- Согласно цитате Джима Рейда, которую вы с Фредом Магдоффом привели в своей статье «Финансовый взрыв и стагнация» (Monthly Review, December 2008) финансовый сектор США за последнее десятилетие получил около 1,2 триллиона долларов «избыточной» прибыли относительно нормального ВНП. Как структура экономики капитала способствовала легкости, с которой банки и финансовые учреждения получили такую избыточную прибыль?

- Джим Рейд из Лондона – ведущий кредитный стратег «Дойче-банка». Он отметил то, о чем вы говорите, в июле 2008 года, когда финансовый взрыв продолжался уже целый год, но за пару месяцев до серьезного банковского кризиса, который начался с разорения «Леман Бразерс» в середине сентября, что усугубило финансовый кризис. В той статье Рейд привел диаграмму, показывающую, что финансовая прибыль, и прибыль в целом взлетали до небес на основе вялой экономики США. Основываясь на понятии «среднестатистического возврата», при котором рост прибыли должен возвращаться к уровню среднего темпа роста ВНП, он заключил, что за последние десять лет было получено 1,2 триллиона избыточной прибыли, предположив, что неизбежно масштабное обесценение капитала, еще более серьезное, чем происходившее тогда. Подобные аргументы мы к тому времени использовали и в Monthly Review.

- В этой цитата из Рейда далее указывается, что, несмотря на списание финансистами 184 миллиардов долларов, сектору предстоит списать еще триллион долларов, прежде чем все вернется на долгосрочный уровень. Значит ли это, что мы пока в самом начале экономического спада? Как долго еще, по-вашему, продлится кризис?

- Точные цифры, названные Рейдом, не так уж важны потому, что сейчас можно только гадать, какие еще финансовые потери произойдут, прежде, чем экономика начнет восстанавливаться. Все зависит от множества факторов. В самом деле, сейчас у нас происходит тяжелый кризис в так называемой «реальной экономике», а не только в спекулятивных финансах. Не существует метода точного определения, как долго еще будет ухудшаться экономическое положение. Учитывая тяжесть кризиса, который нельзя назвать замедлением, а только падением, он вполне может продолжаться в 2010 году и даже дольше. В самом деле, ни кто иной, как президент Буш, в подготовительных замечаниях к встрече глав центральных банков и министров финансов G-20 в ноябре 2008 года, сказал, что если правительства не будут действовать достаточно решительно, нас может ожидать «депрессия хуже, чем Великая депрессия». Велика вероятность, что нам предстоит долгий период низкого или нулевого роста, за пределами обычного делового цикла, поскольку основные методы борьбы с глубокого укоренившейся склонностью к застою монопольно-финансового капитала, а именно финансиализация или раздувание долга, как видно, исчерпали себя. Так что кризис финансиализации знаменует слабость экономики на долгие годы. Экономисты иногда называют это «восстановлением в виде буквы L» (то есть резкий упадок и потом долгое отстутствие роста – прим. пер.)

- Считатете ли вы, что упор правительства США на неолиберальную экономическую теорию, при игнорировании, как вы написали в своей статье, классового базиса экономики, который характеризует классическую политическую экономию, был одной из причин, помешавшей правительству скорее заняться проблемой финансизации?

- Неолиберальная экономическая теория и политика не была случайностью – таким образом система реагировала на растущую тенденцию к стагнации, которая впервые начала вырисовываться в замедлении роста экономики в 1970-х годах, что выражалось в таких явлениях как рост объема неиспользованных производственных мощностей, безработица/недостаточная занятость и снижение уровня чистых капиталовложений.. Пирог экономики увеличивался медленнее, и капитал в ответ потребовал экономической реструктуризации для повышения нормы прибыли за счет зарплат (средняя реальная зарплата в несельскохозяйственном секторе в США достигла максимума в 1972 году и сегодня находится на уровне 1967 года), урезания социальных расходов, выжимания соков из развивающихмя стран при помощи МВФ и т.д. В то же время капитал, стремящийся сохранить и увеличить прибыли, несмотря на неважные возможности для капитатловложения, обратился к финансовой спекуляции, запустив долгосрочный процесс финансиализации, ставший главным методом борьбы со снижением темпа роста в существующей экономике. Постоянно растущее неравенство было неизбежно для поддержания денежного потока для раздувания финансовых пузырей - одного за другим. Однако, в конце концов, спекуляци закладными на дома наткнулась на снижение доходов и рост долгов массы населения. С ростом личных банкротств этот пузырь лопнул, и вся финансовая надстройка начала требовать друг от друга возврата кредитов, что привело к лавине банкротств и дефляции. Поскольку основания экономики были крайне ненадежными, как только финансовый пузырь начал сдуваться, вся экономика начала падать, и конца этому пока не видно.

