Наконец-то нам раскрыли тайны загадочной русской души. Наставили нас, яко заблудших, укрепили и утешили чад сирых и убогих, уврачевали безнадёжных, обличили пороки наимерзейшие. Путь веры от маэстро Лунгина. Жрецы 1  киношно-эмоционального шоппинга зазывают: «зверь, именуемый кот!» Недаром оживились, в предвкушении сенсорного экстаза на халяву, теледевственницы непроходимых мозговых извилин. Какой чувственно-возбуждающий тренажёр для эрзац-души.  

И что же нам предлагают? Голгофу или «Макдоналдс»?

«Христианская» мораль от кутюр

Давайте-ка, взглянем на представленный нам реестр грехов (проблем) в эрзац-реальности, посмотрим, как они координируются с современной жизнью? - А никак, абсолютно!

Фашистов тех уж нет, из-за которых «вынужденно» на убийство пойдешь. Киллерство – дело добровольное, эффективно-рыночное. «Стукачков советских» на чистую воду повывели, да и стремление к чистоте поубавилось (отдельное спасибо мигрантам), а о душевной чистоте - и говорить неприлично. Париж с Лондоном и Куршавелем  давно под боком. Хряков изрядно  попродали, повывели вместе с промышленностью, недрами и нравственностью. Проблемы с лечением ребёнка? Так государственную медицину под корень вырезали, зато колдунов, экстрасенсов и прочей «себе на уме»-шной братии - до чёртиков. Что, можно опоздать на работу - к хозяину на рынок? с зарплатой в конверте? - Насмешили! Бесовщина, говорите... в людях? - так она вся на телевидении в руках режиссеров с актерами, к акушеркам не ходить.

Разве кое-где ещё «сапоги» последние остались... иносказание, говорите? Современное в фильме озвучание заповедей получилось - не для «умников», как говорит Мамонов – «для обычных людей». Понятно, что не для себя... Кому «выходить на остановке» Небесный Иерусалим? - В притчу, говорите, сценарий сдвигали? - Это ведь не туда, где богатому даже «через угольное ушко» путь в Рай заказан... а туда, где бедному и доброму последние сапоги в Царство Небесное попасть не дают...   

Особенно характерен не христианский, символический способ уничтожения человеческого труда ...   в огне. И мысль очевидная, чтоб аналогий: «отнять и поделить» - не возникло. Не отдать людям и поделить неправедно нажитое, лишнее, ненужное ... ни в коем случае. Зачем подставляться.  Проще уничтожить эту мысль вместе с вещами!

Ну, так и где же они, обещанные ответы «на какие-то(!) главные вопросы бытия»? В чём «абсурдность», в чём «жестокость» современного мира? Если ответов нет, может хоть проблемы назовёте? Ну, хоть не главные? Как насчет элементарного? Христианской нравственности, например... к чему эта немота, эта избыточная «скромность» в оценке современности? Божеского наставления ждёте? От кого?

Нравственность нынче не та, о которой говорят, а та, о которой молчат. Повествуют же всё больше о придуманных, о чужих (в т.ч. советских) грехах. Упрекать советских людей в неправедно нажитом, противопоставлять «хряка» с личным имуществом духовным ценностям, в свете произошедшего в 90-х годах, в свете современности? Не Вам бы это делать! Лучше бы вспомнили о христианском лозунге «белых людей»: «стыдно быть богатым в нищей и больной стране». Как насчет собственного парижского имущества, гонораров за фильм и... двух миллионах*  беспризорников? Не оскудеет рука дающего ... или берущего?

Лунгин: «Моя картина - о том факте, что Бог существует». - Натурально, очередное кинематографическое доказательство?

А мы то думали: «Оглянулся я окрест, и душа моя страданиями человеческими уязвлена стала». Как бы не так. Да где ж Вы Его сподобились увидеть в нашей российской глуши? Храмы московские, дворцы рублёвские… Пещерная психология: повсеместный нравственный и интеллектуальный регресс. А Вы чувствуете, что Ад по-другому должен выглядеть? Вы сами-то кто? Кому Вы «доказали», что «Бог существует»?

Двум миллионам 2  беспризорников или себе с Михалковым, Конделаки и Мамоновым, или Алексию с Путиным? И что теперь? Может, сквозь угольное ушко прогуляться желаете?

