Первая часть

Вся международная пресса говорит об экономическом урагане, бичующем мир. Многие представляют его как новое явление. Для нас это не ново, оно было предусмотрено. Предпочитаю охватить сегодня другую актуальную тему, также представляющую большой интерес для нашего народа.

Когда я написал «Размышления» о Кангамбе, не был знаком с великолепной книгой журналиста и исследователя, фамилии которого привожу в названии этих «Размышлений», которые публикую сейчас; я видел только фильм «Кангамба», возбудивший во мне столь волнующие воспоминания. Вновь и вновь я вспоминал фразу: Павшие в Кангамбе не погибли напрасно!

Это была та же цель, вдохновившая мое послание от 12 августа 1983 года начальнику кубинской военной миссии в Анголе.

На рассвете враг отступил с поля боя, где число его личного состава составляло более 3 тысяч человек, вооруженных и обученных южноафриканскими расистами, которые со 2 августа днем и ночью нападали на траншеи, занятые где-то 600 ангольцами из 32 бригады ФАПЛА и 84 кубинскими интернационалистами, плюс подкреплением из 102 человек, направленных из военного округа Луэны. Там без устали сражались ангольцы и кубинцы, лишенные воды и продуктов питания, потерявшие 78 человек и 204 бойца были ранены, из них 18 погибших и 27 раненых были кубинцы. Начав отступление, нападавшие потеряли почти все оружие и боеприпасы и понесли большие потери. Две самые лучшие бригады УНИТА были выведены из строя.

Книга Хорхе Мартина Бландино была опубликована в 2007 году, когда по причине здоровья я не находился на передней линии. Эта книга явилась результатом долгих исследований и бесед со многими главными героями тех событий, консультации 34 книг, охватывающих эту тему, некоторые из них написанные "южноафриканскими офицерами «эпохи апартеида» и лицами, которые, будучи обманутыми, сотрудничали с УНИТА.

В одной из самых интересных глав говорится: «Этим вечером, когда часы показывают 14.00 часов в Гаване и 19.00 в Луанде, вновь ведутся переговоры с кубинской военной миссией в Анголе. По окончании переговоров по телефону немедленно направляется телеграмма, дающая официальную форму отданным указаниям, подтверждающим решение, которое было принято ранее: срочно эвакуировать всех кубинцев из Кангамбы; постараться убедить ангольцев, чтобы они сделали то же самое; продолжать разведку на подступах к населенному пункту и следить за передвижением вражеских войск в провинции Мошико.

В Луанде, в 9.00 часов, явились на встречу с президентом Жозе Эдуарду Душ Сантушом кубинский посол Пуэнте Ферро и начальник генерального штаба кубинской военной миссии в Анголе полковник Амельс Эскаланте. К удивлению обоих кубинцев там также находился начальник советской военной миссии генерал Константин. Сразу же после них прибыли министр обороны Анголы и начальник генерального штаба ФАПЛА полковник Н’Далу.

Первым вошел в кабинет президента посол и официально вручил послание, направленное Душ Сантушу Главнокомандующим. Затем последовал полковник Эскаланте и подробно объяснил оценку, проведенную высшим кубинским руководством о нынешней военной обстановке, обосновывающую решение эвакуировать интернационалистов из Кангамбы, предложение сделать это же немедленно с бойцами ФАПЛА и остановить операцию, развивающуюся в провинции Мошико.

Президент выразил свое согласие с Фиделем и пригласил в кабинет генерала Константина. Начальник советской военной миссии попросил слова и высказал мнение, вызвавшее удивление и недовольство среди кубинцев. Он сказал, что с политической точки зрения он, возможно, принял бы эту идею, но, будучи военным, он не согласен с прекращением операции, поскольку, по его мнению, созданы условия для использования успеха, например, путем введения в бой большего числа сил, включая бригаду десантников, которая только что прибыла с Кубы».