Я считаю, что следует рассматривать это как отдельную ступень развития капитализма, которую можно назвать «монопольно-финансовой», с главенством идеологии неолиберализма. Разумеется, этот период породил потрясающе негодные экономические теории – монетаризм, теорию поощрения предложения, теорию разумных ожиданий, неоклассическую теорию и т.д. Даже само название системы заменили – вместо «капитализма» использовали туманное и совершенно бессмысленное идеологическое выражение «свободный рынок». Джон Кеннет Гэлбрейт назвал свою последнюю книгу, посвященную этому явлению «Экономические теории невинного жульничества». Как и ортодоксальные экономические теории в целом (не исключая ублюдочного кейнсианства эпохи Холодной войны), они помогали капиталу удерживать контроль и оправдывать то, что он считал необходимым.

Ортодоксальные экономические теории не свободны от классового анализа, скорее, классовая позиция, которую они выражают, требует идеологического затушевывания классовых отношений (классовый анализ не признается как категория неоклассической экономической теорией). Однако это не препятствует сочинению концепций (вроде «естественного уровня безработицы») для поддержания существующих отношений между классами. В отличие от них, классическая политэкономия девятнадцатого века открыто признавала не только классы, но и политическую природу экономической теории. Как объяснил Маркс в «Капитале», только когда буржуазия захватила власть в государстве в 1830 - 40-е годы, научная политэкономия превратилась в вульгарную политэкономию. Новая ортодоксия маржинализма или неоклассической теории («вульгарная политэкономия» по Марксу) основывалась на классовом анализе, в котором больше нельзя было открыто признаваться. Ее интересы больше не были революционными, как на ранних стадиях буржуазной политэкономии, а уступили место «недобросовестности и злонамеренной апологетике». Не случайно, что это произошло как раз тогда, когда рабочий класс стал сознательной силой и тем самым – угрозой существующему порядку. Наконец, и политэкономия была переименована в «экономикс». Последняя претендовала на «научность» из-за своего ненормативного и неполитического характера (т.е., она успешно скрывала свой классовый характер в своем анализе). Для успешной борьбы сегодня нам необходимо начать с возвращения к политической экономике, снова ставя экономику в центр политической борьбы. Капитализм действует «невидимой рукой», надо сделать эту руку видимой.

- Вы говорите о том, как за экономический кризис расплачиваются в основном низы классового общества. Чтобы справится с нынешним кризисом, вы, похоже, призываете к своего рода экономической революции. Как это можно осуществить? Как бы вы перестроили наличную экономику на основах равенства?

- В США в начале этого десятилетия верхний 1% населения владел вдвое большими богатствами, чем 80 % нижних. Экономическое неравенство дошло до крайности. Повышение производительности труда и рост экономики, как утверждают учебники экономикс, поднимает и реальную зарплату. Однако, реальная зарплата в нынешних США такова же, как в годы правления президента Линдона Джонсона. Такое положение с застоем или снижением уровня зарплаты – результат долгой классовой борьбы верхов против остального общества. И такой рост неравенства – наивысший со времен биржевого краха 1929 года как раз перед Великой депрессией – корень нынешних экономических проблем. И так ясно, разумеется, что еще резче неравенство в международной экономике. В 2006 году богатство Билла Гейтса было равно совокупным ВНП Эфиопии, Нигера, Конго, Бурунди, Сьераа-Леоне, Либерии, ЦАР, Намибии, Лесото, Малави и Танзании – 226 миллионов человек.

