Содержание

Глава 10. Внешняя торговля

Два человека выделывают обувь и шляпы, и один превосходит другого в обоих занятиях, но, изготовляя шляпы, он может превзойти своего соперника на одну пятую, или на 20%, а изготовляя обувь, - на одну треть, или на 33%; не будет ли для них выгоднее, чтобы более искусный занялся исключительно изготовлением обуви, а менее искусный - производством шляп?

(Рикардо. Начала политической экономии и налогообложения, с. 136)

Социалистическому движению недостает четкой теории внешней торговли. Маркс собирался написать том «Капитала», посвященный этой теме, но умер, так и не приступив к работе. В большинстве вопросов, как именно следует работать социалистической экономике, конкретные указания Маркса нелегко воплотить в жизнь, но по крайней мере он разработал для анализа капитализма инструменты, которые можно применить к другому объекту – социалистической экономике. В вопросе международной торговли у нас нет даже этого.

Марксистская экономическая теория в целом берет начало от теорий Рикардо и в отсутствие отдельной марксистской теории торговли, естественно именно с Рикардо и начать. Рикардо предположил, что торговля между странами имеет источником различие в сравнительных преимуществах производства товаров в разных странах. Важно понимать, что здесь имеется в виду под сравнительными преимуществами. На первый взгляд кажется, что развитая страна с высокопроизводительной промышленностью не много выиграет, если начнет торговать с менее развитой.

Немецкая текстильная промышленность, вероятно, производит одежду, затрачивая меньшее количество труда, чем китайская. Немецкая автомобильная промышленность определенно тратит меньшее количество труда на одну машину, чем потребовалось бы для ее производства кустарными мастерскими в Шанхае. В обоих случаях у Германии есть преимущество в производительности, но, несмотря на это, вполне выгодно экспортировать «Мерседесы» в Китай и импортировать в Германию хлопчатобумажные изделия. Это можно сделать благодаря большей относительной производительности немецкой автопромышленности. По сравнению с ручной сборкой высокоавтоматизированные автомобильные заводы «Мерседеса» могут дать, допустим, пятикратное увеличение производительности; в текстильной промышленности разрыв в производительности не так велик. Хотя немецкая швейная фабрика может быть более эффективной, преимущество ее будет не таким большим, как в автопромышленности. Поэтому для Германии выгодно сконцентрировать рабочую силу в тех инженерных отраслях, где у нее имеется наибольшее преимущество.

Предположим, что в Германии «Мерседес» можно произвести за 1000 часов работы, а женскую блузку – за 1 час. В Китае производство такой же машины потребует, будем считать, 5000 часов, а блузки – 2 часа. Основываясь на простой трудовой теории стоимости, получаем, что относительная меновая стоимость «Мерседесов» на блузки будет в Германии составлять:

1 «Мерседес» = 1000 блузок,

а в Китае:

1 китайский представительский автомобиль = 2500 блузок.

При условии свободной торговли капиталист, покупающий «Мерседесы» в Германии, отправляющий их в Китай и вывозящий оттуда блузки, получит значительную прибыль. Он сможет продавать блузки по более низким ценам, чем могут себе позволить более эффективные немецкие производители одежды. Формирование мирового рынка ведет к выравниванию относительных цен экспортируемых товаров: импорт китайской одежды будет понижать цену одежды относительно автомобилей на внутреннем рынке Германии и снижать цену комфортных автомобилей на китайском рынке. Специализация, связанная с торговлей, означает, что общемировое производство как одежды, так и представительских автомобилей, увеличится.

Рис. 10.1. Международные возможности производства.

Предположим, что у немцев есть 100 миллионов часов труда, которые они могут потратить или на производство автомобилей, или на производство блузок, а у китайцев есть 400 миллионов часов. На рис. 10.1 показано, что без торговли с Китаем Германия может получить или 100000 автомобилей или 100000000 блузок или любое сочетание этих товаров, ограниченное формулой:

общий труд = (автомобили * труд немцев в одном автомобиле) + (блузки * труд немцев в одной блузке).

С другой стороны, Китай может независимо выбрать любую комбинацию блузок и автомобилей, ограниченную формулой:

общий труд = (автомобили * труд китайцев в одном автомобиле) + (блузки * труд китайцев в одной блузке).

Мир в целом (если в нем есть только две этих страны) ограничичен обеими этими формулами: мировое производство автомобилей = немецкое + китайское производство автомобилей и мировое производство блузок = немецкое + китайское производство автомобилей. В результате этих ограничений имеем:

1) максимальное мировое производство автомобилей (MWy) = китайский + немецкий максимум производства = 180000.

2) максимальное мировое производство блузок (MWx) = китайский + немецкий максимум производства = 300000000.

Рассмотрим точку MWxy, представляющую производство 200 миллионов блузок плюс 100 тысяч автомобилей. Это возможно, если Германия не производит ничего, кроме автомобилей, и Китай – ничего, кроме блузок. Можно показать, что такое количество автомобилей и блузок никаким образом произвести невозможно, если каждая страна будет выпускать сразу оба товара. От точки, в которой производство в обеих странах полностью специализировано, сдвинемся к другой. Пусть Германия решит произвести 90 тысяч автомобилей и 10 миллионов блузок, а Китай – 10 тысяч автомобилей и 175 миллионов блузок. Общемировое производство автомобилей не изменится и будет по-прежнему равно 100 тысячам, но мировое производство блузок упадет с 200 миллионов до 185. Любой такой сдвиг от полной специализации уменьшает производство хотя бы одного товара. В этом суть притчи Рикардо о сапожнике и шляпнике. Это частный пример класса проблем, которые могут быть решены математическим методом линейного программирования.