«Полковник Амельс Эскаланте напомнил ему о многих трудностях, возникших со снабжением во время тяжелых дней вражеской атаки деревни. Советский офицер сослался на недавнее прибытие самолета ИЛ-76, нагруженного ракетами С-5, на что кубинец ответил, напомнив ему, что раньше приходилось привозить их с Кубы, поскольку в нужный момент их не было. Видя, какой оборот принимает встреча, Душ Сантуш решил закончить ее и отложить принятие окончательного решения.

Несколько часов спустя, в полдень, генерал Константин явился к руководству кубинской военной миссии. Он извинился за то, в какой форме он выразил свое мнение на встрече с президентом и признал, что прежде чем высказать подобное мнение он должен был тщательно изучить создавшееся положение».

Историк дает ясное объяснение. Возникла затруднительная ситуация и она была действительно серьезной по причине того, как может сказаться в любом смысле. Все было подвергнуто риску, и потребовалась сильная доза выдержки и хладнокровия со стороны кубинского командования.

В самой книге, беря разные моменты этого события, объясняется сущность:

«Полковник Н’Далу:

            Нет единства мышления и когда существует такая проблема у одних возникает одна идея, а у других… Придают большое значение, говоря о «суверенитете», однако трудно иметь такую территорию, у нас нет достаточного числа войск. Речь идет не только о Кангамбе, есть много позиций, где мы находимся только ради того, чтобы сказать, что мы находимся там, но со стратегической точки зрения это неважно. Мы можем подождать, чтобы позже пойти в наступление. Мы обсудили это в Генеральном штабе с министром обороны и нет единства мнений. По этой причине в определенный момент некоторые решения задерживаются, потому что требуется убедить людей, так как если одна часть уйдет и произойдет что-нибудь, другие скажут: Это случилось по вине тех, кто просил отступления»; если останется и что-нибудь произойдет: «виновны те, кто сказал, чтобы войска остались». Мы действительно должны защищать самые населенные районы, представляющие наибольшую значимость с экономической и социальной точки зрения, и оставить на позднее время территории, где, если бы находились УНИТА или мы, равновесие не изменилось бы. Они говорят, что контролируют, но в действительности их нет там, но они знают, что нас там тоже нет».

Автор кратко излагает содержание официальных документов Министерства РВС:

«Главнокомандующий, поразмыслив некоторое время, приказал передать начальнику кубинской военной миссии следующие аргументы. Спрашивается, какой смысл оставаться сейчас в Кангамбе. Было доказано, что число вертолетов и боевых и транспортных самолетов, существующих в Анголе, а также имеющегося для них обеспечения, является недостаточным, чтобы гарантировать поддержку одной операции большого масштаба, учитывая огромное расстояние между военно-воздушными базами и небольшой деревней. Еще более сложным является, как это было видно на деле, гарантировать продвижение по земле войск подкрепления, также расположенных в сотнях километров, которые надо преодолеть по непроходимым дорогам, наводненным врагами. Если было чрезвычайно трудно дислоцировать бронированные отряды во время засухи, то нельзя и мечтать о передвижении такого масштаба в надвигающийся период дождей.

Добились большого успеха и в этот момент не было бы рациональным надеяться на большее… Размышляет о горьких днях, прошедших во время окружения и опасности истребления небольшой группы интернационалистов, и призывает быть реалистами и не поддаваться эйфории, всегда сопровождающей победу: «Мы не можем допустить, чтобы победа превратилась в неудачу».

Начальник кубинской военной миссии выражает свое согласие и решает быстро эвакуировать кубинских интернационалистов, дислоцированных в Кангамбе. Главнокомандующий немедленно пишет персональное послание, предназначенное президенту Анголы Жозе Эдуарду Душ Сантушу (оспоренное генералом Константином), «в котором, исходя из тех же соображений, разделяемых с генералом дивизии Синтра Фриасом, говорит о необходимости того, чтобы ФАПЛА также эвакуировала деревни Кангамба и Темпуэ, в то же время срочно требуется укрепить оборону Луэны, Лукуссу и Куито-Бие. Перед лицом существующей действительности он сообщает решение о выводе всех кубинцев из Кангамбы в короткий срок. Также советует отложить до следующего периода засухи какие бы то ни было наступательные действия в регионе Мошико, и пока сосредоточить усилия на борьбе с врагом на огромной территории, разделяющей город Луанда от линии, которую защищают кубинские интернационалистские войска на юге страны, в районе, который УНИТА считает своим вторым стратегическим фронтом.

