Продолжение, предыдущая часть здесь.

Глава 4. Сетлерское профсоюзное движение.

3.Белые профсоюзы против угнетенных

Серьезные вопросы демократии в то время могли возникнуть только из этого напряженного, бурлящего узла, связывающего империю и колонию, угнетающее государство и угнетенные народы. Всё, что происходило, было значимо в битве империи и угнетенных. Абсолютно всё! Все были захвачены этой войной, как бы слабо они ни осознавали свое положение в этой схватке. Империи настоятельно требовались новые миллионы европейских иммигрантов-рабочих. К 1860 году население Нью-Йорка, Чикаго, Питтсбурга и Сен-Луиса наполовину состояло из новых европейских иммигрантов. Эти подкрепления были очень кстати для новых наступлений против индейцев, африканцев и мексиканцев. Хотя экономика сетлеров все еще полностью зависела от подневольного труда африканского пролетариата (один только хлопок принес 60% экспортной выручки в 1860 году), эти новые подкрепления предоставили средство повернуть вспять опасную концентрацию африканцев в центрах метрополии.

Фредерик Дуглас сказал в 1855 году: «Ежечасно мы видим, как нас вытесняют из разных занятий, чтобы очистить место для новоприбывших иммигрантов, чей голод и цвет кожи, как считается, дает им право на особые привилегии. Белые становятся слугами, поварами и приказчиками, рабочими и лакеями наших помещиков...». Филадельфийская газета “Colored America” («Цветная Америка» -пер.) писала уже в 1838 году, что свободные африканцы «перестали работать извозчиками и носильщиками, и среди них почти не осталось грузчиков. Они быстро теряют места парикмахеров и слуг». В Нью-Йорке африканцы составляли большинство домашних слуг в 1830 году, но к 1850 году ирландцев-слуг в городе стало больше, чем всех африканцев (25). Империя быстро заменяла бунтующих и опасных африканских пролетариев более покорными и лояльными европейцами.

Даже на глубоком Юге, городской африканский пролетариат все больше замещался лояльными европейскими эмигрантами. В Новом Орлеане все носильщики были африканцами в 1830 году, но в 1840 году все они были ирландцами (26). Один историк указывает: «Вытеснение чернокожих с рабочих мест началось еще до гражданской войны. В неопубликованном исследовании Вейнбаум убедительно показал такое вытеснение и снижение числа (квалифицированных африканских рабочих – прим.ред.) в Рочестере, штат Нью-Йорк между 1840 и 1860. Мои исследования показывают похожий упадок в Чарлстоне (Южная Каролина) между 1850 и 1860 годами. Все эти тенденции продолжались на Юге во время Реконструкции (после гражданской войны – прим.пер.). Важная история все еще не рассказана. Как указал Вудвард, адресная книга Нового Орлеана за 1870 год насчитывает 3460 черных плотников, табачников, маляров, сапожников, медников, портных, кузнецов и литейщиков. В 1904 году осталось меньше чем 10% от этого числа, хотя население Нового Орлеана выросло более чем на 50% (27). Под шумок великих событий Гражданской войны и Реконструкции, геноцидные стеснения угнетенных африканцев продолжались год за годом.

Конечно, это было дело рук капиталистов. Но какова была позиция новой прослойки евроамериканских рабочих? Поражение «Власти рабовладельцев», политические перевороты в результате этого грандиозного столкновения и колоссальный рост европейской иммиграции взбудоражили белых рабочих и прибавили им уверенности. И на севере и на юге США старые профсоюзы оживлялись и возникали новые. Начались новые попытки создания объединенных профсоюзов, включающих всех белых рабочих. С 1863 года по 1873 год начали выходить 130 белых профсоюзных газет (28) Движение за восьмичасовой рабочий день «набрало курьерскую скорость» от побережья до побережья после войны. За время долгой и мучительной депрессии 1873 – 78 годов проходили решительные забастовки, закончившиеся знаменитой всеобщей забастовкой 1877 года. Это была последняя забастовка, в которой белые рабочие привлекли на свою сторону солдат, посланных властями, или победили их в кровавых уличных боях в одном городе за другим. Белые профсоюзы на подъеме отбрасывали долгую тень на бесконечный пиршественный стол буржуазии.

