Капитализм – это лишь отступление истории, а не её конец.

Самир Амин

Одной из основных черт нынешней эпохи является глубоко поразивший современное общество идеологический кризис. Хотя, сказать так, значит не сказать ничего. Ведь в самом понятии кризис нет ничего ужасного – кризисы свойственны любой растущей, развивающейся системе, они есть неотъемлемая часть процесса развития, в ходе которого старое, отжившее свой век, сменяется новым, и вся система в целом переходит на более высокий качественный уровень. Болезнь нашего времени – идеологический застой, пустота. А главное в том, что само общество, в лице своих правящих элит, считает такое положение дел вполне нормальным, даже предпочтительным. Не случайно возникло определение «постидеологического периода», обозначившее безраздельное господство в современной идеологии и культуре постмодернистской эклектики и всеядности. Постмодернистский проект зиждется на имитации полной и ничем не ограниченной свободы смыслов и идей, он отменяет идеологическую борьбу и предлагает всем переключиться на участие в каком-нибудь пресном и безобидном «дискурсе», вроде «гендерного» или «мультиэтнического». Но фрагментарность, «внеидеологичность» и навязчиво подчеркиваемая толерантность постмодернизма не должны вводить в заблуждение. Кажущаяся бесконфликтность постмодерна маскирует безраздельное господство буржуазной либеральной идеологии в её самой крайней, неолиберальной разновидности. Задача постмодернизма – вести сопутствующие разговоры, уводящие общественное сознание в сторону от вопросов классовой борьбы и понуждающие народные массы к действиям исключительно в рамках существующей системы, стимулирующие политическую пассивность и конформизм. С другой стороны, засилье постмодернизма является неопровержимым свидетельством интеллектуального и культурного бесплодия современного капитализма, указывающего, в свою очередь, на моральный износ всей господствующей системы.

Капитализму удалось развить производительные силы до невиданных никогда прежде высот и мощностей – ни одна из существовавших до него общественно-экономических формаций не могла похвастаться хотя бы похожим вкладом в развитие промышленности, науки, торговли и т.п. Но ещё одна, ничуть не менее важная заслуга капитализма состояла в том, что уже на ранних этапах своего развития он породил политические и культурные силы, которые стремились выйти за рамки объективных насущных задач основного двигателя капиталистической трансформации – класса буржуазии. Буржуазная мысль не ограничилась выработкой идеологии, оправдывающей господство класса частных собственников. Она выдвинула мощные контр-идеи, которые несли в себе отрицание ещё только нарождавшегося и укреплявшегося капитализма и готовили почву для попыток радикального преобразования общественной жизни на началах равенства и справедливости. Такая особенность капитализма выразилась в резком ускорении темпов исторического развития и наложила отпечаток на характер и цели буржуазных революций, таких как французская и русская – которые не ограничивались решением чисто буржуазных задач и шли существенно дальше. Можно с полной уверенностью сказать, что на сегодняшний день капитализм полностью утратил свой творческий и прогрессивный характер и из локомотива истории превратился в её тормоз, угрожая стать также и её могильщиком (ведь не случайны же все эти модные разговоры о «конце истории»!). Теперь многие недоумевают, почему в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого столетия значительная часть советских людей пошла за сравнительно небольшой группой прозападной интеллигенции, и сделала капиталистический выбор. Настолько очевидны сегодня ужасающие последствия реставрации буржуазного строя в нашей стране. Есть много разных объяснений сему престранному историческому феномену – какие получше, какие похуже… Но важно вспомнить, что советские люди послевоенного поколения черпали свои знания о капитализме в основном из двух источников. Первый источник - это классики марксизма вкупе с лучшими образцами мировой литературы 19-го – первой половины 20-го века. Второй – пропаганда советского государства. Рискну утверждать, что оба вышеназванных источника были в значительной степени комплиментарны для капитализма, выставляли его в выгодном свете. Предвижу возражения: «Как же так, ну допустим в марксистской критике ещё можно найти комплименты капитализму и даже в «Манифесте» восхваляется его прогрессивность, но уж советская пропаганда… Ведь клеймила проклятый без устали, разносила его и так и сяк – какой уж там «выгодный свет»!». Здесь надо сказать, что, несмотря на всю свою антикапиталистическую и антиимпериалистическую риторику (как выяснилось впоследствии, наигранную и неискреннюю – посмотрите на нынешних познеров и боровиков), советские пропагандисты критиковали по сути тот же самый капитализм, что и Маркс – т.е. прогрессивный, антифеодальный, индустриальный, да к тому же облачившийся в цивильные и яркие одежды общества массового потребления и вэлфер-государства. В этом, разумеется, не было с их стороны никакого злого умысла – просто так сложились объективные исторические обстоятельства, что СССР вынужден был соперничать во всех сферах, в том числе и идеологической, с государствами империалистического центра. Обличать их внешнюю агрессивность было несложно – фактов хоть отбавляй, но вот насчет экономического «загнивания изнутри» дело обстояло гораздо сложнее… Сколько не показывай очередь за благотворительным супом рядом с Белым домом, у простого советского человека после посещения продовольственного магазина где-нибудь Ярославле или Костроме все это вызывало недоверие, а то и раздражение. Другое дело сегодня, когда этот самый «благотворительный» супчик стал суровой реальностью для миллионов на постсоветском пространстве. Но, как говорится, задним умом сыт не будешь… А тогда, в начале «перестройки», словосочетание «загнивающий капитализм» у большинства советских людей ассоциировалось с общественным строем, который в силу очень специфических исторических обстоятельств установился в ряде богатейших западных стран после Второй мировой войны. Советский народ, воспитанный на трудах основоположников марксизма, на классической литературе русского и западного Просвещения, представлял себе капитализм как хоть и не лишенный пороков и недостатков, но все же в целом прогрессивный и даже гуманистический общественный порядок, а буржуазию мыслил в образах буденброков и форсайтов, ну на худой конец железновых или артамоновых, но никак не чубайсов и березовских. С нашим народом поступили как с той невестой, которую сватали за состоятельного, блестяще образованного, красивого и обаятельного молодого человека, а выдали за отвратительного, впавшего в маразм, развратного старика-самодура с садистскими наклонностями. Причем нет никакой надежды на то, что вредный старикашка отойдет себе тихо в мир иной и оставит счастливой вдове солидное наследство. Своё состояние он уже завещал ближайшей живодерне, а родню грозится утащить вслед за собой на погост. Одним словом – ситуация не из простых…

