(Глава 1)

"Нападение на Инсу вновь возродило к жизни старые аргументы представителей от департамента Каука о необходимости проведения военной операции против Риочикито. При этом не проводилось никакого различия между коммунистическим руководством и рядовыми крестьянами, которые подчинялись ему на протяжении последних 10 лет, вот почему влияние коммунистов там и было столь сильным. Для местных жителей Сиро был героем, защитником их прав, которые попирались самым бесчеловечным образом, это был их вождь…". Так вспоминает об этих событиях тогда полковник, а сегодня уже генерал в отставке, Альваро Валенсия Товар. Именно он в то время лично пытался уговорить Сиро Трухильо Кастаньо, чтобы тот отошёл от Мануэля Маруланды и Руководства партизанского движения Маркеталии и, тем самым, защитил, как уверял полковник, весь регион Риочикито от вторжения армии. Генерал Валенсия Товар с чисто военной прямотой так оценивает авторитет команданте Сиро Трухильо: "Чисто человеческое взаимопонимание между ним и крестьянами, метисами и индейцами, было глубочайшим. Столь же тесными были связи между командиром и его войском. Поэтому, действовать против Сиро и его отряда без вовлечения в войну всего региона, было не только опрометчиво, но и означало огромную ошибку"8.

Губернатор Кауки Аркимедес Ангуло, департаментское руководство консервативной и либеральной партии, осудив рейд на Инсу, призвали к военной оккупации Риочикито. Эта просьба не содержала в себе ничего нового, поскольку то же самое предлагалось осуществить и год назад. Акция партизан в Инсе снова возродила публичные дебаты между либералом из Кауки Виктором Москеро Чауксом и бывшим министром обороны Альберто Руисом Новоа - сразу же смещённым со своего поста президентом Гильермо Леоном Валенсией после событий в Инсе - относительно того, как следует решать проблему Риочикито. Это было не просто обсуждение проблемы наведения общественного порядка, а дебаты по всему комплексу общественно-политической ситуации в регионе с ярко выраженным подтекстом стремления местных латифундистов, воспользовавшись моментом, расширить свои земельные владения. Кроме того, в общественном сознании данный регион уже прочно ассоциировался с Маруландой и его людьми. И уже считалось само собой разумеющейся истиной, что та колонна партизан, которая вступила в Инсу, вышла именно из Риочикито. Единственное, что оставалось неустановленным на тот момент, участвовал ли сам Сиро Трухильо в рейде на Инсу.

После окончания "Операции Маркеталия" Виктор Москера Чаух заявил угрожающим тоном 30 сентября 1964 г. в колумбийском Конгрессе: "До сих пор остаётся ещё один очаг насилия в департаменте Каука, и потому, пользуясь предоставленной мне возможностью, я хочу напомнить уважаемым сенаторам об этом. До сих пор существует Независимое Государство Риочикито, на территории которого продолжается истребление индейского населения региона Тьеррадентро. Вооружённые бандиты под командованием некоего Сиро Трухильо ограбили многих местных крестьян, некоторых из них убили, а некоторых - похитили".

И далее верховный руководитель либералов Кауки добавил: "Руководство департамента, либералы и консерваторы, все мы просили защитить этих бедных крестьян, но так ничего и не дождались до сих пор. Сотни из них были вынуждены бежать в селения департаментов Уилы, Какеты и во внутренние районы Кауки. Мы так и не дождались от центральных властей защиты, чтобы нам гарантировали право на жизнь, достоинство и имущество".

Открыто критикуя идею военно-гражданских акций, поддерживавшуюся генералом Руисом Новоа, политик из Кауки заявил: "Нам говорят о том, что с точки зрения военной тактики, следует различать проблему Маркеталии и проблему Риочикито. Нам говорят, - что, на мой взгляд, выглядит весьма наивно, - что шайки из Риочикито, якобы, являются врагами тех шаек, которые из Маркеталии, и что, относясь к первым с должным уважением, можно-де будет разрешить ситуацию в Риочикито гораздо быстрее, чем в Маркеталии. Это в корне неверно. Верно то, что нам предлагают применять эту тактику в той части Кауки, где продолжаются убийства индейского населения, и именно потому, что речь идёт о регионе, населённом индейцами, Сенат Республики тем более должен обратиться с настоятельной просьбой к сеньору Министру Обороны с тем, чтобы он защитил моих земляков из Тьеррадентро"9.

Генерал Руис Новоа, к тому времени уже смещённый со своего поста, в несколько высокопарном письме, направленном на имя редактора газеты El Tiempo публично обнародовал то, что он, будучи министром обороны, долгое время был вынужден скрывать: "Поскольку доктор Москера Чаух предложил публично обсудить проблему Риочикито, то я считаю полезным проинформировать общественность страны о том, что относительно дальнейшей судьбы этого региона существуют разные предложения, и что мнение доктора Чаукса является только одним из них. Мы обязательно должны учитывать то, что, во-первых, существует внутренняя борьба между департаментами Каука и Уила, и в то время, когда власти Кауки обвиняют жителей Риочикито, власти Уилы поддерживают их. И потому, очень похоже, что, на самом деле, речь идёт не о борьбе местного населения Кауки с жителями Риочикито, а о некоторых землевладельцах этого департамента, которые хотели бы захватить богатые земли, которые сейчас обрабатывают крестьяне Риочикито, для чего эти деятели всячески подстрекают армию к тому, чтобы она прошлась "огнём и мечом" по этому региону, утверждая, при этом, что тамошние крестьяне, их жёны и дети, вполне заслуживают полного уничтожения, как об этом однажды уже заявил доктор Москера Чаух в разговоре с доктором Урибе Ботеро…". В этом же письме генерал Руис Новоа рассказывает о настойчивых просьбах сенатора Москеры Чаукса "провести, наконец, военную операцию против крестьян Риочикито…". Генерал Руис Новоа неоднократно предпринимал усилия к тому, чтобы убедить доктора Москеру Чаукса в том, "что, с моей точки зрения, которая одновременно является и точкой зрения Вооружённых Сил, проблема насилия в этом регионе не может быть решена только репрессивными мерами, что, в первую очередь, необходимо использовать военно-гражданские акции, поскольку одна из причин существующего там насилия - это социально-экономические проблемы, которые являются результатом небрежения Государства ко многим регионам Колумбии, что, в свою очередь, порождает вакуум власти, который, и это вполне естественно, заполняется местными выходцами, ибо любому народу необходимо, чтобы им кто-то управлял и направлял. И сеньор Президент, и сеньоры министры были согласны с моими соображениями на этот счёт, и потому отказывали сенатору Москере Чауксу в его просьбе, как лицу заинтересованному и односторонне рассматривающему всю совокупность проблем…"10.

Москера Чаух, отвечая на публичные обвинения генерала Руиса Новоа, напомнил ему о том, что, в своё время, когда по этим проблемам шли дебаты в Сенате, тот хранил полное и совершенно неуместное молчание. Он спрашивал у генерала Руиса Новоа: "Почему же Вы там не заявили о том, что бандиты из Риочикито - это бедные трудолюбивые крестьяне, которые стали жертвой алчности сеньоров феодалов из Кауки ? Почему Вы не заявили тогда, как это делаете сейчас с такой наглостью, о том, что проблема Риочикито, видите ли, сводится всего лишь к проблеме нескольких землевладельцев, которые якобы хотят захватить плодородные земли, обрабатываемые сегодня мирными тружениками Риочикито ?".