Так в чем же христианское добролюбие, нравственные уроки фильма. Где образцы бескорыстной человеческой любви, служения людям?

Не ради личного же благополучия и своего вечного спасения всходил Иисус на Голгофу...

Социальная среда и идеологическая фишка: E2–E4

Есть, есть в фильме обречённые на спасение - та самая, чрезвычайная социальная среда... выборка, конечно, специфическая... стандартно лунгинская. И, тем не менее, пройти мимо этого факта нам не удастся. Совокупность лиц образует срез общества со своими (не «какими-то») идеалами, смыслами, этикой и судьбой. Это уже идеологические мега-рамки f-реальности, имеющие определённую адресную аудиторию кинозрителей. И аудиторий таких две: «западная» (приоритетная) и российская. 

И премии у нас и на Западе пока ещё за разные вещи дают, absolutly - у Н.Михалкова спросите. И запросы различаются. Поэтому и приходится отрабатывать эти ожидания в разных направлениях: синтетический такой подход, душевный.

Хрон(олог)ический антисоветизм:

«Униженные и оскорблённые» страждущие у Лунгина представлены жертвами советской ущербности и безверия. Очевидно хронологическое передёргивание. Современное состояние безверия и опустошения, как результат постсоветской реформации, «реинкарнируется» в исторически нейтральное и покойное время 70-х -- 80-х годов: во времена надежд, романтических иллюзий и первых конструктивных сомнений. Чувство разочарования, беспросветное отчаяние и равнодушие пришли позже.

Финал N1. Апология предательства:

Идеологической кульминацией событий является финальная часть фильма: «филиал Страшного Суда» для советского адмирала, «испортившего» всю жизнь о. Анатолию. По авторскому замыслу это должно было слегка напомнить зрителям о допросах в застенках НКВД, как о вчерашней реальности. И ни в коей мере Ю. Кузнецов в роли адмирала не должен был выглядеть убедительнее, а его прошлая жизнь нравственнее. Совсем наоборот! Он должен находиться в подавленном, настороженном и оправдывающемся состоянии. Видимо за то, что он советский человек. Это ничего, что такой перепад сценарно не очень-то и подготовлен. С нормальной точки зрения - обычный пропагандистский выверт. Но Лунгин видит всё своими «подготовленными» глазами белого человека. С «его колокольни» и так сойдёт, главное чтоб все поняли: кто - свой, а кто - чужой. 

Как безрадостно ожидателен, нарочито не активен при первой встрече, после исцеления дочери, о. Анатолий: зрителю просто непонятно, чего ждёт грешник от «убиенного» им Тихона, который оказался неожиданно живым и преуспевающим по жизни мирской? За что он обижается на него? Что тот остался в живых? Что Господь не сообщил ему об этом?

Откуда это чувство превосходства, право допрашивать? А это ёрничество: «Да ты не бойся, адмирал, у меня же здесь не проверка, не первый отдел». -  Откуда этот тон и контекст? А адмирал ещё и будет оправдываться перед предавшим его: «Да я, собственно, никого не боюсь. Я своё  отбоялся. Я, действительно, не понимаю, зачем я Вам». Намёк вполне понятный - во французских просвещенных, не богом, верхах. Прямо обмен паролями: «у вас продаётся парижский шкаф...».

Явно, интонации и сам испытующий голос не из сюжетной закономерности. Монтаж есть монтаж, + идеологические задачи на первом месте. А в результате? Палач допрашивает жертву. Так себе мизансцена (из «Сталин. Live.» или «Московской саги») - не «для фильма» и не для Красной Армии.

Эффектна и сцена расставания, где предатель и грешник отпускает грехи советскому адмиралу, воевавшему за таких мамоновых и лунгиных: «иди с миром». 

Надо сказать, что реальный сценарный замысел был реализован не столь прямолинейно и однозначно. Видно, что по ходу действий пришлось усмирить свои замыслы. Очевидная нравственная победа грешника над адмиралом, хоть и советским, выглядела бы нонсенсом. И отпугнула бы российскую аудиторию. Делать адмирала ещё большим (советским) грешником? - В другой раз. Пришлось, «скрепя сердце», подыграть адмиралу. Талантливо озвученная (сыгранная) Ю. Кузнецовым и грамотно психологически  выстроенная  речь о прощении («отпущении грехов»), на какой-то момент, ситуативно, обозначила его нравственное превосходство. Ведь простил он, не в обмен на вечное спасение, а просто так, по щедрости душевной.