В то же время полковник Амельс Эскаланте сообщает начальнику генерального штаба ФАПЛА и начальнику советской военной миссии в Анголе о решении Главнокомандующего остановить операцию, проводимую кубинскими интернационалистскими войсками, вследствие трудностей с передвижением колонн, проблемами обеспечения, в особенности авиации, и из-за приближения сезона дождей. Немного спустя посол Пуэнте Ферро и полковник Эскаланте встретились с министром обороны, чтобы передать ему эту же информацию».

Полковник Амельс Эскаланте надеялся, что начальник генерального штаба ФАПЛА полковник Н’Далу поймет необходимость в выводе войск из Кангамбы.

Ангольский боец с выдающимися заслугами генерал ангольской армии Кунди Пайяма рассказал автору: «Существовало содружество, существовало братство, и все, что делалось здесь, делалось с другим чувством. Дружба, любовь, самопожертвование, отдача кубинских товарищей, оставивших здесь свой пот, свою кровь, не имеет цены. Пусть говорят, что мы братья де факто и навсегда. Нет ничего, ничего в этом мире, что оправдало бы вмешательство чего-нибудь в дружбу между Анголой и Кубой».

Вторая часть

Автор описывает в следующих словах, насколько интенсивными были действия небольшой группы пилотов МиГ-21:

«Какой бы осмотрительности не требовалось от членов штабов и персонала командных пунктов, всегда просачиваются какие-то сведения о боевой операции, которая длится уже более восьми дней и держит в максимальном напряжении сотни мужчин и женщин по обе стороны океана.

Как скрыть, например, оглушительный рев 239 взлетов реактивных боевых самолетов и такое же число посадок – более 50 в день, - хотя бы такое большое число заданий и выполнялось всего девятью пилотами, находившимися в воздухе в среднем по два с половиной часа каждый в дни боев, причем один выполнял почти четыре вылета в день, что означает быть в воздухе 3 часа 45 минут в каждый из этих напряженных дней один за другим.»

«Каким методом можно сохранять в тайне перемещение тысяч людей в идущих на подкрепление бронеколоннах. Как добиться, чтобы оставалось невидимым движение около 200 машин, входящих в каждую из них, включая танки, артиллерию и бронетранспортеры, на протяжении сотен километров в направлении к Мунанго, Темпуэ, Луэне и других мест из Уамбо, Менонге и других пунктов обширной ангольской территории.»

Бронеколонна, вышедшая из Уамбо, которая направлялась к Кангамбе и затем, после прекращения осады, получила приказ повернуть влево в направлении Луэны, извещает командование по радио, что «у них нет горючего». Как рассказывается в книге, «ей и колонне, вышедшей из Менонге, дается указание не двигаться с места, где они находятся, и принять меры безопасности вплоть до того, как их обеспечат горючим. Принимается решение доставить им эти важные поставки на вертолетах. Как всегда, оказывается очень трудно найти колонну. Вертолеты долго облетают местность, не замечая ни малейших ее следов. Наконец ее местонахождение определяется благодаря простыням, наброшенным на деревья.»  

Полковник Кальво сообщает: «Из Луэны в Муанго, примерно в 25 километрах к югу от Луэны, вылетают 6 вертолетов, чтобы доставить 42 бидона бензина – около 10 тысяч литров – колонне Сотомайора. При приземлении сломаны винты Н-08. Позже они вылетают также в район Темпуэ, чтобы обнаружить колонну Суареса, отвезти ему документы и забрать трех имеющихся у них раненых.»