Сеньор Москера Чаух даёт свою версию истории проблемы Риочикито: "Там, с 1950 года обосновалась шайка бандитов, состоящая на службе Коммунистической партии Колумбии, которая отобрала у крестьян их земли и скот. И именно с того времени нет такого преступления и грабежа, которого не совершила бы эта банда на территории Кауки. Крестьяне-индейцы этих мест либо стали жертвами вандализма сеньора Сиро Трухильо, либо были вынуждены уйти в поисках лучшей доли, бросив свои поля, скот и другое имущество.

По отношению к антиобщественным элементам из Риочикито безрезультатно применялись меры социальной и экономической реабилитации, которые в других местах давали неплохие результаты. Бесполезным оказалось открытие там отделения Аграрного банка и направление туда денег для займов местных крестьянам, столь же бесполезным оказалось и создание Скотоводческого Фонда, в распоряжение которого был выделен скот - всё это было захвачено бандитами, и никто не посмел протестовать против этого произвола".

Сенатор-полемист из Кауки и одновременно член национального руководства либеральной партии старался показать себя принципиальным защитником прав индейских племён: "Однако эти жесты доброй воли не послужили для бандитов стимулом к возвращению к нормальной жизни. Они продолжали чинить насилие и убивать индейцев Тьеррадентро, которые являются единственными законными собственниками этих земель. Пресловутых же феодалов-землевладельцев из Кауки, о которых говорит Генерал, просто не может существовать в природе, поскольку эти земли - это земли индейских коммун, которыми индейцы владеют сообща, и потому они защищены соответствующими документами, и эти земли могут распределяться только среди них же на правах узуфрукта малым муниципальным советом, что входит в прямую обязанность муниципальных властей. И потому там нет ни подлежащих отчуждению земель, ни возможности захватить их, ни земель, которые можно было бы обременить ипотекой. Каждый чужак, вторгающийся в эти земли со стороны, является узурпатором, как, например, те самые "крестьяне" из Риочикито, которым так сочувствует генерал Новоа"11.

Однако, в то время, как шли вышеуказанные дебаты относительно ситуации в Риочикито, армия уже полным ходом проводила военную операцию против региона Эль Пато.

В апреле 1965 г. в Боготу прибыла делегация крестьян из Риочикито, которая добилась аудиенции у министра внутренних дел Альберто Мендосы Ойоса и вручила ему документ, в котором, среди прочего, говорилось следующее: "Мы просим, чтобы правительством был назначен специальный дознаватель, который бы официально допросил сенатора Москеру Чаукса, дабы тот под присягой либо отрекся от своей клеветы, которую он высказал в адрес крестьян Риочикито, либо конкретизировал свои обвинения…". В своём документе крестьяне настаивали на том, что должно быть произведено тщательное расследование того, "кто в действительности совершает групповые преступления, покушаясь на наши жизни, кто творит апологию массовых убийств с целью покончить с "крестьянами-коммунистами из Риочикито" и подстрекает армию тратить многие тысячи песо на поддержку банд "птиц"*, которые, будучи абсолютно неподвластны закону и пользуясь покровительством таких политиков, как сенатор Москера Чаух, стремятся согнать нас с наших земель"12.

Однако сенатор Москера Чаух так и не был вызван в суд. И как зловещее предзнаменование того, что позже обрушилось на регион, 6 мая 1965 г. в Эль Кикуале банда «птиц» прямо на дороге расстреляла группу крестьян и в их числе Абакута Трухильо и Хаира Трухильо, сыновей Сиро Трухильо. Кроме них, в засаде, устроенной «птицами», погибли Даниэль Кольо, Виктор Хулио Медина и Флоресмиро Сааведра.

"Что представлял собой район Риочикито ? - задаётся вопросом Хакобо Аренас, который в течение нескольких предыдущих лет имел возможность по разным поводам подробно изучить этот регион, особенно когда проводил политические курсы по организации аграрного движения и крестьянской самообороны. "Риочикито - регион, по преимуществу, индейский. Но это не значит, что на этих территориях не селились крестьяне неиндейского происхождения. И всё же, большинство населения этой части Тьеррадентро было индейским, а потому, вне всякого сомнения, подвергавшимся сверхэксплуатации со стороны всех. Так уж получилось, что Риочикито - регион очень большой, ведь Риочикито - это не только сам посёлок, но и другие деревни - Канело, Масаморрас, Помарросас, т.е. целая куча деревень. Да, Риочикито - это очень большой регион, в отличие, например, от района Маркеталии, который очень маленький, практически, там всего-то одна деревня, сама Маркеталия, и всё. Некоторые утверждают, что район Маркеталии начинается, примерно, от Нейвы и заканчивается у высокогорья Санто Доминго, но это не так. Маркеталия - это маленькая долина, начинающаяся у Гаитании, где жил Мануэль Маруланда и его товарищи, которые позже составили первую группу партизан…

Район Риочикито не имел никаких транспортных коммуникаций, никакой инфраструктуры, производство, практически, не развивалось. Но здесь находятся прекрасные земли. Земли, где хорошо растёт кофе, маис, фасоль, земля здесь производит всё, что посеешь. Не знаю, как сейчас, но тогда кофе там выращивали исключительно индейцы. Они собирали урожай, затем, без использования каких-либо машин для шелушения  зёрен, обрабатывали его. Для этого они брали очень большие тыквы и маленький плоский камешек, и вот с помощью и них шелушили зерно за зерном, а затем промывали. Работа, которая требовала огромного терпения, как сказал кто-то - это труд, сопоставимый с трудом гончара. Именно из рук индейцев, из этого огромного терпения рождается тот кофе, который у нас называют федеральным, который идёт только на экспорт. Но и то в небольших количествах, ровно столько, сколько в то время индейцы могли нагрузить в мешки и отнести на своих спинах в город…".

За несколько месяцев до захвата Инсы партизаны произвели примерный подсчёт населения Риочикито, и получилось что-то между 5 и 7 тыс. человек. В документе, подписанном Сиро Трухильо и направленном генералу Херардо Айербе Чауксу, командующему армией, говорится о том, что "в нашем регионе насчитывается 2 800 ферм, где разводится крупный рогатый скот, свиньи и домашняя птица. Суммарная стоимость нашего имущества составляет, примерно, 40 млн. песо и мы полагаем, что это является своего рода стимулом для латифундистов востока Кауки, которые стремятся увеличить размеры своих владений за счёт наших ферм, а ведь они стали доходными исключительно (sic !) за счёт пролитого нами пота и многолетних лишений и страданий…"13. В другом документе всё тот же Сиро Трухильо в ответ на письмо генерала Айербе Чаукса пишет, что проблему Риочикито нельзя рассматривать с точки зрения столкновения двух крестьянских общин. "Это далеко не так, сеньор Командующий. Шайки "птиц", убийц и бандитов, вооружаемые, оплачиваемые и подстрекаемые правительством, провокаторы, служащие проведению политики насилия, не могут, как мы, рассматриваться в качестве общины крестьян…, занимающейся мирным трудом и развитием экономики региона". Сиро очень убедителен в своём письме: "Это глубокое заблуждение военного командования, что в Тьеррадентро уже долгое время идёт война между крестьянами…"14.

