Конституционные реформы в поддержку социалистического проекта президента Чавеса потерпели поражение на референдуме. Преимущество противников реформы оказалось крайне ничтожным: 1.4% из 9 миллионов голосовавших. Результат серьезно искажается тем фактом, что 45% электората воздержались от участия в референдуме – это значит, что только 28% имеющих право голоса венесуэльцев высказались против прогрессивных преобразований, предложенных президентом Чавесом. Хотя голосование нанесло тяжкий удар по попыткам Чавеса освободиться от нефтяной зависимости и капиталистического контроля над стратегическими секторами экономики, это не отменяет 80% большинства в законодательной ветви власти и не ослабляет прерогатив исполнительной власти. Тем не менее, победа правых, пусть и с незначительным перевесом, уже наделяет их хоть каким-то подобием власти и влияния, придает дополнительный импульс их попыткам сокрушить социально-экономические реформы президента Чавеса, скинуть его правительство и\или принудить его пойти на поводу у старых элит.

Внутренние дебаты в чавистском движении, а также среди оппозиционеров, уже начались. Несомненно, главным предметом обсуждения должен стать вопрос, почему более 3 миллионов избирателей, отдавших свои голоса за Чавеса на выборах 2006 года (когда Чавес набрал 63% голосов), не пошли голосовать на референдуме. Правым удалось заполучить лишь 300 тысяч дополнительных голосов. Даже если предположить, что эти голоса пришли от разочаровавшихся сторонников Чавеса, а не от сагитированных представителей среднего класса, то все равно остается 2.7 миллиона чавистов, воздержавшихся от участия в референдуме.

Диагноз поражения

Как только вопрос социалистической трансформации ставится во главу повестки дня государства, как это сделал Чавес в случае с конституционными поправками, тут же все силы правой реакции и их «прогрессивные» последыши из рядов средней буржуазии объединяют свои силы и забывают о прежних разногласиях и межпартийных сварах. Сторонники Чавеса встретили на своем пути широкий спектр разномастных врагов, за каждым из которых стоял влиятельный срез власти.

Перечислим их:

• Многочисленные агентства американского правительства (ЦРУ, AID, NED и работники посольства США), а также их подрядчики – НПО, рекрутированные студенты, индоктринационные программы, редакторы газет и рекламщики в СМИ, американские ТНК и Торговая палата (оплатившие анти-референдумную пропаганду и уличные выступления).
• Главная венесуэльская ассоциация бизнесменов FEDECAMARAS, торговые палаты и оптовые торговцы, влившие миллионы долларов в античавесовскую кампанию. Эти силы поощряли отток капиталов из страны, затоваривание складов с готовой продукцией и черный рынок с целью вызвать дефицит товаров первой необходимости.
• Более 90% частных СМИ приняли участие в непрерывной, злобной пропагандистской кампании, не гнушавшейся самых отборных сортов лжи – включая истории о том, как правительство начнет отбирать детей у родителей и отдавать в государственные школы (американские СМИ повторяли всю самую скандальную ложь – без единого исключения).
• Вся католическая иерархия от кардиналов до пастырей местных приходов использовала все свои ресурсы для ведения пропаганды против конституционной реформы. Более того, некоторые священники превратили свои церкви в центры организации правого насилия, что привело в одном из случаев к убийству прочавесовского нефтяника, выступившего против правой уличной акции.

Лидеры антиреформистского квартета смогли подкупить и привлечь на свою сторону небольшие сектора «либерального» крыла прочавесовской фракции в Конгрессе, несколько губернаторов и мэров, а также ряд бывших леваков (некоторые из которых были смелыми партизанами лет 40 тому назад), экс-маоистов из группы «Красный флаг» (Bandera Roja) и нескольких троцкистских профсоюзных и сектантских лидеров. Существенное число социал-демократических академиков (Эдгардо Ландер, Хайнц Дитрих) нашли мелкие оправдания для своей оппозиции эгалитарной реформе, придав интеллектуальный лоск грубой пропаганде элиты своими умными рассуждениями на тему чавесовской «диктатуры» и «бонапартизма».

