Продолжение, начало здесь

Глава 1. Власть и идеология

Когда диктаторы, монархи, боссы, аристократы, бюрократы или колонизаторы осуществляют свою власть над другими, они нуждаются в оправдывающей их идеологии. Это оправдание практически всегда работает по одной и той же формуле: когда А осуществляет власть над Б, он делает это для «собственного же блага» Б. Одним словом, власть привычно изображает себя как альтруистичную. В 1815 г., после падения Наполеона, российский царь, австрийский император и прусский король заключили то, что они назвали Священным союзом, претендуя на то, чтобы «образ взаимных отношений подчинить высоким истинам, внушаемым законом Бога Спасителя» и поклялись почитать «себя аки поставленными от Провидения для управления единого семейства отраслями». Во время англо-бурской войны, британский премьер-министр лорд Солсбери провозгласил, что это была «война за демократию» и что «нам не нужны золотые копи, нам не нужны территории». Бертран Рассел, цитируя эти утверждения, отметил, что «циничные иностранцы говорят, что, тем не менее, мы получили и золотые копи, и территории» 1 . В свою очередь, Гитлер, вел свои войны, чтобы защитить (немецкие) меньшинства и оградить Европу от большевизма.

В самом разгаре вьетнамской войны, американский историк Артур Шлезингер описывал политику США как часть «нашей общей программы доброй воли в мировом масштабе» 2 . В конце войны либеральный комментатор писал в New York Times: «В течение четверти века США пытались сеять добро, поощрять свободу и способствовать социальной справедливости в Третьем мире». Но, поступая таким образом, «мы исчерпали наши моральные ресурсы и впали в лицемерие» 3 . Действительно, тяжело найти открыто циничную силу; люди, живущие на границах общества, например, члены уличных банд или мафии, без сомнения, представляют собой наилучшие примеры.

Но этот практически универсальный альтруизм в дискурсе легитимизации – как раз именно то, что обязательно должно порождать скептицизм. На самом деле, именно это и происходит в повседневной жизни – альтуристические утверждения, как правило, встречают скепсисом и напоминаниями о том, что дела говорят больше, чем слова. Однако, в общественной жизни словам часто удается перевесить дела.

За что мы сражаемся: письмо из Америки

Мы клянемся сделать все возможное, чтобы оградить страну от опасных искушений – особенно, самонадеянности и шовинизма – в которые так легко впадают нации, ведущие войны. В то же время, мы торжественно заявляем, что нашей стране и ее союзникам необходимо выиграть эту войну. Мы сражаемся за то, чтобы защитить себя, но мы также верим, что мы сражаемся за защиту универсальных принципов прав человека и человеческого достоинства, к которым обращены самые высокие надежды человечества.

Однажды, эта война закончится. Когда это случится – а в некоторых аспектах даже прежде, чем это случится – нас ждет великая задача умиротворения. Мы надеемся, что эта война, остановив абсолютное глобальное зло, повысит возможности существования мирового сообщества, основанного на справедливости. Но мы знаем, что только миротворцы в каждом обществе смогут сделать все, чтобы эта война не велась напрасно.

Особенно мы хотим обратиться к нашим братьям и сестрам в мусульманских обществах. Мы искренне говорим вам: мы не враги, а друзья. Мы не должны быть врагами. У нас так много общего. Есть так много того, что мы должны делать совместно. Мы верим, что мы сражаемся за ваше человеческое достоинство, ваши права и возможности хорошей жизни, не меньше, чем за наши. Мы знаем, что у некоторых из вас недоверие к нам высоко, и мы знаем, что мы, американцы, отчасти ответственны за это недоверие. Но мы не должны быть врагами. Мы присоединяемся к вам и всем людям доброй воли с надеждой на построение справедливого и длительного мира 4 .