А победитель определялся режиссёром по своей формуле: кто последний отпускает грехи, кому внимают - тот и «ближе к Богу». Всё это и прозвучало вместе с заключительной фразой о. Анатолия: «Тихон... иди с миром. Господь с тобой». Фраза в обычном контексте малозначащая, помимо конкретного в ней содержания, но не в этом финальном спарринге.

Таким образом «в деле» остались две зрительских аудитории, каждая из которых интерпретировала финал (и весь фильм) исходя из заданного ей контекста восприятия. Евангелие от ...?

Запад есть Запад...

На Западе ещё не окончательно прошла мода на ущербных и потерянных советских (российских) людишек со странностями. Котируется русская экзотика, подогреваемая приматообразностью российского духа за рубежами «российского зоопарка». Размеры «бус и клыков» потрясают западное воображение. Современный российский порок и нищета идут по западной жизни рука об руку. С этим, надо сказать, у Лунгина всё в порядке. Ничтожные, потерянные и безропотные просители исцеления изначально поставлены в унизительное и зависимое положение: от примитивной малообразованной сельской девушки нагулявшей ребенка и боящейся за своё будущее (ох уж эти русские звери) - до адмирала, коленопреклонённого (а с какой гордостью, нет Вы только гляньте, как достойно держится - замечательная реакция новых российских граждан) перед «мамоновскими чудесами».

«Да Вы посмотрите, уважаемые белые люди - у них и церковные служащие какие-то придурки, а эта несчастная русская, надо же, в Париж боится ехать, да и не пускают её к умирающему, просто нелюди... да и бог какой-то не такой, наверняка. Ничего-то у этих русских толком не получается, какие-то жалкие отбросы истории». Yea!

«Остров» призрения

 А в России человечки тёмные, местами глупые - они в жизнь всерьёз играют. Да и тошно им: жизнью и дебильными сериалами замордованные, к любой отдушине потянутся. Всё ж не выхлопную трубу им предлагают. Они всё как надо воспримут - чище, глубже и доверчивее. Увидят то, чего и не было. Главное, головой кивать почаще, да не мешать им самоуспокоением заниматься. Благо, тема глубокая вырыта. И ущербность свою тогдашнюю (ну, которой и не было вовсе) за теперешнюю примут, которая покруче будет той, что в фильме показана... «Ещё за гуманистов сойдём».  

И что в итоге? Мамонов – «наш» путь спасения или... «ключик» не от той двери?

Мамонов в фильме 

Вера самого старца-трудника в f-реальности априорна для зрителей, проверить на истинность её никто не может. Нам доступны только сценарно-постановочные следствия, под определённым режиссёрским углом зрения. А если мы избавимся на мгновение от этих «религиозных очков» Гудвина-Лунгина, что мы увидим?

Отец Анатолий, прощённый единожды Богом через дар Благодати, хочет ускользнуть от этой обременительной для него миссии и непрерывно молится об избавлении от непереносимой для него тяжести существования в мире людей.

Не может о. Анатолий просто разговаривать с людьми, по-человечески. Не умеет делиться сомнениями с братьями по вере, казенным, канцелярским языком говорит «мамонов» вперемежку с цитатами. Прячется за них. Не от сердца на страждущих смотрит, через гордыню обладания даром наставления и исцеления. Сердечности хватило, разве что на девушку, да к Ванятке, по человечески отнёсся, отогрел сценарную черствость собственным сердцем.

Во всем неискупленном грехе «мамонова» просвечивает эта нелюбовь к людям. Даже радости от чуда исцеления, ниспосланного Богом, он не в состоянии разделить с ними: видимо режиссёру это просто не пришло в голову. Да и для страждущих исцеление сценически скомкано, омрачено контекстом зависимости и унижения.

Не возлюбил он в своих молитвах и того, кого предал. Увидев Тихона живым, не возликовал слезами раскаяния и словами благодарности, обращёнными Богу. Озадачен «мамонов», словно и не рад спасённой Богом жизни и своему шансу на спасение. Уязвление написано на его лице. Ни извинений, ни сожалений не услышал от него Тихон вместе с нами, зрителями.