Общественная ситуация в Риочикито была совершенно иной, чем та, которая имела место в Маркеталии. Там было три типа общественных организаций: аграрное движение, которое имело большое влияние в крестьянских районах региона, движение самозащиты и местное отделение Коммунистической партии. Сюда также надо добавить отдельную, чисто индейскую организацию, которая базировалась в небольшой долине рядом с Маркеталией. В Риочикито же аграрное движение с самого начала было тесно связано с индейцами, движение народной самозащиты также, в большинстве своём, состояло из индейцев, то же самое относилось и к партийной организации, в которой было немало коммунистов-индейцев. Эта особенность социальной структуры региона существенно повлияла на то, что стало вооружённым ответом того и другого региона на военную интервенцию армии. Это также имело большие последствия при создании организации, которая впоследствии послужила основой для Революционных Вооружённых Сил Колумбии (РВСК).

Генерал Валенсия Товар, одно из основных действующих лиц в ходе социально-политического и военного конфликта в Риочикито, имеет свою версию имевших в том регионе событий, которая радикально отличается от той, которую излагал известный политик из Кауки, либерал, Виктор Москера Чаух. "Существовал один общий, характерный для всех так называемых Независимых Республик момент, и он заключался в способе действия отрядов партизан-коммунистов, которые были разгромлены в Сумапасе и Галилее, а также в некоторых районах к северу и, частично, в Толиме. По мере того, как армия брала эти районы под свой контроль, партизаны покидали их, и перебирались в четыре труднодоступных района: два из них находились в Центральной Кордильере  - это Маркеталия и Риочикито, а два - в Восточной Кордильере - это Эль Пато и Гуаяберо. К этому общему для них всех моменту мы должны добавить ряд специфических факторов, в том числе и чисто психологического порядка, которые также характеризуют партизан. Наверное, всё же можно утверждать, что Маркеталия и Гуаяберо были просто местом базирования партизан без какого-то серьёзного влияния на местное население. Там нашли прибежище идейные партизаны, до которых армии было трудно добраться, и которые занимались, главным образом, проведением военных операций. Их деятельность разворачивалась не из каких-то укреплённых мест, а из девственной сельвы высокогорья, которая предоставляет не очень хорошие возможности для вооружённой пропаганды, как и для пополнения своих рядов крестьянами, которые могли бы послужить базой для этих партизанских анклавов. И всё же, в военном отношении, здесь продолжала реализовываться концепция самообороны, основы которой были заложены в Сумапасе, с тем отличием, что в Сумапасе был иной человеческий фактор, и что Сумапас был обширным регионом с довольно многочисленным крестьянским населением разного типа и некоторого количества людей, проживавшего на периферии. Но и эти периферийные зоны были достаточно тесно вовлечены в то, что именовалось "феноменом Сумапаса"...

Политическая деятельность этих двух анклавов протекала на периферии, особенно, что касается региона Маркеталии. В саму Маркеталию они не заходили, но было несколько небольших семей, которые действовали независимо от партизанского отряда сначала под командованием "Чёрного чарро"* (Хакобо Приаса Алапе), а потом уже "Снайпера", когда "Чарро" погиб в столкновении с партизанами Лимпиоса де Марьячи. И хотя первоначально зона их действия охватывала Айпе, Айпесито, Органос, но постепенно вся зона Маркеталии была включена в сферу их влияния посредством вооружённой пропаганды. Сам факт присутствия партизан не мог не оказывать влияния на крестьян, которые оказались жертвой насилия со стороны либералов и консерваторов, и это подталкивало их к сопротивлению правительству Национального Фронта.

В Эль Пато можно выделить три региона: Верхний, Средний и Нижний. Верхнее Пато с военно-политической точки зрения было равнозначно Маркеталии, Среднее и Нижнее Пато - периферийная зона, которая подчинялась Маркеталии. Наиболее специфическим из всех четырёх анклавов был Риочикито, поскольку Риочикито представлял собой любопытный феномен напластования нескольких слоёв населения - партизаны и их семьи, изгнанные из Толимы и Сумапаса, которые расположились на территории старой индейской резервации, резервации Араухо, но это было ещё до эпохи "виоленсии". Вскоре руководство партизан сумело возглавить местные крестьянские массы и, в итоге, произошло своего рода естественное смешение, получилось по своему составу индейско-метисо-партизанское движение. В Риочикито в то время имел место серьёзный конфликт между землевладельцами Кауки, некоторыми влиятельными кругами Попойяна и индейцами зоны Сильвии, Инсы и Бельаркасара с коммунистами, которые осели на части земель Риочикито.

Но, с другой стороны, в Риочикито стала развиваться аграрная система, представляющая большой интерес с точки зрения социологии, которая, по существу, являлась практической реализацией марксистской концепции ликвидации частной собственности. Она была очень схожа с древней индейской общинной системой землепользования, особенно, как она представлена у кечуа. Суть её заключалась в том, что земля распределялась не на основе права собственности, принадлежащей производственной единице, каковой являлась семья. И потому, когда партизаны предлагали индейской коммуне принцип общественной собственности, это находило у ней полное понимание. Т.е. в рамки коммунистической идеи об отсутствии частной собственности вполне укладывался индейский принцип коллективной собственности, и потому производственный коллектив получал столько земли, сколько мог обработать. И потому на этой почве не было никаких внутренних столкновений. Была полная ассимиляция. Партизану была необходима поддержка населения, и потому он никого не трогал, не угнетал и не убивал. А индеец, который уже давно привык к тому, что центральная власть это нечто далёкое и абстрактное, что губернатор, который, разумеется, не был и не мог быть индейцем, всегда властвует при помощи грубой силы, охотно согласился на изменение существующего порядка вещей, полагая, что новая форма власти сможет защитить его от тех, кто в прошлом неоднократно применял против него насилие. И потому Сиро Трухильо был в глазах индейцев борцом против всего того, что оскорбляло и унижало их в недавнем прошлом. И потому насилие в этом регионе было суровым, бóльшим, чем то, что было на ранее покинутых партизанами землях Уилы и Кауки, бóльшим, чем при простой междоусобице…"15.

Что представлял собой социальный эксперимент в Риочикито ? В этом смысле очень показательно свидетельство одного из членов ЦК Компартии Колумбии после одного из посещений данного региона: "Всё же чувствовалось отчуждение между аграрным движением и индейцами. Конечно, там было несколько индейских общин, которые участвовали в аграрном движении, это были самые бедные общины, хотя, вообще-то, все индейцы жили в условиях крайней нищеты. И потому с остальными индейцами им удавалось торговать кое-какими вещами, кукурузной водкой, например. Но хороших отношений с индейцами всё же не было. К ним всегда существовало определённое недоверие. Я всегда замечал у Мануэля и Сиро, - у Мануэля, кстати сказать, в большей степени, чем у Сиро, да, впрочем, и у всех других руководителей движения - большое недоверие к индейцам. У Маруланды это недоверие было вполне естественным, поскольку оно основывалось на опыте отношения с индейцами Маркеталии. Местные руководители убеждали меня в том, что индеец также верно и безропотно служит правительству, как мачете, палка или любое другое орудие труда служит своему хозяину, что это народ очень ненадёжный. В Риочикито было несколько индейцев, которые сотрудничали с партизанским движением, они не были враждебно настроены к нему, не доносили на партизан армии, но, правда, и не больше, они не участвовали в движении самозащиты. Нигде там я не видел тесного сотрудничества между крестьянами и индейцами. В Риочикито я не видел этого никогда, в Эль Пато - тоже.