Бронеколонна Суареса, вышедшая из Менонге в направлении Кангамбы, находилась на большом расстоянии от Луэны, откуда вылетают вертолеты с горючим. Это долгий путь, учитывая расстояния Анголы, площадь которой в целом почти в одиннадцать раз больше площади Кубы. То была территория, на которой советский военный советник рекомендовал начать наступление силами кубинской штурмовой бригады, что привело к возникновению разногласий.

«Через несколько минут после полуночи, когда в Луанде была уже суббота 13 августа, Кубе докладывается о точном выполнении приказа эвакуировать из Кангамбы всех кубинских интернационалистов до последнего. Высшее командование РВС подтверждает решение, чтобы колонна, вышедшая из Уамбо, продолжала путь до Луэны, а колонна, вышедшая из Менонге, вернулась в этот город» (важный опорный пункт Южного фронта).

«Полковник Кальво:

То был также день моего рождения, и я рано утром получил поцелуи, присланные мне моей семьей – телепатически. Во второй половине дня мне дарят бутылку вина и бутылку рома, мы отмечаем день рождения Главнокомандующего (родившегося в тот же день) и попутно мой.»

Автор продолжает:

«Но для пилотов и личного состава бронеколонн операции еще далеко не закончены. Вылетают два вертолета с 14 бидонами бензина – примерно 2 800 литров, - предназначенными для колонны из Менонге, которая уже начала движение назад к этому городу. После выполнения этого первого вылета они направляются в аэродром Менонге, чтобы оттуда продолжить снабжение горючим. Другие четыре Ми-8 вылетают из Луэны в направлении Мунанго с еще 5 600 литрами бензина. Их задание – доставить горючее колонне из Уамбо, которая теперь направляется на подкрепление войск, защищающих город Луэна.

Есть много причин для принятия всех этих мер, потому что среди кубинского командования продолжает царить беспокойство. Судя по всему, ангольские власти решили, по крайней мере пока, не эвакуировать свои войска из Кангамбы, и по-прежнему существует риск того, что враг снова нападет как на деревню, так и на колонны, которые все еще движутся по опасным маршрутам.» 

Подробно описывая события в Кангамбе на основе свидетельств и документов, автор в главе под заголовком «Мнение подтверждается» подводит нас к самым напряженным часам тех дней:

«Солнце в Анголе еще не взошло. Воскресенье 14 августа. В Луанде часы показывают 4.45 утра, и бойцы, которые дежурят в Центре связи командования кубинской военной миссии, погружены в дремоту, охватывающую на рассвете тех, кто провел ночь без сна. Поступление послания из Гаваны, где еще 23.45 часов предыдущего дня, быстро разгоняет сонливость тех, кто находится в помещении, набитом техническими средствами.

«Зашифрованный текст постепенно проясняется. Его содержание предназначается дивизионному генералу Леопольдо Синтра Фриасу и содержит точные указания Главнокомандующего: «Быть готовыми оказать ФАПЛА поддержку с воздуха в Кангамбе». Если ангольцы наконец-то решат отступить, то помочь им вертолетами. Фидель предостерегает, что враг понес большие потери, но не следует надеяться на это: «Мы выполнили свой долг и действовали и советовали правильно».»

На рассвете того воскресенья 8 южноафриканских бомбардировщиков сбросили свой смертоносный груз на позиции, которые ранее занимали ангольские и кубинские силы в Кангамбе. В Анголе вновь происходила прямая интервенция режима апартеида. Американцы и их южноафриканские союзники не смирялись с катастрофическим поражением. МиГ-21 и ближайшие радары находились в 400 километрах.

«Полковник Н’Гонго (помощник начальника штаба ФАПЛА):

«После поражения марионеток южноафриканцы вынуждены прямо вступить в бой. И вот так южноафриканские расисты силами четырех самолетов типа «Канберра» и четырех самолетов типа «Импала MK-2» полностью разрушили  деревню Кангамба».