Международная торговля делает возможным увеличение мирового производства в результате специализации. Это дополнительное производство представляет собой источник прибыли, не зависящий от прямой эксплуатации рабочих. Торговый капитал мог пользоваться этим источником прибыли в древних и средних веках, когда непосредственное производство находилось под контролем класса рабовладельцев или землевладельцев. Возможность торговца присвоить часть прибавочного продукта была основой богатства торговых стран вроде Родоса или Венеции.

Трудовая теория стоимости, разработанная Смитом, Рикардо и Марксом, предполагает, что равновесные цены на товары внутри страны будут пропорциональны трудовым стоимостям этих товаров 1 . Что же она может сказать о мировых ценах? Давайте сначала представим ситуацию, когда две страны еще не полностью специализированы. В этом случае пределы относительных цен двух товаров будут установлены их внутренними трудовыми стоимостями. В предыдущем примере цена автомобиля, выраженная в блузках, была где-то между 1000 (в Германии) и 2500 блузок (в Китае). Она не может упасть ниже 1000 или подняться выше 2500. Поскольку в каждой стране производятся оба товара, менее выгодная отечественная продукция будет конкурировать с дешевым импортом, поэтому в Китае снизится относительная цена автомобиля, а в Германии – относительная цена блузки. Существование двух различных соотношений цен служит источником прибыли международных торговцев.

Вряд ли обе страны введут у себя полную специализацию и зафиксируют выпуск в точке MWxy рис. 10.1. Отношение объемов выпуска этих двух товаров может совпасть с отношением объемов спроса на них только случайно. Отсюда следует, что условие равновесия достигается только, если одна страна специализируется лишь на одном товаре, а вторая продолжает выпускать оба товара. В этом случае трудовая теория стоимости предсказывает, что обменные стоимости товаров на обоих внутренних рынках будут определяться отношением их трудовых стоимостей в стране, которая специализирована не полностью. Поэтому если совокупный спрос на автомобили будет больше ста тысяч, а совокупный спрос на блузки – меньше двух миллионов, то Германия сможет целиком специализироваться на автомобилях, а Китай будет выпускать и машины, и блузки. В этом случае внутрикитайское соотношение цен будет определять и мировое. Немецкие производители автомобилей тогда получат дополнительные прибыли, поскольку смогут продавать свой товар в Китае по более высокой цене.

В теории Рикардо главную роль в поддержании торгового баланса между странами играет движение денег. Предположим, что у Германии возник дефицит при торговле с Китаем. Чтобы оплатить импорт, немецкие торговцы должны заплатить китайским поставщикам в китайской валюте. Эту валюту можно получить путем экспорта немецких товаров, но если их недостаточно, придется покупать китайскую валюту за серебряные или золотые слитки. Чтобы покрыть импорт, нужно экспортировать часть немецкого запаса серебряных или золотых монет. Это приводит к недостатку денег на внутреннем рынке и снижению цен. Внутренняя дефляция делает импорт относительно дешевле и восстанавливает торговый баланс.

Соответствующим образом обобщенный, этот ход мыслей применим не только к международной торговле – он годится и для описания межрегиональной торговли внутри одного государства. Если у Шотландии будет активный торговый баланс с Англией, тогда начнется приток денег на север. Это вызовет местную инфляцию (более высокие цены на дома и т.д.), но также увеличит уровень потребления, который устранит внутренний торговый дисбаланс. Если на внутреннем рынке цены на товары одинаковы, тогда по аналогии с международной торговлей, в регионах будет концентрироваться производство тех товаров, для которых имеется самое большое сравнительное преимущество.

Классическая теория внешней торговли очень абстрактна и не учитывает многих деталей современного мирового рынка. Например, мировые денежные системы теперь не базируются на золотом стандарте, как это было во времена Рикардо. Следовательно, устранение торгового дисбаланса путем движения золота или серебра не работает. Теперь кредитные деньги и спекулятивные перемещения денег при смене процентных ставок вызывают хронический торговый дисбаланс. Когда Рикардо писал свою книгу, международная задолженность с ее систематическим искажением торговых потоков была еще неизвестна. Кроме того, идея сравнительного преимущества мало о чем говорит нам, если у нас нет хоть какого-то представления, откуда это преимущества взялись.

Технология и структура торговли

Хотя теория Рикардо дает нам некоторую полезную информацию о причинах перемещения товаров, она абстрагируется от источника сравнительного преимущества. Почему у некоторых стран получается лучше производить определенные товары? Основная часть торговых потоков, очевидно, объясняется климатом и распределением полезных ископаемых. Экспорт Саудовской Аравией нефти, а Грецией – оливкового масла, объясняется щедростью природы. Но вряд ли можно объяснить японский экспорт кремниевых чипов легкой доступностью в Японии песка.

При неравномерном развитии технологий только несколько передовых стран могут иметь хоть какие-то возможности производства определенных товаров. Нет смысла сравнивать сравнительные преимущества Индонезии и США в производстве авиалайнеров-гигантов и изделий из кожи, если США располагает реальной монополией на лайнеры. Можно проводить анализ в духе Рикардо (рассчитывая, сколько труда потребуется Индонезии для производства собственных самолетов), но это только затемнит намного более значащий фактор неравномерного технологического развития. Структура торговли между промышленными странами в большой мере определяется областью их технологического опыта. Передовая технология помогает стране двумя способами:

1) увеличивает общую производительность труда в стране, а, следовательно, и общий уровень жизни.

