошо знают и помнят.. Они помогли совхозу в приобретении компьютеров, материалов для местной школы и многого другого - и сейчас тоже приехали не с пустыми руками. Продолжают бельгийцы и сбор средств на покупку для совхоза нового белорусского трактора. Хотя в совхозе имеется 38 тракторов, тракторный парк частично устарел, и необходимы новые машины.

В совхозе насчитывается около 3500 жителей. Он был создан в 1974 году на землях, отвоеванных у моря в результате строителства Западноморского гидрокомплекса, отгородившего море от побережья, до которого отсюда всего 10 километров. Выращивают в совхозе в основном рис - начиная с этого года он обеспечивает все окрестные кооперативы семенным материалом. В результате наводнения 1997 года пострадали не только рисовые посевы, но и сама деревня: дома были разрушены, все пришлось восстанавливать. Почву, засоренную морской солью, пришлось промывать речной водой. Однако никакие трудности не остановили трудолюбивых корейских крестьян, которым из-за нехватки горючего в связи с наложенными на КНДР экономическими санкциями приходится зачастую каждое утро добираться на работу в поля за многие километры пешком или на велосипедах. И сегодня поселок восстановлен и выглядит так, что любо-дорого посмотреть!

Здесь имеется собственная амбулатория, с аптекой, родильным отделением и изолятором для больных и работают 5 врачей, а также зубной врач и акушерка. И это - на всего 3500 человек! Имеются свой детский сад и средняя школа. Мы посетили все эти заведения, и я не могла опять-таки не сравнить увиденное на селе в Корее с российскими селами - с давно уже, еще с 70-х годов заброшенными, покинутыми людьми нашими деревнями, где зачастую и магазина-то нет, а не то, чтобы детского сада или больницы.

Какой контраст с КНДР!

Здесь действительно делается все возможное, чтобы создать труженикам села нормальные условия для жизни и работы, чтобы не приходилось за всем ездить в город. Главная улица села вымощена, да и на боковых улочках нет такой непролазной грязи, как в деревнях российских.

Детский сад совхоза потряс меня чистотой и порядком, а корейские дети - своими музыкальными талантами. Дети произвели на нас совершенно неизгладимое впечатление. Когда перед нами выступали их ровесники в столице, мы думали, что, возможно, перед нами какие-то особенно одаренные дети. Но оказалось, что даже в отдаленной от Пхеньяна деревушке они такие же талантливые, а их образованию и развитию уделяется такое же внимание, как в лучших детских садах столицы! После того, как перед нами выступили дети, их воспитательницы решили тоже от них не отставать - и спели для нас хором песню под аккордеон

В школу мы попали во время обеденного перерыва. На обед дети ходят домой, оставляя при этом в школе свои портфели. Не знаю, как вас, а меня это тоже поразило, потому что не могу себе представить, чтобы еще даже в 70е годы в СССР можно было вот так, спокойно оставить в школе свои вещи и куда-то отлучиться... На стене классов висели доски почета, причем с указанием не только на отличников: все ученики класса были распределены по местам, согласно их успеваемости. Не очень-то приятно кому-то быть в классе последним, но зато есть хороший стимул подтянуться....

Одна из женщин в нашей группе - по профессии учительница, и она привезла в школу много учебных материалов, авторучек, карандашей, фломастеров... Ее, естественно, очень интересовала здешняя учебная программа. По ее словам, программа по математике и другим точным наукам здесь намного превосходит по сложности преподаваемое для детей такого же возраста в бельгийских школах. Меня, знакомую с системами образования в СССР и в западных странах, это нисколько не удивило. Удивило другое - на столе я заметила учебник, который, по словам нашего гида, в переводе именовался «Основы морали, этики и поведения в обществе». И это - для 3-4 классов средней школы! Может быть, таким ранним обучением данному предмету и можно обьяснить примерное поведение корейских школьников и их самодисциплину, которой западные школьные учителя (и все общество в целом!) могут только позавидовать?

