Есть у молдаван пословица: "Смена правителей – радость для дураков". Западная демократия как всеобщий регулятор бытия явно формировалась людьми, незнакомыми с молдавским фольклором. "Радость для дураков" – формула, идеально подходящая к той системе выборной власти, в соответствии с которой более двух раз правитель править не должен – ни за что и никогда, будь он даже гением и спасителем отечества. Правда, я бы сказал, что такая периодическая ротация правящих фигур – радость куда большая для подлецов и мошенников, а потом уж для глупых и недалеких людей, пришибленных "демократическими ценностями". На самом деле истинная демократия не в идиотских ограничительных догмах, а в истинно народном волеизъявлении; иными словами, сколько раз народ желает избрать правителя – при условии, что выборы будут законными, справедливыми, – столько раз и должен править лидер, которого поддерживает и уважает народ. А менять государственных лидеров через каждые четыре-восемь лет в угоду "демократическим процедурам" – это действительно или большая дурость, или крупное мошенничество. И весь фокус в том, что в цивилизованном западном мире правят не правители и, разумеется, не народ – там правят деньги. А от смены правителей деньги ничуть не меняются, можно лишь искусно скорректировать их поток в соответствии с текущей конъюнктурой. Вот и меняют правителей, как перчатки, дабы не дать им обрести власть в ущерб капиталу или возомнить, что они действительно обладают властью; а заодно "наводится тень на плетень" насчет якобы демократической системы власти.

"Смена правителей – радость для дураков" – этот принцип мне вспомнился не случайно, а по итогам победы Дмитрия Медведева на президентских выборах в России. При всем уважении к выбору большинства россиян (а за Д. Медведева было подано более 70% голосов), да и к выбору преемника предшественником, я не могу избавиться от чувства тревоги и острого недовольства тем, что Россия не настояла на избрании Владимира Путина в третий раз. Был шанс порвать с одним из самых порочных принципов западной цивилизации и заложить в Основной закон державы принцип надежной власти, который только и позволяет раскрутить маховики огромной страны в нужую сторону и набрать должные обороты. При чехарде же лидеров и их команд это невозможно; вот почему с Запада так давили на общественное мнение в России и во всем мире, дабы не допустить дальнейшего правления самого эффективного политика, пожалуй, со времен Сталина.

Рад бы ошибиться, но радужные надежды на то, что новый российский президент – "на все сто" единомышленник и последователь Владимира Путина, могут развеяться; история знает такие примеры. Иные высказывания Дмитрия Медведева обнаруживают, что перед нами – отнюдь не коллега предшественника. Разительно отличаются и их служебные биографии, и социальное положение. Путин – не просто представитель госслужащих, он из профессии "родину защищать", а Медведев – юрист, "белый воротничок" и один из глав "Газпрома". По политическим убеждениям "белый воротничок" и крупный бизнесмен самым естественным образом оказывается если не совсем правым, то весьма правоверным либералом, что совершенно не присуще Путину, при всей его рыночной риторике и ироническим поддакиваниям Западу насчет "прав и свобод".

15 февраля в Красноярске Дмитрий Медведев излагал свою программу как будущий президент России. Некоторые моменты этой речи показывают, что он куда больше тяготеет к "свободному рынку", нежели к госсобственности и госрегулированию. Это очень тревожный сигнал, потому что Россия из горбачевско-ельцинской помойки выбралась только благодаря обузданию (увы, далеко не полному) либеральной экономики и возврату к жесткой централизации управления. Если новый президент станет нарушать этот процесс, начнет возврат к экономическому либерализму, Россию ждут серьезные потрясения из-за потери доверия к власти со стороны народа. Россия при Путине обрела стабильность, но если ее нарушить, может получиться так, как ныне на Украине.

В красноярской аудитории был представлен российский бизнес-бомонд, и Медведев искал его поддержки. Видимо, на всенародное доверие он или еще не рассчитывал, или вообще не ценит его столь высоко, сколь мнение "сильных мира сего". И он старался, заявляя, что "значительная часть функций, исполняемых государственными органами, должна быть передана на реализацию в негосударственный сектор", обещая снизить налоги до минимума, в частности, заменить НДС налогом с продаж (т.е. переложить эту плату с предпринимателей на население), а часто повторяемый тезис о свободе, исключительно по поводу бизнеса и прав предпринимателей, обнажает пристрастие Медведева к защите частной собственности и прочим постулатам либерализма.