2) дает специализированные продукты, которые страна может экспортировать для получения товаров, которые производит хуже.

Торговля, основанная на технических прорывах, нестабильна. Преимущества являются временными, поскольку со временем технологии становятся всеобщим знанием. Ведущие промышленные страны постоянно развивают новые сравнительные преимущества, запуская новые отрасли производства, основанные на результатах научных исследований. В этом смысле продукты, которыми они торгуют, представляют собой воплощенную стоимость научных и инженерных исследований. Конкретные экспортируемые товары меняются от года к году, поэтому «специализация» этих стран по отношению к развивающимся заключается в способности разрабатывать новые вещи.

Экономики высоких зарплат и низких зарплат

Актуальной проблемой развитых капиталистических стран стал упадок традиционных отраслей в результате конкуренции с новыми индустриализированными странами. Упадок промышленности за последние пару десятилетий поразил рабочий класс США и Западной Европы, вызвав безработицу в больших размерах. Это привело к политическим требованиям ввести протекционную политику, защищающую рабочие места. В отличие от периода, предшествовавшего Второй мировой войне, когда ведущие промышленные силы пытались защищать свои внутренние рынки, буржуазные правительства на этот раз стали сопротивляться давлению и проталкивать дальнейшее увеличение свободы торговли. Они использовали классический аргумент, что свободная торговля ведет к большему производству и более высокому общему уровню жизни, чем протекционизм. Защита протекционизма была оставлена профсоюзам и политическим партиям, черпающим поддержку на выборах в рабочем классе. Те доказывали, что безработица в развитом мире является следствием конкуренции с экономиками низких зарплат третьего мира. Хотя этот вопрос не относится напрямую к нашей теме – внешнеторговой политике социалистических стран – он некоторым образом связан с ней, поскольку социалистические партии, ведущие борьбу за власть в капиталистических странах, должны его учитывать.

В самом откровенном виде он звучит так: может ли свободная торговля между экономикой низких зарплат и экономикой высоких зарплат подорвать промышленность последней. Интуитивно кажется очевидным, что дешевые товары из страны с низкими зарплатами хлынут потоком и вызовут безработицу, но теория Рикардо доказывает, что интуиция здесь ошибается. Чтобы выделить эффект низких зарплат, надо устранить другие различия между странами. Предположим, что у стран одна и та же производительность труда, и что ни у одной нет каких-то естественных преимуществ в виде полезных ископаемых и тому подобного. При этих условиях относительные цены товаров в обоих странах будут одинаковыми. Если количество труда, требующегося для производства автомобилей, и количество труда, требующегося для производства стиральных машин, в каждой стране одинаково, то цена автомобиля относительно стиральной машины будет одна и та же для каждой национальной валюты. Но в этом случае с помощью международной торговли нельзя получить прибыль. Товары не то что не хлынут в страну с высокими зарплатами, а вообще никакой взаимной торговли не будет.

Исключением может быть лишь случай, когда правительство систематически завышает курс своей валюты. Тогда все импортные товары будут казаться дешевыми и заполнят рынок, вызывая безработицу. Но между переоцененной валютой и уровнем зарплат никакой связи нет. На короткое время завышать курс валюты могут и страны с высокими зарплатами, и с низкими. Трудовая теория стоимости предсказывает, что капиталисты в стране с низкими зарплатами получат более высокие прибыли, но это не угрожает рабочим из экономики высоких зарплат.

Одна из причин, почему этот вывод так расходится с нашей интуицией и опытом, заключается в том, что в экономиках низких и высоких зарплат часто различаются технологии. Производство текстиля и тяжелое машиностроение – одни из первых отраслей, которые внедряют у себя индустриализирующиеся страны. Следовательно, именно в них они получают самые большие сравнительные преимущества, и как раз сравнительное преимущество, а не низкие зарплаты, объясняют рост экспорта. Низкие зарплаты, которые получают занятые в индийском самолетостроении, еще не скоро будут угрожать работникам аэрокосмической промышленности в Сиэтле.

Другая причина, почему предсказания теории Рикардо кажутся нереалистичными, состоит в том, что мы сосредоточились только на свободном перемещении товаров. Если мы примем во внимание перемещение капиталов, то предыдущие выводы теряют силу. Теперь капиталисты в экономике высоких зарплат могут переместить свой капитал туда, где он даст больше прибыли. Это перемещение капитала из экономики высоких зарплат в экономику низких приведет к промышленной безработице в экономике высоких зарплат.

Постепенно капиталисты, экспортирующие капитал, начинают жить на доходы, получаемые из-за границы. Поток ввозимой прибыли усиливает валюту метрополии, что позволяет финансировать превышение импорта над экспортом. Сочетание избытка импорта с упадком занятости в промышленности заставит людей считать, что первое привело ко второму. Отсюда следует вывод: для социалистического правительства намного важнее установить контроль за перемещением капитала, чем за импортом. Только если капитал убегает за границу, только тогда низкие зарплаты, которые получают в индустриализирующихся странах, угрожают общему уровню жизни трудящихся развитых стран. Свободное перемещение товаров само по себе не влияет на структуру доходов внутри страны, хотя и может вызвать структурные сдвиги между отраслями производства.