Идеологический контроль в демократических обществах

Идеология особенно важна в демократических обществах, где она может представлять собой главную форму социального контроля. Господствующая идеология гораздо сильнее в США с их свободой выражения, чем это было в СССР, где очевидная монополия политического выражения, подкрепляемая репрессиями, создавала распространенное неверие. В более автократических обществах люди удерживаются в определенных рамках с помощью страха. В обществе, где есть свобода демонстраций и голоса, контроль над «сердцами и умами» должен быть более глубоким и более постоянным.

Усиление господствующей идеологии в наших обществах – это задача того, что можно назвать секулярным духовенством, по аналогии с религиозным духовенством в традиционных обществах 5 . Это традиционное духовенство представляло собой промежуточную инстанцию между человеческим и божественным, и легитимировала власть господствующего социального слоя соответствующей интерпретацией божьей воли. Поступая таким образом, оно обеспечивало свое относительно привилегированное положение, защищаемое временной властью.

С наступлением Просвещения и демократических революций в Европе, роль религии в оправдании власти постоянно уменьшалась. Слова лорда Солсбери о демократии, процитированные выше, являются куда более современными, чем слова Священного союза о религии. Даже некто, выставляющий свою религиозность напоказ, подобно Джорджу У. Бушу, оправдывает свои войны прежде всего не религией, а, скорее, тем, что они ведутся во имя демократии и прав человека. Следует заметить, что его европейские сторонники часто бывают смущены его религиозностью и используют исключительно дискурс прав человека.

Сегодняшнее секулярное духовенство состоит из творцов общественного мнения, звезд СМИ всех сортов и большого числа ученых и журналистов. Они в значительной мере монополизировали общественную полемику, канализируя их в некоторых направлениях и устанавливая границы того, что может быть сказано, в то же время, создавая впечатление свободного обмена идей. Один из наиболее распространенных механизмов идеологического усиления – полемика о средствах достижения якобы альтруистических целей, заявленных власть имущими, вместо вопросов о том, насколько они реальны или правомерны. Если взять современный пример, то это будут вопросы о том, есть ли у США средства и способность установить демократию на Ближнем Востоке, или, какая цена войны не является слишком высокой. Эта полемика только подкрепляет идею о том, что провозглашенные устремления (освобождение народов, распространение демократии), реальны и что менее благородные следствия, такие, как контроль над нефтяными месторождениями или усиление американской (глобальной) и израильской (региональной) гегемонии – только сопутствующие последствия искренних устремлений.

Лояльная оппозиция Буша

В своей речи перед ветеранами зарубежных войн в Чикаго 10 января 2006 г., президент Джордж У. Буш сказал, что он приветствует «честную критику», которая ставит под вопрос способ ведения войны, и «лояльную оппозицию», которая замечает, что неправильно в подходе его администрации. Но он назвал безответственными «ангажированных критиков, утверждающих, что мы в Ираке из-за нефти, или из-за Израиля, или потому, что мы обманули американский народ», равно как и «пораженцев, отказывающих видеть положительную сторону».

Для тех, кто у власти, очень важно свести общественную полемику к узким рамкам эффективности средств и тактик, оставляя в стороне вопрос о природе и легитимности целей и стратегий. В автократических обществах такая полемика не будет разрешена. В наших обществах она, на самом деле, вполне полезна. «Респектабельная» левая играет важную роль в процессе легитимации, фокусируя полемику на первом типе вопросов (средства и эффективность) и маргинализируя второй (природа и легитимность целей). Напротив, мы можем ожидать, что любой анализ держав прошлого или современных противников, таких, как Римская империя, Наполеон или Советский Союз, будет включать критический взгляд на механизм их легитимации, не принимая в чистую их официальные декларации. Только когда речь заходит о наших современных обществах, такой анализ рассматривается как устаревший.