О. Анатолию важно чтобы его любили (братья по вере), а не  любить самому. Сам он лишен способности любить. Кроме декларируемой ненависти к себе и религиозного аутизма нам вообще ничего не видно. Отца Иова он терпит на уровне собственных поучений и ироничных извинений. Издевательски насмешлив с «любящим его», по его мнению, отцом Филаретом.

Для «мамонова» запросто грязью  дверные ручки измазать в «терапевтических целях» для о. Иова. А вот самому испытание нормальной жизнью в келье и дружеским общением «западло» принять. Вся его духовность держится на стилистике аскезы. Авторы не сподобились увидеть очевидное, самими же созданное противоречие в образе о. Анатолия: его «любовь» к аскезе, не скрываемое в фильме удовольствие от «тачки с углём» - сродни «порочной» привязанности отца Филарета к сапогам, а отца Иова к чистоте. Не понимает юродивый старец в своей гордыне, что духовность, как путь, выше физических испытаний, что физические испытания годятся лишь для усмирения плоти и не рассчитаны на дивиденды от окружающих. Не понимают «лунгин энд мамонов», что вера - это не конъюнктура, и её  нельзя продавать с выгодой для себя.

О. Анатолий уходит молиться «на природу» как можно дальше от людей, подчёркивая своё экзистенциальное одиночество. Так для него ближе к Богу. Братьев по вере он сторонится. Отстраняется от них даже в церковных ритуалах. Но в результате не получает никакого покоя в душе. А те немногие минуты радости испытывает, когда находится в миру, занят каким-то человеческим делом или просто размышляет. Получается радость - она человеческая, а горести и муки - от бесед с Богом.

Нам задан образ вечно сомневающегося в себе грешника, а мы не можем понять, сомневается ли он вообще в чём-нибудь. Индивидуальной ответственности за свои действия на грешной земле перед людьми не предусмотрено в принципе. И немудрено: ведь мы даже не можем отличить его собственные действия от действий «по наущению» Бога. О какой и чьей ответственности может идти речь? Он ответственнен только перед Богом. Он «выше» масштаба человеческих страданий и судеб. Значит, и сомневаться может только в Боге и в своей вере в Бога. Вместе с тем вся его f-жизнь – сплошное уныние, сомнение и страдание. Следовательно, его сомнение выше его любви к Богу. Отсюда и путь усмирения плоти, нелюбовь к себе, и вытекающая из этого нелюбовь к людям и стремление к смерти. Такой вот эталон «христианской души» от Лунгина с Мамоновым.

И после:  

Мамонов: «... вроде бы многое я в этой жизни сделал, у меня отличные дети, но жить почему-то не хочется. Почему? Потому что душа человека создана Богом и чего туда ни кидай: любовь к женщине, детям, работу, все равно будет пусто - это пустота может заполниться только Богом».

Собственную пустоту и Богом не наполнить, поэтому нельзя создавать свой образ из 2-3 эмоциональных «ойкуменных» состояний человека, эксплуатировать два цвета в палитре красок природы. Нельзя таким способом отворачиваться от жизни и людей. И уж вовсе грешно противопоставлять Людей  и Бога, любить их меньше, чем любил Господь, взошедший ради них на Голгофу...  

Вот так заиграется человек в «других» и перестанет отличать собственное лицо от взятой напрокат маски. Тут-то, словно в насмешку, мелькнёт, как отражение в чьей-то чужой слезе, его подлинный образ.  И не узнает он себя в нём и поймёт вдруг, что начинать надо всё сначала. Но не сможет отделить начало от конца, закричит и не услышит себя. Лишь стёртое лицо отзовется зеркальным эхом собственного небытия… 

Мамонов: «Я вообще-то в деревне живу, умными разговорами не заморачиваюсь…».

Опасны дураки не по глаголу живущие... Не своим путём идут они. И сказано про таких:

«И будут они всегда игрушкой в руках зла, и воздастся им не за добро их, а за глупость беспредельную, за леность ума порочную. И продавали их, и будут продавать, и удобны они злу, прикрывающемуся недалёкой животной добротой их... И напрасные упования их на милость божескую... ибо во многих неугодных Богу делах участвовали они, не в силах по лености ума и слепоте сердца различить оные».