Преимущества торгового дефицита

В ходе последнего анализа не показалось ли вам, что если только продавать товары за границу, но ничего не покупать, то невозможно ничего выиграть? Получили ли вы в результате какие-то деньги? Да, но их невозможно сохранить. Они прошли сквозь ваши руки, не принеся никакой пользы. Чем больше увеличивается их количество, тем больше уменьшается их стоимость, а стоимость остальных вещей пропорционально возрастает.

Мерсье де ля Ривьер.
«Естественный и необходимый порядок политических обществ», 1767.

Экономисты-классики развивали трудовую теорию стоимости, пытаясь понять скрытые от глаз механизмы экономики. Они хотели знать, что происходит в реальной экономике под «покровом» денег. Одной из их целей было разработать аргументы против господствовавших меркантилистских теорий, оправдывавших ограничения импорта в качестве средства предотвратить утечку денег из страны. Экономисты доказывали, что озабоченность денежными потоками сбивает с толку, что активный торговый баланс не приносит выгоды. Что есть активный баланс, как не результат обмена страной полезных товаров на золото, которое совершенно бесполезно? Страна, которая постоянно имеет активный баланс, отдает остальному миру часть своего годового продукта, взамен которого ничего не получает. Активный торговый баланс совсем нежелателен, более того – он на деле обедняет страну.

Понимание этого было потеряно лейбористскими правительствами Британии, которые, похоже, нашли в активном балансе какие-то меркантилистские достоинства. Но в этом они не одиноки. По всему миру капиталистические правительства объявляют активный торговый баланс правильным делом. Как и многие другие правильные дела, этого тоже надо добиваться с помощью искренних надежд и жертв. Жертвы в данном случае выступают в виде «непопулярных мер», урезающих стандарты жизни трудящихся, чтобы освободить ресурсы для экспорта.

Согласно трудам экономистов-классиков, все это делается ради иллюзорных целей, но иллюзия эта настолько живуча и упорна, что просто глупостью обманутых ее не объяснишь; причина должна лежать в реальном социальном давлении.

В случае стран-должников увидеть давление несложно. Они вынуждены добиваться активного баланса, чтобы оплатить долги. Если задолженность очень большая, то активный баланс может все время расти, чтобы было из чего выплачивать проценты по долгам. В этом случае вред от активного баланса ясен совершенно четко: пролетариат стран-должников ставится на грань голода, а богатство вытекает из страны в пользу Уолл-Стрита и лондонского Сити.

У стран-кредиторов такого внешнего давления нет, но они тоже могут поддерживать активный баланс только за счет внутреннего потребления, поэтому проталкивание активного торгового баланса должно выражать интересы каких-то внутренних групп, которые получают от этого выгоду. Основные получатели выгоды – это капиталисты-производители и финансовые институты. Можно легко показать, что активный баланс повышает денежные прибыли внутренних производителей 2 . Общий доход (I), создаваемый в капиталистическом секторе, состоит из зарплат (W) плюс различных доходов от собственности, которые мы вместе назовем прибылью (P). Отсюда:

I=W+P.

Но этот доход получен от продаж (S), а продажи можно разделить на три части: продажи рабочим (S_w), продажи собственникам (S_p) и чистая продажа за границу (активный торговый баланс, S_f). Отсюда

I=S=S_w+S_p+S_f.

Если мы предположим, что продажи рабочим не превышают зарплат, W<S_w, отсюда следует, что

P < S_p + S_f.

То есть, прибыли ограничены покупками собственников и активным торговым балансом. Активный баланс позволяет увеличить денежную прибыль. Эта прибыль превышает сумму, которую собственники тратят на потребление и инвестирование (S_p), посредством финансовой системы она аккумулируется как владение иностранными активами.

Международная торговля при социализме

Разговор о международной социалистической торговле, в смысле международной торговли между социалистическими странами, предполагает существование отдельных национальных государств. Сейчас такое предположение частично оправдано, хотя нужно не забывать, что некоторые социалистические страны – СССР, Югославия, Китай были не национальными государствами, а федерациями. Может быть, стоит лучше говорить о межгосударственной торговле, а не о международной. Такая межгосударственная коммерция может осуществляться в трех формах: капиталистическое государство торгует с капиталистическим, этот случай изучала классическая политэкономия, социалистическое – с социалистическим, и торговля между государствами с различными общественными системами.

Сначала мы рассмотрим социалистическую торговлю с капиталистическими странами. Поскольку Рикардо объяснял существование международной торговли различной относительной производительностью труда в разных государствах, сравнительное преимущество по-прежнему может служить поводом для торговли. Поскольку у каждой капиталистической страны своя относительная производительность труда, отсюда следует, что ни одно социалистическое государство не может иметь набор относительной производительности труда, идентичный всем капиталистическим государствам сразу. Следовательно, существуют капиталистические государства, торговля с которыми дает преимущества.

Если установлены торговые отношения с капиталистическим миром, то сразу появляется множество политических вопросов. Должно ли социалистическое государство добиваться активного торгового баланса, торгового дефицита или равновесия с капиталистическим миром? Должно ли оно балансировать торговлю отдельно с каждым государством или со всеми в целом? Какой должна быть политика внешней торговли? В чем смысл внешнего обмена, если деньги в нем не участвуют?