Разномастная коалиция, возглавленная венесуэльской элитой и американским правительством, занималась пережевыванием одного и того же тезиса: Поправка об отмене ограничения на перевыборы президента, приостановление некоторых конституционных прав в чрезвычайных случаях (как, например, военный путч и локауты 2002-2003 годов), назначение региональной администрации и переход к демократическому социализму – все это является частью заговора с целью насаждения «кубинского коммунизма».

Правые и либеральные пропагандисты превратили отмену ограничений на перевыборы (практика, принятая чуть не по всему миру) в «захват власти» «авторитарным-тоталитарным-властолюбивым» тираном – об этом без конца твердили все частные венесуэльские СМИ и их коллеги в США - CBC, NBC, ABC, NPR, New York Times, Los Angeles Times, Washington Post и т.д. Поправка, предоставляющая президенту чрезвычайные полномочия, была вырвана из контекста поддержанного США военно-гражданского переворота и локаута 2002-2003 годов, элитного рекрутирования и вторжений колумбийских батальонов смерти (2005 год), похищения венесуэльского гражданина колумбийской тайной полицией (2004 год) в самом центре Каракаса и открытых призывов к военному путчу бывшего министра обороны Бадуэля.

Каждый из секторов антиреформистской коалиции сосредоточился на работе с различными группами, обращаясь к каждой из них с особыми посланиями. США занялись рекрутированием и обучением студентов для уличных боев, направив сотни тысяч долларов через AID и NED на программы «организаций гражданского общества» и «разрешения конфликтов» (не обошлось без черного юмора) в той же самой манере, как это делалось в Сербии, на Украине и в Грузии. США также выделили фонды своим старым клиентам – почти развалившемуся «социал-демократическому» профсоюзу CTV, СМИ и другим элитным союзникам. FEDECAMARAS сфокусировался на малом и большом бизнесе, высокооплачиваемых профессионалах и потребителях из среднего класса. Правые студенты выступили детонаторами уличного насилия и вступили в конфронтацию с левыми студентами в кампусах. СМИ и католическая церковь нагнетали истерию и запугивали публику. Социал-демократические академики упрашивали своих прогрессивных коллег и левых студентов голосовать против или воздержаться. Троцкисты раскалывали профсоюзную общественность своей псевдомарксистской болтовнёй о «Чавесе - бонапартисте», его «капиталистическом» и «империалистическом» уклоне, подстрекали обученных американцами студентов и разделяли «платформу НЕТ» с финансируемыми ЦРУ профбоссами из CTV. Такой вот нечестивый альянс сложился перед референдумом.

После референдума в этой нестабильной коалиции наметился внутренний раскол. Правый центр, возглавляемый губернатором Розалесом, призывает к новому «сближению» и «диалогу» с «умеренными» чавистскими министрами. Крайне правая, воплощенная экс министром обороны Бадуэлем (столь обожаемым псевдо-левыми) требует развития достигнутого успеха и отстранения от власти избранного президента Чавеса вместе с Конгрессом, потому что «у них до сих пор есть власть проводить реформы»! Да, таковы они – наши демократы! Левацкие секты будут продолжать бросаться цитатами из Ленина и Троцкого (переворачивающихся в своих могилах), организовывать забастовки с требованиями увеличения зарплат… в контексте политического подъема правых сил, которому они столь много поспособствовали.

Структурная слабость реформистов

Правые силы смогли получить свой небольшой перевес в основном из-за серьезных ошибок и просчетов чавистов, допущенных в ходе кампании по подготовке к референдуму, а также из-за структурной слабости левого движения.

Кампания по подготовке к референдуму

• Кампания по подготовке к референдуму пострадала от ряда серьезных ошибок. Президент Чавес, лидер движения за конституционные реформы, находился за пределами страны в течение нескольких недель за последние два месяца кампании. Он посетил Чили, Колумбию, Францию, Саудовскую Аравию, Испанию и Иран. Таким образом, он лишил кампанию её самого динамичного лидера и оратора.
• Президент Чавес позволил втянуть себя в решение ряда вопросов, не имевших никакого отношения к его сторонникам и, в то же время, ливших воду на мельницу правых. Его попытка посредничать в обмене колумбийских заключенных отняла огромное количество времени и, как того и следовало ожидать, оказалась безуспешной, так как колумбийский президент Урибе грубо оборвал её, выступив с клеветой и оскорблениями, приведшими к серьезному дипломатическому кризису. Аналогичным образом, во время Иберо-Американского саммита и после него, Чавес ввязался в словесную перепалку с говорливым королем Испании, отвлекшись тем самым от неотложных домашних проблем, таких как инфляция и организованный элитой дефицит продовольственных товаров.

