Процесс консолидации капиталистического класса в России проходит в настоящее время через важный этап – передачу власти от Путина к «преемнику», президенту Дмитрию Медведеву. В стране образовалось два центра исполнительной власти – президент и премьер-министр. При всей внешней стабильности это странное политическое обстоятельство не может не создавать предпосылок для обострения борьбы между различными группировками российской буржуазии. Тем более, что переход властных полномочий от Путина к Медведеву совпал с резким усилением мирового экономического кризиса, эпицентр которого на сей раз находится не, как бывало прежде, в странах Третьего мира, а в наиболее развитых странах Запада, прежде всего США. Очевидно, что приход к власти Медведева породил у крупного частного капитала определенные надежды на либерализацию экономического курса и существенное сокращение участия и контроля государства над бизнесом. Борьба за снижение ставки НДС, «наезд» Путина на компанию «Мечел» - наиболее яркие проявления обострившихся противоречий внутри капиталистического класса. Неожиданный всплеск активности произошел в сфере идеологической борьбы, где, казалось бы, вот уже лет пять или даже поболее того, как воцарился полный штиль. И вдруг в широко разрекламированном проекте телеканала «Россия» «Имя России» лидирующие места занимают Сталин и Ленин – и это несмотря на два десятка лет разнузданной коммунофобской пропаганды! Ответ со стороны сил реакции последовал незамедлительно: громкая, широковещательная и истеричная кампания, приуроченная к 90-летию убийства царской семьи, с требованиями «увековечивания памяти невинных жертв большевистского террора», «народного покаяния», «осуждения коммунистического прошлого» и т.д. и т.п. – в лучших традициях 90-х годов прошлого столетия. Едва стенания по убиенному царю стали затихать, как произошло ещё одно драматическое событие – не дожив считанных месяцев до своего 90-летнего юбилея, отошел в мир иной «великий писатель земли русской» Александр Исаевич Солженицын…

Солженицына, безусловно, можно назвать одним из самых ярких и по-своему значительных культурно-исторических персонажей второй половины ХХ века. В чем же состоял его феномен?

В конце 1950-х – начале 60-х годов в советском обществе стали обостряться классовые противоречия, зажатые до того момента под тяжелым прессом сталинской диктатуры. Правящая партноменклатура, развенчав «культ личности» и освободившись от страха перед репрессиями, начала процесс своего превращения из «класса в себе» в «класс для себя», завершившийся через несколько десятилетий распадом СССР и реставрацией капитализма в России и других республиках. «Проснулась» и другая привилегированная прослойка нашего общества – интеллигенция. В отличие от партийной и государственной бюрократии, контролировавшей производительные силы советской страны, советская интеллектуальная и культурная элита распоряжалась идейным и научным капиталом советского народа. Однако её доступ к этому колоссальному богатству был опосредованным и осуществлялся под строгим контролем все тех же партийных и государственных структур. Дорога к реализации себя как самостоятельного класса, к достижению господства для интеллигенции лежала через постепенное ослабление народного и государственного контроля над сферой культуры, которое, в конечном счете, должно было открыть возможность экспроприации и приватизации общенародной культурно-интеллектуальной собственности. Именно в таком двойственном положении интеллигенции в системе социалистического культурного и научного строительства следует искать корни конфликта этой общественной группы с советской властью. Динамика этого конфликта естественным образом привела к выделению наиболее политически активной, идейно «продвинутой» и «сознательной» части интеллигенции в авангард – таким авангардом стало движение диссидентов, организационно и идеологически оформившееся к середине 60-х годов. Ну а что за движение без вождя? Диссидентская среда в Советском Союзе выдвинула двух харизматичных лидеров – двух духовных вождей, Сахарова и Солженицына. Классовое чутье не подвело наших интеллигентов – каждый из этих деятелей по отдельности сделал для поражения СССР едва ли не больше, чем все остальные диссиденты вместе взятые.