Потребность государства в иностранной валюте

Социалистические государства обычно шли на все, чтобы получить капиталистическую валюту. Их мотивацией было желание иметь средства на импорт промышленных и потребительских товаров. Государственный план, как правило, включал отдельные суммы, выделяемые на покупку капитального оборудования и на товары конечного потребления. Одной из проблем, стоящих перед плановиками, была невозможность предвидеть цены импортных товаров ко времени их покупки. В любом планировании есть элемент неопределенности, но для внутреннего плана хотя бы в принципе возможно заранее подсчитать все требования и выпуск по каждой отрасли, потому что эти отрасли управляются централизованно. Иностранные поставщики находятся за рамками плановой системы и цены, которые они потребуют через три года, неизвестны. В некоторых случаях удается заключить долговременный контракт на поставку с фиксированными ценами, но это исключение, а не правило. Если торговля с капиталистическими странами становится слишком большой, неопределенность, которую она вносит в процесс планирования, может подрывать экономическую стабильность. Это особенно важно, когда план зависит от импортного промышленного оборудования, которое оказывается недоступным из-за нехватки средств на внешний обмен.

Любая страна может получить иностранную валюту путем экспорта товаров и услуг, туризма или займов от других правительств или банков. Главное отличие социалистической страны в том, что все эти действия управляются государственными организациями, а не частными лицами. В принципе, это дает власти бóльший, чем при капитализме, контроль за торговым балансом. Поскольку у государства есть монополия на импорт, оно может сократить его в случае нехватки запланированных поступлений от экспорта. Точно так же государство может контролировать финансовые потоки. Если, например, иностранные займы может делать только государственный банк, то неконтролируемый торговый дефицит, возникающий в результате частных займов – какой в последние годы наблюдался в США и Великобритании – невозможен.

Но контроль импорта «на ходу» может иметь большой разрушительный эффект для экономики. Если какие-то фабрики зависят от импортируемых компонентов, то урезание импорта может остановить производство. Даже если возможно так расставить приоритеты, чтобы импорт комплектующих для промышленности стоял на первом месте, а импорт потребительских товаров – на втором, это означает неизбежное падение жизненного уровня, при ухудшении условий закупок. Как непопулярность дефицита потребительских товаров, так и боязнь дезорганизации экономики в результате нехватки комплектующих привело в конце 70-х годов некоторые социалистические правительства 3  (в частности, Польшу и Венгрию) к решению сделать основную ставку на займы. Эти займы делались в то время, когда западные банки, пытавшиеся утизилизировать нефтяные деньги, давали в долг очень охотно. После повышений процентных ставок и общего ухудшения условий торговли со странами СЭВ взятые займы стали для жителей этих стран калечащим неподъемным грузом. Чтобы выплатить проценты, социалистическая страна должна была превратиться в агентство мирового капитала, извлекая прибавочный продукт из собственных граждан путем уменьшения реальных зарплат и отвлечения производимых товаров на экспортные рынки.

В свете этого мрачного опыта социалистической стране мудрее будет следовать политике Мао Цзэдуна, поддерживавшего торговый баланс и не желавшего занимать деньги в капиталистических банках. В долгосрочном периоде страна может получить импортные товары только за счет экспорта плодов своего собственного труда. Или она экспортирует их сейчас, или будет вынуждена в будущем экспортировать больше, чтобы покрыть долги и проценты по ним. Международные банки не занимаются благотворительностью; они дают в долг, зная, что их деньги получат новую жизнь, что долги будут возвращены в многократном размере.

Альтернативы внешней торговле

Политикой советского социализма было использование неконвертируемой валюты, не обращающейся за границей, и оплата импорта в долларах или марках. Мы предлагаем внутреннюю экономическую систему, в которой деньги как средство платежа заменены не обращающимися трудовыми кредитами. Такие кредиты не являются деньгами в обычном смысле, потому что они могут быть использованы гражданами только для оплаты производимых государством товаров и услуг; они не могут обращаться или служить капиталом. Если этот подход применить к проблеме внешней торговли, то получается система, в некоторых отношениях диаметрально противоположная внешнеторговой политике советской модели. Те страны оплачивали внешнюю торговлю твердой валютой и часто ограничивали экспорт собственной валюты путем контроля торговых операций. Британское правительство с 40-х по 60-е годы проводило сходную политику.

Если кратко, то мы предлагаем прямо противоположную политику: импорт из капиталистических стран оплачивается в трудовых кредитах; трудовые кредиты могут быть экспортированы и могут обращаться за границей, но не в стране; ввоз иностранной валюты запрещен законом. Мы хотим таким образом предотвратить образование внутри страны денежного капитала как социального отношения, поэтому обращение трудовых кредитов отменяется. В капиталистическом мире денежный капитал уже существует, поэтому трудовые кредиты социалистического содружества 4  могут там свободно обращаться среди иностранных капиталистов. Капиталистической фирме, поставляющей импорт в содружество, будет открыт счет в министерстве иностранной торговли и выдан кредит на определенное количество часов труда. После этого фирма может получить от министерства переводимый сертификат на этот кредит.

Такие сертификаты будут затем служить в качестве беспроцентных свободно обращающихся финансовых инструментов, которые владельцы смогут продавать на финансовом рынке за любую валюту по желанию. Спрос на такие инструменты будет формироваться компаниями, желающими покупать экспортные товары содружества. Министерство торговли содружества не обязано устанавливать обменный курс, это частное дело капиталистических финансовых рынков. Поскольку и экспорт, и импорт оценивается (а международные сделки проводятся) в трудовых бумагах, при определении конкретных товаров, подлежащих экспорту или импорту, их мировые цены в долларах или марках можно игнорировать. Для социалистической экономики важно произведение цены товара в иностранной валюте на обменный курс.