Это была зона, где большое развитие получило движение самообороны, и это была зона, где люди жили относительно спокойно. Например, во время тех трёх дней, когда мы встречались с местным руководством, состоялось открытое собрание, куда пригласили всех окрестных жителей, собралось очень много народу и, среди прочего, была устроена коллективная свадьба. По этому случаю сочеталось браком сразу семь или восемь пар. Вся церемония проходила в присутствии Сиро. Он руководил всем этим действом, точнее, он был посажённым отцом. Все пары хотели, чтобы Сиро был их посажённым отцом. Церемония проходила в своего рода доме культуры, как здесь говорили, это был большой навес, и среди потоков воды, потому что в это время в Риочикито довольно часто идут дожди. Тут же быстро соорудили  столы, скамьи и пр. Народ расселся, пары посадили впереди, а на возвышении расположились Сиро, два представителя Центрального Комитета и остальное руководство данного региона. Церемония получилась очень красивой, Сиро говорил очень хорошо, очень образно. Он произнёс нечто вроде речи, обращённой к тем, кто решил сегодня сочетаться браком, говоря им о важности события, которое происходит сейчас в их жизни, и удачно увязал это с тем, чем партизаны занимаются в этой зоне, с борьбой за мир, что именно это и позволяет молодым людям создавать здесь семьи. Он сказал: "Я надеюсь, что дети, которые у вас будут, станут вашими продолжателями в деле организации народа в этом регионе; от имени нашего Движения я желаю вам большого счастья". Люди засмеялись, когда Сиро сказал, обращаясь к будущим супругам, что они должны хранить верность друг другу и не шататься где попало, ища на свою голову приключений. У него всегда имелась наготове шутка, в этом отношении он очень походил на Ричарда. И этим он несколько отличался от Мануэля, хотя и Мануэль любит шутку. И чтобы пары уже окончательно прониклись всей важностью происходящего события, Сиро громко произнёс их имена, затем спросил каждую из девушек, согласна ли она взять себе в мужья своего избранника, все девушки сказали "да", тогда Сиро таким же образом спросил всех юношей относительно их избранниц, и они тоже ответили "да". Всё это несколько напоминало католический обряд, только без религиозных вещей. А потом был поднят тост за революцию, за будущее, за перемены в стране…"16.

Хакобо вспоминает, что они провели в Риочикито несколько месяцев, отдыхая после рейда на Инсу. "Нам удалось провести одну очень удачную акцию по мобилизации масс для предотвращения военной операции армии против этого региона. Из разных источников, а один из них был у нас даже в самом штабе армии, кстати, как и в случае с операцией против Маркеталии, мы узнали о том, что военная операция уже почти готова, поскольку армейская разведка довольно быстро обнаружила присутствие маркетальских партизан в Риочикито, и военные сразу же приступили к подготовке операции. И вот тут мы провели одну очень красивую акцию по мобилизации масс…".

Партизаны объявили о конкурсе на звание местной "королевы красоты". В каждой деревне прошли выборы самой красивой девушки, и пока никаких военных действий не было, хотя угроза их буквально висела в воздухе, народ собрался, стал танцевать, пировать и веселиться. Голосование по каждой кандидатуре осуществлялось путём подачи монеты в 1 сентаво. Маркетальцы тоже выдвинули свою кандидатуру - девушку, которая хотя и не была партизанкой, но пришла вместе с ними из Маркеталии. И началась серьёзная борьба между 11 претендентками за голоса и сентаво присутствующих. "Это стало кульминацией всего грандиозного праздника в Риочикито. Все приняли участие в решающем голосовании. В решающий момент партизаны из Маркеталии стали снимать обручальные кольца и кричать: "У нас нет больше денег, и мы отдаём эти кольца за нашу девушку". А золотое кольцо приравнивалось к нескольким голосам, поэтому в ход пошли золотые цепочки, кольца, даже нательные крестики. Пришлось даже назначить специальную комиссию, чтобы произвести оценку драгоценностей и подсчитать, сколько это даёт голосов. Ну, и, в итоге, вполне закономерно победили маркетальцы. Эрнандо Гонсалес сделал корону из фольги. Он же, с характерным акцентом жителя побережья, который он, наверное, приобрёл за время проведения политической работы там, произнёс краткую речь и короновал девушку. Так наше партизанское движение обрело свою королеву. Но для всех жителей этих мест она стала своей "королевой красоты"…

Оставшиеся дни июля и весь август прошли более или менее спокойно, однако вскоре руководство партизанского движения получило достоверную информацию о сроках начала армейской операции. Люди, которые пришли из Маркеталии, и жители Риочикито стали готовиться к отпору. "Мы - вспоминает Хакобо, - были исполнены энтузиазма, но в то время ещё ясно не осознавали того факта, что партизанская война это нечто иное, чем просто самооборона…".  В Риочикито в отрядах самообороны насчитывалось около 400 человек, большинство из которых, одновременно, входило в партизанский отряд из Маркеталии. Это уже было похоже на маленькую армию, правда, плохо вооружённую. Было создано ещё несколько отрядов, в основном из жителей Риочикито. "Под руководством Маруланды и Сиро, а также других товарищей из Маркеталии и Риочикито, мы разработали в нашем Объединённом Штабе план действий. Мы всеми силами старались избежать столкновения в Риочикито, хотя и не скрывали того, что готовимся к отражению нападения. И всё же столкновения избежать не удалось" - поясняет Хакобо Аренас.

Да, столкновение было неизбежно и присутствие в Риочикито Маруланды и его людей только ускорило армейскую операцию, вопреки мнению ряда военных чинов, которые предлагали иное, невоенное, решение проблемы. Однако процесс принятия решения проходил под сильным давлением ведущих политиков и землевладельцев Кауки. Генерал Валенсия Товар поделился своими впечатлениями от нескольких визитов в Риочикито и от бесед, которых он имел там с Сиро Трухильо. "В итоге, я, представляя высшему военному командованию доклад о принципах отношения к так называемым Независимым Республикам, пришёл к выводу о том, что решительно действовать надо только против Маркеталии, и, наоборот, с Риочикито надо добиваться мирного сближения, что позволило бы изолировать маркетальцев и лишить их возможности получить дополнительные резервы. Именно после моих посещений Риочикито и личных встреч с Сиро Трухильо я и пришёл к этой идее…".

По мнению генерала Валенсии Товара, внимательно изучавшего своего противника, Сиро Трухильо был прирождённым партизаном, который появился на политической арене Колумбии в силу сложившихся обстоятельств и в ходе военных действий эпохи межпартийного (между консерваторами и либералами) насилия смог стать выдающимся командиром, но к настоящему времени его сумел перетянуть на свою сторону комиссар, направленный Коммунистической партией Колумбии, Рафаэль Пачеко, который определял политическую линию этого партизанского движения, а Сиро был его командующим.

Переговоры между, тогда ещё полковником, Валенсией Товаром и Сиро Трухильо развивались на не очень стабильной основе, но, по крайней мере, они явно демонстрировали возможность достижения соглашения, которое исключило бы проведение военной операции. "Мои донесения армейскому командованию были составлены в том духе, что Риочикито вполне может быть занято без военных действий. И это было вполне возможно даже и после взятия Маркеталии, даже когда появились факты сотрудничества Риочикито с партизанами оттуда.