Издательство «Европа» выпустило в свет небольшую книжку в веселой, комиксовой обложке. Автор книги – один из виднейших послевоенных марксистов, египетский политолог Самир Амин, называется она – «Вирус либерализма – перманентная война и американизация мира». Книга рассматривает, как можно догадаться уже из её названия, совсем не весёлые, а прямо скажем, роковые, гамлетовские вопросы, которые ставит перед всеми нами упорно не желающий сходить с исторической сцены капитализм. Как уже было сказано, современный капитализм вступил в стадию глубокого и всеобъемлющего кризиса, поразившего буквально все сферы общественной жизни, как в странах имперского центра, так - и в гораздо большей степени - на периферии мировой системы. Темпы экономического роста в богатейших государствах Европы и Северной Америки, а также в Японии постоянно снижаются вот уже более 30 лет, полным ходом идет процесс их деиндустриализации. Сброшены цивильные одеяния послевоенного государства «всеобщего благосостояния» и широких социальных гарантий: система трудовых отношений отброшена на столетие назад, рабочая сила вновь превратилась в товар, брошенный на произвол «свободного рынка», производительный труд, как 150-200 лет тому назад, стал проклятием, уделом отверженных, не сумевших «приспособиться к новым условиям», разрыв между богатыми и бедными странами достиг никогда прежде невиданных в истории размеров, выросла до угрожающих масштабов эксплуатация человеком природы и человеком человека. Наконец, высшее и последнее предприятие капитала – империализм – выступавший некогда под маской распространителя цивилизации и благородного «бремени белого человека», не без оснований гордившийся эффективностью и высоким уровнем интеллектуального обслуживания своих прагматических целей – окончательно выродился в банальный грабёж, цинично прикрываемый демагогией о «распространении демократии» и «защите прав человека».