Многие чавистские активисты не смогли осмыслить и разъяснить народу позитивный эффект от предлагаемых реформ, или провести пропагандистскую работу «от двери к двери» с целью дезавуировать чудовищную ложь («кража детей у их матерей»), распространяемую священниками и СМИ. Они почему то решили, что лживые страшилки должны сами собой разоблачиться и не надо ничего делать для их опровержения. Но хуже всего то, что некоторые «чавистские» лидеры не смогли организовать вообще никакой поддержки из-за того, что сами были против поправок к конституции, которые усиливали местные советы за счет ослабления власти мэров и губернаторов.

Кампания не смогла вмешаться и потребовать равного времени и пространства в частных СМИ. Слишком большой акцент был сделан на проведении массовых демонстраций, в ущерб долгосрочным программам в бедных районах и решению неотложных задач, таких как исчезновение молока с прилавков магазинов. Всё это раздражало естественных союзников реформ.

Структурная слабость

Две основные проблемы оказали глубокое влияние на отказ значительной части электората от участия в референдуме: продолжительный дефицит продуктов питания и неконтролируемая галопирующая инфляция (18%) во второй половине 2007 года, которая не была скомпенсирована увеличением зарплат, особенно среди 40% работников в неформальном секторе экономики.

Основные продукты питания, такие как молоко, мясо, бобовые и многие другие исчезли как из частных, так и из государственных магазинов. Агробизнесмены отказались производить, а торговые магнаты продавать сельхозпродукты из-за государственного контроля над ценами (введенного для обуздания инфляции), снизившего их сверхприбыли. Не желая «вмешиваться», правительство стало приобретать и импортировать продукты на сотни миллионов долларов – многие из этих продуктов не попали к потребителям, по крайней мере, по фиксированным ценам.

Частично ввиду низких прибылей, а в основном в качестве средства борьбы против реформ, оптовики либо прятали на складах, либо отправляли на черный рынок и в дорогие супермаркеты существенную часть импорта.

Инфляция явилась результатом выросших доходов всех классов, приведших к увеличению спроса на товары и услуги в контексте массового падения производительности труда и инвестиций в производство. Класс капиталистов организовал отток капиталов и инвестиций, импорт предметов роскоши и спекуляцию, вкладывая крупные суммы в покупку ценных бумаг и недвижимости за рубежом (некоторые из этих вложений пошли прахом после недавнего коллапса мыльного пузыря на рынке недвижимости в Майами).

Половинчатые меры правительства в сочетании с радикальной риторикой спровоцировали сопротивление большого бизнеса и отток капиталов, но не смогли развить альтернативные институты производства и распределения. Другими словами, инфляционный кризис, дефицит и отток капиталов поставили под вопрос боливарианский проект смешанной экономики, основанный на партнерстве частного и общественного капиталов, совместно финансирующих мощное социальное государство. Крупный капитал объявил бойкот государству и разорвал «общественный договор» с правительством Чавеса. Этот договор подразумевал следующую сделку: высокие прибыли и высокий уровень инвестиций для увеличения занятости и массового потребления. При поддержке и вмешательстве своих американских партнеров, венесуэльский крупный бизнес совершил политический маневр, сумев получить преимущество за счет использования народного недовольства, и сорвал конституционную реформу. Следующим его шагом станет прекращение процесса социально-экономических реформ путем заключения пактов с социал-демократическими министрами в чавесовском кабинете и угроз новыми наступлениями, которые углубят экономический кризис и вызовут путч.

Политическая альтернатива

Правительство Чавеса должно немедленно заняться решением острейших внутренних проблем, которые вызвали несогласие, разочарование и подорвали веру масс в реформы. К примеру, в бедных районах, пострадавших от наводнений и оползней, до сих пор не восстановлено жильё – это после двух лет обещаний и при полном бездействии правительственных служб.