«Подполковник Генри:

            «…мы выиграли сражение в Кангамбе, мы, пилоты, даже хотели устроить воздушный парад со всем блеском, пронестись там на самолетах, но Фидель говорит: «…я никого там не хочу, ни кубинцев, ни ФАПЛА». Должен признать, что мы выполнили приказ из чувства дисциплины, от веры в Главнокомандующего, но в тот момент мы действительно не понимали…»

«Полковник Эскаланте:

«…Главнокомандующий правда либо маг, либо смотрит в стеклянный шар… Он приказывает срочно эвакуировать людей из Кангамбы, а чуть спустя эскадрилья самолетов «Импала» и другая - самолетов «Канберра» устроили там такую бомбардировку! Он предусмотрел, что южноафриканцы, именно с учетом поражения УНИТА, начнут там бомбардировки. Мы в миссии говорили: «Черт побери, действительно вот так решение принял Главнокомандующий!»

«Дивизионный генерал Леопольдо Синтра Фриас:

«Иногда думаешь, что Главнокомандующий – ясновидящий. Если бы кубинцы оставались там, нам бы снова пришлось начать более длительный бой и в худших для нас условиях, потому что снабжение было бы еще труднее.»

Эти мнения были высказаны в момент, когда напряжение спало, после полных неизвестности, драматических дней боев, однако все из тех военачальников продолжали выполнять полученные приказы абсолютно дисциплинированно, эффективно и серьезно. Совершенно верно, что если в трудные моменты нет доверия руководителям, ничего не идет как надо.

Амельс Эскаланте - тоже проницательный и глубокий исследователь - 20 лет спустя описал с абсолютной точностью битву в Хигуэ, где 45 годами ранее, в июле 1958 года, около 120 человек, почти все новобранцы из школы в Минас-де-Фрио, под командованием десяти-двенадцати командиров-ветеранов нашей войны в Сьерра-Маэстра, сражаясь в течение десяти дней, нанесли вражеской армии и ее подкреплениям потери в три человека на каждого бойца, участвовавшего в операции, и захватили сотни единиц оружия. Используя тот же метод, что и Хорхе Мартин Бландино, Амельс смог более подробно, чем я, узнать о ходе той битвы.

В своей книге «Кангамба» Мартин Бландино приводит ряд подробностей:

«В период с 18 по 23 августа 1983 года, всего через несколько дней после эвакуации кубинских советников из Кангамбы, из портов Сантьяго-де-Куба, Матансас и Мариэль выходят в Анголу суда «Донато Мармоль», «Игнасио Аграмонте» и «Пепито Тей». Таким образом, но в других обстоятельствах, повторяется подвиг 1975 года. В трюмах этих торговых судов, скрытые от вражеских разведовательных средств, направляются в африканскую страну три танковых батальона и один мотострелковый батальон. За этим первым шагом вскоре следует множество других военного, политического и дипломатического характера, так что ФАПЛА и кубинский интернационалистский контингент теперь в состоянии дать отпор новой эскалации наступлений иностранного агрессора и их местных союзников.

Кроме того, все это происходит в момент, когда Кубе угрожает прямая военная агрессия в большом масштабе со стороны вооруженных сил Соединенных Штатов, когда страна прилагает гигантские усилия, претворяя в жизнь концепцию всенародной войны перед лицом постоянных угроз американской администрации Рональда Рейгана…»

Как развивались события, описываемые исследователем?

Мы на Кубе, применяя элементарную логику,  по мере того, как развивались бои, достаточно быстро поняли намерения врага и принимали соответствующие ответные меры. Прежде всего, когда поступили сообщения об окружении 32-й бригады и ее советников, было решено быстро вернуть в Анголу главу военной миссии дивизионного генерала Леопольдо Синтра Фриаса, ветерана Сьерра-Маэстры, горячего сторонника ФАПЛА, в тот момент прибывшего на Кубу. «Надо выручить те силы любой ценой», - таков был полученный им приказ.