Мамонов: «Ведь сегодня многим совершенно не на что опереться - не нам, умникам, а тем простым людям, на которых все по-прежнему и держится … усталые, замордованные люди… Вот для них мы и делали фильм».

Безбожна актёрская профессия для слабых духом и умом: нельзя отдавать себя в распоряжение другим, смысл деятельности которых ты не понимаешь, а ответственность, за которую будешь нести не меньшую. И собственной искренностью тут не оправдаешься. Нельзя быть погремушкой искренности в руках базарных шутов и сквалыг.  

А как Вам такой свинг: «душа» наполненного духовным кино-светом Мамонова рвется реализовать свое «альтерэго» - «хочу сняться в качественном ... гангстерском фильме».

Поубивать маленько захотелось в (f)натуре? К гармонии с современностью потянуло? «Юродивость», говорите – «лунгинизм-мамонизм», чисто конкретно.

Не всё то чудо, что мракобесие, даже если оно и блестит. Очень хотелось бы на правах заботы о справедливости заставить и Мамонова с Лунгиным пройти через ими же придуманные испытания, заставить их последовать советам и урокам f-«Мамонова» ... Не можете? Тогда Вам не гангстеров и режиссёров изображать, а к христианскому кладбищу ползти надо, хотя бы до церковной ограды. 

Вместо эпилога

Не корысти ума ради, не слепой доброты для:   

Путь Бога на Голгофу можно повторить, путь спасения души известен, хотя бы на уровне заповедей. Путь служения людям задан той же матрицей. А вот путь о. Анатолия повторить нельзя в принципе, он ничего не сделал сам: путь аскезы весьма сомнителен, нам дано ощущение, что ни на что большее он просто не способен. В чём смысл отказа от всего человеческого в своей жизни? Почему это угодно Богу? Мы видим, что ему дан дар благодати, через него Бог наставляет, видим, как он молится. Правда, нам не объяснили, как это всё случилось, как взаимосвязано. Лишили смыслов происходящего и нас и Бога.

Искренность, любовь и сопереживание несовместимы с бегством и предательством людей. Уход и отказ от человеческого в себе не может происходить во имя Божье. Не по божески это. Не пойдут по этому пути и фарисеи с лицемерами. Таковыми, по определению, являются и те, кто наставляет людей на такой путь, а сам в принципе на это не способен, чужд и не имел когда-либо намерений. Не пойдут по этому пути ни Лунгин, ни Мамонов. Да они этого и не скрывают. То есть, абсолютно ложный, невыстраданный, карикатурно-иррациональный f-ролик  преподносится, как истинное знание... ведущее вникуда.

«Остров» мне напомнил о «Сибирском цирюльнике». Одни авторские цели, режиссёры - душки, тот же актёрский винегрет -  можно рыдать от умиления, при желании. В конце концов, не думаете же, Вы, в самом деле, что дьявол на землю в своем образе, с рогами и хвостом, явится? Я думаю, что это будет (ТВ-)кинорежиссёр, и снимать он будет фильмы исключительно о патриотизме, любви и вере 3 , от которых в восторге в первую очередь будет власть, шоу-бизнес и церковная бюрократия. Народу останется, разве что «в воздух чепчики бросать».  

Лечение одно: соотносить настоящую реальность, свои варианты человеческого существования с проблемами и способами их решения в f-реальности. А доверять власти, режиссёрам, актёрам в решении нравственных проблем общества, это всё равно, что нанять проституток для преподавания нравственности в младших классах средней школы. И по поводу «Острова» - я понимаю: все истосковались по психотерапевту и пытаются везде его углядеть. Это бесконечный тупик.

Финал N2. Ставки сделаны:

И в гроб сойдя, благословил... "Матч-пойнт" у зрителя.

Примечания

1  Н. Михалков: «Очень, очень поздравляю Пашу Лунгина с замечательной картиной»[http://www.echo.msk.ru/programs/korzun/49277/].

2  Ситуация с беспризорниками в России [http://www.svoboda.org/ll/grani/0605/ll.060105-1.asp].

3  Н. Михалков: «Это замечательная картина. И во многом в этом году определен вектор нашего кинематографа»[http://www.echo.msk.ru/programs/korzun/49277/].