(продолжение, начало здесь)

Франк Виллемс вот уже 25 лет изучает происходящее в Китае. Он является активным членом общества дружбы Бельгия - Китай. Он работал в сфере экономических и торговых связей между двумя странами и посетил Китай более 40 раз. Сейчас он вот уже год как живет там. Мы встретились с ним во время его короткого отпуска в Бельгии.

Китайские гастарбайтеры в собственной стране

- Есть ли в Китае по-настоящему бедные?

- Самые низкие доходы - у выходцев из сельской местности, которые вынуждены уезжать в города, где они заняты на неквалифицированной работе. По сути, это мигранты в собственной стране. Они живут на окраинах городов в трущобах, в старых домах, из которых выехали местные жители, и которые теперь дешево сдаются. Они живут большими группами в маленьких домах, как это бывает с мигрантами и у нас в стране. Таких людей в Китае от 100 до 150 миллионов - из 600 миллионов горожан. Это значительная по размерам группа.

В Шеньяне большая часть таких работников получает минимальную зарплату в 60 евро, в других местах - возможно, меньше того. На стройках мигранты зарабатывают больше, до 100 евро в месяц. В этом секторе много работают сверхурочно, и есть противоречивые сведения о том, как эта работа оплачивается. Об этом пишут в газетах. У этих мигрантов почти не остается денег, но они должны хоть что-то посылать своей семье. Они зачастую буквально живут на своем рабочем месте. Например, в ресторанах и магазинах зачастую сзади имеется пристройка, где за занавеской стоят несколько кроватей. На стройках это бараки с двухярусными постелями или летом -палатки.

- Могут ли мигранты рассчитывать на социальное обеспечение в собственной стране?

- По законодательству положение внутренних мигрантов - особое: официально они продолжают жить в своих деревнях. И все права они имеют там, а не в городе. Но система социального обеспечения организована на городском уровне, деньги на социальное обеспечение находятся в городских кассах, и это затрудняет положение внутренних мигрантов и их право на пользование социальной системой, так как официально они там не живут. Если они больны, им приходится платить полную цену в городских клиниках. Если они хотят привезти в город свою семью, им придется посылать своих детей в дорогие частные школы. Поетому они зачастую организуют свои собственные школы, которые стараются содержать так дешево, как это только возможно.

- Бывает ли такое, что внутренних мигрантов насильно депортируют обратно в деревни?

- Я сам такого не замечал. Но они обычно ездят домой 1-2 раза в год, обычно в начале октября, или на китайский Новый год, или на 1 мая, на неделю. Многие едут домой, некоторые больше не возвращаются или возвращаются спустя некоторое время, ибо с транспортом там дела обстоят неважно. Внутренние мигранты живут все-таки лучше в городах, чем им было бы в деревне, иначе бы они в города не приезжали. Они также откладывают деньги на черный день, немсотря на проблемы с оплатой сверхурочных и низкие зарплаты. Иногда они получают всю зарплату целиком только по окончании работы на объекте. Это приводит к многочисленным проблемам: работодатели часто говорят: «Я сейчас не могу тебе заплатить, заплачу позже, вот тебе аванс...».

Китайский профсоюз

- Защищает ли профсоюз права этих людей?

- Работать с внутренними мигрантами профсоюзы начали 2-3 года назад. Раньше они не были членами профсоюза, сейчас уже более 50 миллионов их объединены в профсоюз. Никто не знает точно, сколько внутренних мигрантов в стране, 100 или 150 миллионов. Так что примерно 1/3 или половина из них состоят в профсоюзах. Число членов профсоюзов быстро растет - очевидно, что внутренние мигранты осознают преимущества такого членства.

- А как обстоят дела с профсоюзами в других секторах?

- До 2002 года профсоюзы были в Китае скорее социальной службоы, чем организацией, борющейся за права трудящихся. Все изменилось с появлением частных фирм в 90е годы: почто все мелкие и средние государственные предприятия были приватизированы, и нужда в классическом профсоюзе резко возросла. Пять лет назад были изменены профсоюзные уставы, теперь профсоюз может вести переговоры о коллективном трудовом договоре с работодателями, а если надо, и организовывать забастовки. Сначала это оставалось в теории, но постепенно вошло и в практику. Сейчас профсоюзы насчитывают 150 миллионов человек. При поддержке правительства они могут оказывать на фирмы больше давления, чем бельгийские профсоюзы. Поэтому в фирмах с большим числом работников -членов профсоюза забастовки бывают не так часто. Спонтанные забастовки и акции протеста чаще всего происходят в фирмах, в которых профсоюзные ячейки еще не созданы.