Однако в то время генерал Ребейс Писарро смотрел на Риочикито с большим подозрением. Давление политиков из Кауки было очень сильным. Аппетит крупных землевладельцев этого департамента распространялся и на Риочикито; среди них был и Москера Чаух. И потому, когда я заставил выпустить на свободу Пабло Трухильо, брата Сиро, который сидел в тюрьме Папаяна, это, вместе с другими мерами, такими, например, как строительство моста в Натага, что существенно облегчило крестьянам путь в Риочикито, прокладка новой дороги, строительство школ в нескольких деревнях региона, - все это сыграло большую роль в деле сближения с руководством Риочикито. В целом этот процесс сближения продолжался год и четыре месяца, между 1964 и 1965 г. И тут до меня дошли слухи о том, что меня собираются похитить. Командующий армией сообщил мне о том, что эта информация появилась у Пакарди через одного человека, который помогал мне устанавливать связи с жителями этого региона. Этот человек не был партизаном, но входил в тот довольно аморфный конгломерат вооружённых людей, который обосновался в Риочикито. Но я не мог нарушить уже данное мной обещание из-за какого-то слуха. И потом, ведь это был только слух и не более того. Я решил рискнуть. Обстановка в Риочикито была очень напряжённой. Сиро даже не стал приглашать меня в свой дом, как это он обычно делал раньше. Когда под руководством "Снайпера" произошло нападение на Инсу, то Сиро в этом деле не участвовал. Однако все, начиная с губернатора Кауки, уверяли меня в том, что план нападения, безусловно, был разработан в Риочикито. Кстати, позже слух о том, что меня собирались похитить, получил подтверждение из перехваченных документов, которыми обменивались Маруланда и Сиро. Насколько Сиро оказался жертвой сложившихся обстоятельств ? Что заставило его всё-таки отказаться от мира и принять участие в развернувшихся вскоре военных действиях ? Одобрил ли он идею моего похищения ?".

А потом состоялся последний визит полковника Валенсии в Риочикито, уже после рейда на Инсу и после того, как в Кикуале убили двух сыновей Сиро. "Какая-то группа местных партизан, переодетая в гражданское, устроила засаду на людей, которые возвращались с рынка. Кто это устроил, в той обстановке всеобщего насилия, так и осталось невыясненным. Сиро лично указал апостолическому викарию из Бельалькасара на крупных землевладельцев этого региона, как на покровителей такого рода вооружённых групп. Одна из таких групп и устроила эту резню.

Сиро прислал мне письмо, наполненное горечью и тяжёлыми чувствами. Но он также писал и о том, что сейчас, переживая боль утраты, он думает о том, что ни в коем случае нельзя переносить свои личные проблемы на мирный процесс. Его письмо произвело на меня столь сильное впечатление, что я переслал его командующему армией, на которого постоянно оказывало сильное давление не только руководство провинции Каука, но даже его родственники, но он никогда не отказывался от того плана, который в своё время предложил ему я. В сложившейся ситуации я чувствовал моральную обязанность прийти к Сиро. Я написал ему письмо и сказал в нём следующее: "Я приду к Вам, Сиро. Я хочу лично пожать Вам руку и выразить соболезнования не только свои соболезнования, но и от имени армии, но я хотел бы, чтобы Вы дали мне гарантии в том, что после этого я смогу спокойно вернуться обратно". Он велел мне передать: "Клянусь честью и даю Вам слово в том, что Вы можете приходить спокойно". И тогда я пошёл. Это было воскресенье и потому народа собралось много. Многие пришли сделать кое-какие покупки. Люди подходили ко мне, чтобы пожать руку. Это было трогательно. Кто-то сзади тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел Сиро. Он сказал мне: "Вы - смелый человек, полковник". Я обнял его и сказал ему примерно то, о чём писал в своём письме - о соболезнованиях по поводу гибели его сыновей, что я очень сожалею о том, что случилось, что для меня это не только личные переживания, но и опасения за дальнейшую судьбу мирного процесса в этом регионе. Я так и сказал ему: "Я понимаю Ваше состояние сейчас, но, Сиро, я очень надеюсь на то, что горе не затмит Ваш разум. Нельзя допустить того, чтобы на Ваших людей обрушилась беда. Вы несёте личную ответственность за судьбу 3 тыс. человек, за всё население Риочикито… Это очень многолюдный и обширный регион". Генерал Валенсия рассуждает так: "Роль, которую Сиро играл в том регионе, была столь значительна, что под его руководством можно было согласиться с любой идеологией, имевшейся в зоне, лишь бы она не служила причиной каких-либо актов насилия. Это был итог, к которому мы пришли совместно. Это была крестьянская община, которую нужно было и можно было сохранить, не касаясь той политической линии, которой она руководствовалась, не затрагивая вопроса той идеологии, которой она придерживалась. Я много раз говорил об этом с Сиро. "Сиро, поймите, для армии не важна политика. Да, мы знаем, что Вы - коммунист, но это нас не касается. Для нас Вы, - прежде всего, крестьянский руководитель. Аграрное движение в Риочикито именно Вас выдвинуло на эту роль. Но ведь есть ещё и партизанское движение, и для армии крайне важно, чтобы оно ограничивалось только самообороной и не устраивало нападений». Мы разговаривали долго. Сиро сказал мне: "Вы сами видите, полковник, я не затеваю войну. Уж если я не затеваю её, чтобы отомстить за своих сыновей, то, тем более, я не хочу этого делать по какому-то другому поводу". Я ответил ему: "Сиро, боюсь, что так думаете только Вы, а многие думают здесь иначе. И Вы получаете приказы. Я боюсь, что в определённый момент Вы будете просто вынуждены отказаться от своих мирных настроений". Так оно и вышло. Он оказался игрушкой в руках высших сил, с которыми он не смог справиться. Я говорил ему: "Поймите, Вы - не то, что о себе думаете, Вы - не командир военного отряда, Вы - руководитель целого региона, Вы выполняете здесь функцию лидера и не можете не понимать этого. Всё здесь происходящее может поставить под удар весь регион. Помогите нам спасти Ваших людей от военного столкновения…"17.

Риочикито, как в своё время и Маркеталия, и Эль Пато, из разряда местных конфликтов в пределах одного региона, в итоге, было преподнесено стране как конфликт национального масштаба. Передовая статья попаянской газеты El Liberal была проникнута весьма воинственным духом и весьма характерной для того времени аргументацией: "Мы уже писали о том, что в Риочикито до сих пор не проведена военная операция. До сих пор не началась полномасштабная военная операция, которую, безусловно, требуют сложившиеся обстоятельства. Есть и другое, столь же бесспорное, соображение. Нам будет приятно, чрезвычайно приятно, запечатлеть на страницах нашей газеты дату начала занятия Риочикито. И в тот момент, когда это произойдёт, наша редакционная статья выйдет под заголовком "ПОСТУПЬ ПОБЕДИТЕЛЕЙ"18.

Полковник Валенсия Товар должен был чувствовать угрызения совести. Его слова и действия оказались недостаточно убедительными для того, чтобы предотвратить военную операцию. Сейчас он говорит об этом так: "Армия приняла решение нанести удар в центр Риочикито, таков был замысел. И потому, получилось так, что мы пытались сохранить мир в условиях, когда Риочикито уже была объявлена война. Это война началась с нападения на Инсу, и это событие стало знаменем в руках политиков Кауки. Потом произошло убийство двух сыновей Сиро, как ответная месть. Находясь посреди двух крайностей, становилось просто невозможным защищать ту позицию, которую я пытался отстаивать…"19.

Вскоре полковник Валенсия Товар был направлен в департамент Сантандер для участия в военных действиях против Армии Национального Освобождения*. Давление политиков Кауки, в итоге, привело к тому, что армия вошла в Риочикито "поступью победителей". Мнение ведущего политика-либерала Москеры Чаукса оказалось решающим.