Все эти крайне пагубные изменения в базисе социума сопровождаются упадком нравов, культуры и общественной мысли: господство примитивного масскульта, вырождение общественных наук – их экономизация и превращение в безликий придаток пропагандистской машины Империи. К сожалению, общий кризис капиталистической системы не мог не затронуть и левое движение – в частности левую и марксистскую мысль. Нельзя сказать, что она совсем исчезла из идеологического поля. Беда в том, что львиная её часть приспособилась к системе, усвоила господствующий язык и ограничивается критикой изнутри, пусть и важной, но ничем существующему порядку не угрожающей. Поиски альтернативы, размышления о революционных преобразованиях практически исчезли из господствующего дискурса – все ограничивается бесконечным обличением безобразий и предложениями излечиться от этих безобразий, не ломая основ системы расширения и накопления капитала. Не хочется говорить уже и о том, что многие левые и даже «марксисты» открыто встали на сторону самых агрессивных и мракобесных сил современности.

Одним из немногих счастливых исключений в общей безрадостной картине состояния левой мысли является Самир Амин. Насколько мне известно, «Вирус либерализма» - это первая авторская книга Амина, вышедшая по-русски (выходили сборники под его редакцией). Но было бы неверно утверждать, что идейное наследие этого крупного ученого никак не присутствовало до сего момента в нашей идеологической жизни. Например, его работа «Евроцентризм» (1989) оказала заметное воздействие на такого видного русского обществоведа, как Сергей Кара-Мурза, а идея Амина о распаде марксизма на империалистические и антиимпериалистические течения была воспринята и развита некоторыми авторами Лефт.ру. Приятно отметить и тот факт, что наш сайт опубликовал несколько переводов статей Самира Амина.

Работы Амина - это антипод «западного марксизма», сразу в двух планах - как голой теории, ушедшей от рассмотрения конкретных экономических и политических вопросов в сторону философствования, литературоведения и т.д.; и как марксизма империалистического, в упор не видящего реальности периферии и глобальной эксплуатации, и связывающего субъект революционных изменений с западным рабочим классом. Думается, это не случайно. Во-первых, Самир Амин – выходец из страны Третьего мира, он работал в министерстве экономики Египта в 50-х годах прошлого столетия, был экономическим советником правительства Мали, возглавлял Африканский институт ООН по экономическому развитию и планированию в Дакаре (Сенегал). Словом, проблемы развивающихся стран известны ему отнюдь не только в теоретической плоскости. Во-вторых, формирование Амина как ученого-марксиста происходило ещё в те времена, когда существовала мировая система социализма, представлявшая реальную альтернативу капиталистическому миропорядку и дававшая угнетенным народам надежду в неравной борьбе с империализмом. Получив образование в Париже, Самир Амин всю свою жизнь остается верен идеалам европейского Просвещения и считает социалистический путь развития единственно возможным для успеха национально-освободительной борьбы.

Сильной стороной творчества Амина является его многогранность – он пытался, и не без успеха, рассматривать общественные явления во всех плоскостях - экономической, политической, культурной и т.д., т.е. писал и об экономической эксплуатации периферии, и о национальном вопросе, и о государстве, и об идеологии евроцентризма и глобализации. Эта благотворная разносторонность исследователя ощущается и при знакомстве с «Вирусом либерализма». Автор ставит неутешительный диагноз современному миру – наш мир поражен страшной болезнью, в его организм проник смертоносный вирус - либерализм. Но самое страшное в том, что мировой общественный организм в настоящее время не способен выработать антитела, необходимые для победы над этим вирусом. Вирус либерализма разобщает и атомизирует людей, парализует их чувство классовой и национальной солидарности, волю к борьбе за свою свободу, он лишает их не только классовой бдительности, но даже и обыкновенного здравого смысла, заставляя верить во всякие сладкие бредни и небылицы о «чуде свободного рынка», «сокращении бедности», «экспорте демократии», в идиотские и мракобесные мифы о «столкновении цивилизаций» и «конце истории». А ведь момент-то настал решающий, роковой для судеб всего человечества – требующий мобилизации всех прогрессивных сил в борьбе с отжившим свой век, но упорно не желающим уходить капитализмом. Самир Амин предостерегает:

«Мы подходим к той точке, когда для того, чтобы предоставить новое пространство для экспансии капитала, станет необходимым уничтожить целые человеческие сообщества».