Два дерзких, упертых, талантливых русских человека – Солженицын и Сахаров, Александр Исаевич и Андрей Дмитриевич, Солж и Шугер – их имена превратились в символы, стали синонимами борьбы с «коммунистическим тоталитаризмом» и были начертаны на всех штандартах мировой контрреволюции. Оба – потомки побежденных и уничтоженных большевистской революцией классов: один – землевладельцев, другой – либеральной буржуазии. Оба – колоритнейшие персонажи, создатели образов, дающих исчерпывающее представление об определенном срезе советского общества. Первый – почвенник, традиционалист, «Пророк», религиозный фундаменталист-черносотенец, литературный мужик во френче и с бородищей, «крепкий хозяин», твердо стоящий на земле, знающий по чем фунт лиха, изъясняющийся псевдонародным, выморочным, якобы «исконно русским» языком. Разумеется, жертва «коммунистического террора» и «массовых репрессий». Второй – яйцеголовый интеллектуал «не от мира сего», либерал-западник, рационалист, любящий порассуждать о «конвергенции», «правах человека», «мире и прогрессе» и тому подобных высоких материях. Тоже, ясное дело, жертва. У обоих был, как сегодня модно говорить, «Проект Развития»: Сахаров требовал полного политического и экономического встраивания СССР в Западный мир, пересборки «советской Империи» на основе «полной самостоятельности и автономности всех её субъектов», а Солженицын звал Россию назад – к православию, земству, Столыпину, Царю Гороху…

Созданные Сахаровым и Солженицыным образы имели ещё и, так сказать, «общечеловеческое измерение». Бинарная пара – либерал и традиционалист, физик и лирик, Профессор и Писатель из тарковско-стругацкого «Сталкера» - существовала в те времена и в западной культуре и в культуре народов, ставших на путь самостоятельного развития, на так называемый «третий путь». Разумеется, под цветастой маской образов, отсылавших помимо всего прочего к классовым реалиям дореволюционной России, скрывалось истинное лицо вождей антисоветской интеллигенции, выражавшее реалии и противоречия советской действительности и долгосрочные классовые интересы интеллигентской страты. При всех их внешних различиях, Солженицын и Сахаров являлись, по сути, носителями одного и того же мировоззрения, заключавшегося, во-первых, в неприятии основ советского строя – общественной собственности на средства производства, эгалитаризма и пролетарского интернационализма, и, во-вторых, в полной солидарности с западным империализмом во всех его проявлениях – от сионизма до Вьетнамской войны и диктатуры Пиночета. Вожди диссидентского движения открыто и полно выражали идеи, которые контрреволюционная советская интеллигенция взяла на вооружение лишь спустя два десятка лет – в годы Перестройки. Антикоммунистическая коалиция либералов и почвенников, возглавляемая Сахаровым и Солженицыным, напоминала анти-шахский союз прозападных, получивших американское образование иранских студентов с консервативными шиитскими аятоллами во время иранской революции. Хотя, конечно, сходство здесь чисто внешнее – классовое и историческое содержание антисоветской и иранской революции было принципиально различным.

Главным делом жизни Солженицына является, вне всякого сомнения, роман «Архипелаг Гулаг», нанесший колоссальный удар не только по СССР, но и по всему мировому коммунистическому движению. В значительной мере ошибочно называть «Архипелаг» романом, ибо к литературе сиё произведение имеет лишь косвенное отношение. В годы перестройки, когда превозносить «Архипелаг» стало модным и почетным занятием, наиболее «добросовестные» критики стыдливо относили роман к «литературе факта». Но и считать «Архипелаг» историческим исследованием также неверно, ибо содержание его основано преимущественно на слухах и авторских домыслах, а количество ссылок на архивные документы в книге минимально. На самом деле «Архипелаг Гулаг» был самой грандиозной пропагандисткой операцией в рамках Холодной войны, в которой были задействованы мощнейшие финансовые и интеллектуальные ресурсы Империи. Идея представить историю огромной страны, целого общества, в тяжелейших условиях прокладывавшего пути к новой жизни, через призму карательной системы, была без всякого преувеличения гениальной – как по своей простоте, так и по исключительной эффективности воздействия на массовое сознание. Эффект многократно усиливался тем обстоятельством, что как западное, так и советское мещанство на тот момент было готово к восприятию антикоммунистической пропаганды в самых жестких и экстремальных её формах. Ничего подобного не было, к примеру, во время Второй мировой войны, когда западная интеллигенция и средний класс в целом симпатизировали Советскому Союзу – отсюда сравнительно низкая эффективность геббельсовской пропаганды. Влияние «Архипелага» на умы и сердца нашей интеллигенции превосходило все ожидания западных мастеров психологической войны. Вот как сегодня говорит об этом писатель Владимир Сорокин:

«Александр Исаевич Солженицын был ярким публицистом, может быть, самым великим русским публицистом. Его "Архипелаг ГУЛАГ" воспитал целое поколение антисоветчиков, которое внесли вклад в разрушение чудовищного советского государства. Это по-настоящему великая книга. Она на многих повлияла, многое изменила в умах советских людей, в реальной жизни. Миф ее очень силен. В 70-е годы один мой приятель всерьез утверждал, что если собрать компанию людей с самиздатским "Архипелагом" и посадить их в метро на Кольцевой, то после ста кругов вокруг Кремля советская власть рухнет. Вот такова была сила мифа этой книги».

(В скобках заметим, что автор «Голубого сала» не видит ничего странного в том, что «чудовищное государство» смогла разрушить всего одна книга и созданный вокруг неё миф. Что-то не видать вокруг ни одного государства, пусть даже и не «чудовищного», а самого что ни на есть раздемократического и цивилизованного, которое могло бы пасть от чрезмерной начитанности своей интеллигенции и от склонности последней к мифотворчеству. Где же Ваша проницательность, писатель Сорокин, где Ваше историческое чутьё? Вот ведь Исраэль Шамир даже как-то назвал Вас «оружием русского сопротивления». Что ж, какое «оружие», такое у нас и «сопротивление»…)

Так что все сегодняшние попытки сделать из Солженицына «Великого писателя», «наследника Толстого и Достоевского», сколь бы искренни они не были, думается, обречены на провал. В историю Александр Исаевич войдет как автор одной книги, как бесстрашный и самоотверженный боец антикоммунистического фронта.

После крушения СССР звезда «антисоветского Пророка» начала медленно, но неуклонно закатываться. Его как всегда напыщенный и многословный трактат «Как нам обустроить Россию», появившийся на пике Перестройки, был воспринят новыми хозяевами жизни, мягко говоря, без энтузиазма. Они уже и сами хорошо знали, как и что будут «обустраивать», и в бородатых авторитетах, пусть и заслуженных, не нуждались. Дождавшись окончательного разгрома Советской власти в 1993 году, Солженицын через год предпринял «триумфальное» возвращение на Родину, проехав на поезде сквозь всю Россию. Ему дали выступить в ельцинской Думе, выделили время на ТВ – где он принялся, хотя и в довольно таки сдержанных тонах, критиковать новую власть. Но даже такую умеренную критику «демократы» терпеть не захотели, и «Пророка» с ТВ поперли. Компрадорско-уголовная власть не особенно нуждалась в идеологах: воруй да слушайся заокеанского «Мудрого белого дядю», вот и вся её идеология. Тогда он поселился в предоставленном ему ельцинским режимом поместье, эдаком «Нью-Вермонте», отгородившись от окружающего мира, по новорусской традиции, высоким забором и охраной. Занялся опостылевшим «еврейским вопросом» и стал вручать премию собственного имени – доставалась она как «патриотам», так и «либералам» - здесь все было «по-честному»…

С началом эпохи «суверенной демократии» власти стали проявлять некоторый интерес к Солженицыну – президент Путин наведывался к нему домой побеседовать, вручил ему Госпремию «За гуманитарные заслуги». Насколько Солженицын как мыслитель и идеолог может быть полезен нынешней российской власти? Сложно сказать… Вряд ли архаичные идеи «Пророка» или его многотомные и косноязычные сочинения могут послужить серьёзным подспорьем в деле создания «новой России». Впрочем, кто знает, какой она будет, эта новая Россия?