Внешняя торговля, рассматриваемая таким образом, становится просто специализированной отраслью производства, «выпускающей» импортные товары и потребляющей экспортные. Тогда становится возможным интегрировать ее в общую плановую модель. Отсюда следует, что за решения, какие товары нужно импортировать или экспортировать, должны отвечать планирующие учреждения, поскольку они располагают базами данных об относительных трудовых издержках различных методов производства. По планируемому уровню производства какого-либо товара они могут определить, что оптимальнее – импортировать его или производить у себя. Товары предлагаются на экспорт, только если их цена (в трудовых сертификатах) выше, чем затраты труда на их производство. Импортные товары закупаются только, если трудовая цена их покупки ниже, чем количество труда, требующегося для их производства внутри страны. Если эти требования удовлетворены, из трудовой теории стоимости становится очевидным, что внешняя торговля позволит сэкономить затраты труда всей страны.

Табл. 10.1. Баланс рабочего времени для выплат

Отсюда вытекает интересное следствие: если мерять во внутренних трудовых единицах, то у содружества постоянно будет торговый дефицит. Рассмотрим, например, Норвежское содружество, экспортирующее нефть и импортирующее автомобили (см. табл. 10.1). Норвежцы экспортируют нефть, для производства которой требуется 1 миллион часов и получают взамен автомобили, для производства которых в Норвегии понадобилось бы 2 миллиона часов. Поэтому во внутренних единицах они импортируют в два раза больше, чем экспортируют, хотя в деньгах баланс соблюден. Если считать в трудовых издержках, то становится ясно, что страна не может получить выгоду, если у нее нет торгового дефицита. Это выражение торговой прибыли, предсказываемой теорией Рикардо, в условиях социалистических отношений собственности.

Внешнеторговый сектор производства отличается от внутренних отраслей тем, что его входные и выходные коэффициенты крайне непостоянны. Возможно частота изменений международных цен будет так велика, что внутренняя экономика эффективно их учитывать не сможет. Однако избежать этого практически нельзя, поскольку колебания цен на товары являются выражением периодических процессов изменения спроса и предложения. Например, цены мирового рынка на модули компьютерной памяти меняются согласно двух-трехгодичному циклу. На пике повышения цен содружество может обнаружить, что по труду цены на память выше, чем если бы внутри страны был построен собственный завод по производству модулей. Но наладка и введение в строй новой производственной линии займет год-два, а к этому времени цены мирового рынка могут упасть настолько, что импорт станет дешевле собственного производства. Такие колебания цен мирового рынка зависят от двух показателей – времени ввода в действие новых производственных мощностей и времени, требующегося для поиска новых применений компьютеров во время снижения цен. Из-за того, что эти показатели примерно одного порядка, и происходят колебания. Если бы полупроводниковые платы было делать также легко, как гамбургеры, тогда время производства имело бы порядок недель и цены в этом случае не колебались бы, а устойчиво росли вместе с инфляцией или устойчиво снижались при прогрессе технологии производства.

Чтобы работать с такими колебаниями, планирующая организация должна установить ценам веса, которые сгладили бы их краткосрочный разброс. Тогда решения по импорту или экспорту могли бы основываться на долговременных трендах, а не на сиюминутных значениях цен.

Обменный курс, туризм и черный рынок

Гостя из капиталистической страны, не могло не поразить широкое распространение в некоторых социалистических странах черного валютного рынка. Может быть, иностранцы получали преувеличенное впечатление значимости такого рынка именно потому, что были приезжими, но, черный рынок, похоже, действительно являлся социальным злом, как минимум, политически угрожающим репутации социализма. Черный рынок валюты, как и любой другой черный рынок, разъедает общественные ценности. Он создает субкультуру полукриминальных мелких капиталистов, взгляды которых противоречат социалистической этике. Честные в других делах граждане вовлекаются в черный рынок и попутно нарушают закон. Если это происходит часто, страдает престиж социалистической законности. Люди привыкают к мошенничеству и лицемерию, становятся циниками.

Поэтому для социалистического государства будет разумно предотвращать появление валютного черного рынка. Торговец на черном рынке не сможет получить прибыль, если только курс внутренней валюты официально не завышен: само существование рынка показывает, что частные лица хотят платить за иностранную валюту больше, чем государство. Зачем она им нужна? Во многих социалистических или бывших социалистических странах существуют специализированные магазины, которые продают товары только за иностранную валюту. Частично они торгуют сувенирами и объектами роскоши, предназначенными для туристов. В российских «Березках» могли продавать изделия народных промыслов и меховые шубы. Эти товары можно было найти и в обычных магазинах, но в «Березках» они были дешевле, чтобы побудить туристов тратить больше твердой валюты с пользой для казначейства. Но кроме того, в магазинах можно было еще найти и пестрый набор самых обыкновенных товаров, импортируемых из капиталистических стран плюс множество производимых в самой стране потребительских товаров вроде стиральных машин, автомобилей и т.д. Вряд ли такие товары были предназначены для туристов. Предполагалось, что их будут покупать русские граждане, имевшие доступ к иностранной валюте. Учитывая завышенный официальный курс, такие магазины создавали почву для спекуляций и позволяли государству осушать запасы долларов и марок, накапливаемых черным рынком. Чтобы стричь туристов, государство объединялось со спекулянтами, подрывая собственную валюту.

Рис. 10.2. Обменный курс и доход.