Приказ о военной оккупации Риочикито, подписанный генералом Айербе Чауксом, несёт на себе явную печать глубоких родственных связей со своими земляками из Кауки. Среди аргументов в пользу начала военных действий, содержится напоминание о том, что в продолжение "актов непрекращающегося геноцида, 17 марта сего года банда Мануэля Маруланды (он же "Снайпер") напала на Инсу, выйдя из Риочикито, где сконцентрировались его люди и оружие, как об этом свидетельствуют показания индейцев, которые сейчас находятся в руках армии…". Кроме того, как указывается в приказе: "В "зоне Риочикито" имеет место явное непризнание законной власти, что в совокупности с разграблением собственности, принадлежащей индейцам, и использованием насилия всеми сторонами конфликта унизительно и постыдно для доброго имени нашей страны…". Генерал Айербе Чаух заверяет, что "все планы Гражданской Акции, такие как строительство школ и дорог, медицинских центров, снабжение электроэнергией и питьевой водой, как и сотрудничество со специальной командой "Тьеррадентро" в решение проблем владения землёй, будут продолжены при активном участии различных правительственных агентств". И как историческая фраза, прозвучало заявление генерала Габриэля Ребейса Писарро о том, что "с оккупацией региона, именуемого Риочикито, с так называемыми, "Независимыми Республиками" на территории Колумбии будет покончено раз и навсегда…"20. "25 лет спустя – говорит ныне генерал Валенсия Товар - Тьеррадентро продолжает представлять собой клубок серьёзнейших общественно-экономических и политических проблем, сопровождаемых революционным насилием. Исходя из разработанного плана, особенно его первого этапа, действительно, получалось так, что военная оккупация данного региона смогла положить конец, имевшему там место конфликту, и вооружённые отряды, располагавшиеся там, больше туда уже не возвращались. Однако не удалось добиться консолидации региона, последнего и решающего этапа контрповстанческой операции. В очередной раз произошёл разрыв между политикой и военной стратегией, что и предопределило неудачу первой, в то время, как вторая завершилась успехом"21.

Много позже Сиро Трухильо, размышляя в своих автобиографических заметках об этом критическом моменте своей жизни, когда он жил в Риочикито, пишет следующее: "Сейчас мы с гордостью можем говорить о том, что совершенно определённым образом вызвали яростный гнев олигархии; мы с самого начала были солидарны с Маркеталией. Нас было немного, когда мы в определённый момент вступили в сражение, которое вели наши товарищи из соседнего региона, ведь это дело было и продолжает быть и нашим делом. К тому же наш враг вполне откровенно говорил о необходимости уничтожить все "республики". Просто получилось так, что в какой-то момент наступила наша очередь и, согласно официально утверждённым военным планам, нас следовало разгромить. Нашему командованию потребовалось определённое время для того, чтобы определиться и выяснить, какими именно силами мы располагаем, определить нашу тактику, наметить программу действий, систему связи. Героическое сопротивление Маркеталии, ещё до закрепления многочисленных отрядов на разных направлениях, укрепило наши позиции, заложило основы нашей тактики и позволило нам выработать с достаточной определённостью два плана: долгосрочный, который должен был предвидеть развитие ситуации на более или менее длительный период времени, и краткосрочный, который предусматривал организацию сопротивления и даже контратаки, что позволило бы нам организованно отступить и исчезнуть, нанеся при этом потери силам противника"22.

По мнению Хакобо Аренаса армия учла один очень важный момент: "В Маркеталии сопротивление затянулось, во многом, потому, что военные действия начались после того, как был убран урожай кукурузы, фасоли и кофе. Отряд Маруланды успел заложить в тайники всё, что было собрано. Возможно, армейская разведка сделала вывод о том, что в такой ситуации проведение военной операции с целью поиска и уничтожения небольшой группы вооружённых людей весьма затруднительно. И потому, для проведения операции против Риочикито была избрана иная тактика, и военные действия начались до сбора урожая с тем, чтобы не удалось организовать тайники с провиантом и чтобы, таким образом, сопротивление не затягивалось надолго…".

Но, несмотря на все эти меры, к сопротивлению в Риочикито подготовились заранее. Через Пакарни на мулах были завезены консервы, рыба, концентрированное молоко, другие продукты, подлежащие длительному хранению и употреблению в условиях сельвы. Со временем партизанам удалось организовать большое хранилище продуктов в Масаморрас. И действительно, военная операция началась, когда урожай ещё не созрел, кукуруза стояла в початках, а фасоль была ещё зелёной.

Штаб партизан принял решение занять господствующие высоты в регионе и там ждать появления армейских подразделений. Однако армия не стала высаживать вертолётные десанты на холмы, а неожиданно заняла соседние высоты и стала постепенно продвигаться вперёд, закрепляясь на новых позициях, возводить укрепления, а потом снова медленно двигаться вперёд, тщательно избегая возможных засад. Они нащупывали места, где, как они считали, нет партизан, и так, постепенно, армейские подразделения должны были занять сначала не столь важные в стратегическом отношении районы Риочикито. "Мы планировали дать несколько сражений, а потом постепенно отступать туда, где находились наши основные запасы, в Масаморрас. Мы заранее спланировали наши действия таким образом, чтобы, сорганизовавшись в несколько отрядов, в разных направлениях уйти из Риочикито, дав по пути несколько сражений, а потом всем идти к заранее оговоренному месту встречи. Именно там и была проведена Учредительная Конференция РВСК…" - вспоминает Хакобо.

Было организовано несколько отрядов. Для Маруланды уход из Риочикито, конечно, существенно осложнял жизнь, но после нескольких дней пути он снова направился к высокогорьям, соседствующим с Санто Доминго в Центральной Кордильере. Здесь партизаны начали, как любит говорить Маруланда, "дёргать армию за уши". И тут прошло сообщение, что армейская разведка обнаружила несколько отрядов и, похоже, пришла к выводу о том, что партизаны идут не отдельными группами, а единой колонной по высокогорью Санто Доминго, поскольку это самый простой путь, и именно поэтому здесь и сосредоточены главные силы Маруланды. Маруланда двинулся к горе Сан Пабло, и по дороге ему пришлось выдержать ряд серьёзных сражений. Скупая информация, появлявшаяся в то время в прессе, сообщала о многочисленных сражениях у горы Сан Пабло. Утверждалось, что "в настоящее время положение "Снайпера" безнадёжно; его люди голодают, их физическое состояние плачевно, боеприпасы на исходе и, практически, нет никакой возможности их пополнить, поскольку, очень похоже, что армия установила полный контроль над путями снабжения бандитов"23. Однако Маруланда продолжал сражаться и идти вперёд, не теряя из виду направления к условленному месту общей встречи, и вскоре ему удалось оторваться от преследовавших его войск. Ещё в течение недели у него было несколько стычек, одни продолжительные, другие, не очень, и тогда он окончательно решил бесследно затеряться, дабы враг уже больше никогда не смог обнаружить его. Когда у Маруланды созрело это решение, он сказал своим людям: "Ну, всё, ловить меня теперь уже поздно…". И больше уже никто не наседал на него ни спереди, ни сзади. Маруланда направился прямо к цели и прибыл в назначенное время к месту встречи, где затем была проведена Учредительная Конференция РВСК.

Покидая Риочикито, Кауку, отряды Маруланды проделали, примерно, одинаковый путь, хотя и по разным зонам: сначала надо было совершить длинный и опасный переход по территории Кауки к Центральной Кордильере, затем необходимо было найти высокогорье, а после этого каждое подразделение двигалось уже своим маршрутом, но в одном направлении - на Толиму и Уилу, двигаясь с юга на север, чтобы добраться, пройдя по востоку Толимы, до начала высокогорья Сумапаса и далее продвинуться до каньона Дуда.

