Я являюсь сторонником кубинской революции вот уже 50 лет и считаю Фиделя Кастро одним из величайших революционеров нашего времени. Но я никогда не был некритическим апологетом: в некоторых случаях я выражал своё несогласие в статьях, публичных выступлениях и в дискуссиях с кубинскими руководителями, писателями и военными. Статьи и комментарии Фиделя Кастро о последних событиях в Колумбии, а именно его высказывания по поводу освобождения колумбийским режимом нескольких пленников, находившихся в руках организации ФАРК (включая трех оперативников ЦРУ и Ингрид Бетанкур), и его критические комментарии в адрес политики, структуры, стратегии и тактики ФАРК и её всемирно известного лидера Мануэля Маруланда, заслуживают самого серьезного рассмотрения.

Замечания Кастро требуют анализа и опровержения не только потому, что его взгляды оказывают влияние на миллионы бойцов и поклонников во всем мире, особенно на Кубе и в Латинской Америке, но также и ввиду того, что он хочет подвести «моральную» основу под сегодняшнее антиимпериалистическое движение. Не менее важно и то, что кастровские диатрибы и выпады против ФАРК, Маруланды и всего крестьянского повстанческого движения были приняты с одобрением, распространены и ретранслированы всеми проимпериалистическими СМИ пяти континентов. Фидель Кастро, пусть и с оговорками, некритически примкнул к хору осуждающих ФАРК, и сделал это, как я намерен показать, без всякой логики и разума.

Вот они – восемь ошибочных тезисов Фиделя Кастро:

1. Кастро утверждает, что в результате «освобождения» пленников ФАРК «В истории Колумбии открывалась новая, мирная глава - процесс, который Куба поддерживает уже больше 20 лет как самый целесообразный для единства и освобождения народов нашей Америки, который использует новые пути в сложных и особых нынешних условиях, после распада СССР» (Размышления Фиделя Кастро, 3 июля 2008 г.)

Что вызывает удивление в этом тезисе – это тотальное забвение Кастро фактов массового террора, развязанного колумбийским президентом Урибе против профсоюзов, политических оппонентов, крестьянских общин, задокументированного многочисленными группами защитников прав человека, как в Колумбии, так и за её пределами. Фактически Кастро оправдывает нынешний режим Урибе, сам по себе преступный, и возлагает всю вину на «американский империализм». После «распада СССР» и при возглавленном США военном наступлении, множество вооруженных революционных движений возникли в Ливане, Палестине, Ираке, Афганистане, Непале, а другие, ранее существовавшие группы, продолжили борьбу в Колумбии и на Филиппинах. В Латинской Америке «новые подходы» к революции были отнюдь не только мирные – массовые народные восстания, скинувшие коррумпированных электоральных политиков в Аргентине, Боливии, Эквадоре, Венесуэле – стоили сотни жизней.

2. Кастро чернит недавно умершего лидера ФАРК Мануэля Маруланду, называя его «крестьянским, воинственным коммунистом, принципиальным лидером повстанцев». В своем тексте от 5 июля Кастро пишет:

«Маруланда - человек, обладавший большим природным умом и способностями руководителя - подростком не имел возможности учиться. Говорят, что он смог проучиться только до 5-го класса. В его планы входила долгая, продолжительная борьба – эту точку зрения я не разделял».

Кастро вырос в семье плантатора и учился в частном иезуитском колледже, получив специальность адвоката. Он полагает, что хорошее образование и высокий статус дают революционному лидеру возможность возглавлять необразованных крестьян, чьи «природные лидерские качества» достаточны лишь для того, чтобы послушно следовать за образованными профессионалами. История, тем не менее, опровергает Кастро. За 40 лет Маруланда создал повстанческую армию с большей массовой базой, чем любое из повстанческих движений, вдохновленных идеями Кастро в период между 1960 и 2000 гг.

Кастро в 1963-80 гг. придерживался теории «очагов восстания», когда маленькие группы интеллектуалов организуют вооруженный центр в сельской местности, завязывают бои и вызывают массовую поддержку крестьян. Каждый такой повстанческий «очаг» а-ля Кастро, возникавший в Перу, Венесуэле, Бразилии (городской очаг), Боливии, Аргентине – был быстро подавлен. Напротив, продолжительная герилья Маруланды использовала стратегию долговременной опоры на местные силы, на крепкие связи повстанцев с крестьянами, основанные на общинной, семейной и классовой солидарности – опоры, выстраиваемой медленно и методично и превращающейся постепенно в национальную военно-политическую народную армию. На самом деле, серьезный анализ кубинской революции показывает, что кастровская герилья рекрутировалась из городских массовых организаций, методично организованных до и во время формирования очага восстания в 1956-58 гг.

Хотя достоверные данные по ФАРК доступны, Кастро уменьшает число бойцов ФАРК вполовину, полагаясь на пропаганду публицистов Урибе.

3. Кастро осуждает «жестокость» тактики ФАРК «по захвату и удержанию заложников в джунглях». Следуя такой логике, Кастро должен осудить любое революционное движение ХХ века, начиная с русской, китайской и вьетнамской революции. Революции действительно жестоки, но Фидель забывает, что контрреволюции ещё более жестоки. Урибе создал локальные шпионские сети, включающие местных официальных лиц – подобные вещи делались во Вьетнаме во время войны. И вьетнамские революционеры уничтожали коллаборационистов, потому что те несли ответственность за казни десятков тысяч крестьянских бойцов. Кастро не пишет, что г-жа Бетанкур после своего «освобождения» обняла и поблагодарила генерала Марио Монтойа. Согласно документу американского посольства, Монтойа организовал тайную террористическую ячейку («Американский антикоммунистический альянс»), уничтожившую тысячи колумбийских диссидентов. Почти все они подверглись чудовищным пыткам перед смертью. «Жестокость» фарковского плена не была подтверждена медосмотром Бетанкур: она была вполне здорова!