Такую политику нельзя назвать совсем нерациональной. Чтобы понять ее, нам надо посмотреть на кривые спроса туристов на предметы роскоши и на основные товары вроде продуктов питания и жилья. Посмотрите на рис. 10.2. Спрос на основные товары относительно неэластичен: например, количество завтраков и обедов не зависит от обменного курса. Поэтому высокий официальный курс рубля (скажем, фунт стерлингов за рубль вместо пятидесяти пенсов) увеличивает общий валютный доход от продажи гостиничных услуг и еды туристам. Спрос на предметы роскоши, с другой стороны, вероятно более эластичен, поэтому более дешевый рубль принесет больше иностранной валюты. При курсе 1 рубль за фунт турист может потратить 100 фунтов, а при курсе 50 пенсов за рубль – 200. Предлагая различные классы товаров по двум на деле различным курсам обмена, государство максимизирует свои доходы в иностранной валюте. Побочным следствием становится прибыльность черного рынка.

Пока иностранные туристы приезжают редко, цена такой политики приемлема. Когда международный туризм становится более распространенным, разлагающий эффект черного рынка становится более серьезным и возникает вопрос – оправдывают ли его дополнительные прибыли от туризма. Достаточно сказать, что масштаб спекулятивных операций можно сильно сократить, если государственные магазины принимают только внутреннюю валюту (или внутренние трудовые жетоны).

Другим поводом для приобретения иностранной валюты может быть желание граждан купить товары, ввозимые в страну частным образом. Это могут быть товары, которые государство решило не импортировать – кокаин, порнографические фильмы и т.д. или просто товары, на которые установлены большие пошлины. Здесь мы оказываемся перед общим вопросом контрабанды, с которым сталкиваются как капиталистические, так и социалистические страны. Если контрабанда дает большие прибыли, то усилия правоохранительных органов очень неэффективны при любой социальной системе. Полный провал попыток западных таможенников остановить торговлю героином и кокаином – тому доказательство. Международные наркокартели пока еще не проникли широко в страны, бывшие когда-то социалистическими, но все может измениться после введения полной конвертируемости валют.

Социалистическое правительство, которое придет к власти в любой из капиталистических стран, должно будет как-то разбираться с ситуацией, в которой отчуждение и отчаяние вовлекли в наркоманию значительную часть населения. В бедных районах больших капиталистических городов наркомания уже стала повседневным явлением, а субкультура торговцев наркотиками уже установилась. Наркокартели требуют оплаты в твердой валюте. На улицах платят наличными. Всегда можно найти подставные компании, которые отмоют незаконные доходы и поместят их в банки. Система конвертируемых валют, при которой частные лица или компании могут перемещать средства из страны в страну с помощью банковских чеков, идеальна для вывода денег из страны, в которой продаются наркотики.

Система непереводимых трудовых счетов, которую мы предлагаем в качестве замены денег, сделает подобные операции очень сложными. Если нет наличных денег, то как можно заплатить уличному торговцу наркотиками? Мы далеки от недооценки способности преступников и мелких капиталистов придумать новые средства платежа. Две сразу приходящие на ум альтернативы наличности – это иностранные банкноты и золото. Большая доля денег, идущая на наркотики, просто украдена, а ювелирные украшения всегда были основной добычей воров, но если ворованное золото будет единственным средством платежа за импортируемые наркотики, объем наркоторговли сильно упадет. Остается проблема борьбы с внутренним обращением иностранных банкнот. Чтобы ее решить, социалистическое содружество должно просто запретить импорт валюты. Все покупки внутри страны и так уже делаются с помощью пластиковых карточек. Можно заключить договора с капиталистическими банками, чтобы позволить иностранным туристам использовать их кредитные карточки во время поездок по содружеству.

Оставшаяся законная причина, по которой гражданам содружества нужно иметь капиталистическую валюту, - поездки в капиталистические страны. Этот спрос можно удовлетворить, сделав возможным использование трудовых карточек во время путешествий. Гражданин содружества, приезжая в Токио, может пойти в японский банк и использовать свою трудовую карточку для получения иен. Это может делаться примерно так:

1) гражданин переводит 20 часов трудовых кредитов в японский банк.

2) банк выдает ему эквивалент в иенах.

3) во внешнеторговые компьютеры содружества отправляется электронная запись, по которому на счет японского банка перечисляется 20 часов труда.

4) эти счета используются японским банком для финансирования закупок товаров содружества.

Обратите внимание, что гражданин содружества может за границей свободно использовать свою трудовую карточку для покупки иен, но не может привезти иены назад в страну или обменять их на трудовые кредиты. Аналогично граждане могут перечислять трудовые кредиты на счета капиталистических банков, но банк не может перевести трудовые кредиты назад на счета граждан. Все это нужно, чтобы иностранная валюта не обращалась внутри страны как средство платежа.

Политические инструменты

Как можно добиться торгового баланса с помощью инструментов, кратко описанных выше? Социалистическое содружество, выполняющее все платежи, необходимые для международной торговли, во внутренних трудовых кредитах, не будет накапливать средства или обязательства, деноминированные в иностранной валюте. В каком-то смысле это будет похоже на Соединенные Штаты, которые после второй мировой войны смогли использовать особое положение доллара, чтобы проводить все международные платежи во внутренней валюте. Это еще не гарантирует сбалансированной торговли – в США часто возникает торговый дефицит – но означает, что дефицит можно финансировать без иностранных займов. Торговый дефицит в долларах приводит к возрастанию запасов долларов у иностранных правительств и компаний, а эти запасы в каком-то смысле являются обязательствами американского казначейства. В бухгалтерских терминах это аналог займов всего мира Соединенным Штатам, но политически взять их намного проще, чем напрямую занимать у МВФ.