Другой тип идеологического усиления, часто используемого респектабельной левой, - это ритуальные обвинения «тоталитарных» систем индоктринации, обычно, с практически религиозными ссылками на Оруэлла, когда речь заходит о характерных чертах систем, отличающихся от наших. Это подкрепляет утверждения, что средства контроля и манипулирования сознанием людей можно найти везде, кроме наших обществ.

С другой стороны, когда критики нашей системы, например коммунисты прошлого, утверждают, что она не отличается фундаментальным образом от тоталитарных систем, это с легкостью отвергается, поскольку элементарная свобода выражения таких взглядов свидетельствует об отличиях. Эта линия критики только помогает размыть понимание того, как идеологический контроль работает здесь и сейчас, создавая впечатление, что единственные механизмы индоктринации – это те, которых нет в наших обществах.

Важно отметить, что идеология – это не то же, что ложь. Члены секулярного духовенства, как правило, верят в то, что они говорят. На самом деле, интернализация идеологии очень важна для ее эффективности. Это показывает очевидный контраст между тем, что говорят они, и простым ритуальным дискурсом тех, кто повторяет идеологию, в которую на самом деле не верит.

Когда люди осознают, кто на самом деле имеет экономическую и политическую власть, ситуация становится более сложной, но даже здесь гипотеза о всеобщем цинизме не работает. Преимущество идеологии заключается в том, что люди могут жить в состоянии ментального комфорта и не задавать трудных вопросов. Это значит, что критика недостатка искренности у власть имущих или секулярного духовенства должна учитывать, что проблема не в том, что эти люди врут или сознательно скрывают свои реальные цели, а в том, что они спонтанно избирают искаженный образ мира и истории, позволяющий им получать выгоду от своего положения с совершенно чистой совестью. Это явление, которое можно наблюдать и в повседневной жизни: искренние слова и речи о «ценностях» часто идут рука об руку с анализом реальности, который удачно позволяет личные интересы с моральными императивами. Быть подлинно правдивым – не просто верить, в то, что говоришь, но и честно спрашивать себя, соответствуют ли действия провозглашаемым благородным целям. К сожалению, в этом нет ничего нового, и те, кто критикует современное общественное устройство, так или иначе, имеют много общего с Блезом Паскалем или Джонатаном Свифтом, критиковавшими несправедливость и лицемерие общества своего времени.

Как бы банально это ни было, это, тем не менее, важно, поскольку предполагается, что идеологические представления о мире, не являясь просто ложью, могут иметь непредсказуемые последствия и иногда, если защищать их с достаточным фанатизмом, наносят вред той власти, которую они должны были легитимировать. Все еще слишком рано говорить, является ли американское вторжение в Ирак примером такой ситуации, но нападение Германии на СССР в 1941 г., равно как и затяжная война, которую Америка вела во Вьетнаме, - в обоих случаях речь шла об «освобождении народов от коммунизма» - являются хорошими примерами того, как преследование идеологических целей ведет к катастрофе.

Перевод Юрия Дергунова

Примечания

1  Bertrand Russell, Freedom and Organization, 1814 – 1914 (London: Routledge, 2001), 45 – 473.

2  Arthur Schlesinger, New York Times, February 6, 1966.

3  Shannon, New York Times, September 28, 1974, цит. по: Noam Chomsky, Human Rights and American Foreign Policy (Nottingham, Eng.: Spokesman Books, 1978), 2 – 3.

4  Это письмо, оправдывающее американское нападение на Афганистан, было подписано шестидесятью интеллектуалами, включая Фрэнсиса Фукуяму, Самуэля Хантингтона, Дэниэла Патрика Мойнихана и Майкла Уолцера. Похоже, мусульманские «братья и сестры» не были впечатлены этим проявлением альтруизма. Полный текст доступен по адресу: http://www.americanvalues.org/html/wwff.html.

5  Секулярное духовенство – это выражение, придуманное Исайей Берлином (“The Beng Twig”, Foreign Affairs, October 1977), под которым он подразумевал коммунистическую интеллигенцию в социалистических странах.