В страну, систематически подвергавшуюся нападениям Южной Африки, была отправлена самолетом десантная бригада (так она тогда называлась).

Я уже говорил, что в течение многих лет мы страдали от последствий безнаказанности, которой пользовался фашистский режим апартеида, потерпевший поражение в ходе своей агрессии против Народной Республики Ангола. Я также разъяснил советскому руководству соображения и точки зрения, которых придерживалась Куба.

Часть третья и последняя

По мере того как разворачивались драматические бои в Кангамбе, мы замечали, что намерения врага шли намного дальше отдельной операции. В первую очередь надо было спасти кубинских интернационалистов и персонал 32-й бригады ФАПЛА.

В моем собственноручном письме, отправленном осажденным 7 августа, мы пообещали им, что спасем их, чего бы это ни стоило.

По воздуху была послана с Кубы десантная бригада. Если бы понадобилось, были бы использованы все наличные средства, поэтому мы призвали их сопротивляться, и так они и сделали. После выполнения задания по разгрому наступавших сил должны были быть немедленно приняты меры, чтобы разбить стратегические планы противника. 

Бландино в своих исторических исследованиях на основе собранных им доказательств и свидетельств восстанавливает намерения врага:

«Под огнем противника находится не только Кангамба. Одновременно он наступает с использованием артиллерии и минометов на Мунанго, Калапо, Темпуэ и Луэну – населенные пункты, расположенные к северу от деревни Кангумбе. Ему удается захватить только Кангумбе, от остальных мест он был отброшен. Стратегическая цель агрессора – отрезать провинцию Мошико и помешать прибытию подкреплений, чтобы затем захватить Луэну – город, который он намеревается провозгласить столицей так называемой «черной республики», отколотой от Анголы, и постараться, чтобы она была признана на международном уровне. Но ближайшая его цель – овладеть Кангамбой и взять в плен или убить находящихся там кубинских советников. Он делает ставку на политическое, моральное и психологическое воздействие подобного удара.»

«Дивизионный генерал Леопольдо Синтра Фриас:

«Их план – захватить это место, взять в плен восемьдесят два кубинца, которые находятся там, и увезти их, чтобы попытаться вынудить Кубу начать прямые переговоры с УНИТА без участия ангольского правительства.»

«Генерал Н’Далу:

«Поскольку УНИТА знает, что там есть кубинцы, она бросает большую силу, много человек, чтобы постараться взять их в плен и представить международной прессе, поэтому они намного усиливают свои действия. Мы очень тревожимся по этой причине, было бы очень плохо для всего, для борьбы, которую мы ведем, если бы были представлены кубинские пленные, а во-вторых, там также находятся и страдают наши люди.»

 «Полковник Вамбу (при операции в Кангамбе он был начальником разведки ФАЛА – Вооруженных сил освобождения Анголы УНИТА; его свидетельство очень ценно):

«Участие южноафриканской авиации предусматривается прежде всего ввиду присутствия кубинцев. Это можно считать первым столкновением между объединенными силами Южной Африки и УНИТА и силами ангольского государства с поддержкой, которую оно также может получить. Присутствие кубинцев представляет собой особый стратегический интерес.»  

После того как противник подошел с запада и с юга, он наносит в Кангамбе главный удар сипами 12-й и 13-й полурегулярных бригад – двух из трех своих самых важных частей. Также действуют еще два самостоятельных батальона и одна рота специального назначения. Три тысячи человек. Мощная группировка имеет на вооружении от пятидесяти до шестидесяти орудий и минометов, семь многоствольных зенитных установок калибра 14,5 миллиметра - известные четырехстволки и переносные зенитные ракеты.  