И в самом деле, белый рабочий класс достиг огромных размеров. Даже на глубоком юге, в таком штате как Луизиана, по переписи 1860 года белые рабочие составляли треть всего сетлерского населения (29). В Сент-Луисе (тогда третьем по величине промышленном городе империи) перепись 1864 года показывает, что несколько больше трети белых мужчин были рабочими (лодочники, фабричные работники, грузчики и т.д.) В Бостоне в 1870-х годов половина всего белого населения состояла из рабочих с семьями, по большей части ирландцев (30). В некоторых фабричных городах севера США доля была еще выше.

Идеологическая голова этого гигантского тела, однако, все еще была полна старым ремесленно-фермерским сознанием прошлых поколений. Когда гигант пробуждался от капиталистических ударов и пинков, его гневные движения сбивали с ног войска и вселяли страх и неуверенность в сетлерское общество. Но его мелкобуржуазное сознание позволяло капиталистам с легкостью обводить его вокруг пальца, каждый раз возвращая его к обиженной покорности путем ловкого применения «кнута и пряника».

Какова была суть идеологии белого профсоюзного движения? Мелкобуржуазная поддержка захватов. Ленин указывал во время дискуссии по национальному вопросу, что корень национального угнетения – захват территории угнетенного народа/ов угнетающей нацией. В этом нет ничего абстрактного или мистического. Этому новому слою европейских рабочих отказали в привилегиях сетлерской буржуазии, захвативших земли целых народов. Даже особые привилегии, утешавшие европейских фермеров и ремесленников прежних времен – захват небольшого участка земли с каждым новым расширением империи – не достались этим европейцам – рабам за зарплату. Но, что типично для их мелкобуржуазных взглядов, они хотели для себя особого, лучшего вида наемного рабства. Согласно идеологии белого профсоюзника, лояльные граждане империи, даже будучи рабами за зарплату, имели право на специальные привилегии (как «зарплата белого человека»), начиная с права монополизировать рынок рабочей силы.

Необходимо раскрыть либеральную маскировку этого вопроса. Недостаточно – и, стало быть, лживо, говорить, что европейские рабочие хотели «дискриминировать» или «исключить» или «были предубеждены против» небелых рабочих. Это труд африканских и индейских рабочих создал экономику первоначальной Америки, как экономика юго-запада США выросла на трудах индейских/мексиканских рабочих, а северно-калифорнийская и северозападно-тихоокеанская была построена мексиканскими и китайскими рабочими. Иммигранты - европейские рабочие желали войти в экономику, которую не они построили, и «захватить», так сказать, рабочие места, созданные угнетенными.

Естественно, ревизионисты всегда готовы говорить об этом как проблеме белых рабочих не делящихся достаточно справедливо – как будто когда грабитель вошел в твой дом и взял все, что ты заработал, проблема в том, что вор должен был «поделить» твою собственность лучшим образом! Поскольку идеология белых рабочих была хищническо-захватническая, она неизбежно была бешенно проимперская, и, несмотря на гневные вспышки, в сущности раболепная по отношению к буржуазии. Это не пролетарский взгляд, это растленный взгляд людей, желающих быть рабочей аристократией.

Мы можем ухватить это в концентрированном виде, изучая политический подъем европейского профсоюзного движения того периода в связи с национальным угнетением. Даже сегодня мало кто из товарищей знает, насколько сильно установление империи в северозападно-тихоокеанском регионе зависело от китайского труда [А позднее – труда японцев, филиппинцев и корейцев]. На самом деле, китайцы появились на западном побережье на много лет раньше белых сетелеров (31). Когда знаменитая экспедиция Льюиса и Кларка, посланная президентом Джефферсоном, достигла Тихого океана в 1804 году, они прибыли шестьдесят лет спустя после того, как англичане построили крупную верфь в Ванкуверском заливе – где работали китайские судостроители и моряки.

А испанцы дальше на юг Калифорнии еще раньше начали привозить квалифицированных китайских рабочих. Мы знаем, что китайцы присутствовали при основании Лос Анжелеса в 1781 году. Это и понятно, ведь Калифорния была ближе к Азии, чем к Нью-Йорку с точки зрения досягаемости. По морю до Кантона было только 60 дней плавания, а до Канзас-сити – полгода в фургоне.