Есть другая, но тоже зыбкая надежда, – мол, Путин не позволит Медведеву менять курс; став премьером, он и будет править Россией, а Медведев окажется в роли этакой английской королевы. Кто так рассуждает, ничего не смыслит в финансово-экономических и социально-классовых пружинах власти. Ставка Медведева на крупный бизнес (а он в России сплошь прозападный, компрадорский) есть проявление его классового инстинкта, а также осознанная опора на таких же, как он сам. Неизбежно и действие противоположное: правые силы в "Единой России" (не столь уж и единой) будут этой опорой только при удовлетворении их финансово-экономических и классовых интересов. Каковы бы ни были планы Путина относительно Медведева, его преемник оказался представителем правого крыла "Единой России". Разумеется, в этой партии власти даже самые правые проявляют патриотические чувства и антизападные настроения, но сам принцип либерального рынка таков, что эти господа продавали, продают и будут продавать Россию. Поскольку государственная ориентация и подходы к управлению экономикой у Путина совершенно другие, нежели те, что уже начал излагать Медведев, и поскольку Путин – исключительно волевая политическая фигура, то в обрисованной ситуации вероятен конфликт предшественника с последователем. А так как это не частные лица, а два высших руководителя, за их спинами тотчас выстроятся две конфронтирующие (открыто, а еще более скрытно) политические колонны. Нужно ли это России и чем это может кончиться? И кому на радость смена сия?

После обнародования по ТВ первых цифр Центризбиркома и социлогических экзит-поллов "от Москвы до самых до окраин" началась разливанная радость, превратившаяся во всенародное торжество под вдохновенными лозунгами: "Вперед, Россия!". Я всей душой желаю успехов России, надеясь, что ее возрождение хотя бы отчасти коснется и участи соотечественников, бывших советских людей, ставших невольными иностранцами. Но, пытаясь мыслить элементарно трезво, не могу разделять малообоснованный оптимизм. Россия, вперед – это понятно, но куда – вперед? Во имя чего – вперед, к каким целям? Когда голодные насытятся, нагие обретут одежду, бездомные – кров, что российское общество будет делать дальше?

Возможно, я слишком мрачно смотрю на итог состоявшихся выборов. Возможно, Путин не позволит изменить вектор развития России, да и Медведев не станет этого делать. Но что я пока понял: Россия и при Путине не нашла и, похоже, при Медведеве не обещает найти тот единственный смысл, что оправдал бы ее существование как великой державы, на которую устремлены взоры мира.

Сегодня у большинства людей этой еще далеко не сытой страны растут вожделения, связанные с ростом национальных богатств и, стало быть, с ростом их личного благосостояния. Ну а завтра, когда вожделения станут удовлетворяться по стандартам, близким к европейским, когда Россия превратится в преуспевающую страну с сытым населением, – что ее ждет? Разве не станет она второй Америкой, или даже третьей после Китая, ввязавшегося все в ту же губительную гонку потребления? Я надеялся, что в ходе предвыборных баталий прозвучат мудрые голоса против развития России, копирующего в базовых чертах западный, буржуазный курс. Но увы.

Глобальная идеологическая трагедия наших дней в том, что во всем спектре политических сил – от самых правых либералов до самых левых коммунистов - нет даже намека на разработку стратегии, крайне необходимой и единственно спасительной в мире, стоящем на краю гибели. Возьмите программу любой партии, и вы не найдете там ничего, что в разных вариантах не повторяло бы курс "развития-роста", типичный для "общества потребления". Отличия в том, что зюгановцы твердят о более полном удовлетворении потребностей граждан за счет государственных фондов, либералы и демократы считают панацеей "свободный рынок", а "Единая Россия" занимает позицию "и нашим, и вашим". Между тем лозунги "Обустроим Россию", "Россия, вперед!" и тому подобные, если вникнуть в их содержание, мало чем отличаются от малопочтенного призыва "строить Европу у себя дома", которую Воронин выдвинул, получив отлуп от ЕС. Это не цель развития, это суррогат, это, говоря высоким штилем, отнюдь не дорога к Храму. Складывается впечатление, что никто из идеологов, политических деятелей и государственных лиц на целой планете понятия не имеет о том, для чего на самом деле жив человек, и, соответственно, о верных ориентирах на XXI век.

А ведь текущее столетие коренным образом отличается от всей предшествующей истории, ибо накопление количественных изменений, вносимых людьми в среду обитания, впервые привело к новому, невиданному состоянию планеты. Все прогнозы таковы, что дальнейшего "развития-роста" земной шар не выдержит. И о чем же мечтают в этой глобально-кризисной ситуации массы, очарованные обещаниями правителей? О еще большем доступе к благам, о еще большем их объеме, выражаемом факторами, делающими наш мир все более непригодным для жизни. Массовая автомобилизация, тяга к жилью кубатурой на порядок больше советских норм, к его интерьеру, требующему все большего расхода электроэнергии и воды, безудержный сервис, основанный на одноразовом использовании растущей массы товаров и упаковки... И ради этого потока жратвы, питья, животных удовольствий и паразитического, бессмысленного бытия, – потеют парламенты и правительства, заседают международные структуры, принимается масса хитромудрых решений и актов, привлекаются инвестиции, закладываются новые мощности, модернизируются новые, разрабатывается и осваивается high-tec и нанотехнологии... Это – не абсурд?