Хакобо Аренас, «Листер» и Рохелио Диас избрали другое направление. Находясь в центре сельвы, первое, что они предприняли - это реорганизация подразделений и включение в каждый из отрядов определённого количества гражданских лиц. "Нашу колонну, двинувшуюся на Натагайму, сопровождало около 40 гражданских лиц, невооружённых, только с мачете и револьверами*. Мы должны были пройти через Маркеталию, это был заранее спланированный маршрут". В Маркеталии человек 30 направилось в район проживания индейцев. Гражданские, которые оставались вместе с колонной, постепенно покидали её и, к счастью, в дальнейшем с ними ничего не случилось. "Мы обогнули Гаитанию, армии и в голову не мог прийти такой маршрут, и, в итоге, мы оказались в Натагайме; затем, несмотря на огромную усталость, продолжили наш путь к высокогорью Сумапаса и ни разу не встретились с войсками…". Уже в каньоне Дуда (Сумапас) Хакобо Аренас должен был создать все необходимые условия для проведения Учредительной Конференции РВСК.

На исходе этого многомесячного похода у Хакобо возникло перед глазами ностальгическое видение города. Город, окутанный туманом, на улицы которого он уже больше никогда не вернётся. Он вспомнил о многих перипетиях своей жизни. "Возникло совершенно дикое желание промчаться ночью на машине по улицам Боготы, … но затем быстро вернуться на высокогорье Сумапаса и войти в Дуду…".

В Риочикито, что касается гражданского населения, имел место, примерно, тот же феномен, что и в Маркеталии. Часть индейского населения, организованного в движение самозащиты, решила до конца оставаться на стороне партизан. Это было логичным решением. Бóльшая часть населения этого региона была просто вынуждена покидать это место, учитывая сложившиеся обстоятельства. Остальные решили остаться в своих зонах, невзирая на опасность. "Поэтому довольно большое количество людей присоединилось к партизанским отрядам, что породило серьёзную проблему, поскольку из-за этого партизаны теряли подвижность. Мы начали организовывать перемещение колонн, но столкнулись с ещё одно проблемой. Примерно, человек 200, в основном, молодёжь, заявили, что они не хотят искать прибежища в других регионах, что они решили присоединиться к партизанам, они говорили, что готовы умереть вместе с ними. Но одно дело говорить, а другое - совершить очень трудный переход, пройти чуть ли не половину территории данного региона, вступая по дороге в сражения с армией, и, при этом, выйти к заранее условленному месту, где было намечено провести Учредительную Конференцию…" - вспоминает Маруланда. В этих вынужденных перемещениях из Маркеталии и Риочикито проявляется новый элемент партизанской борьбы в Колумбии: совместные переходы партизан и гражданского населения навсегда останутся в памяти тех, кто пережил это, и в тумане исторической памяти невольно всплывали драматические события, которые происходили с целыми посёлками в 50- е гг. на юге Толимы, в Вильяррике, на востоке Толимы, в Сумапасе и Восточных Льяносах.

Именно в Риочикито оборвалась жизнь Эрнандо Гонсалеса, пожалуй, самая серьёзная потеря и самая удивительная жизнь, воплотившая в себе мечты и надежды 60-х гг. Что же случилось с Эрнандо Гонсалесом ? Хакобо Аренас так описывает последние дни его жизни: "Тогда мы все ещё находились в Риочикито. И, примерно, за пять дней до начала военной операции к нам прибыли французские кинодокументалисты, Жан-Пьер Сержан и Бруно Мюэль, для того, чтобы снять фильм. Они добрались до нас без особых проблем, поскольку на дороге, идущей из Пакарни, армии ещё не было". Дорога была перекрыта уже после того, как французские журналисты прибыли к партизанам. Таким образом, они очутились в самом центре военных действий и начали снимать свой фильм в критический момент для истории Риочикито. За те 19 минут, пока длится этот фильм, камера схватывает и воссоздаёт прекрасные образы природы, которые таятся на границе сельвы и гор. Удивительные образы, которые потом, возникая в темноте кинозалов, обошли всю Европу. Жан-Пьер Сержан написал также довольно эмоциональный текст. Один из его фрагментов звучит так: "Снаружи наступает ночь. В этот момент появляются несколько человек, чтобы поприветствовать нас. При свете пламени примитивного очага с трудом можно различить черты лица пришедших, видны только выступающие скулы. Здесь все немного индейцы. Несколько раз в дверях появляется лицо определённо азиатского типа. Но, нет, это не китаец. Нам передают горячие тарелки, наполненные какой-то едой, которую мы проглатываем с большим трудом. Но вскоре становится ясно, что это опять санкочо - суп из бананов, фасоли, муки и картофеля. Входят два человека: один из них в сомбреро в стиле канадской конной полиции, чёрные глаза, усы, искрящаяся улыбка, ясный голос; это Сиро Трухильо Кастаньо, командующий зоной Риочикито. Другой - светлая кожа, бесцветные глаза, тонкие черты лица; это Мануэль Маруланда Велес, легендарный партизанский командир из Маркеталии… Мануэль Маруланда похож немного на Панчо Вилью, но это Панчо Вилья, который прочитал Ленина…"24. "Фильм мог бы быть гораздо богаче по содержанию, если бы были сняты в натуре сражения, а мы это планировали" - вспоминает Хакобо Аренас. Но французы закончили съёмки раньше. И тогда на заседании Штаба было решено, что Эрнандо пойдёт с французами до Масаморраса. Там он должен будет расстаться с ними и уточнить детали организации колонны, которая выведет их на дорогу в Натагайму. Колонна состояла из 40 человек, под руководством "Пахарито". Французы, до выхода к Натагайме, отсняли по пути довольно много материала.

"Мы остановились на берегу реки, которая называлась Риочикито, чуть выше посёлка, который к тому времени уже был сожжён дотла. Эрнандо пошёл дальше, добрался до Масаморрас и организовал выход колонны "Пахарито". Мы сказали перед этим Эрнандо: "Вы заканчивайте там с французами и ждите нас у склада в Масаморрасе". И тут нам приходит сообщение: армейские части движутся на Масаморрас. Мы решили эвакуировать наш склад из Масаморраса и направились туда. А как раз перед этим только что было зарезано несколько голов скота, и потому у нас оказалось столько много провизии, что мы не смогли всю её унести, и оставили в общей суматохе в ущелье, где располагался лагерь.

Эрнандо, весьма озадаченный тем, почему мы никак не приходим в назначенное место, организовал группу, но двинулся не по той дороге, которой он шёл, сопровождая французов, а немного выше, стремясь выйти к реке Риочикито, а потом идти по её берегу. Так он добрался до места расположения лагеря, который мы уже покинули. Там он нашёл остатки забитого скота и немалое количество кофе, кукурузы и фасоли, выброшенное в реку. Тогда он, наверное, подумал о том, что народ, который здесь был уже ушёл, и он направился туда, куда было эвакуировано гражданское население, к горе, которая называлась "Гора Невинноубиенных", а там-то как раз в этот момент и находилась армия. Но Эрнандо этого не знал. Он шёл по тропе, точнее, по узкой тропинке, и вскоре вместе со своей маленькой группой подошёл к "Горе Невинноубиенных". Ничего подозрительно не было видно, но тут один товарищ, который пошёл вперёд на разведку, сообщил: "Там видны следы "грифов"…", т.е. он увидел следы, оставленные солдатскими сапогами. Но Эрнандо сказал: "Да, ну, ерунда, ребята. Там не может быть армии…". Он пошёл вперёд, и вскоре они попали в засаду. И поскольку Эрнандо носил очень редкую форму и ещё более редкую фуражку и зелёный свитер, то солдаты, увидев его, наверное, подумали: "Должно быть, это какой-то русский маршал…" и все дружно взяли его на прицел. Раздался мощный залп. Бойцы группы Эрнандо отступили, имея только одного раненого, затем вышли на тропу, которая вела к нам. В итоге, они добрались до Масаморраса и сообщили нам о том, что произошло. Но мы просто не могли в это поверить и спросили: "Но, может быть, надо было вернуться и посмотреть, действительно ли Эрнандо убит или он только ранен ?". Но они сказали: "Не может быть, чтобы он был просто ранен, залп был такой, словно стреляли из 40 винтовок…". На следующий день мы услышали сообщение по радио: его смерть стала окончательной реальностью…».