Сетлеры-капиталисты использовали труд китайцев практически в каждой отрасли новой американской экономики в регионе. Мексиканцев, составлявших большинство населения, нельзя было использовать, потому, что сетлеры из всех сил старались уменьшить их число для ускоренения колониальных захватов США. В 1830 - 50-е годы сетлеры применяли хорошо уже знакомые нам методы – массовый террор, убийства и захват земли против мексиканцев. Родольфо Акуна подводит итоги: «В то время китайцев использовали как альтернативу чиканос (мексиканцам –прим.пер.) в калифорнийской рабочей силе. Чиканос вытеснили в южную часть штата и буквально вынудили покинуть Калифорнию, спасаясь от линчевания, угроз и положения колонизируемых, на которое их обрекли» (32). Так что китайцы были не просто жертвами Америки, само их присутствие было частью кампании геноцида – расчленения и колонизации Мексики. Таким же образом спустя десятилетия мексиканские рабочие – к тому времени изгнанные с земли и колонизированные – будут использованы сетлерами для замены китайской рабочей силы.

Крайне поучительна полная картина деятельности китайских рабочих. На текстильных фабриках Калифорнии рабочие обычно были на 70-80% китайцы, то же на фабриках одежды. Уже в 1880 году китайцы составляли 52% сапожников и 44% кирпичников штата, а также половину фабричных рабочих в Сан-Франциско (33). Первые рыбоконсервные заводы настолько были полны китайцами (более 80%), что, когда была внедрена механизованная очистка рыбы, машину обычно называли «железный китаеза». Саму рыбу (лосося, кальмаров, креветок) часто ловили и доставляли китайцы, которые начали рыбную промышленность в этом районе. Китайские джонки были тогда обычным зрелищем в портах Калифорнии, и буквально тысячи китайских рыбаков жили в китайских рыбачьих поселках по всему побережью от Сан-Диего до Орегона. Уже в 1888 только в Сан-Франциско и в Сан Паоло Бэйз было 20 таких поселков, а рабочие калифорнийской рыбной промышленности была на 50% китайцы. Фермы и виноградники также были основаны на труде китайцев: в 1870-х, когда Калифорния стала крупнейшей пшеничной житницей США, свыше 85% батраков на фермах были китайцы.

Китайские рабочие играли также важную роль в добыче полезных ископаемых, которая так ускорила рост США на Западе. В 1870 китайцы составляли 25% шахтеров в Калифорнии, 21% в штате Вашингтон, 58% в Айдахо и 61% в Орегоне. В Калифорнии специальный ежемесячный налог, который платил каждый китаец-шахтер, практически поддерживал правительство штата долгие годы – составляя 25-50% всех доходов сетлерского правительства в 1851-70 годах. Китайцы также были слугами, как в других регионах империи африканцы и мексиканцы, для сетлеров. Китайские повара, прачки и слуги были таким обычным явлением жизни сетлеров в шахтерских регионах, на ранчо и в городах, что ни один голливудский вестерн невозможно представить без стереотипного повара-китайца.

Но самый крупный вклад китайцев в строительство экономики запада США был также причиной их упадка. С 1865 по 1869 годы около 15 000 китайских рабочих прорыли путь для дальнезападного участка трансконтинентальной железной дороги в суровых условиях Сьерры и Скалистых гор. Они построили насыпи на склонах гор, взорвали тоннели, проложили рельсы центрально-тихоокеанской железной дороги на 1800 миль до Огдена, штат Юта. Это было и остается историческим инженерным достижением, за каждую милю пути заплачено кровью китайских рабочих, погибших от холода и лавин. Качество китайского труда было настолько известно, что их стали нанимать на строительство железных дорог не только на западе, но и на среднем западе и на юге. Трансконтинентальная железная дорога позволила быстро доставлять полезные ископаемые и продукцию ферм запада США на восток, а восточной промышленности дала доступ к тихоокеанским рынкам, не только в США, но всей Азии, через порт Сан-Франциско.

Путь через континент сократился до двух недель, и дешевые билеты привели к наплыву европейских рабочих на Запад. Разумеется, существовала традиция сетлерского терроризма против китайцев. «Шаста Рипабликен» жаловалась в номере от 12 декабря 1856 года, что «Сотни китайцев были безжалостно убиты за последние 5 лет… убийства китайцев происходили почти ежедневно». Теперь новые армии иммигрантов-европейцев означали качественный рост погромов, и 1870-е 1880-е были годами кровавых боен.