В условиях, когда близятся к исчерпанию энергоносители, сырьевые ресурсы, когда растет нехватка питьевой воды и влаги вообще, когда опасно загрязнены почва, вода, воздух, – о том ли вообще должен думать Человек разумный? Тем более что большая часть перечисленных факторов развития-роста направлена на удовлетворение потребностей, которые не возвышают человека, а низводят его бытие к удовлетворению "основных инстинктов", все более сближают его с животным. Из такой перспективы прогресса, по сути, изъята человеческая составляющая, если, конечно, исходить из горьковского критерия "Человек – это звучит гордо". Это вообще не прогресс человечества, а бег двуногого стада вперед, к скотоподобию, к одичанию и, в конце концов, к позорному финишу Человека Неразумно-Безнравственного.

Кому, как не России, имеющей колоссальную территорию и львиную долю экологических ресурсов, выступить против абсурдного движения к мрачному закату товарного мира, где человек – лишь их покупатель и пожиратель, раб на службе движения капиталов? Разве случайно на Православном соборе в Москве прозвучало осуждение западных норм цивилизации, выраженных в Декларации прав человека ООН и других международных актах, – за бездуховность и отстраненность от нравственной основы человеческого бытия? Кому, как не России, выстроить альтернативу, показав пример того, что "иной мир возможен"?

Спору нет, наряду с вопиющими просчетами существующих в России проектов развития, инициированных действующей властью, там все больше делается в нравственном, гражданском, патриотическом воспитании молодежи, в отборе по всей стране наиболее талантливых школьников, дабы обеспечить им дальнейшее образование. Остается надеяться, что востребованное экологическими вызовами времени, появится поколение политиков, которые поставят в практическую плоскость подлинное развитие страны. Но надо определенно представлять, что такое развитие невозможно ни при путинской государственно-регулируемой рыночной экономике, ни тем более в условиях "свободного рынка", который так нравится Медведеву. Это возможно только при новом, образца XXI века, социализме. Я надеялся, что логика развития России в конце концов приведет путинскую администрацию к этому неизбежному выводу, а вместо этого консерватор-государственник сдал пост правому либералу...

Еще горше ситуация в Молдове, идейно дезориентированной и экономически разоренной. Избрав "абсолютный приоритет" евроинтеграции как способ обмана избирателей, дабы удержаться у власти, президент Воронин сдал государственность и культуру, включая плодотворнейшее советское наследие, на милость западных победителей. И мы оказались на руинах экономики в пустыне духа. Только один пример: помимо того, что большинство активных тружеников сбежало за границу, выросло поколение, которое, в общем, не только не имеет работы, но и не хочет работать. Страну обуяла опасная мания обогащения любыми путями. Людей ориентируют на индивидуальное выживание и индивидуальное "процветание", без думы о ближних и судьбах страны, тогда как в трагической ситуации, в которой оказалась Молдова, залог выживания и тем более процветания – в теснейшей солидарности, отрешении от собственных благ и удобств во имя общих целей и лучшего будущего всех.

Эти простые истины совершенно недоступны президенту Воронину и его команде. Не случайно ни экологический, ни духовно-нравственный аспекты никак, за исключением демагогических пассажей, не фигурируют в "программах развития" Молдовы. И, может быть, тот крах (который Воронин на днях признал) его евроинтеграционной стратегии, – единственное, что можно сказать утешительного.

В "Беседах с президентом" на канале NIT он сказал: "Молдова не может и не должна пока попасть в Европейский союз". Он посчитал "преждевременным ставить вопрос о вхождении в ЕС, пока республика не достигнет европейских стандартов". Между прочим, выдвигая "абсолютный приоритет", наш президент обещал быстрое вступление в ЕС. Теперь он как бы прозрел: "Проблемы нашего государства никому не нужны, и пока мы не решим вопрос с его целостностью и внутренним качеством жизни, нас там не будет". Среди причин столь позднего, но опять мудрого вывода Владимир Николаевич назвал и весьма экзотический: дескать, "за три года Молдова приняла порядка 120 законов, соответствующих европейским стандартам, а таких законов необходимо пересмотреть и принять более 1 тысячи. За один-два года это не сможет сделать ни один парламент". Легко посчитать, однако, за какой срок сможет: если за год принималось в среднем 40 законов, то на принятие оставшихся около 900 ценных бумаг потребуется четверь века. Таким образом, для Воронина этот вопрос утратил не актуальность даже, а сам смысл. И это хорошо – не для его власти (ей уже ничем не помочь), но для преемников: авось, найдется команда, которая посчитает бессмысленным работать на столь дальнюю и непредсказуемую перспективу (к тому времени, как говаривал Насреддин, или ишак сдохнет, или падишах). А отсюда возможен и другой здравый вывод: у себя дома Молдова должна не Европу строить, а государство со своей культурой, которая для граждан безусловно лучше обобщенной "европейской", поскольку своя.

Словом, нам – не туда.