Избыточный выпуск долларов привел к долговременному обесцениванию доллара относительно марки и иены. Поэтому немецкий и японский импорт вымывается с американских рынков и торговый баланс восстановился бы, если бы в этот процесс не вмешивалось перемещение капиталов. Высокие процентные ставки в США побуждают иностранных держателей долларов конвертировать часть своих запасов в облигации американского правительства и другие долларовые ценные бумаги. Поток капитала не дает обменному курсу доллара отклониться настолько, чтобы сбалансировать торговлю.

Если социалистическая страна выпустит для финансирования внешней торговли беспроцентные трудовые кредиты, капиталистические валютные рынки установят правильный обменный курс труда страны по отношению к ведущим валютам. Этот курс, в отсутствие сложностей, связанных с потоками капитала, будет изменяться очень быстро, приводя торговлю к равновесию. Давайте посмотрим, как это будет работать. Мы предполагаем, что государство устанавливает пять бюджетных показателей для внешней торговли:

1) запланированный объем импорта производственных товаров

2) запланированный объем импорта потребительских товаров

3) ожидаемый объем экспорта

4) ожидаемые доходы от туризма

5) ожидаемые траты граждан за границей.

Все эти показатели, конечно, выражены во внутренних трудовых единицах. Если обменный курс остается постоянным, плановики могут предвидеть с помощью первого показателя, сколько сырья и капитального оборудования они смогут купить, и могут составить соответствующие планы. То же самое относится и к импорту потребительских товаров. С другой стороны, показатели 3 и 4 – всего лишь ожидания: невозможно заранее узнать, сколько страна сможет экспортировать или сколько иностранцев решат приехать в качестве туристов. С другой стороны, плановики все равно должны предусматривать производство товаров, предназначенных на экспорт, даже если их так и не продадут, и планировать комнаты в гостиницах, даже если их никто не займет. Показатель 5 можно в принципе регулировать, устанавливая сумму, которую граждане могут вывезти из страны.

Давайте рассмотрим два варианта нарушения планов.

1) часть товаров, предназначенных на экспорт, осталась непроданной.

2) изменение международных цен (например, подорожание нефти) означает, что условия торговли изменяются в пользу содружества.

Непроданные экспортные товары

Падение экспорта ведет к уменьшению курса обмена, и в результате оказывается, что первоначальная сумма, выделенная на импорт, недостаточна для оплаты запланированных к покупке товаров. Плановики должны урезать импорт или удержать людей от проведения отпусков за границей. Это предполагает некоторый порядок приоритетов сокращения импорта и некоторые политические инструменты контроля за суммами, которые люди тратят за границей 5 .

Улучшение условий торговли

Если цены на нефть растут, экспортирующая нефть социалистическая страна обнаружит, что обменный курс стал более выгодным. После закупки импорта останутся лишние средства. Это означает, что страна делает себя беднее, занимаясь экспортом, без которого можно обойтись. В долговременном периоде можно скорректировать план, сократив экспорт и/или увеличив импорт. В кратковременном периоде избыток денег, оставшихся от импорта, можно потратить на дополнительную закупку потребительских товаров, которые можно продать на внутреннем рынке со скидкой.

Можно поступить и по-другому. Если в кратковременном периоде поддерживается первоначально запланированный объем импорта, и предложение трудовых кредитов за границу не увеличивается, тогда можно соответственно ограничить покупки иностранцами экспортных товаров. Одна из возможностей, доступных социалистической экономике, - в качестве временной меры принимать платежи за часть экспортируемых товаров в иностранной валюте. В этом случае государство может создать запас, скажем, долларов, и затем использовать их для дополнительного импорта в будущем. Это может оказаться осмысленнее, чем поощрять дополнительные покупки импортных потребительских товаров. Накапливая неожиданно попавшие в руки средства, государство может выбрать импортные товары, лучше подходящие к общим целям плана (это не означает, что граждане заведут себе долларовые счета – деньги будут храниться в государственном банке).

Примечания

1  За рамками данной работы находится исследование пригодности трудовой теории стоимости применительно к рыночным экономикам. Интересная современная оценка дана у Farjoun and Machover (1983).

2  Этому доказательству мы обязаны Kalecki; см. его «Теорию экономической динамики», гл. 5.

3  Причины, по которым мы называем их социалистическими, приведены в следующей главе.

4  Слово «содружество» (commonwealth) после контрреволюции в бывшем СССР получило новое звучание. Исходно это английский перевод латинского выражения «res publica», то есть «республика», который стал связываться с революционной диктатурой, установившейся после свержения английских и шотландских монархий в XVII веке. Слово продолжало вызывать революционные ассоциации вплоть до XX века, его использовали английские социалисты в качестве синонима для «социалистической республики». Чтобы придать монархии XX века некоторую популистскую легитимацию в колониях, этот революционный термин был принят британским государством, несмотря на его явную нестыковку с реальной политикой. Именно в этой консервативной одежде он, очевидно, и понравился Ельцину.

5  В долговременном периоде изменение обменного курса заставит частных лиц соответственно скорректировать сумму, которую они тратят за границей, но нет гарантии, что это произойдет достаточно быстро. Очевидный политический инструмент здесь – гибкий налог на экспорт туристами трудовых кредитов. Гражданину, использующему свою трудовую карточку за пределами страны, придется платить дополнительный сбор при любой покупке.