Суть была ясна – рабочие места. К 1870 году, около 42% белых в Калифорнии были европейскими иммигрантами. Когда их мечты о глыбах золота, ожидающих их в ручьях не устояли перед реальностью, эти новые толпы европейцев потребовали рабочие места, созданные китайскими рабочими (34). Более, чем требовали, они намеревались «захватить», взять силой все, что было у китайских рабочих на западе. Подражая буржуазии, они пошли на грабеж с оружием и огнем. В шахтерских поселках и городах от штата Колорадо до штата Вашинтон, общины китайцев подверглись разгрому. Многих китайцы были застрелены, избиты, их дома и лавки подожжены и разграблены. В Лос-Анджелесе европейцы-погромщики сжигали китайцев заживо, а других убивали выстрелами или пытали.

Извращенным образом многие традиционные методы профсоюзной борьбы использовали против китайских рабочих. Многих фабрикантов, нанимающих китайцев, предупредили, что отныне все хорошие рабочие места должны доставаться европейским иммигрантам. Угрожали бойкотом, и в некоторых отраслях (виноделие и производство сигар) новые белые профсоюзы изобрели ныне знаменитую «профсоюзную этикетку» - печатные знаки, которые гарантировали, что данный товар производится только рабочими европейских профсоюзов. В 1884 году, когда один сигарный фабрикант в Сан-Франциско начал заменять китайцев (которые тогда составляли 80 - 85% рабочей силы в отрасли) европейскими эмигрантами, китайские рабочие начали забастовку. Немедленно белые профсоюзы Сан-Франциско объединились, чтобы помочь капиталистам сорвать стачку. Штрейкбрехеров прославляли, и Рыцари Труда и другие организации европейских рабочих возглавили успешный бойкот всех сигарных производителей, нанимающих китайских рабочих. Бойкоты успешно применялись в одной отрасли за другой, чтобы захватить рабочие места китайцев.

В сфере политики масса законов «против кули» была принята на всех уровнях сетлерского государства. Специальные налоги и «лицензионные сборы» на китайских рабочих использовались как для их вытеснения, так и для финансирования сетлерских правительств за их счет. Китайцы, разносившие на спине по домам выстиранное белье, должны были платить городу 60 долларов «лицензионного сбора» каждый год (36). Многие муниципалитеты приняли законы, приказывающие всем китайцам убираться, и профсоюзные линчеватели приводили эти законы в действие.

Решающим моментом во всеимперской кампании за грабеж всего, что китайцы построили на западе США, был закон 1882 года «Об исключении китайцев». И демократическая, и республиканская партии поддержали этот закон, который запретил китайскую иммиграцию в США и лишил китайцев права получения гражданства США. Капиталистическое государство поощряло анти-китайские действия, что показывает, кто был в этом заинтересован. В горячке мелкого грабежа, европейским рабочим позволили выполнять грязную работу для буржуазии. Империи нужно было пропагандировать и поддерживать наплыв европейских подкреплений, чтобы помочь удержать новые захваченные территории. Как сказал калифорнийский губернатор Хенри Хэйт (чьим именем назван район в Сан-Франциско) в 1868 году: «Никто не может по праву называть себя патриотом или государственным мужем, если он проводит политику, противоречащую интересам свободных рабочих и промышленных классов...Для вечного блага Калифорнии нам нужно белое население...Нам не нужно население, состоящее из упадочных азиатов...». Национальная буржуазия использовала движение «против кули» и последовавшее законодательство, чтобы вынудить отдельных капиталистов следовать имперской политике и нанимать не китайцев, а европейцев. После того, как китайцы построили экономику тихоокеанского северо-запада, пришло время ограбить и изгнать их.

Принятие закона 1882 года было «зеленым светом», сигналом одобрения для европейских иммигрантов-рабочих со стороны конгресса, Белого дома и большинства евроамериканцев. Это была лицензия на убийство, объявление неограниченного охотничьего сезона на китайцев. Терранс Паудерли, глава Рыцарей Труда (которые хвалились, что набирали африканских рабочих в помощь европейскому профсоюзу) прославлял победу этого закона, говоря, что теперь задача профсоюзников доделать дело – избавившись от всех китайцев, оставшихся в США, за год! (36)

Сетлерская пропаганда постоянно подчеркивала, что чистые, честные европейцы не имеют иного выбора – они должны «защищаться» от темных китайских заговоров. Желая захватить китайские рабочие места и мелкий бизнес, европейские иммигранты не переставали орать, что они только «защищаются» от гнусных китайцев, которые пытаются украсть рабочие места белых! И если кто из европейских рабочих все еще сомневался насчет линчевания, он подвергался непрерывной идеологической атаке профсоюзных руководителей, «социалистов», буржуазных журналистов, профессоров и проповедников, политиков всех партий, и т.д. Как только было решено захватить плоды китайского труда на севрозападе США, началась обычная сетлерская пропаганда о «самозащите».