Потом крестьяне пригласили нас к себе на обед - на стол были поданы не только традиционные корейские кушанья, но и персики, арбузы, дыни и прочие фрукты и овощи, выращенные ими самими. Оказывается, корейцы едят помидоры не с солью, как мы, а с сахаром!

Из 3500 жителей поселка работой на полях занято около 1000 человек. Работа в полях ведется бригадами в 10-12 человек, на каждую бригаду выделяется около 10 гектаров полей. Директор ежегодно избирается на крестьянском совете; он должен для этого получить не менее 60% голосов. План работы совхоза составляется совместно директором, секретарем парткома и главным агрономом и обсуждается до его принятия со всеми совхозниками. Совхозники получают вечернее сельскохозяйственное образование. На помощь в уборке урожая в совхоз приезжают рабочие, студенты и солдаты из городов, как это было и у нас в советское время. Жилье и электричество предоставляется совхозникам государством, дом они могут передать своим детям по наследству. За хорошую работу они получают премию.

Двое из моих спутников, побывавшие практически на всех континентах, в КНДР оказались впервые - и смотрели на все, широко раскрыв глаза. «Дома нам постоянно твердят, какая эта нищая страна. Какая нищета, что вы?! Вот в Уганде, где у людей вообще ничего, совершенно ничего нет - это нищета! А здесь, смотрите - все хорошо одетые, сытые, дети все ходят в школу, больницы прекрасные... Если бы у угандийцев была возможность выбрать такую жизнь, уверен, что они бы были только счастливы!» - сказал мне с восхищенным удивлением в голосе один из них. «Да и 80% россиян, пожалуй, тоже!»- подумалось мне.

Все на этой земле шло своим чередом - трудились на полях крестьяне и солдаты, шли по домам после учебного дня школьники... И так хорошо, так радостно было видеть все это!

Я заметила, что рядовой западный турист подсознательно обычно едет в другие страны чтобы убедиться в том, что «а у нас лучше», «ой, сколько у меня всего есть по сравнению с ними» - и радоваться этому. Ему это нужно для самоутверждения, как певцу Кобзону - накладка на лысой голове. Видно, иначе радоваться, без того, чтобы насмотреться на чужие злоключения (а еще ему приятнее, когда у него просят милостыню, хотя на словах он может это и отрицать!), у него не получается - нечему. И для таких туристов Корея окажется как холодный душ. Да, «у них» нет «Мерседесов» последней марки или мобильников - но этого для такого туриста недостаточно, чтобы вновь испытать привычный короткий оргазм при мысли о собственных вещевых запасах дома. Потому что здесь он нутром почует, что для этих людей его «сокровища» - не главное, что ему здесь не завидуют. И от этого его радость меркнет на глазах.

«Когда наши корейские знакомые побывали у нас на Западе, мы, признаемся, подумали: «Ну, они точно попросят у нас в стране политического убежища, когда увидят все, что у нас здесь есть! Грузинские коммунисты так в свое время и сделали. А корейцы наши - молодые, образованные, языки знают, здесь не пропадут!” И каково же было наше удивление, когда они были в совершенном ужасе от увиденного и не могли дождаться, когда вернутся домой! «Улицы здесь грязные, по ночам шум, вокруг какие-то пьяные, наркоманы, женщины собой торгуют... Как вы можете жить в таких условиях?» И мы не нашлись, что им ответить... Магазины на них впечатления не произвели!», - рассказали мне мои спутники.

Без комментариев...

...Дождь тем временем наконец-то прекратился, хотя небо оставалось облачным. Мы сердечно попрощались с гостеприимными хозяевами и отправились обратно в Пхеньян - через город Нампо и посетив на обратной дороге Западноморскую плотину, сделавшую возможным земледелие в этих местах.

На прощание крестьяне приглашали нас приехать к ним снова на следующий год. «Посмотрите, как мы отстроим деревню! Еще краше будет!» И я верю, что так оно и будет.

...До следующего года, гостеприимные крестьяне Ренгбана!