Вышеупомянутый полковник ФАЛА добавляет:

«Если говорить в классических терминах, у нас на этом участке имеется бригада в расширенном порядке, поскольку это не только три пехотных батальона, это значительно расширенный личный состав, потому что хотя там нет, строго говоря, южноафриканских наземных войск в виде пехоты как таковой, существует компонент наблюдателей и наводчиков воздушного огня, а также персонал тылового обеспечения, помимо шоферов и так далее, можно говорить о людях в количестве до одного батальона. Можно говорить об одной обычной бригаде войск ФАЛА плюс два батальона – один специального назначения, другой обслуживания, плюс комбинированный батальон вспомогательного персонала тылового обеспечения, артиллерия, воздушное наблюдение, кроме офицеров-связных с южноафриканской стороны: офицеров разведки, военно-воздушных сил и других специальностей.»

 «Подполковник Н’Гонго (помощник начальника штаба Вооруженных сил освобождения Анголы МПЛА):

«В тот самый день западная пресса начинает сообщать, что Кангамба окружена силами примерно в девять тысяч человек, в связи с чем рано или поздно она попадет в руки УНИТА.»

Бронеколонна, вышедшая из Уамбо, добавляем мы, укрепила Луэну достаточными силами, чтобы противостоять любой атаке Южной Африки в этом направлении, что было значительным шагом вперед. Между Луандой – столицей Анголы, на западе, и Луэной - главным городом провинции Мошико, лежало расстояние в 1 100 километров по дороге, что равно расстоянию между городом Гавана и Сантьяго-де-Куба. Мосты были взорваны бандами УНИТА. Караваны со снабжением и строители временных проходов для снабжения населенных пунктов двигались по этому пути с большим трудом; ключевые пункты надо было охранять.

Бронеколонна, вышедшая из Менонге, получила значительное подкрепление, и с ней южный фронт, благодаря новым танковым батальонам, присланным с Кубы, о которых уже упоминалось. Мы были сильнее. Но пришлось ждать еще четыре года и терпеть последствия ошибочной стратегии Константина, которая стоила жизни многим ангольцам. 

Советский советник прибыл в Народную Республику Ангола в конце 1982 года в качестве главы военной миссии своей страны. После окончания своей миссии он в 1985 году возвратился в Советский Союз и в 1987 году вернулся в эту африканскую страну на более высокий военный пост. Он был стратегом абсурдных наступлений на Джамбу на далеком юго-востоке Анголы, где находился предпологаемый командный пункт Савимби, в то время как банды УНИТА при поддержке Южной Африки действовали в муниципиях по соседству с Луандой, как я уже рассказывал в другие разы. Последнее из этих наступлений, результаты которых всегда были катастрофическими, привело однако к битве при Куито-Куанавале, ставшей началом конца апартеида, когда ангольские части, неся бессмысленные потери, начали отступать, и южноафриканская армия столкнулась с бригадой танков, с БМ-21 и кубинскими силами, посланными на защиту бывшей военно-воздушной базы НАТО.  

В этот решающий момент президент Анголы полностью поддержал нашу точку зрения. Более 30 тысяч ангольских солдат и 40 тысяч кубинских бойцов-интернационалистов, со своими офицерами и командирами, хорошо обученные и закаленные в борьбе, едва только замолкли последние выстрелы на далеком опорном пункте, начали наступление на юго-западе Анголы к южноафриканским линиям на границе Намибии. Большое число танков, противовоздушная ракетная артиллерия, другие виды оружия и соответствующий персонал – все это было прислано с Кубы.

С относительно небольшим числом самолетов МиГ-23 и нашими смелыми пилотами мы стали хозяевами в воздухе, но их было мало по сравнению с числом боевых самолетов Южной Африки. Советский Союз еще существовал. То была страна, более всех солидаризовавшаяся с Кубой. Высший пост в партии и государстве занял Горбачев. Я направил ему личное послание, прося срочно прислать дополнительно 12 боевых самолетов МиГ-23. Он ответил положительно.  