- Какие важные победы профсоюзов вы можете назвать?

- Были символические дела, самое известное из которых - дело Wal-Mart, когда профсоюзу удалось создать свое отделение в этой крупнейшей в мире сети супермаркетов. В американской корпорации, которая играет важнейшую роль в китайском экспорте и тем самым хотела шантажировать китайское правительство. Wal-Mart повсюду в мире яростно борется против создания профсоюзов. Китай - это единственная страна, которой удалось заставить Wal-Mart принять как факт создание в ней профсоюза. Теперь это же «угрожает» другим антипрофсоюзным корпорациям - таким, как Kodak, Kentucky Fried Chicken, а также и китайским частным фирмам. Недавно я читал, что Kentucky Fried Chicken, ресторанов которой в Китае очень много, заставили сделать значительную прибавку к зарплате временным работникам и работающим на полставки студентам.

- Как относится к профсоюзам государство?

- Власти выступают за социальный мир и гармонию и говорят, что в настоящее время в Китае нет никаких антагонистических противоречий между рабочим классом и капиталистами. В данный момент мы должны позволить им работать вместе в целях развития, развитие на сегодня является высшим приоритетом. Мотивация этого такова: Китай - все еще недоразвитая страна Третьего мира, и развитию экономики в первую очередь должен быть предоставлен зеленый свет. Государство пытается играть роль посредника в отношении предприятий и проповедует гармонию. Но стремление к гармонии не безгранично. Когда другая сторона гармоинию нарушает, против нее могут быть приняты меры - желательно, конечно, в виде предупреждений. Во время демонстраций и других акций протеста власти предпринимают меры - из страха перед беспорядками. Есть и разогнанные демонстрации, и лидеры, которых сажают в тюрьму , как, например, было в Шеньяне в 2001 году. Тогда безработные протестовали из-за слишком низких компенсаций, полученных ими в ходе закрытия предприятий, а некоторые чиновники извлекали личную пользу из приватизаций. Эта коррупция привела к крупным демонстрациям в Шеньяне, где на улицы вышли тысячи людей. Речь шла тогда и о крупных предприятиях. Постепенно дело это было урегулировано государством. Бургомистр и другие чиновники были отправлены в отставку и сурово наказаны за коррупцию. Но, с другой стороны, и 4 руководителя забастовки были приговорены к 4 годам тюремного заключения, - к настоящему времени они уже должны быть на свободе.

- Вы лично беседовали когда-нибудь с представителями профсоюза или партии?

- У себя на работе, в университете, я с профсоюзом не сталкиваюсь. Он там, конечно, должен быть, но я его не вижу. Коммунистическая партия же, напротив, действует очень активно и всем заметна. Офис секретаря парткома находится рядом с кабинетом декана. У меня такое впечатление, что власти у него больше, чем у декана (кстати, это бывший декан, который пошел на повышение, став партийным секретарем). На факультете раз или два раз в месяц проходят партсобрания, на которых обсуждается положение дел в коллективе. Я беседовал с партийным секретарем, и он изложил мне курс партии- так, как он обозначен в официальных документах. Когда я продолжил расспрашивать его об общих политических вопросах, он сказал мне: наша работа здесь как членов партии- это подавать пример другим, как надо работать, работать более усердно, чем остальные. Во всем университете только 5 или 6 освобожденных членов партии. Секретарь парткома факультета - не освобожденный, он профессор, работает на полную ставку, а партийной работой занимается в свое свободное время. Освобожденные члены, по его словам, занимаются политикой профессионально. Я с ними еще не встречался, хотя много беседовал с преподавателями и студентами, являющимися членами партии и партийного молодежного движения. Я узнал об этом, когда их просто об этом спросил. Глубоких политических дискуссий я с ними не вел. Обычно они говорят, что вступили в партию потому, что хотят сделать что-нибудь более полезное для страны. Возможно, среди них есть и карьеристы, этого я с точностью сказать не могу. Однако чтобы стать членом китайского комсомола, надо быть отобранным другими студентами, включая беспартийных. В процессе предварительного отбора кандидатов в члены партии могут принимать участие все студенты.