4. Фидель утверждает, что Куба выступает «в пользу мира в Колумбии, но мы не за иностранную военную интервенцию». Но ведь это колумбийская олигархия и режим Урибе пригласили США и сотрудничали с американской военной интервенцией в Колумбии. Кастро полагает, что военная интервенция США приходит извне, вместо того, чтобы рассматривать её как часть внутри колумбийской классовой борьбы, в которой колумбийские правители, землевладельцы и наркоторговцы играют важнейшую роль в финансировании и подготовке батальонов смерти. В первые шесть месяцев 2008 года 24 профсоюзных лидера были убиты режимом Урибе, более 2500 убито за последние 20 лет – т.е. за тот период, который Кастро описывает как «новые пути в сложных и особенных обстоятельствах». Фидель полностью игнорирует продолжение убийств батальонами смерти активистов ненасильственной борьбы и отсутствие кубинской солидарности с колумбийскими движениями с тех пор, как Гавана начала развивать дипломатические и коммерческие связи с режимом Урибе.

5. Кастро призывает к немедленному освобождению всех удерживаемых ФАРК пленников, без минимального учета судьбы 500 повстанцев, пытаемых и унижаемых в «особых тюрьмах» Урибе и Буша. Кастро предлагает ФАРК последовать примеру Кубы, освобождавшей пленных во время антибатистовской борьбы, а не примеру вьетнамской и китайской революции. Кастровская попытка универсализировать свою тактику игнорирует особенности Колумбии, политический, социальный и гуманитарный контекст классовой борьбы в этой стране.

6. Кастро требует от ФАРК прекращения повстанческой борьбы, но не складывать при этом оружия, так как в прошлом разоружившиеся движения уничтожались режимом. Он предлагает ФАРК принять предложение Франции и уйти из своей страны или согласиться с предложением Чавеса («брата» и «друга» Урибе) вести переговоры для того, чтобы добиваться интеграции в колумбийскую политическую систему. Но что будут делать тысячи повстанцев после того, как солдаты Урибе и батальоны смерти накинутся на деревни? Убегут в горы охотиться на кабанов? Франция предлагает, по сути, бросить миллионы голодающих и уязвимых крестьян на произвол властей и прекратить классовую борьбу.

7. Кастро не упоминает в своих размышлениях то, как некоторые политические деятели использовали «гуманитарную миссию» и празднования «освобождения» Бетанкур для отвлечения внимания от собственных политических проблем. Прежде всего, новое избрание Урибе было признанно незаконным колумбийским Верховным судом, потому что Урибе был обвинен в подкупе членов Конгресса, проголосовавших за поправку к конституции, разрешившую ему баллотироваться на второй срок. Президентство Урибе фактически является незаконным. Освобождение Бетанкур и её безумные объятия с Урибе подрывают судебный вердикт и его решение о новом голосовании в Конгрессе или дополнительных национальных выборах. Популярность Саркози во Франции неуклонно падала, его широко разрекламированное вмешательство в переговоры с ФАРК выглядело полным провалом его ближневосточная и антииммигрантская политика вызвали отчуждение значительных секторов французского народа (наряду с растущими ценами и экономическим застоем). Освобождение Бетанкур и её благодарность Саркози оживили его тусклый образ и предоставили ему временную передышку от растущего политического и экономического несогласия с его внутренней и внешней политикой. Чавес использовал освобождение Бетанкур, чтобы обнять своего «врага», Урибе, и увеличить свой разрыв с ФАРК, со всеми революционными силами в Колумбии, а также для наведения мостов с будущим президентом США. Чавес, вдобавок, удостоился похвал проимпериалистических СМИ и правого кандидата в президенты США Джона Маккейна, который «надеется, что ФАРК последует требованию Чавеса о разоружении». Фидель Кастро использовал «освобождение» Бетанкур для демонстрации своей враждебности ФАРК, длящейся с 1990 года и вызванной его политикой примирения с колумбийским режимом.

8. Подчеркивая гуманитарный и квази-электоральный аспект в праздновании освобождения Бетанкур, Кастро критиковал ФАРК за её «жесткость» и вооруженное сопротивление террористическому режиму Урибе. Кастро атаковал «авторитарную структуру и догматическое руководство» ФАРК, игнорируя приверженность организации к электоральной политике в период между 1984 и 1990 годами (когда более 5000 невооруженных активистов и политиков были убиты), а также открытые и свободные дебаты по вопросам политики в демилитаризованной зоне (1999-2002) со всеми секторами колумбийского общества. Напротив, Кастро никогда не позволял свободных дебатов и выборов даже среди коммунистических кандидатов – по крайней мере, до своего ухода с политической сцены.

Думал ли Кастро об ужасных последствиях для миллионов бедных колумбийцев или его интересовали только возможные улучшения отношений Кубы с Колумбией после ликвидации ФАРК? Эффект от анти-фарковских статей Кастро состоял в помощи имперским СМИ в деле дискредитации ФАРК и вооруженного сопротивления тирании, а также в улучшении имиджа президента Урибе. Когда ведущий мировой революционный лидер отрицает революционную историю и практику живого народного движения и его блестящего руководителя, создавшего это движение, то он отрицает будущее и прошлое успешного сопротивления и созидания. История не простит ему этого (намек на известную фразу Фиделя Кастро «История меня оправдает» - прим.пер.).

Оригинал находится на: http://axisoflogic.com/artman/publish/article_27498.shtml

Перевод Ильи Иоффе