Не забывали и раситско-сексуальную пропаганду, не менее нелепую и извращенную, чем антиафриканская. В 1876 году, например, «Нью-Йорк Таймс» опубликовала предположительно подлинное интервью с китайским управляющим местного опиумного притона. Репортер спрашивал «китайца» о «привлекательных, но одетых в лохмотья белых девушках», которых он видел в притоне. «Китаец» предположительно отвечал: «О, в Нью-Йорке тяжелые времена. Девушки голодные. Много приходит сюда. У китайцев всегда есть поесть, и он любит белую девушку, Хе! Хе!» [Подобные «новости» популярны и сегодня, напоминая белым массам о всех сбежавших из дома белых подростках, ставших «пленниками» африканских «сутенеров и торговцев наркотиками». Когла мы видим такие публикации в буржуазных СМИ, мы должны знать, что за этим кроется].Журнал для женщин предостерегал своих читательниц никогда не оставлять маленьких белых девочек наедине с китайскими слугами. Сетлеров серьезным тоном предупреждали, что китайцы сговорились украсть рабочие места белых, и тем вынудить их голодных жен стать наложницами китайцев. Наиболее красноречивым знаком решения уничтожить китайскую общину было осознание сетлерами того, что эти китайцы выглядят сущими африканцами в «женских юбках»!

За десять лет после принятия закона 1882 года китайская экономика западного побережья США была успешно захвачена. Такома и Сиэтл изгнали всех своих обитателей-китайцев под угрозой оружия. В 1888 году произошла печально известная бойня в Рок Спрингз, штат Вайоминг. Более двадцати китайцев-шахтеров были расстреляны европейскими шахтерами во время захвата всех рабочих мест в горнорудной промышленности. Подобные события происходили на всем западе США. В 1886 году около тридцати пяти калифорнийских городов сообщили, что полностью избавились от китайского населения.

На побережье итальянские иммигранты жгли китайские суда и деревни, чтобы захватить большую часть рыболовства к 1890 году. В том же году большая часть китайских рабочих на виноградниках была заменена европейцами. В 1894 году основная масса китайских работников на пшеничных и овощных фермах лишилась работы. Шаг за шагом, китайцы, которые заложили фундамент экономики региона, были вытеснены так скоро, как только им находили замену.

Кто проводил эту позорную кампанию? Практически все евроамериканское рабочее движение США, включая «социалистов» и «марксистов». Оба крупнейших общенациональных профсоюзных объединения XIX века – Национальный Профсоюз и Рыцари Труда, играли активную роль (37). Социалистическая рабочая партия соучаствовала. Ведущая независимая газета белых профсоюзов «Защитник рабочего» в Чикаго редактировалась А. С. Кэмероном. Он был руководителем Национального Профсоюза (НП), уважаемым профсоюзником в отрасли печати, и делегатом от НП на швейцарский конгресс Первого Интернационала в 1869 году. Его газета регулярно печатала речи и теоретические статьи Карла Маркса и других европейских коммунистов. Однако он же громко призывал в своей газете к нападениям на «китайцев, японцев, малайцев и мартышек» из Азии. Даже большинство «марксистов», сожалевшие о грубом насилии профсоюзных линчевателей, как Адольф Даубаи (один из вожаков немецких иммигрантов-коммунистов) соглашались, что китайцев надо убрать из США (38). Нетрудно предсказать, что если даже европейские «марксисты» шли на поводу у линчевателей, буржуазные вожаки профсоюзов должны были бежать, как гончие, во главе своры. Эндрю Фурусет - основатель Международного Союза Моряков, АФТ-КПП, Пэт Маккарти – глава Совета Строителей Сан-Франциско, Сэм Гомперс – глава профсоюза табачников и позднее основатель АФТ – только несколько примеров тех, кто открыто возглавлял и подстрекал сетлеров к террору (39).

Когда мы говорим, что мелкобуржуазное сознание европейских иммигрантов-рабочих показывало, что это была разложившаяся прослойка, желавшая непролетарских привилегий, речь не идет о нескольких лишних медяках, дело было в геноциде, в исполнении грязных делишек для капиталистов, чтобы пожать что-то из кровавого урожая национального угнетения. Знаменательно, что организационным центром ранней анти-китайской кампании была так называемая Партия Рабочих в Калифорнии, организованная ирландским иммигрантом, жуликом Дэнни Кирни. Кирни был типичный растленный демагог с хорошо подвешенным языком, каких так любят белые массы («Я – глас народа. Я – диктатор... Я не должен этим людям ничего, а они мне обязаны очень многим.»