- Что думает и о чем говорит рядовой китаец?

- Я пробую учить китайский язык, но это чертовски трудно. Мне трудно говорить с людьми. Но без проблем - с теми в университете, кто знает английский, так что я все-таки беседовал с достаточным количеством китайцев. Очень бросается в глаза уверенность в завтрашнем дне. Многие китайцы считают, что их страна будет развиваться, займет важное место в мире, и это улучшит их жизнь, и т.п. Но много и неуверенности. Раньше родители инвестировали в образование для детей под девизом «наши дети будут жить лучше нас». Но число студентов в системе высшего образования за менее чем 10 лет выросло в 4 раза. Обладателей университетских дипломов стало много, и такой диплом больше не гарантирует блестящей карьеры. С этим было покончено года два-три назад: теперь стало гораздо больше конкуренции среди желающих получить хорошую работу. Вскоре будет в Китае так же, как у нас: люди с высшим образованием будут вынуждены довольствоваться работой ниже своего уровня. Я встречался со многими старшекурсниками, которые лишены оптимизма и с беспокойством смотрят в будущее. Крестьяне тоже начинают сомневаться, стоит ли так усердно сберегать деньги для высшего образования своим детям. При этом надо сказать, что по моим данным, крестьянского происхождения - только около 10% студентов. Большинство из них - горожане, дети членов партии или бизнесменов. Несомненно, среди студентов наблюдается сильная социальная поляризация. Многие не доверяют политикам, о коррупции говорят постоянно.

- А что они думают о внутренней политике?

- Почти все они очень доверяют в этой сфере своему правительству. Президент и премьер очень популярны. Новое правительство, находящееся у власти с 2002 года, считается лучше предыдущего. Это можно услышать повсюду. Нынешние власти откорректировали политический курс, поставили новую цель: реализацию гармоничного общества, то есть, покончить с тем, когда экономический рост провозглашался первой необходимостью, за счет всего другого. Теперь говорят: кроме экономического роста, необходимо позаботиться и о социальных отношениях, о людях с низкими доходами, создать социальную сеть, в особенности думать об окружающей среде, и.тп. Это пользуется большим успехом у населения. До 2002 года экономика была жесткой: каждый - за себя. Это хорошо, что правительство это ныне корректирует. Глубже этого разговоры о политике обычно не заходят.

- Много ли в Китае дебатов о социализме и капитализме, о том, в каком направлении развивается страна?

- Социализм, капитализм - большинство людей в университете склонны рассматривать это как одно и то же. Они по-прежнему в обязательном порядке изучают марксизм, курсы эти не изменены. Он базируются на старых текстах и не излагают, какова их связь с современным миром или с современным положением в Китае. Два года назад ЦК партии велел разработать новые учебники, но до этого до сих пор не дошли руки. Для них марксизм остается теорией, мало применимой на практике. В повседневной практике можно увидеть, что Китай перешел на рыночную экономику. От плановой экономики отказались, и Китай приватизировал все предприятия, за исключением самых крупных, и продолжает это делать. Они знают, что правительство говорит: «Краткорочно будет необходим сильный частный сектор. Это повысит рентабельность и улучшит развитие» Когда такое слышишь от правительства, это, конечно, порождает путаницу, особенно в головах молодых людей. Мое мнение - в идеологическом плане это очень рискованный шаг. Как можно быть уверенным, что еще через 100 лет они вообще вспомнят, что их целью вообще-то было построение социализма? Это может привести к тому, что общетсво сойдет с рельс из-за идеологической слабости. Такая опасность весьма реальна.

- Ну, а международная политика? Велик ли интерес к ней?

- По сравнению с тем, что было 20 лет назад, у китайцев выросла уверенность в себе. Они знают что Китай прочно занял место на мировой карте и станет мировой державой. 20 лет назад они еще смотрели снизу вверх на Америку и Европу, но теперь это прошло. Они очень горды тем, что в Китае будут проводиться Олимпийские игры. К этому очень готовятся. Китай хочет показать миру, на что он способен. Пекин к 2008 году должен стать образцовым городом, Шеньян, кстати, тоже- там тоже будут проводится олимпийские соревнования, матчи по футболу. Строятся стадионы, новая линия метро. И юг Шеньяна, где будут проводится соревнования - самый современный район в городе.

(окончание следует)

Перевод Ирины Маленко