Период интенсивного, плодотворного развития капитализма завершен, считает Амин – сегодня этот общественный строй лишь мешает, тормозит развитие человечества и несет угрозу его существованию. Корень опасности Амин видит в сплошной американизации социального и культурного пространства – точнее в засилье американской политической культуры. Американская политическая культура, позиционирующая себя наследницей европейского Просвещения, на самом деле являет собой радикальный разрыв с основными его положениями. Эта культура сформировалась в процессе завоевания беженцами из Англии – протестантскими фундаменталистами – американского континента и безжалостного истребления коренного населения. Если духовной и интеллектуальной почвой для европейской культуры послужили идеи Ренессанса и секуляризация общественного сознания, достигшая апогея во времена Великой французской революции, то политическая культура Соединенных Штатов взросла на почве религиозного фундаментализма, т.е. отката к идеологии Ветхого Завета (особенно к таким понятиям, как «избранный народ» и «искупление земли»), а также на фанатической приверженности идее абсолютной экономической свободы и презрения к равенству. Именно фатальное разделение между понятиями «свобода» и «равенство» ставит Амин в вину американской политической культуре. Распространение американских ценностей на весь мир в эпоху глобализации привело к торжеству права сильного в международных отношениях и, как следствие, реанимации нацистской идеи о неравенстве различных народов. По словам Амина:

«Принцип равенства между людьми был заменен разделением людей на «расу господ», или Herrenvolk – США и Израиль – и все другие народы».

Важную роль в становлении американского капитализма и его политической культуры сыграли следовавшие одна за другой волны иммиграции. Они способствовали возникновению и усилению общинной, коммунитаристской идентификации и тормозили развитие классового сознания у американских трудящихся. В Соединенных Штатах, в отличие от европейских государств, никогда не существовало сильного и влиятельного социал-демократического движения, а деятельность рабочих и профсоюзных структур крайне редко выходила за рамки отстаивания партикуляристских интересов той или иной профессиональной группы (нередко в ущерб общим классовым задачам американского пролетариата). Неспособность американских рабочих подняться до уровня осознания задач классовой борьбы, отрицание их лидерами принципов пролетарского интернационализма во многом объясняют резко антисоветские, антикоммунистические позиции американских профсоюзов во времена Холодной войны, их открытую солидаризацию с самыми реакционными элементами империализма.

Поэтому вовсе не случайно, что в эпоху глобализации, идущей по американским лекалам, новыми хозяевами мира всячески поощряется иммиграция и коммунитаристское сознание. Крупным корпорациям и их ставленникам в политических структурах легче управлять людьми, ассоциирующими себя в первую очередь с какой-либо этнической или конфессиональной группой, а не классом. В России и в других странах постсоветского пространства процесс коммунитаризации общества неразрывно связан с так называемым «религиозным возрождением», бурно протекающим у нас вот уже 20 лет.

Самир Амин пишет о качественном изменении, произошедшем в структуре и характере империализма в послевоенные годы. Если до Второй мировой войны существовало множество империализмов, за которыми стояли интересы национальных буржуазий крупнейших и самых развитых капиталистических государств, то современная система глобализированного капитализма управляется империализмом Триады – США, Европы и Японии. Такой характер современного империализма обусловлен существенными изменениями в способе производства, приведшими к отходу правящих классов от формулирования своих интересов в рамках национального государства и к образованию «глобальных элит», поведение которых далеко не всегда поддается объяснению в понятиях классического марксизма (в этом плане очень интересен анализ влияния произраильского лобби в США, проведенный Джеймсом Петрасом). Сегодня для того, чтобы победить в капиталистической конкуренции, крупным корпорациям необходимо завоевать значимые сегменты глобальных рынков – лишь это гарантирует последующий успех на внутреннем рынке в своей стране. Отсюда, кстати, видна вся беспочвенность и спекулятивность рассуждений некоторых современных «марксистов» о «российском империализме» - у российских компаний (за исключением экспортеров сырья – но это особый разговор) нет никаких шансов для завоевания доминирующих позиций на мировом рынке, и это обстоятельство является решающим для определения вторичного, в лучшем случае, подчиненного характера российского капитализма.