Так что сейчас в США ребром стоит вопрос о Новом (новом) курсе. Будут ли начаты программы создания рабочих мест и другие меры, которые серьезно улучшат положение большинства населения, на уровне второй половины 1930-х годов? Возродят ли НРА – наиболее радикальную программу занятости, когда-либо существовавшую в США? Ответ таков: настоящего «Нового нового курса» не будет, несмотря на избрание Обамы, если не произойдет бунта снизу в масштабе 1930-х годов.

Тем не менее «Новый новый курс», если он даже и состоится, не уничтожит глубокие противоречия капиталистического общества и не создаст равенства. Для этого нужны более революционные перемены в обществе, выход за рамки капитализма. Если вам кажется, что это крайность, посмотрите, при каких крайних условиях мы живем, как в США, так и в мире в целом. Мировой капитализм переживает сильнейший кризис за последние восемьдесят лет. Миллиарды людей страдают от голода, и перед нынешним Великим финансовым кризисом возник продовольственный кризис. Наука говорит нам, что если мы будем продолжать в том же духе еще 10 - 20 лет, произойдут непоправимые изменения климата. Это может привести к исчезновению наиболее развитых форм жизни и разрушению цивилизации – и даже угрожать выживанию человечества. Тем временем все ширятся военные приготовления в век распространения атомного оружия и упреждающих войн, связанных с упадком гегемонии США. В таких обстоятельствах революционное изменение – попросту борьба за устойчивое развитие человечества и Земли. Я считаю, что единственный путь для человечества, чтобы спастись и продвинуться вперед – социализм двадцать первого века. Об этой новой эре социализма в последнее время написано уже немало. Поможет ли это? Мы не знаем, потому, что мы должны сами создать это в коллективной борьбе. Но, как объяснил это Брехт в «Притче Будды о горящем здании», неразумно цепляться за горящий дом, когда пламя лижет его стены и опаляет нам волосы, только потому, что мы боимся выйти за порог. Капитализм – такое горящее здание.

- Вы говорили о том, как военные расходы способствую росту в экономике. Как они связаны друг с другом? Каковы выгоды для экономики, когда правительство тратит деньги на армию? Как это связано с империализмом США?

- Официально (используя цифры правительственного Отдела управления и бюджета) США потратили 550 миллиардов на военные цели в 2007 год, приблизительно столько же, сколько весь остальной мир. На самом деле эти затраты, как мы показали в октябре 2008 года, составляли 1 триллион. Исторически сложилось, что один из способов для США и прочих капиталистических государств выбраться из экономических трудностей – госрасходы на армию, что служит имперским интересам капитала и не вызывает того недовольства со стороны правящего класса, как расходы на гражданские нужды (что считается посягательством на частную сферу). Однако военные расходы становятся все более капиталоемкими и технологически емкими, так что занятость в этих отраслях повышается относительно слабо. Кроме того, значительная часть суммы расходуется за границей. Так что это менее эффективно как экономический стимул по сравнению с многими другими формами госрасходов. Более того, если США резко увеличат военные расходы, которые уже равны тому, что тратит остальной мир (даже по официальным данным), это может начать гонку вооружений и привести ко всеобщему уничтожению. Следует помнить, что США спаслись от Великой депрессии при помощи Второй мировой войны. Сегодня уровень риска подобного поведения выходит за всякие рамки. США нужно не больше, а меньше военных расходов, замена их резко растущими госрасходами на мирные цели, для решения наиболее насущных проблем населения. Разумеется, военные расходы – вопрос не только экономики. Главная цель военных расходов США – не допустить революций (и подавить их, если они произойдут) во всем мире. Это означает всемирное ограничение человеческой свободы. Так что любое реалистическое решение мировых проблем требует демонтажа военной силы Вашингтона. Если растет вероятность войн, то это потому, что капитализм в целом утратил свою бывшую созидательную роль и склоняется к разрушению в любой смысле: экономическом, экологическом и военном/имперском. Наш лозунг сегодня не просто повторение «Социализм или варварство» Розы Люксембург, но «Социализм или уничтожение». Сопротивление войне есть сопротивление всей системе разрушения.

Оригинал находится на http://mrzine.monthlyreview.org/foster180109.html

Перевод с небольшими сокращениями Аллы Никоновой