Эта гнилая партия, созданная на платформе очищения от китайских рабочих и государственных реформ в помощь белым рабочим и фермерам, привлекла тысячи европейских рабочих – включая большую часть европейских «социалистов» в Калифорнии. Прежде чем развалиться от коррупции, уголовщины и расколов, партия Кирни прошла на выборах в законодательное собрание штата, ее кандидат стал мэром Сакраменто, и ее представители контролировали учредительное собрание, созванное для реформирования конституции Калифорнии. Даже в наши дни сетлерские историки, осуждая расизм Кирни, с уважением говорят о роли партии в проведении либеральных реформ! Даже историки-ревизионисты из КП США очевидно не стыдятся превозносить эту банду выродков за «организацию общественного мнения в поддержку многих важных профсоюзных требований... вынудив старые партии прислушиваться более внимательно к требованиям простого человека» (40). Это показывает, что если «уважаемые» евроамериканские профсоюзные деятели и «марксисты» ползали на коленях перед буржуазией в компании известных преступников вроде Кирни, они явно должны были иметь с ним много общего (и что изменилось в наши дни?)

Монополия на желанные рабочие места, которую белые рабочие завоевали на Западе, постоянно «защищалась» все новыми погромами. Кампания против китайцев продолжалось и в ХХ веке, особенно потому, что это движение можно было использовать против японцев, филиппинцев и других рабочих из Азии. АФТ играла в этом главную роль. Сам Гомперс, эмигрант-еврей, ставший самым могущественным буржуазным руководителем профсоюза в США, написал в соавторстве в 1902 году расистский трактат, вышедший массовым тиражом: Некоторые основания для исключения китайцев: мясо против риса, американские мужчины против азиатских кули – кто должен выжить? В этой грубой расистской пропаганде почтенный председатель АФТ утешал белых рабочих, указывая, что их трусливое насилие против азиатов оправдывалось порочной и опасной натурой жертв: «Для желтого человека лгать, обманывать и убивать –нормально». Далее он предполагает, что нападая на азиатских рабочих, белые всего лишь благородно защищают своих белых детей, «тысячи» которых предположительно были опиумными наркоманами, «пленниками» в невидимых задних комнатах местных китайских прачечных: «Какие еще преступления совершались в этих темных зловонных местах, когда эти маленькие невинные жертвы китайского коварства находились под воздействием наркотиков, слишком ужасно, чтобы представить ...» (41). Что и впрямь трудно «представить», так это то, как кто-нибудь мог верить такой немыслимой порно-пропаганде; и впрямь, сетлеры охотно глотали любую ложь, которой можно было оправдать их непрерывные преступления против угнетенных.

Всеимперская кампания против китайского национального меньшинства сыграла важную роль в истории евроамериканского профсоюзного движения; для многих это был главный боевой клич, знамя, под которым европейские рабочие- иммигранты и сетлеры могли объединиться. Это была кампания, в которой все крупные евроамериканские рабочие объединения, профсоюзы и «социалистические» организации были заодно. Захват китайской экономики запада США во второй половине XIX века был всего лишь еще одним проявлением тех же посягательств, с которыми столкнулись африканцы на юге и севере США. По всей империи европейские рабочие-иммигранты натравливались на угнетенных, чтобы отнять ту малость, что у нас была.

Иногда даже буржуазные хозяева предпочли бы держать своих псов на более коротком поводке. Многие капиталисты видели, в то время как нас изгоняли, что было бы полезно сохранить нас как колониальную рабсилу, эксплуатируемую по мере надобности; но белому иммигранту-рабочему мы совершенно не были нужны. Так что в измененном соотношение сил в империи, новые евроамериканские рабочие массы стали добровольными пешками самых гнусных представителей сетлерской буржуазии, видя только выгоды для себя в нашем исчезновении в результате геноцида. Карабкаясь наверх, эти жалкие иммигранты сбрасывали, как изношенное тряпье, пролетарское самосознание и честь их прошлого в старой Европе. Теперь они были настоящими американцами, подлинными сетлерами, и выполняли свою долю убийств, захвата и грабежа.