В вооружённых организациях, большинство их руководителей, чаще всего, заняты большими делами: политикой, военной доктриной, стратегией, тактикой, проведением военных операций, они не вникают в детали, в мелкие проблемы рядовых бойцов. Мир партизана постепенно сводится к небольшому количеству образов, которые через их повседневное повторение превращаются в знаки, которые, в свою очередь, накладывает отпечаток на всё его мировоззрение. Мир партизана начинается с винтовки, которая заменяет ему и орудие труда, и изучаемый текст, даже руки, она уже сама по себе есть жизнь, поскольку от неё зависит жизнь. Это мир, который умещается в походном мешке, находящемся за плечами или на коленях, когда начинаются поиски еды, ботинок, тента, приспособлений для чистки оружия. Кроме того, вполне возможно, что в рюкзаке таятся скомканные воспоминания и грусть, которую ты, казалось бы, оставил позади в тот момент, когда принял решения уйти в партизаны. Мир партизана сводится к двойному взгляду на вещи: взгляд, который внимательно смотрит вокруг, и взгляд, который устремлён внутрь самого себя. Этот двойной взгляд находит своё выражение в постоянном молчании, молчании, которое строго соблюдается на марше, физическое молчание, которое появляется во время отдыха, молчание, которое преследуют шорохи ночи, суровое и вынужденное молчание, которое охватывает людей, сидящих в напряжённом и длительном молчании в засаде. И этот двойной взгляд заключает в себе целый мир, который мог бы уместиться между ладонями. Не всегда командиры занимаются этим редуцированным миром партизана, не всегда он привлекает их внимание или им кажется, что это не имеет существенного значения, поскольку командиры, обычно, заняты более грандиозными вопросами, которые важны для принятия военных решений. "А вот Эрнандо занимался этими мелочами, - вспоминает Хакобо - Это был такой человек.… Помню, как-то у меня порвался шнурок на ботинке, это произошло прямо на марше, он просто сгнил и порвался, а другого не было. И Эрнандо, увидев это, тут же сказал: "Я дам тебе свой". Эрнандо глубоко переживал каждую проблему, поскольку, если она не затрагивала его, то он ей и не занимался. Будучи относительно молодым, он своими мудрыми советами стал для многих бойцов отцом. Он стал нашим писарем, любой  неграмотный партизан, кто хотел написать письмо семье или невесте, обращался к нему…. Он многим подсказывал, как следует поступать в той или иной ситуации. И этим доверительным разговором один на один он придавал не меньшее значение, чем проведение какой-нибудь конференции, где участвовало 100 или 200 человек. Это был друг, который умел разговаривать по-товарищески, товарищ, который всегда разговаривал с другими на равных, не как учитель, которого надо только почтительно слушать, а чтобы пробудить в собеседнике симпатию, поскольку тот, другой, в этот момент, может быть, рассказывает что-то самое важное из своей жизни…". Эрнандо Гонсалес также унёс с собой в безвестную могилу в горах свою страстную любовь, которую он переживал в ночных засадах, к своей девушке из города. И потому, совершенно неслучайно, что Сержан и Мюэль, которые успели искренне привязаться к нему, посвятили свой документальный фильм памяти именно Эрнандо. За несколько дней до своей смерти, Эрнандо, словно предчувствуя свой близкий конец, записал в своём дневнике для товарищей из города: "Нам крайне необходимо поднять такую же волну солидарности (с Риочикито), какую мы сумели организовать в случае с Маркеталией. Чтоб даже стены кричали !"

Перевод профессора А. М. Майского

Продолжение в следующем номере

Примечания

8 Valencia Tovar, Álvaro. Testimonio de una época. Bogotá, Planeta, 1992, p. 481.

9 "Mosquera Chaux replica a Ruiz" // El Tiempo, Bogotá, 2 de abril de 1965, pp. 1-7.

10 "Ruiz N. responde a Mosquera" // El Tiempo, Bogotá, 31 de marzo de 1965, pp. 1-14.

11 "Mosqura Chaux replica a Ruiz" // El Tiempo, Bogotá, 31 de marzo de 1965, pp. 1-14.

* Банды "птиц" (pájaros) - ультраправые формирования, состоявшие на службе латифундистов-консерваторов. Они появились в первые годы "виоленсии", т.е. после 1948 г., и, первоначально, предназначались для расправы с либералами и крестьянами, голосовавшими за либералов, но по мере роста крестьянского сопротивления и влияния коммунистов в деревне, "птицы" переключились "на борьбу с коммунизмом". Само название - "птицы" - связано, во-первых, с тем, что банды ультраправых обычно появлялись в деревнях ранним утром ("с пением птиц") и, во-вторых, ультраправые появлялись и исчезали в разных местах страны ("как перелётные птицы"). "Птицы" являются прямыми предшественниками современных ультраправых "полувоенных формирований" (paramilitares), появившихся в середине 80-х гг. ХХ в., и объединённых сегодня, в основной своей массе, в Подразделения Самообороны Колумбии (AUC) - Прим. перев.

12 "Mosquera Chaux sí pidió fusilar a los campesinos" // Voz Proletaria, Bogotá, 8 abril de 1965, p. 8.

13 "Somos revolucionarios empeñados en el cambio del sistema" // Voz Proletaria, Bogotá, septiembre 23 de 1965, pp. 6-7.

14 Ibíd.

* Чарро – так в Мексике называют местных ковбоев. Мексиканские фильмы популярны и в Колумбии.

15 Entrevista con el general Álvaro Valencia Tovar, Bogotá, septiembre de 1991.

16 Entrevista con Antonio Rodríguez, Bogotá, septiembre de 1991.

17 General Álvaro Valencia Tovar, entrevista cit.

18 Valencia Tovar, Álvaro, Testimonio de una época, Planeta, Bogotá, 1992, p. 481.

19 General Álvaro Valencia Tovar, entrevista cit.

* Армия Национального Освобождения, АНО (Ejército de Liberación Nacional, ELN) - вторая по численности партизанская организация Колумбии, образована, как и РВСК, в 1964 г.

20 "Ocupada militarmente zona de Riochiquito" // El Tiempo, Bogotá, 17 de septiembre de 1965, pp. 1-2.

21 General Álvaro Valencia Tovar, obra cit., p. 488.

22 Ciro, páginas de su vida, Ediciones Abejón Mono, Bogotá, 1974, pp. 40-41.

23 Lanza ofensiva la Brigada en Riochiquito // El Espectador, Bogotá, 19 de septiembre de 1965, pp. 1-3.

* Так у автора. Видимо уже в это время револьвер и мачете не считались серьёзным оружием  - Прим. перев.

24 Pierre Sergent, Jean, "Los guerrilleros vistos por la prensa europea" // Voz Proletaria, Bogotá, marzo 31 de 1965, pp. 12-13.