Правительство должно немедленно осуществить прямое вмешательство в экономику и взять под свой контроль весь процесс распределения продуктов питания, чтобы импортные товары попадали на полки магазинов, а не оказывались на черном рынке, набивая карманы теневых дельцов и спекулянтов. То, что правительству не удалось забрать у крупных фермеров и скотоводческих баронов путем приобретения по фиксированным ценам, должно быть скомпенсировано через широкомасштабную экспроприацию, инвестиции и кооперацию с целью обойти бойкоты и саботаж бизнес структур. Добровольное подчинение оказалось малоэффективным. Догма «смешанной экономики», обращающаяся к «рациональному экономическому расчету», перестает работать, когда на кону стоят высокие политические ставки.

Для финансирования структурных преобразований в производстве и распределении, правительство обязано контролировать частные банки, которые глубоко вовлечены в отмывание денег, организацию бегства капиталов за границу и поощрение спекулятивных инвестиций в ущерб финансированию производства для насыщения внутреннего рынка товарами.

Конституционная реформа была большим шагом вперед в создании законных рамок для структурной реформы, по крайней мере, в продвижении к контролируемой капиталом смешанной экономике. Избыточный «легализм» правительства Чавеса при продвижении к референдуму привел к недооценке уже существующих законодательных рамок, позволяющих правительству идти навстречу требованиям двух третей населения, поддержавших Чавеса на выборах 2006 года.

После референдума внутри чавистского движения усилились внутренние дебаты. Бедные рабочие, профсоюзные активисты и госслужащие требуют увеличения зарплат для компенсации инфляции. Они также требуют положить конец росту цен и дефициту товаров первой необходимости. Многие из них воздержались от голосования на референдуме именно из-за неэффективных действий правительства, а не из-за праволиберальной пропаганды. Они не правые и не социалисты, но могут поддержать социалистов, если те сумеют решить проблемы дефицита, инфляции и падения платежеспособного спроса.

Инфляция является самым страшным проклятием для беднейших рабочих из неформальных секторов экономики, потому что их доход не индексируется, как это происходит у рабочих формального сектора, объединенных в профсоюзы, и у них нет никакой возможности выторговать себе увеличение зарплаты, так как большая часть не связана никаким контрактом со своим работодателем. В результате в Венесуэле (как и повсюду) основная тяжесть инфляции ложится на плечи самых бедных и становится причиной крупных разногласий. Даже самые правые и неолиберальные режимы, сумевшие обуздать инфляцию, заручаются, по крайней мере, временной поддержкой широкой народной массы. И, тем не менее, антиинфляционная политика очень редко когда играла заметную роль в политике левых сил (к большому для них сожалению) – Венесуэла здесь не исключение.

На уровне кабинета, партии и руководства общественным движением существует много позиций, но их можно упрощенно свести к двум противоположностям. С одной стороны, министерства финансов, экономики и планирования выступают за сотрудничество с частными инвесторами, как местными, так и иностранными, ради увеличения производства, объемов капиталовложений и подъёма уровня жизни бедных граждан. Они верят в призывы к кооперации, гарантии прав частной собственности, налоговые послабления, облегченный доступ к иностранной валюте и другие меры экономического поощрения, наряду с контролем над оттоком капиталов и ценами – но не над прибылями. Просоциалистический сектор считает такую политику партнерства неэффективной, являющейся к тому же источником нынешнего политического тупика и социальных проблем. В этом секторе некоторые предлагают дать более значительную роль государственному владению и контролю над банками и предприятиями, дабы направить инвестиции, увеличить производство, сломать бойкот и прекратить удушение распределения товаров. Есть группа, выступающая за рабочие советы и самоуправление для организации экономики и толчка к новому «революционному государству». Третья группа выступает за государство, совмещающее общественное и частное управление производством, сельские кооперативы и мелкий и средний бизнес на сильно регулируемом рынке.

Будущее усиление группы, выступающей за смешанную экономику, может привести к заключению соглашений с «умеренными либералами» из оппозиции – но оно не поможет справиться с дефицитом и инфляцией, которые лишь углубят существующий кризис. Усиление более радикальных групп будет зависеть, в конце концов, от их фрагментации и способности выработать совместную программу вместе с самым популярным лидером в стране – президентом Уго Чавесом.

Референдум и его последствия (хотя и важные на сегодняшний день) являются лишь эпизодом в борьбе между авторитарным имперским капитализмом и демократическим, рабочим социализмом.

Оригинал находится на: http://axisoflogic.com/artman/publish/article_25590.shtml

Перевод Ильи Иоффе