За несколько недель мы построили продвинутую взлетно-посадочную полосу на юго-западе Анголы, более чем в 200 километрах от того, что было самой важной оборонительной линией на этом направлении. Нашей главной проблемой была нехватка дополнительных цистерн с топливом для МиГ’ов. Было почти невозможно добиться, чтобы кто-нибудь поставил нам еще несколько. Но в любых обстоятельствах южноафриканские казармы на первой линии были в пределах нашей досягаемости, и, за исключением находившихся далеко боевых самолетов, там почти не было зенитных орудий. Несколько дополнительных цистерн позволяли нам наносить удары по расистам даже в Виндхуке, столице Намибии.

Однако у Южной Африки было семь единиц ядерного оружия, поставленного ей правительством Рейгана. Мы догадались по определенным сведениям, что это оружие может у нее быть, и заложили заряды взрывчатки у глухой стены крупной плотины на территории Анголы, построенной португальскими колониалистами почти на границе с Намибией, рядом с главными позициями южноафриканской армии в этой стране. В предвидении того, что они могут употребить это оружие против кубинских и ангольских войск, эти войска были развернуты так, чтобы противостоять возможной атаке такого рода. Не было ничего, что могло бы превзойти бескорыстный героизм бойцов-интернационалистов, решивших покончить с апартеидом. 

Южная Африка не устояла перед этим вызовом и начала переговоры после того, как получила первые удары на этом направлении, еще на ангольской территории. За одним столом в течение нескольких месяцев заседали американцы, расисты, ангольцы, советские и кубинцы. Там, в числе тех, кто отстаивал наше дело, был Константин. Я уже был с ним знаком, я старался, чтобы он не почувствовал себя униженным по причине наших разногласий и наших успехов. Он несомненно имел влияние среди военного командования славной советской армии. Его ошибки были самым важным вкладом в решение, принятое нашей страной, запретить расистам вторгнуться в Анголу и исправить политические ошибки, совершенные советским руководством в 1976 году.        

Великодушные с противником в стратегических вопросах, мы решили наградить его орденом «Че Гевара». Он принял его с видимым удовлетворением. Его худшей ошибкой было не то, что он сделал раньше, а то, что он сделал потом. Советский Союз исчез, и Константин выступил с оппортунистическими заявлениями, клевеща на Кубу, которая поступила с ним так благородно. Профессиональный военный в Кангамбе, сторонник абсурдных инициатив, которые он предлагал, и изобретатель бесплодных наступлений на далекую Джамбу, он поддался антикубинской идеологии врага. У него не найдется много защитников среди его патриотического народа.

Константин был его военный псевдоним. Однажды я упомянул его настоящее имя, без фамилии, оно мне припомнилось в тот момент. Не хочу его повторять.

Савимби оставался верным своему духу авантюриста и наемника сначала на службе португальских колониалистов, затем южноафриканских расистов и наконец в прямой форме - американских империалистов. Когда опора апартеида была уничтожена самим южноафриканским народом и сокрушительным ударом, полученным в Анголе, американцы направили его под крылышко Мобуту, который сколотил состояние в 40 миллиардов долларов, грабя Заир. Европа наверняка хорошо знает эту историю. Савимби собирал алмазы в центральной и северной Анголе для себя и для УНИТА. Так он продолжал свою жестокую войну против ангольцев. Кубинцев там уже не было, они строго выполнили свой план постепенного отвода войск, когда на этот раз их миссия была полностью завершена.

ФАПЛА, превратившиеся в опытные и закаленные вооруженные силы, вывели из строя проамериканскую армию Савимби, поддерживаемую Мобуту. УНИТА не оставалось ничего другого как прекратить мятеж. Ангола сохранила свою независимость и целостность.

Надо, чтобы молодые интернационалисты и революционеры, способные чувствовать и действовать, собрали для истории страницы, которые был способен написать героический кубинский народ.  

РВС представляют собой неприступный оплот нашей Партии, армию мамби, которая на этот раз не была и никогда не будет разоружена.