Главным, доминирующим фактором Триады являются, разумеется, Соединенные Штаты. Амин считает, что их лидерство в мировой системе империализма гарантируется почти исключительно военным превосходством, а не, как это утверждает неолиберальная пропаганда, некоторыми выдающимися качествами американской экономики, обеспечивающими американским компаниями конкурентные преимущества на «свободном рынке». Амин полагает, что конкурентоспособность большей части гражданских отраслей экономики США на глобальном рынке более чем сомнительна, а подавляющее превосходство американского ВПК объясняется как раз колоссальной государственной поддержкой. Американская экономика страдает многими структурными проблемами и недостатками (например – огромный внешний и внутренний долг), причем компенсируются эти недостатки за счет экспансии американского капитала за рубеж, с одной стороны, а с другой – за счет выкачивания финансовых средств и дешевых природных ресурсов из всего остального мира. Между глобализированными элитами Триады нет глубоких противоречий политико-экономического характера, полагает Самир Амин, но есть расхождения в политической культуре. На мой взгляд, Амин склонен зачастую переоценивать серьезность этих расхождений (ведь сам же он признает тот факт, что Европа очень сильно американизировалась за последнее время). В частности, как наиболее характерный случай непримиримого противоречия политических культур он приводит несогласие Европы на американское вторжение в Ирак. Да, как же, помним мы эти «противоречия» - довольно вялые, не имевшие никакого политического эффекта протесты Германии и Франции, и энтузиазм Англии и Испании, пославших свои войска на иракскую землю в помощь «старшему брату»…

В качестве противовеса американской гегемонии Амин видит союз стран Европы, Китая и России. Думается, что на данном этапе такое решение представляется как нереальное, особенно в свете того факта, что почти все крупные европейские страны являются членами блока НАТО – откровенно антироссийской организации. Вызывает недоумение следующее соображение Амина в пользу обретения Европой политической независимости от США именно теперь:

«Врага в лице Советов и его возможных коммунистических союзников внутри некоторых европейских стран более не существует».

Видимо сказанное надо понимать так, что Амин видит положительный аспект в распаде социалистического лагеря и в переходе социалистических и коммунистических партий Западной Европы на оппортунистические и даже неолиберальные позиции? Мне думается, что как раз совсем наоборот, именно существование «Советов и их коммунистических союзников» давало государствам Европы неповторимый шанс обретения подлинной независимости и освобождения от господства США. Но они этим уникальным шансом, данным историей, не воспользовались в свое время, сочтя «угрозу с Востока» более опасной, нежели тотальная американизация. На те же грабли правящие круги Объединенной Европы наступают и сегодня, когда активно подключаются к развязанной США и Израилем антиисламской истерии.

Гораздо убедительнее и последовательнее выглядит позиция Самира Амина в тех местах его книги, где он призывает к объединению всех прогрессивных, антиимпериалистических сил Юга, к подлинной демократизации стран Третьего мира, возможной лишь на основе усиления социалистических начал в общественной и экономической жизни. Амин не прячется за красивой либеральной фразой, и честно признает необходимость вооруженной борьбы с силами Империи там, где политические средства не дают результата. Он особенно подчеркивает насущность скорейшего перехода от навязанной империализмом модели «демократии низкой интенсивности» - т.е. плутократического режима, подменяющего демократический процесс дешевым политическим спектаклем – к подлинному народовластию, основанному на активном участии трудящихся масс в управлении экономикой и государством.

Работа Самира Амина «Вирус либерализма» рассматривает самые тревожные, опасные тенденции развития современного мира. Автор не старается приукрасить картину, не пытается срезать острые углы – он предельно честен и откровенен с читателем. Но одновременно, он не лишает читателя надежды. Ведь основной двигатель истории – это не коррумпированные и зажравшиеся тузы, комфортно расположившиеся в просторных кабинетах Вашингтона, Лондона и Брюсселя, самоуверенно разглагольствующие о «новом мировом порядке», «конце истории» и ради увеличения своих барышей объявившие войну большей части человечества. Это тем более не их жалкие марионетки и холуи в порабощенных империализмом странах Азии и Африки или в «освободившихся от советской оккупации» восточноевропейских «новых демократиях». Главная движущая сила истории – это народные массы, трудящиеся, те самые, чьи честь и достоинство сегодня попирается везде и повсюду, те самые, которых «сильные и конкурентоспособные» третируют и презирают как никогда прежде. Именно за угнетенными народами планеты – будущее. Ибо, повторим вслед за Самиром Амином – исторический детерминизм никогда не предшествует самой истории.

Автор статьи выражает благодарность Юрию Дергунову, знатоку творчества Самира Амина и переводчику его статей на русский язык, за ряд ценных мыслей, использованных в данной статье.